Впервые я увидел рекламного болванчика осенью.

Вряд ли мой опыт отличался от остальных: едешь себе домой, темно, устало, за окнами общественного транспорта мелькают рекламные щиты. И ты их читаешь, потому что невозможно же не читать, иначе заснёшь и проедешь остановку.

Шутка ниже пояса в рекламе пылесоса. Зеркально наклеенные сообщения о скидках — наверняка ошибка, но внимание привлекает. "Здесь могла быть ваша реклама". Обещания перемен от какой-то партии. Обещания стабильности от другой партии — перемен они не хотят. За городом открылся новый строительный магазин. В заводском районе лучшие пельмени. Капсульное караоке. Молоко. Шиномонтаж. На рекламном щите кто-то сидит.

Ты щуришься и думаешь: «Может, я уснул?».

Потом автобус пролетает мимо, ты оглядываешься и понимаешь: да ну манекен же. Болванчик. Привлекает внимание.

В первый момент — страх за незнакомого человека. Потом — облегчение и злость. Зачем так людей пугают? Через пару мгновений уже восхищаешься придумкой маркетологов, а потом понимаешь, что ни черта не помнишь, что там рекламировали. Скидку на кабачки? Закрытие ювелирного? Таблетки от паранойи?

В следующий раз уже знаешь, чего ждать: рассматриваешь внимательнее. В свете фар и осенних тенях болванчик кажется то неудачливым бизнесменом (какая ирония!), то слендерменом, то — в один особо памятный момент — кем-то знакомым.

Всю осень ездил и смотрел на него: вечного, промокшего и уставшего. Я так и не заметил, что он рекламировал. Но всякий раз, стоило ему выплыть из темноты на свет — мгновенье, и всё закончилось — я чувствовал его на каком-то глубинном уровне.

Работа выматывала, друзья исчезали. Поможет ли вот так посидеть на ветру? Казалось, что да. Глупость какая.

Я включал плейлист с песнями из выдуманных счастливых 80-х и ехал дальше, больше не читая билборды.


Мне снилось, что там сидит человек. Я подходил к рекламному щиту морозным ноябрьским днём, поднимал голову и выставлял вверх руки в перчатках. Не прыгайте, не прыгайте! Звал на помощь, но вокруг только падал снег, садилась батарейка у мобильного, мёрзли ладони. Человек не смотрел на меня — смотрел вперёд, в прекрасное далёко. И легонько подталкивал себя пальцами.

Я просыпался, не в силах вздохнуть — проклятый остеохондроз. Открывал форточку и курил вишнёвые, тонкие, забытые подружкой. Смотрел на блестящий после растаявшего снега асфальт и падал, падал, падал.

Зиму я провёл в спячке. А когда проснулся — занял место фейкового болванчиками на рекламном щите. Аккуратно опустил его на землю — пусть отдохнëт. Во мне напряжения хватит на нас двоих. Может, потом отдохну и я.