Потешки и скороговорки
1
Зря вы не по росту,
У нас порядок:
Отвезут к погосту,
Закопают по ГОСТу,
Выйдет ряд аккуратных грядок.
А для надгробия
По завету мудрого грека Макробия
Приготовили уже отборнейшую коросту.
2
Здесь уютно и тепло,
Постарались мастера,
Лето сделали с душой.
Жалко, время истекло,
Не сегодня, не вчера
Наше время истекло,
Кровью истекло чужой.
3
Август напрочь душу выжег.
Долистало время вяло
Сто томов партийных книжек,
Долистало и устало,
И сказало: - Чижик-Пыжик,
Чижик-Пыжик, где ты был?
Что ответишь, Чижик-Пыжик?
Под защитой чуждых крыл?

В 1794 году один сочинитель (кстати, масон, хотя почему «кстати»?) издал в России книгу, которая называлась "Излияние сердца, чтущего благость единоначалия и ужасающегося, взирая на пагубные плоды мечтания равенства и буйной свободы, с присовокуплением нескольких изображений душевной слепоты тех, которые не там, где должно, ищут причин своих бедствий".
Нынешние любители начальства так не умеют, а жаль, все повеселей было бы.

Просто вспомнил.
Четыре года назад был в запасниках Пермской галереи, видел, как сидят на офисных стульчиках в ряд, пригорюнившись, деревянные Иисусы.
Сильно был впечатлен. И до сих пор, конечно, благодарен Ксении Зубакиной, которая пустила посмотреть на них.
Такое вот еще видел. Подумал тогда – словно бы ангелы убитых святых хоронят.
Кто же знал, как оно все обернется.

А еще увидел эту вот картинку, и сообразил, кого мне иногда напоминает один довольно-таки тучный, кстати сказать, кот. В твиттере пишут, что оный кот исповедует идеи тучхе. Возможно.

- С ума я сойду. Натурально, сойду с ума. Нет моих сил никаких уже. Ты, кстати, как планируешь, когда я с ума сойду – дома меня держать или все-таки в интернат?
- Ну, это зависит. Если ты, например, будешь без трусов по району с топором бегать…
- Черт, черт, черт!
- Что случилось?
- Да такая отличная идея, а теплые денечки-то кончаются. Опять я все упустил.

К предыдущему.
Совсем сломался. Рабочие дела делаются медленно и мучительно. Тексты придумываю – и не пишу, потому что пока придумываю, забываю, зачем вообще их писать. Зачем вообще их писать?
Дописал правда большое стихотворение, но тут подумать еще надо – дописал или нет. Все лето складывалось, под конец – сложилось. Наверное. Поглядим.
Да и тоже – зачем?
Даже читать стало как-то труднее, а это ведь из главных моих радостей.
В отпуск, конечно, надо бы, но очередной пеший поход то ли отложился, то ли отменился.
Из радостей – подрастающий кот Петр Пуговица. Петр Пуговица тоже придумал себе ритуал в подражание тучному Тихону. Обычно по вечерам я читаю, лежа на диване. Приходит Петр. И начинает многозначительно стоять. Иногда даже на задние лапки встает, передними опирается о край дивана и смотрит призывно.
Это все значит, что я должен опустить руку вниз. Петр принимается ходить вокруг, периодически ударяясь о руку круглой маленькой головой, и громко хрюкотать.
Потом заваливается у дивана на бок. Теперь я должен извернуться и чесать маленькое пузцо. Петр радуется, обнимает руку всеми лапками и время от времени покусывает.
Но это только часть шоу.
Затем он лезет на диван. Ходит вокруг меня. И по мне. Садится на книгу, подставляется под поглаживания, встает, уходит, возвращается, садится… Хрюки не прекращаются при этом.
Наконец Петр устает ходить и ложится на книгу. И снова – объятия с покусываниями. Но это уже ненадолго. Он вскакивает внезапно и бежит прочь, задрав непомерный хвост. Дела у Петра, дела.
И как тут читать, как наращивать эрудицию.

