Л. П. Рошешуар — француз на русской службе во время войны 1812 г. Во время отступления Наполеона из России с ним произошла такая история:
«Я вошел в корчму, содержимую евреем, чтобы купить баранью шубу своему слуге. Здесь я увидал двух людей, невероятной худобы, одетых только в кальсоны и драные чулки, без сапог, в плохих жилетках, без рубашек; на головах у них красовались черные шелковые чулки, небрежно свешивавшиеся на спину. Они говорили между собой по-португальски; увидав меня, один из них сказал товарищу: "Вот офицер, попросим его". Я подошел к ним и спросил также по-португальски: "Что вам угодно, господа?". Они очень удивились, услыхав, что русский офицер говорит на их родном языке: "Если вы христианин, во имя всех святых, помогите нам; я виконт д’Ассека из дома Суза; мой товарищ и я принадлежим к корпусу под командой маркиза д’Алорна, присоединенному к французской армии. Шайка казаков застала нас третьего дня здесь в корчме, где мы старались согреться; они сняли с нас мундиры и сапоги; мы ничего не пили и не ели уже целые сутки; негодяй еврей уверяет, что ему самому нечего есть. Пока казаки нас грабили, я спрятал в печку кошелек с золотом; мы могли бы купить себе пищи, если бы имели возможность выбраться из проклятой корчмы. Вся наша надежда на вас, умоляем вас, как христианина и офицера; ради Бога, спасите нас!" Я ответил ему: "Я сделаю все, что могу; как это ни трудно, но я приложу все усилия, в память доброго приема, оказанного мне в Португалии в 1801 и 1802 гг."
Прежде всего необходимо было раздобыть для них две шубы, потом они могли садиться поочередно в мои сани; я позвал корчмаря, вынул из кошелька сторублевую ассигнацию: "Вот за три шубы". — "Давайте хоть втрое, у меня нет ни одной". — "А! Вот как! — воскликнул я и схватил его за бороду, — прежде всего отдай ту, что на тебе надета и достань еще две, а то клянусь, у тебя не останется ни одного волоса в бороде!" Я начал так сильно трясти его за бороду, что он принялся неистово кричать; сбежалась вся его семья, и мне были принесены три шубы, из них две женские, спрятанные на чердаке. Две шубы я отдал португальцами, а третью слуге, ожидавшему исхода моих переговоров. Новая шуба стоит десять рублей, я заплатил сто рублей за три старых; такая щедрость заставила еврея забыть мои несколько крутые приемы. Он выразил свою благодарность, предложив каждому из нас по стакану водки, только умоляя никому о том не говорить, иначе у него все растащат. Благополучно уладив дело, я захватил с собой обоих португальцев; мой слуга дал им пару сапог, подобранных на Березине; их по очереди надевал тот, кто шел пешком. Прибыв в Вильну, имея деньги, они нашли возможность устроиться более удобно.
Я забыл об этом приключении, когда два месяца спустя, в Санкт-Петербурге, ко мне явился виконт д’Ассека. Я с трудом узнал в изящном и красивом молодом человеке
подобранного мной жалкого оборванца. Он осыпал меня благодарностями и благословениями и рассказал, что в Вильне знакомый русский генерал выхлопотал для него разрешение поселиться в Санкт- Петербурге, пока он не получит освобождения, как военнопленный.
Я встретился с ним впоследствии в Париже в 1816 г. Он был министром внутренних дел в Бразилии и очень важной особой.
