Техническая информация. Добавлен новый электронный адрес для обратной связи с авторами канала: [email protected]. В связи ограничениями систем безопасности почта на предыдущий адрес (protonmail.com) могла не приходить.

Сопоставим две свежих официальных цифры.

Темп набора новых контрактников – около 1 тыс. человек в сутки.

Темп поставок FPV-дронов в войска – примерно 4 тысячи аппаратов в сутки. И это только FPV-беспилотники, без учета БпЛА других размеров и классов.

Судя по всему, в ВС РФ складывается условный стандарт, соотношение, которому должна отвечать современная армия: четыре БпЛА, управляемых от первого лица, на одного военнослужащего. Это и есть наглядная иллюстрация роли беспилотников в текущих боевых действиях.

Как мы и говорили, никаких угроз для использования мобильных телефонов в целях выполнения боевых задач «законопроект о гаджетах» не несет. А чтобы это стало ясно без кривотолков, в текст сегодня добавлено предельно конкретно: «Данное положение не распространяется на военнослужащих и приравненных к ним лиц в случае, если указанные электронные изделия используются ими для выполнения своих обязанностей…».

Любые изделия, даже личные, даже бытовые, лишь бы использовались в настоящих боевых целях. Ни GPS-навигатор в кабине бомбардировщика, ни планшет артиллериста, ни телефон дроновода не являются предметом регулирования данного документа.

А если командир – самодур, он испортит дело и без этого закона.

В который раз мы видим старую истину: в маневренной войне результат дает скрытная концентрация подготовленных войск на незащищенном участке, быстрота и межвидовое взаимодействие. Вторжение ВСУ в Курскую область демонстрирует именно это.

Прорыв украинских бтг в итоге сорван — он как минимум не достиг той глубины, на которую был изначально рассчитан. И разумеется, праздник на улице ВСУ будет длиться недолго. Тылы и резервы украинской группировки уничтожаются прямо сейчас, а без тылов и резервов много не повоюешь.

И уничтожаются в первую очередь с воздуха. Если ВСУ маневрировали мотопехотой и бронетехникой, то в распоряжении ВС РФ, к счастью, есть куда более мобильное и в то же время более мощное средство: штурмовая и бомбардировочная авиация.

Строго говоря, в классических условиях (подавленной ПВО, например) прорыв такого масштаба ликвидируется за несколько часов усилиями двух-трех бомбардировочных авиаполков / полков армейской авиации. Текущие условия по целому ряду причин далеки от классических, поэтому ситуация затянулась.

В любом случае т. н. «позиционный тупик» в зоне спецоперации — вовсе не тупик, а шаткое равновесие. Устоявшийся фронт балансирует и может сдвинуться в любой момент. И решающее значение в этом, рискнем предсказать, будет иметь маневр именно авиацией.

Просим прощения за банальность, но она актуальна вот уже который раз.

Когда лучше всего уничтожать противника? Не в окопе, не в блиндаже, не в укрепе. Это тяжелый путь – выковыривать и доставать защищенного и готового к обороне врага.

Легкий путь – уничтожение на марше. В походных колоннах, особенно на остановках. При перемещении противника через минные поля. Тогда, когда он не ждет атаки или не способен защищаться.

Делать это лучше всего авиацией (сегодня в т.ч. беспилотной) и другим высокоточным дальнобойным оружием (способным работать по движущимся целям). Собственно говоря, ровно это и делается.

В этом смысле, как ни парадоксально, спешить с уничтожением прорыва противника в Курской области не стоит. ВСУ обязательно бросят – и бросают уже – подкрепления, и в значительном количестве. Именно в момент движения этих подкреплений в сторону российской границы и уже на нашей территории – их и следует уничтожать.

На марше, повторим. Пусть они идут сами. Останется их только встретить – обнаружить и дать целеуказание.

И не забывать, что противник о нас думает ровно таким же образом. У него почти нет авиации, это правда, но есть много чего другого.

Масштаб происходящих событий принимает понятные очертания. Нападение на Курскую область по значению приближается к прошлогоднему «контрнаступу» и войдет в историю как одно из ключевых событий текущей войны. Больше нет оснований считать это небольшой пограничной вылазкой и «разведкой боем».

