Бывает такая странная штука: если человек кого-то полюбил (автора, певца, просто мужчину или женщину...), то ему может казаться, что объект любви ему становится что-то должен. "Я же тебя люблю, поэтому ты должен/должна мне... всегда писать так, как мне понравилось когда-то, петь вот так-то или же вести вот такую-то жизнь и вот так-то выглядеть, не менять имидж ни в коем случае...". Или просто - если вы влюблены в того, кто досягаем, то он или она должны быть особенно предупредительны и внимательны к нам, и благодарны даже в том случае, если в ответ - ничего. Ведь любовь - это дар...

Но - не должны, и любовь к кому-то - не дар, а нечто, случившееся с нами, иногда - хорошее, иногда - мучительное. Особенно когда она появилась как бы "внезапно", без долгого знакомства, приближения и разглядывания. Но даже когда после этого сближения - не должны. Да, может возникнуть мучительное желание что-то вытянуть, что-то вымолить, а у кого-то даже вытребовать (не дай бог выбить) - ведь я тебя так хочу, и ты должна или должен как-то особенно бережно обходиться с моим "хочу".

Но - не должны. Могут, если хотят. Но любовь не дает никаких прав на другого. Да и само это чувство может расти и развиваться в тех условиях, когда есть свобода. В том числе - и не любить. И осознавать это бывает мучительно сложно, и именно любовь - если это она - может этому осознанию помочь. Такая вот сложность нашей жизни.
#зарисовки

Попался на глаза довольно забавный пост в тредс от мужчины, который заявил, что он «ушел из феминизма». Почему ушел? Потому что «феминизм борется против самой сути природы женственности». Суть женственности по автору - это желание женщин быть объективированными, продаться. Тут, конечно, мысль может пойти в ту сторону, что человек, который так рассуждает, в феминизме-то и не был вообще. Но у меня она пошла в другом направлении - о мужественности и женственности. Про ту самую «суть».

Я давно склоняюсь к тому, что не нужно мужчин учить «быть мужественными», а женщин быть «женственными». Потому что это то, что с нами с рождения. Беда не в том, что нас не учат быть мужчинами или женщинами, а в том, что нас не учат жить в согласии с собой. Мужчина и женщина, которые этому учатся, уже прикасаются к тому, что уже заложено биологией, к мужскому и женскому. От биологии никуда не денешься - у нас разный гормональный фон, разное строение тела, разный опыт телесного (и социального, но об этом потом) бытия. Утверждать, что этот опыт никак не влияет на нас - мне кажется полным абсурдом. Однако биологическая дифференциация - не основа нашей человечности, эмоциональности, а, если так можно высказаться - то, что придает ей оттенки, окрас, но не суть. Мальчик, ловко забирающийся на дерево или занимающийся единоборствами, и тот, кто танцует - одинаково будущие мужчины, и если они любят то, что делают - никуда их мужественность не денется. Равно как и девочки, танцуют они или кричат «ки-я» в додзё под руководством сенсея. А вот если то, что ты делаешь и любишь, обволакивается стыдом - вот здесь и начинаются проблемы. Если то, как проявляется твоя человеческая природа, тоже маркируется «достойно-недостойно твоего пола» - тоже. Я вот не знаю, как именно и от кого я выцепил, что доброта, плохое зрение/очки и любовь к книжкам - что-то не на мужском (хоть не на "бабском", и на этом спасибо). Соответственно, стыдился этого «ботанства» и не надевал очки до последнего, как и стыдился публичных проявлений нежности в сочетании с постоянными сомнениями в своей мужественности. Есть много женщин, которые стыдились в себе «бабского» как чего-то второсортного, но при этом попадали в ловушку, потому что до конца избавиться от этого не могли, а за «мужское» их стыдили уже извне («что-то какая-то ты агрессивная, как мужик»). Вот этот стыд делает нас деревянными, неестественными, фальшивыми, подавляющими свою витальность - а она ведь основа и сексуальности, и сексапильности человека. И вместо людей, живущих в согласии со своей индивидуальной и генетической природой, мы получаем тех, кто до ужаса боится отказаться от жестких конструктов «мужественный» или «женственный», выйти за их прокрустово ложе, и самоутверждаются через гипертрофированность одного и уничижения другого «начал». Гораздо больше мужчин и женщин пострадало от попыток сделать их «настоящими», чем от «ужасной феминистической/левацкой и какой-там-еще пропаганды».