https://kpole.ru/catalog/vospominaniya-dnevniki-pisma/rosheshuar-l-p-memuary-adyutanta-aleksandra-i-vstup-st-i-komment-v-m-bezotosnogo/
#Рошешуар #Кучковополе #1812год #война1812года
«Я вошел в корчму, содержимую евреем, чтобы купить баранью шубу своему слуге. Здесь я увидал двух людей, невероятной худобы, одетых только в кальсоны и драные чулки, без сапог, в плохих жилетках, без рубашек; на головах у них красовались черные шелковые чулки, небрежно свешивавшиеся на спину. Они говорили между собой по-португальски; увидав меня, один из них сказал товарищу: "Вот офицер, попросим его". Я подошел к ним и спросил также по-португальски: "Что вам угодно, господа?". Они очень удивились, услыхав, что русский офицер говорит на их родном языке: "Если вы христианин, во имя всех святых, помогите нам; я виконт д’Ассека из дома Суза; мой товарищ и я принадлежим к корпусу под командой маркиза д’Алорна, присоединенному к французской армии. Шайка казаков застала нас третьего дня здесь в корчме, где мы старались согреться; они сняли с нас мундиры и сапоги; мы ничего не пили и не ели уже целые сутки; негодяй еврей уверяет, что ему самому нечего есть. Пока казаки нас грабили, я спрятал в печку кошелек с золотом; мы могли бы купить себе пищи, если бы имели возможность выбраться из проклятой корчмы. Вся наша надежда на вас, умоляем вас, как христианина и офицера; ради Бога, спасите нас!" Я ответил ему: "Я сделаю все, что могу; как это ни трудно, но я приложу все усилия, в память доброго приема, оказанного мне в Португалии в 1801 и 1802 гг."
Прежде всего необходимо было раздобыть для них две шубы, потом они могли садиться поочередно в мои сани; я позвал корчмаря, вынул из кошелька сторублевую ассигнацию: "Вот за три шубы". — "Давайте хоть втрое, у меня нет ни одной". — "А! Вот как! — воскликнул я и схватил его за бороду, — прежде всего отдай ту, что на тебе надета и достань еще две, а то клянусь, у тебя не останется ни одного волоса в бороде!" Я начал так сильно трясти его за бороду, что он принялся неистово кричать; сбежалась вся его семья, и мне были принесены три шубы, из них две женские, спрятанные на чердаке. Две шубы я отдал португальцами, а третью слуге, ожидавшему исхода моих переговоров. Новая шуба стоит десять рублей, я заплатил сто рублей за три старых; такая щедрость заставила еврея забыть мои несколько крутые приемы. Он выразил свою благодарность, предложив каждому из нас по стакану водки, только умоляя никому о том не говорить, иначе у него все растащат. Благополучно уладив дело, я захватил с собой обоих португальцев; мой слуга дал им пару сапог, подобранных на Березине; их по очереди надевал тот, кто шел пешком. Прибыв в Вильну, имея деньги, они нашли возможность устроиться более удобно.
Я забыл об этом приключении, когда два месяца спустя, в Санкт-Петербурге, ко мне явился виконт д’Ассека. Я с трудом узнал в изящном и красивом молодом человеке
подобранного мной жалкого оборванца. Он осыпал меня благодарностями и благословениями и рассказал, что в Вильне знакомый русский генерал выхлопотал для него разрешение поселиться в Санкт- Петербурге, пока он не получит освобождения, как военнопленный.
Я встретился с ним впоследствии в Париже в 1816 г. Он был министром внутренних дел в Бразилии и очень важной особой.
https://kpole.ru/catalog/vospominaniya-dnevniki-pisma/rosheshuar-l-p-memuary-adyutanta-aleksandra-i-vstup-st-i-komment-v-m-bezotosnogo/
#Рошешуар #Кучковополе #1812год #война1812года
«...если бы у правительства был план разрушить Москву, оно бы предупредило ее жителей, чтобы те успели увести свои имущества, и не попали бы в руки французов сокровища самых богатых ее жителей.