Об этом свидетельствует сочетание следующих обстоятельств:

1. сам факт вторжения на «старую» территорию России через ее международно признанную границу;
2. динамика операции;
3. тактика операции (усовершенствованный вариант событий в Харьковской области осени 2022-го);
4. количество и качество непосредственно вовлеченных сил и средств (до нескольких бригад ВСУ с усилением);
5. скоординированные атаки БпЛА ВСУ на соседние российские регионы;
6. значимые для ВСУ цели для установления контроля (ГИС «Сунжа» и Курская АЭС).

Поздравляя сегодня всех, кто имеет отношение к ВВС, хотелось бы обозначить следующее. Главный итог более чем столетнего развития этого вида Вооруженных сил – тот, что воздух победил всё. Стал превыше всего, в буквальном и переносном. При всем, что называется, уважении ко всем прочим родам и видам.

Господство в воздухе стало определять доминирование на поле боя вообще – и на земле, и на море. И произошло это только в последние годы, буквально на наших глазах, путем стремительного размножения авиационной компоненты как таковой. В ее беспилотном виде, конечно же.

В дополнение к аэродромам на сотни гектар и ценой в миллиарды рублей точкой базирования и взлета стала любая сколько-нибудь ровная лесная поляна.

В дополнение к истребителям ценой в десятки миллионов долларов – копеечные одноразовые квадрокоптеры.

В дополнение к сотням прошедших дорогостоящее обучение выпускников авиационных училищ – десятки тысяч бойцов, закончивших двухмесячные курсы управления БпЛА.

Все это беспилотье кипит и ширится прямо сейчас. Летчиком – в значении «человек, умеющий управлять летательным аппаратом» – становится каждый солдат, обученный орудовать джойстиком.

Поле боя больше никогда не будет только двухмерным. Понимание боевого значения воздуха стало требованием, необходимостью, неизбежностью. Это и есть главное, с чем стоит поздравить сегодня российские ВВС.

С точки зрения военного управления история с Telegram и арестом Дурова выходит далеко за рамки угроз системам связи в зоне спецоперации.

В ходе текущего конфликта Telegram превратился в масштабную распределенную систему военного образования, причем самого современного. Люди, прямо сейчас участвующие в боевых действиях, передают бесценный военный опыт и его осмысление в режиме реального времени. С учетом секретности, с помощью закрытых чатов и групп – боевым товарищам, в открытых каналах – всем желающим.

Этот опыт подкрепляется фото- и видеопримерами, комментариями сторонних участников, вопросами из зала и обратной реакцией. В этих обсуждениях, открыто или под псевдонимами, участвуют действующие и только что вышедшие в запас офицеры от лейтенантов до генерал-лейтенантов.

Педагогический уровень этих преподавателей, разумеется, очень разный, зато у них есть колоссальное преимущество перед кабинетными профессорами – естественный отбор. Преподает тот, кто имеет мысль, опыт, голову, кто владеет языком, умеет рассказать и увлечь. Практика боевых действий очень быстро и всем показывает, кто из них прав, а кто нет. Чья мысль ценнее, лучше уничтожает врага, сберегает жизни наших бойцов, приближает нашу победу.

А главное, никто из выпущенных в последние годы из военных училищ не изучал многое из того, что происходит сейчас в зоне боевых действий – хотя бы потому, что война 2022 года радикальным образом отличается от войны 2024-го. Действующая система военного образования отстает от происходящего на поле боя, даже после недавних нововведений. Ругать ее за это было бы несправедливо – образование как структура имеет даже большую инерцию, чем Вооруженные силы.

Условия для появления всей этой грандиозной военной академии нового, распределенного типа – невольно, разумеется, как одно из побочных последствий – создали Дуров и люди, продвигающие Telegram. Точно так же, как Telegram стал вынужденным заменителем закрытой военной связи – так же он стал если не заменителем, то как миминимум существенным дополнением современного военного образования. Поэтому давление Запада на Дурова с Telegram есть попытка удушить новую русскую военную мысль.

В последнее время в западных источниках (например, CNN) звучат заверения в падении морального духа в рядах ВСУ. Но не стоит заблуждаться и тем паче на основе подобных заблуждений поддерживать басни про скорое обрушение фронта и тому подобное.

Фронт движется на Запад, подчищается Курская область, однако все это делается размеренно, пОтом и кровью.

Да, боец ВСУ, загнанный в окоп государственным насилием, воюет хуже, чем доброволец ВС РФ. Да, на отдельных участках, в отдельных частях воля противника к сопротивлению может быть подорвана. Да, в рядах ВСУ встречается и массовое дезертирство.