Другое дело, что есть то, что убивает любую мужественность и женственность в восприятии. Это инфантильность - неготовность взрослых брать на себя обязательства, держать слово, поддерживать близких, регулировать свои эмоции (насколько это возможно, конечно же). Вот это, а не бальные танцы, сентиментальность у одних или махание топором "как мужик" у других.

Душевная боль бывает такой, что просто ложись - и плач, вой, скручивайся от ломоты в теле. Или же просто цепенеешь, и внутри останавливается всякая жизнь. Так чаще всего происходит в момент разрыва - когда что-то живое сломалось и смысл, как кровь, утекает из того, что было. Отвержение, смерть близкого, утрата чего-то очень значимого, запредельный стыд, ужас, или любое другое прямое попадание в самое сердце травмы.

Бывает другая боль - не столь острая, а ноющая где-то в теле, долгая, хроническая, связанная с тем, что что-то очень долго не получается заживить (или на это требуется очень много времени), или с тем, что травмирующее событие все продолжается и продолжается... С такой болью хочется бороться, торопить проживание, игнорировать, вытеснять - даже когда понимаешь, что быстро тут не справиться... Но вот именно это способствует тому, чтобы она разрасталась, занимала всё или почти всё сознание. Боль, которую торопят, гонят, пытаются задавить, становится сильнее, и закручивает все мысли вокруг себя.

Но и игнорирование не работает. Боль нуждается в том, чтобы быть признанной и принятой. «Да, мне сейчас больно» - вдыхаешь, выдыхаешь и сдаешься ей, и ощущение своего страдания - без войны, без нападения на себя или на других - может дать росток сочувствию к тому, кто страдает. «Да, я сейчас чувствую боль, и она еще продолжится». Хорошо, когда она еще и названа. «Мне больно, потому что я горюю о расставании. О смерти... Об утрате... Мне больно от стыда и отвержения... Сейчас это так». И как эти кажется странным, иногда боль может уменьшится, перестать занимать всё пространство внутреннего зрения - потому что она увидена, не отвергнута, названа, уважена. А вместе с нею - та наша фрустрированная потребность, по которой так обжигающе хлестнула жизнь... В внутренней чаще или пещере мы можем поставить боль как одну из фигур: я знаю что ты со мной, что ты - здесь, и что ты во мне, я чувствую тебя, будь со мной пока. И тогда становится возможным увидеть и другие фигуры, кроме боли. Они могут быть меньше, и не настолько четкими, как боль. Но - они могут быть. А каждый раз, когда фигура боли начинает шевелиться, обращая на себя внимание, можно так и говорить: "да, я вижу тебя, я знаю, что ты есть". Не осуждая себя за то, что она, боль, у тебя есть, вообще или "до сих пор".

И тогда можно пригласить боль поразглядывать их. И я, например, могу сказать: «Пойдем, моя боль, я покажу тебе одно любимое место в этом городе... Или вот этот лес, который так шумит свежей листвой». - «А, - ответит боль, - как в твоем любимом «мой гроб шумит в лесу!», а я отвечу «мне больше нравится - «он нянчит гнезда»... А еще лучше - пойдем просто посмотрим на то, как солнце искрится на прозрачной воде в пруду на песчаном пляжике. Первый день лета, как-никак». Боль, когда она не игнорируется, может иногда уступать место и другой жизни.

#зарисовки

Порадуйтесь за меня. Из 150 книг по психологии в научно-популярном ключе, написанных и изданных на русском языке за последние пять лет, мою в Psychologies признали лучшей (номер один). Мне по-прежнему это кажется очень странным, но и греет душу и самолюбие).

https://www.psychologies.ru/articles/luchshie-knigi-po-psikhologii-v-rossii-v-2025-godu-top-20-po-versii-psychologies-ru/

Прочитал лекцию о любви. И когда сидел над ней, то подумал, что в любви, помимо других переживаний, может быть много печали. Мы хотим, чтобы те, кого мы любим, были счастливы. Но, увы, это часто не так, и наши возможности как-то повлиять на это переживание очень ограничены. Уж точно мы не можем "сделать" любимых счастливыми - даже если это очень хочется, когда мы видим страдание близких. Как-то быть рядом можем, что-то разделить - тоже, но - всегда меньше, чем хотелось бы. В этой печали как никогда остро переживается изоляция как экзистенциальная данность.

