Вчера в разговоре о поведении Веры "Максимум Пивко" Полозковой добрый человек пожаловался мне на "кровожадность наших военкоров".
Вот что, давайте без лицемерия. У нас на фронте сотни тысяч людей, которым поставлена задача: убить как можно больше солдат противника. Солдат, говорящих по-польски, по-английски, по-португальски, иногда даже по-украински, но в основном всё-таки по-русски. Но вот такая задача. И вполне естественно желать, чтобы эту задачу они выполняли как можно лучше. 1000 человек в день лучше, чем 500, а 5000 было бы лучше, чем 1000.
Проблема Полозковой не столько в "кровожадности", сколько в том, что она всё это говорит, имея российский паспорт и подразумевая себя частью русской культуры. В этом качестве она просто неуместна. Она, может быть, уместна там, где Столтенберг, Буданов и т.п, которые также желают смерти Прилепину. А может быть, её и там не надобно.

Моя очередная колонка во "Взгляде".

÷÷÷
Девушка Прасковья из Подмосковья
тоже хочет быть Верой Полозковой.
Восклицать «Мама», зимовать в Гоа,
сочинять истории про Дика и Молли,
не ходить в эту дремучую школу.

А то впереди ведь старость и смерть,
а перед тем – залёт и законный брак,
муж-мудак, ипотечная пердь.

Хочется выходить в черный зал
одинокой и гордой, в блестящем платье.
(Дальше – хоп-хоп – для рифмы что-нибудь про глаза
и ещё для рифмы – что-нибудь про объятья.)

Хочется чувствовать за спиной
поддержку двух-трёх музыкантов,
пусть в деле своем не ферзей,
но зато прикольных и верных друзей,
не фальшивящих ни улыбкой и ни струной.

Девушка думает: вот бы поехать в Гоа,
пиво пить под луной, танцевать голой.
Бросить этих придурков, выйти к морю,
глубоко вдохнуть и сказать: «Я – Гойя».

(Из книги "Ау-ау", 2018)

В сети принято время от времени вызывать пояснительную бригаду. А вот как она выглядит на практике. Особенно эффектна девушка в красной косынке - кто бы не хотел, чтобы она его как следует пояснила? Впрочем, впечатляет и бригадир с философским молотом и фонарём знания - поистине мифологический персонаж. А кому-то, возможно, покажется, что в составе бригады не хватает говорящего кота.

Напоминаю, что книга моих стихов "Моя сторона истории" всё ещё есть в продаже. Вдруг кто-то забыл купить?

Ещё раз спасибо за вдохновляющий праздник, дорогой Эдуард!

÷÷÷
Расставаться со мной? Расставаться со мной
не спеши - мы ещё не сходились. 
Дорогая земля, дорогой перегной, 
мы друг в друга ещё не влюбились. 
Между нами ещё и не начат роман,
ещё страсти не ведали пылкой.
Ещё только к тебе подхожу, океан,
со своей рукописной бутылкой.
Я пока ещё толком не знаю тебя,
как попало тебя называю:
то ли тёмная речка в конце октября,
то ли южная ночь грозовая. 

Сейчас, может быть, написали бы: "Поджигай конфорку, а не войну!"

Да смысл-то понятен. "Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королём".
Но мальчик умный, он с утопленниками не захочет.

А выбор-то, который встал перед поэтами после 24.02.2022, был прост: быть с тусовкой или со страной.
Тусовка - это скорлупка с климат-контролем, где раздают дутые статусы.
Страна - это возможность стать кем-то в реальности.
Да, выйти из скорлупки рискованно, можно ведь и совсем обнулиться, если статус уж слишком дутый. Поэтому многие испугались. Но, полетав на воле и отведав свежего мяса, возвращаться на соевую диету - кому ж захочется?

Поэт, критик, литературовед Олег Демидов (@demidovoleg) специально для «Консерватора»:

Здравствуйте, мои маленькие любители экстремизма! Вы уже готовы растерзать Веру Николаевну Полозкову? Точно готовы? Не слышу. Надо говорить: «Да, капитан!»

Но прежде чем говорить, надо начать с главного и поставить вопрос: а была ли девочка? Был ли поэт, о котором можно рассуждать всерьёз?

Вы-то только пару дней назад услышали, что Веро4ка готова выпить лучшего шампанского, как только убьют Захара Прилепина, а я живу с этим знанием на протяжении долгого времени. Есть человек — из плоти и крови, с каким-никаким образованием, пишет худо-бедно стишки — и он наслаждается мыслью о смерти другого человека.

Нет-нет, вы не ослышались: нас-лаж-да-ет-ся мыслью о смерти другого человека. И нет, этот человек — агнец божий, а лично вы — экстремисты и фашисты. Потому что Гитлер — вот почему. Логика железная.

Началось всё на рубеже нулевых и десятых годов: протесты на центральных площадях Москвы; единый порыв правых, левых и либералов; а в итоге — пшик, сговор Венедиктова, Немцова и прочих либеральных витий. Клапаны откручены, воздух вышел — можно жить дальше.

Но именно в этот период, когда необходимо было аккумулировать все силы и средства, взор либеральных витий пал на юную девушку, выпускницу МГУ, поэтессу из мира «Живого журнала», над обсуждением лирических достоинств которой поломалось немало копий.

Мэтры русской литературы, критики и филологи склоняли творчество Веро4ки Полозковой во всех падежах — и не стеснялись в выражениях. Мне — на тот момент студенту филологического факультета — преподаватели с жаром доказывали, что стихи про фотосинтез, Гордона Марвела, Стивена, Грейс и прочий nevermore ничего не стоят по сравнению с текстами Дмитрия Данилова или, прости Господи, Данилы Давыдова (кто знает, тот знает). И в это охотно верилось. Хотя студенческий скептицизм давал о себе знать.