Но нет, не было никакого предупреждения. Кутузов клялся своими сединами (правда, довод слабый), что он остановит врага и не отдаст священный град. И уверенность в том московских жителей граничила иногда с безрассудством. Пробудившись же как ото сна, они бежали, бросив ценнейшие библиотеки, погреба с благороднейшими винами, вплоть до драгоценных украшений на туалетных столиках. Успокоенные Кутузовым и Ростопчиным, они не успели унести свои богатства. Даже среди знати сохранялась иллюзия, и многие едва успели сами спастись за несколько часов до прихода неприятеля. Граф Владимир Орлов и граф Бутурлин были в их числе. Глаза у них открылись лишь при виде бегущей русской армии. Некоторые жители, принужденные как можно быстрее покинуть город, возмущались, что их обманули и оскорбляли бегущие через город войска: «Что ж вы делаете, защитники отечества! Вас еще много, а вы бежите!»
Во время свидания Ростопчина с Кутузовым у заставы, 13 сентября, последний уверял, что намерен дать сражение и имеет шанс его выиграть,
получив подкрепления и убив у французов вдвое более людей, чем потерял при Бородине. Но вечером, после военного совета, держанного на скорую руку, уведомил его, что вследствие движения неприятеля он видит себя принужденным оставить Москву.
Ростопчин рассказал мне, что имел по этому поводу с генералиссимусом сильное столкновение.
По мнению моему, причиною московского пожара не был национальный патриотизм. Патриотизм есть чувство высокое, оно не может развиваться при деспотическом правлении.
Не отказывая русским во врожденной любви к своему очагу, которую имеют даже звери к своей берлоге, мы не можем смешивать ее с просвещенным патриотизмом свободных народов. Свободные народы поднимаются, чтоб защитить, а угнетенные чтоб разрушить.»
Дальнейшие размышления П. В. Чичагова о московском пожаре 1812 г. и свидетельства других очевидцев ищите в нашей новинке. Она уже в продаже!
https://kpole.ru/catalog/vospominaniya-dnevniki-pisma/chichagov-p-v-zapiski/
#Чичагов #кучковополе #война1812года #отечественнаявойна #записки
Но нет, не было никакого предупреждения. Кутузов клялся своими сединами (правда, довод слабый), что он остановит врага и не отдаст священный град. И уверенность в том московских жителей граничила иногда с безрассудством. Пробудившись же как ото сна, они бежали, бросив ценнейшие библиотеки, погреба с благороднейшими винами, вплоть до драгоценных украшений на туалетных столиках. Успокоенные Кутузовым и Ростопчиным, они не успели унести свои богатства. Даже среди знати сохранялась иллюзия, и многие едва успели сами спастись за несколько часов до прихода неприятеля. Граф Владимир Орлов и граф Бутурлин были в их числе. Глаза у них открылись лишь при виде бегущей русской армии. Некоторые жители, принужденные как можно быстрее покинуть город, возмущались, что их обманули и оскорбляли бегущие через город войска: «Что ж вы делаете, защитники отечества! Вас еще много, а вы бежите!»
Во время свидания Ростопчина с Кутузовым у заставы, 13 сентября, последний уверял, что намерен дать сражение и имеет шанс его выиграть,
получив подкрепления и убив у французов вдвое более людей, чем потерял при Бородине. Но вечером, после военного совета, держанного на скорую руку, уведомил его, что вследствие движения неприятеля он видит себя принужденным оставить Москву.
Ростопчин рассказал мне, что имел по этому поводу с генералиссимусом сильное столкновение.
По мнению моему, причиною московского пожара не был национальный патриотизм. Патриотизм есть чувство высокое, оно не может развиваться при деспотическом правлении.
Не отказывая русским во врожденной любви к своему очагу, которую имеют даже звери к своей берлоге, мы не можем смешивать ее с просвещенным патриотизмом свободных народов. Свободные народы поднимаются, чтоб защитить, а угнетенные чтоб разрушить.»
Дальнейшие размышления П. В. Чичагова о московском пожаре 1812 г. и свидетельства других очевидцев ищите в нашей новинке. Она уже в продаже!
https://kpole.ru/catalog/vospominaniya-dnevniki-pisma/chichagov-p-v-zapiski/
#Чичагов #кучковополе #война1812года #отечественнаявойна #записки