5-6 июля в Перми будет проходить (впервые на Урале) "Веранда Альпины" - большой книжный фестиваль, организуемый группой издательств "Альпина". 5-го июля и я там буду, поговорю о тревожных людях больших и малых городов, то есть о нас. Кто в Перми - приходите, подробности всего фестиваля здесь: https://veranda.alpina.ru/

Нежность - удивительное переживание. Тонкое, приглушенное, неяркое чувство, бархатным теплом заполняющее и даже переполняющее грудь, побуждающее к приближению, но - аккуратному, ласковому. Она рождается тогда, когда я вижу в другом человеке его хрупкую, уязвимую уникальность, настолько важную и ценную, что мое желание- быть очень бережным, мягким, любующимся в своем приближении к нему или к ней, чтобы не причинить боли и не ранить резкими, грубыми движениями. Нежность близка к жалости, но если жалость - реакция на бессилие, страдание и боль, то нежность - реакция на уязвимость, которая при этом не равна хрупкости и сломленности. В отношениях с женщиной нежность трансформирует мое желание «взять и обладать» в «прикасаться и приглашать». Конечно, ею отношения не ограничиваются, но без нежности, как и без жалости - какая любовь может быть?

Нежность бывает очень сложно выразить, ведь чтобы быть нежным, необходимо расслабиться самому, выдохнуть напряжение, страх быть уязвимым и уязвленным, открыться той самой своей частью, которой любуешься в другом. Нежность к другому взрослому не может быть покровительственной, мы оба в этот момент дышим глубоко, мягко, медленно. Мы можем быть смущены тем, что приоткрываемся больше, чем привыкли. И даже немного задыхаться от нежности, когда так хочется контакта, но - приостанавливаешь себя, потому что так - правильно, потому что хочешь медленно вчувствоваться, ощущать, как жизнь мягко пульсирует в этом пространстве «между». Касаться руками, губами, чуть щекочущим дыханием... взглядами... Она может перетечь в страсть, может - в восторг, в радость, в тихое приятное умиротворение, в любование, во что угодно, нежность - часть процесса, но очень важная, жаль, что мало о ней говорим.

Несколько месяцев назад я был на конференции по логотерапии. На ней выступала Анна Федермессер, которая рассказывала об организации работы хосписов в Москве. И там она озвучила одну очень важную мысль, которая, на мой взгляд, тесно связана с уважением к другим людям.

Как звучит "золотое правило этики", если переложить его на общение? "Общайтесь с другими так, как вы хотите, чтобы общались с вами". Но в этом правиле есть одно большое "но": получается, что это вы, лично вы - "мера всех вещей", и что между мной и другим человеком нет разницы в понимании того, что кому подходит, а что - нет. Тогда я могу ориентироваться именно на себя в понимании того, как общаться с другим. В этом нет уважения к тому, что у моего собеседника может быть иначе.

Соответственно, "золотое правило" может звучать так: общайтесь с другими так, как они хотят, чтобы общались с ними. Это означает интерес не к себе рядом с другим, а к другому - рядом со мной. Разница принципиальная. И действительно сложнореализуемая.

А если тот другой не знает, как он сам хочет? Тогда можно ориентироваться и на себя - до тех пор, пока не обнаружится разница, и будет возможность эту разницу обсуждать. И, кстати, работает это правило в ОБЕ стороны.

Минутка рекламы моей жены, Юлии ). Она много лет занимается плейбэк-театром, в том числе и выступая в качестве музыканта в одном из лучших плейбэк-театров России "Акварель" (Хабаровск). "Акварель" в этом году впервые выйдет на сцену в Санкт-Петербурге 7 июля. Юля ужасно волнуется по поводу того, соберутся ли люди на представление, поэтому вот вам моя рекомендация - плейбэк-театр удивительное психологическое действо, приходите (по ссылке: https://akvarel-playback-khv.timepad.ru/event/3409684). В Москве они тоже будут, 1 июля (ссылку выложил в комментариях)

Для справки: плейбэк — это современное направление импровизационного театрального искусства, которое придумал Джонотан Фокс 50 лет назад. Зрители рассказывают свои истории, а актеры тут же отыгрывают их, не сговариваясь, и превращают рассказ в художественное произведение на сцене. У зрителей появляется возможность увидеть свою жизнь со стороны, получить отклик на рассказанную историю от актеров. От опыта со-проживания личной истории другими людьми и возникает удивительный психотерапевтический эффект.