Но если обобщать, то армия – это отражение общества. Украинское общество все еще ослепленно верит в свою будущую победу, это показывают любые опросы. И заражает этим даже тех, кто зряч и трезв. Даже тех, кто выловлен на улице.

Моральный дух противника все еще устойчив. Пробросы про его низкий моральный дух не подтверждаются средствами объективного контроля.

Что такое в данном случае «объективный контроль»? Очень просто: статистика сдачи в плен.

Сейчас сдаются единицы. Если военнослужащие ВСУ регулярно будут сдаваться хотя бы сотнями, полками и батальонами – вот это и будет признак реального слома морального духа противника. И настоящий признак скорого обрушения фронта.

Помнится, многие возмущались тем, что «Яндекс.Карты» услужливо показывают ключевые объекты российских Вооруженных сил. Спутниковые снимки, на которых можно различить много интересных подробностей: ангары, склады и даже отдельные единицы техники и вооружений.

А тут недавно в фокусе внимания оказались не только российские, но и израильские военные склады и аэродромы. И внезапно выяснилось – см. скрин – что важнейшая авиабаза ВВС Израиля на картах «Яндекса» замазана. А важнейший аэродром российских ВКС – Энгельс – можно рассмотреть во всей красе.

Правильно ли мы понимаем, что для российской компании «Яндекс» безопасность военных объектов Израиля важнее безопасности военных объектов России?

Нам пишут:

🖋"Так как немножко в теме последнего вопроса.

Проблема не в том, что Яндекс что-то замазывает. Проблема в том, что спутники (компании , которые предоставляют доступ к снимкам с них) забугорные, и , соответственно, замазывают свои базы при передаче данных Яндексу, а вероятного противника не замазывают, а наши спутники трудятся в интересах военки, а гражданским фото высокого разрешения не передают.

Единственное что было бы неплохо, это как-то попросить уважаемый Яндекс не публиковать фото наших военных объектов. Ну и Гугла за компанию. И вообще, если взять OpenStreetMaps то там есть даже подписи на объектах.

Была просто смешная ситуация с другом который служил в РВСН и хотел показать свою часть, на OSM даже ангар с Тополями отмечен как "Ангар с Тополями" =)

Два майора

Про «Охотник» можно напомнить разве что самое очевидное:

1. Быть сбитым в зоне боевых действий – лучше, чем упасть из-за отказа двигателя на полигоне или в сибирской тайге.

2. Было официально обещано начать серийный выпуск машины во «второй половине» 2024 года. Что ж, появилось доказательство того, что в данном случае никаких «сдвигов вправо» не произошло. Будем считать, что это был образец из установочной партии. Хотя, конечно, в наших реалиях «вторая половина» года почти наверняка означает выкатку первой машины 31 декабря.

3. Задача данного аппарата – нести ракетно-бомбовую нагрузку. Это тяжелый БпЛА-бомбардировщик. Он, собственно говоря, в том числе потому и сделан в виде летающего крыла. Данная схема обеспечивает наибольшую величину внутреннего объема, и прежде всего отсеков вооружений.

4. У этой схемы есть еще одно преимущество – малозаметность. Нести бомбовую нагрузку аппарат должен незаметно для средств ПВО противника под руководством идущего на удалении самолета-оператора (Су-57, Су-35). Самолет-оператор контролирует в штатном режиме не один, а группу «Охотников» (до четырех).

5. Именно контролирует, а не управляет полностью. В значительной мере аппарат работает самостоятельно, в соответствии с рядом алгоритмов как с точки зрения техники пилотирования, так и с точки зрения наведения на цель и применения вооружений. То самое, что принято называть «военным ИИ». Машина изначально разрабатывалась именно для работы под управлением ИИ, а не оператора. Решение на пуск ракет или сброс бомб принимает летчик самолета-оператора.

6. И эти бомбы, несомненно, должны быть прежде всего планирующими. На десятки км до цели. Чтобы «Охотник» со временем заменил в роли фронтового бомбардировщика Су-34, но только с еще большей эффективностью. Так «длинная рука» УМПК станет еще длиннее.

7. Если к чему-то в наших ВВС еще применимо навязшее в зубах «аналогов нет», то именно к данному аппарату. Осталось сделать так, чтобы у «аналоговнет» было множество серийных аналогов в родных Вооруженных силах. Измеряемых как минимум сотнями машин и полками, способными их применять в боевых действиях. Тем паче что сотен летчиков для этого годами готовить не требуется.