Всё поменялось после протестов. Неожиданно Веро4ка стала Верой Николаевной. Её демонстративно опубликовали в серьёзном толстом литературном журнале «Интерпоэзия». Её начали приглашать на литературные ток-шоу и литературоведческие диспуты. Отныне она отдельно, а всякая сетевая литература типа Ах Астаховой и прочей галиматьи — отдельно. Из Веры Николаевны начали лепить живого классика.

Чтоб вы понимали: девочка начала писать стихи с пяти лет, в 15 поступила на факультет журналистики МГУ (где училась вместе с Юрием Дудём) — словом, вундеркинд. К тому же как читает — можете вдохнуть полной грудью и выпустить десяток восклицательных ахов и охов! — как читает эта девочка! Можно заслушаться! А в прежние годы можно было и засмотреться (сейчас — увы).

И всё те же стихи про фотосинтез, Гордона Марвела и прочие непотребства встали вровень со стихами Давида Данилова или, прости Господи, Данилы Дмитрова. Ловкость рук и никакого мошенничества! Переобуться в прыжке — это не фокус, а выработанный навык.

Вот и привели к нам либеральные витии да доктора филоложества это чудо. А оказалось, что это — симулякр. Либеральное сообщество вылепило по своему образу и подобию девочку-вундеркинда, которая стала чудовищем, радующимся чужому горю. Хотели как лучше, — получилось как всегда.

В этот симулякр вкладываются программы социал-дарвинизма, снобизма и лёгкой инфантильности. Кодовое название — «А нас-то за что?».
Уверен, что Полозкова как человек — мать троих детей, чья-то бывшая жена, подруга, дочь — милое создание. Даже, может быть, дружелюбное. Стишки её вполне читабельны, но не это ведь главное, согласны? Надо спросить себя: какой смысл разбираться с ней, когда стоит в первую очередь выискивать её кукловодов?

Симулякры не в ответе за тот смысл, который в них вкладывается. Они — пустышечки. Матрёшечки. Что будет в повесточке, тем и заполнят.
В этот раз заполнили антирусской пропагандой. В следующий — заполнят чем-нибудь ещё.

Не трогайте Веро4ку, дайте ей попить пивка — больно смотреть на человека с бодуна. Что вы в самом деле? Где ваше баварское? Пусть подлечится человек, а там и спросим его про тех, кто реально угрожает стране. Гойда!

Подписывайтесь на канал «Консерватор»

Вышла моя рецензия на новую книгу Анны Долгаревой.

А вот будет ещё один вечер "Поэzии русского лета".

☝️☝️☝️☝️

Вообще очень хорошо, что RT даёт место (увы, не мне) для текстов о поэзии. И всё примерно так, как описано. С некоторыми уточнениями.
Поэзия в первые два десятилетия нашего века не потому утратила популярность, что стала слишком сложна. Максимальной сложности она достигла в конце 80-х у метареалистов, и они были популярны. В 90-е довольно сложно писали куртуазные маньеристы, и они были популярны. А потом как раз началось упрощение, в моду вошёл минимализм, актуальный верлибр. В конце концов пошёл наплыв совсем простых текстов со стихов.ру и липкинских семинаров. Но это было упрощение не того рода, чтобы нравиться массам.
Я не переоцениваю нынешней популярности зет-поэтов, она реально сказалась на 5-6 авторах, для остальных мало что изменилось. Но думаю, что задача активно выступающих, ездящих, светящихся - тянуть за собой тех, кто не так горласт (включая "прозрачные стихи Пагына", о которых иначе мало кто узнает).

Минутка рекламы.
Вот вам пожалуйста, как угнетают либералов. В государственном учреждении - обычный такой антивоенный вечер, только непонятно, что там Месяц делает. Лирику типа будут читать? Ну посмотрим, что за лирика у Лесина и Емелина.
Неа, жизнь идёт, как ни в чём не бывало, никого зет-поэты не задавили.

÷÷÷
Когда войну мы вгоним в гроб
и гроб её огромность вместит. 
Когда её бугристый лоб
расстрига-ветер перекрестит. 
Когда её в донецкий кряж
зароют, чтоб не восставала,
и терриконовый пейзаж 
над ней сомкнется без прогала. 
Мы возвратимся в города
и павильоны соки-воды
собой заполним без труда,
как землю мирные народы.
И сок гранатовый никак 
нам не напомнит о разрывах,
и о внезапности атак,
и о случайностях счастливых. 
Мы им напьёмся допьяна, 
потом очнёмся и заметим, 
что погребённая война
иначе снится нашим детям.
Они рисуют лик войны 
красивым, ласковым, нестрогим. 
Они почти что влюблены 
в неё на радость педагогам. 
И кто-то в класс ворвётся: нет,
мерзее не было старухи!
Но где же взять её портрет?
Они к рассказам нашим глухи.
И станет модным аромат,
знакомый нам как трупный запах.
А значит, вновь глаза глядят 
с привычным холодом - на запад.

Вот как неправильно получилось. Я хотел показать, какая у нас свобода и демократия, а кто-то взял и отменил такой прекрасный вечер свежайшей лирической поэзии.
Надеюсь, хоть "Белый июнь" в Архангельске не отменят.
(Зато, Юля, к вам на квартирники никогда не придёт Дарья Трепова.)