#спонтанное
"Горе не лечат. Горе слушают — чтобы оно смогло рассказать себя до конца". Как же мне хорошо легли на душу эти слова Поль-Клода Ракамье (спасибо Ксении Канской за их цитирование). Горе - не болезнь, это сложная работа души по принятию тех утрат, которые постигают нас на жизненном пути. По отпусканию того, что уже ушло, но с чем наша душа еще связана незримой нитью, не давая двигаться дальше. Оно - измерение той ценности, которой обладало утраченное. Но для всего этого горе должно обрести голос; немая, молчащая боль - одно из самых тяжелых испытаний для нашей души.

Как-то раз мой психотерапевт, когда я рассказал ей об одной из своих свежих утрат, сказала: «Эта утрата, похоже, поднимает в тебе все слои психики, начиная с самых ранних». Наше горе многозвучно, в нем часто начинают звучать отголоски тех потерь, которые уже были раньше, и которые не получилось рассказать, прожить до конца. Поэтому оно бывает таким тяжелым - это не одна история, а множество, наш путь на Земле - в первую очередь путь утрат и опыт их переживания, из которого рождается наша сложность. Берег, полный обломков разбившихся о рифы и затонувших кораблей, в которых далеко не все погибшие оплаканы и похоронены.

Горевание - не только истории, но и разные чувства, сопровождающие утрату. Это сама боль от разрыва связи, гнев и злость, обида, тоска, всплески теплых и радостных воспоминаний, грезы о том, как могло бы быть иначе, иногда и чувство вины, и зависть к тем, кому сейчас хорошо, и периоды облегчения и светлой печали, сменяющиеся новой волной трудных переживаний, пока идет эта работа горя. И все эти чувства тоже хотят быть озвученными - и услышанными.

Горевание не любит спешки. Оно само по себе замедляет восприятие течения времени, мучительно растягивая его. Ему нужно время и место, и поэтому так сложно его прожить в суете, когда не выделяешь для него хоть сколько-то времени. Время, которое нужно для рассказа. И вот тут главное - для рассказа кому?

У горя - два слушателя. Один - мы сами себе. Ощущающие тяжесть в груди, скрученный жгут в животе, комок горечи в горле, сдавленное рыдание, слезы в глазах, ломоту в теле. Хочется подгонять, хочется быстрее проскочить, достичь псевдоосознанного смирения-принятия, «я уже все принял и отпустил», но вот почему тело по-прежнему такое, и чувств как таковых еще нет? Или хочется заглушить алкоголем или отвлечься, чтобы не слушать рассказчика, потому что больно. Но если мы не готовы слушать свое горе - его рассказ не услышит больше никто... Есть много разных метафор для человека, уединяющегося в горе, чтобы услышать его, я люблю образ пещеры или глубины океана. Но одного слушателя - мало.

Нужен кто-то извне. Тот, кто тоже не торопит. Кто слушает, задает иногда вопросы. Не отворачивается от нас. Не устает, слушает столько, сколько нужно, даже если рассказ идет кругами. Это может быть не один конкретный человек, этот Слушатель может быть растворен во многих (ведь разве есть люди, которые способны в одиночку вместить в себя всё-всё наше горе?). Рассказывая, мы ищем слова - те, которые наиболее точно отражают то, что мы переживаем. Слова придают форму страданию. Мы даем ему имена, «прощай» можно сказать только тому, что обрело форму и имя, а не осталось бесформенной болью. Сказать прощай, похоронить, и повернуться дальше, навстречу жизни. Там тоже есть слушатели, там есть Другие, которые могут снова зажечь в нас желание жить. Сказать «прощай» не значит обесценить то, с чем мы прощаемся, нет, это как раз увековечить как опыт - увиденный и расказанный самому себе.

Есть успокоение, а есть утешение. Когда мы пытаемся успокоить себя или кого-то, то суть этого послания - "ничего страшного не произошло". При утешении же мы сообщаем "страшное случилось, этого не отменить, тебе больно и я сопереживаю тебе, я рядом - столько, сколько нужно, чтобы боль стала утихать". И у большинства из нас страшный провал именно в утешении и самоутешении. Не говоря уже о способности обращаться за утешением к кому-либо: "поутешай меня, пожалуйста".

Как же нам не хватает такого почти священного в своей трепетности, нежности и тепле опыта со-разделенности существования. Это может быть тихий разговор у костра после бурной вечеринки, когда шум затих, и просто хочется под звездным небом, под уютное потрескивание дров в огне говорить и говорить, о чем угодно - но по сути только об одном. Как мы важны друг для друга в этом огромном мире, как нам повезло увидеться и ощутить - вот он/она, ты - своя, ты - свой. Это то, что мы называем любовью, и она может быть очень разной, от страсти до тихой и нежной, какая объединяет очень близких друзей. Это может быть совместное молчание после соития, когда, в общем-то, дыхание и пот говорят обо всем. Может быть совместное негромкое пение, когда снова важнее то, как мы присоединяемся друг к другу среди вечной холодной ночи, чем то, что мы поем. Дикие танцы под луной, или ночной заплыв, а потом - смех и взгляды друг на друга. Молчаливое мастерение рядом, перемежающееся деловитыми комментариями, а в глубине души всё та же радость от со-разделенности, которую, увы, мужчины могут выражать с большой трудностью... Чтение вслух друг другу книги. Да даже рилсы, пересланные и с надеждой, что - будет смешно тоже. Со-разделенность, иногда слияние, иногда - отдельность, но всегда с мостиком, по которому бегут синагналы-сообщения: ты любим, ты важна, я рад, что ты в моей жизни, и я - очень рада, что ты - в моей... Что бы ни творилось в большом мире, я надеюсь на теплый огонек в твоей душе, а ты всегда можешь рассчитывать на мой. Мы можем не видеться много лет, но моментально воскрешать этот опыт со-разделенности жизни, когда встречаемся и обнимаемся. Космос всегда между нами, мы всегда отдельны, и так важны эти минуты, часы и дни разделенности жизней и эмоций друг друга. Да, чтобы потом разойтись каждый в свою ночь - но унести тепло и память. Чтобы когда-нибудь вернуться снова. Хорошо, что ты есть. И ты. Ты мне хороший. И ты - мне. С тобой в моей душе - чуть теплее. И мне, и мне конечно же...

#мимолетное

С шутками и прибаутками (нет), с предвкушением счастья (зачеркн), летящей [исправить на "ковыляющей"] походкой я врываюсь (зачеркнуто) вползаю в отпуск аж до 25-го августа.
Писать может и буду что-то, но не обещаю )

Близость в отношениях - будь то супружеские, дружеские или любовные - означает создание особой, уникальной эмоциональной зоны - «мы». То есть вот я, вот ты, у нас разные жизни, но между нами по какому-то сложному стечению обстоятельств формируется «мы». Речь здесь не о слиянии, когда «я это ты, а ты это я». Нет, в данном случае «мы» - это опыт разделения друг с другом переживаний, и этот опыт имеет уникальные черты: "так - только с тобой". Уникальность выражается и в родившихся в отношениях словах, образах, метафорах, ассоциациях которые до конца понятны только нам двоим. Отсылки-намеки на какую-то ситуацию, на удачную шутку, которую с удовольствием воспроизводим из года в год и не надоедает (то, что я называю «внутренним мемом»), на места, где нам было хорошо вдвоем, вещи-символы. Ритуалы, родившиеся из адаптации к привычкам и особенностям друг друга, и так далее. И вот пока это все перечисленное питается эмоциями - близость жива, мы как будто раз за разом подтверждаем друг другу: «то, что происходит между нами - все еще живо, наполняется нашим и чувствами, а значит - мы ценны друг для друга». Причем не обязательно это держать в голове - «мы» существует в ощущении связи, которая и символизируется через слова, вещи или воспоминания.

Признаком (признаком, а не причиной) распада близости будет то, что эмоции покидают пространство «мы», превращая его в подобие древних руин, памяти о которых не сохранилось. И двое бродят посреди символов чего-то красивого и былого, но так и не в состоянии снова оживить опустевшие улицы, наполнить их красками, смехом, удовольствием или даже грустью. При этом люди могут называть друг друга супругами или друзьями, но - уходит уникальность этого опыта, точнее - она перестала иметь значение. Очень печальное обнаружение. И вместо «а помнишь...» или блестящих глаз в ответ на что-то общее только дня нас, приходит «было и было, теперь мертво и просто страничка в биографии». А иногда даже раздражение - как будто пытаются нам впихнуть давно неактуальные и ненужные вещи, которые мы рады бы оставить позади. При этом отношения сами по себе могут продолжаться еще долго, просто исчезает это «мы» как пространство, существующее только между нами.

Интересно, есть ли сейчас в ваших длительных супружеских, дружеских или любовных отношениях своих живые «внутренние мемы»?

Где-то там...