Старый (и грустный) текст на «Севере» - в свободном доступе.
Забыл, под какой он был у нас рубрикой. Едва ли ведь «Русские люди». Печальный смайлик.
Мне он кажется важным. А вам важно подписаться уже на «Север».
https://t.iss.one/rs_sever/589

Видимо, скоро здесь будет опубликована свежая фотография кота Тихона (довольно-таки тучного, между нами говоря). Я пытаюсь противостоять порыву, но получается из рук вон плохо.

Интересно, почему именно лето, уходя, заставляет грустить и сокрушаться об упущенных возможностях. Никто ведь не говорит: «Черт, зима-то кончилась уже, а я так ничего и не успел!» Или осень. Хотя вот у меня, как правило, на осень всегда больше планов, чем на лето. Люблю вообще осень. Багрец, и даже, извините, золото. Но в основном, конечно, багрец.
Наверное, дело в детстве, когда просыпаешься – и на тебе, оказывается, завтра в школу, в кабалу и несвободу на девять долгих месяцев. Ладно. Не буду вам пока показывать новое и длинное стихотворение, покажу старое, написанное года три назад как раз к первому сентября.
МОЯ ЖИЗНЬ СРЕДИ ИНДЕЙЦЕВ

Бормочет (нечетко) училка
Про экономику США.
У одноклассницы челка.
Одноклассница хороша.

Ноги – спички, глаза - блюдца.
Но я не вижу, у меня на коленях –
Книга, в которой с белыми насмерть бьются
Отряды воинов закаленных.

Мчат по прериям племена,
И дрожит от конского топота школа.
У воинов странные имена:
Щорс, Чапай, Оцеола.

Я вот вырасту, и тогда мы
Вместе с белых снимать скальпы
Станем – от самого Магадана
И до Тегусигальпы!

Крови красной из белых прикажем вытечь.
Будет огненно, будет славно!
Правда ведь, Мишка, Генка и Славка,
Тимур, Гейка и Гойко Митич?

Белый щерится генерал,
Воду огненную льет в граненый стакан,
Глядя, как тонет в реке Урал
Последний из могикан.

Но рано ликуют белые, к ним
Удача повернется спиной,
И вскинет над головой Ворошилов Клим
Томагавк костяной.

Вспоминайте о молодом бойце,
Или зря ребята в степях легли?
Генералова смерть – в яйце
На конце золотой иглы.

Яйцо в кондоре, кондор в гризли,
На секвойе бизон, а гризли в бизоне.
Кстати, примерно об этом и грезили
Духи предков на красной зоне.

Повоюем! А станет вдруг херовато -
Вот тебе вата,
Вот нашатырь,
Русский сказочный богатырь,
Воин доблестный, Гайавата.

Только голос с небес не дает на победу надеяться.
И гремит из туч: «Давыдов! Немедленно покинь класс!»
В общем, моя карьера индейца
Как-то сразу не задалась.

Любимый канал.
Это не враги, не клеветники, не наймиты англосаксов. Это действительно люди из кремлевского пула РИА.
Замысел, насколько я понимаю, в том, чтобы добавить человечинки образу вождя.
И знаете что – получается. Я как-то так себе это все и представлял.
https://t.iss.one/RIAKremlinpool/10502

П.П. Бдук

На барахолке подвипывший торговец пыльным советским хламом сообщает коллеге:
- Один китаец за день, представляешь, один! Не, ну мешок говна всякого ему впарил, конечно, но ведь он - один!

Пожалуй, все-таки дописал. Завтра выложу. И это будет сочинение на тему "Как я провел лето" (в скобках: кто кого провел, это еще разбираться надо, конечно).

НЕБЕСА

ПЕРВОЕ НЕБО

Ночь, то есть вместо неба черная и густая
Жижа, а говоря по-арабски – нафта,
Бьется, стонет белая стая,
Тонут тридцать три астронавта
В этой жиже, а ниже, там примерно, где я,
Где в себя принимает Волга воды реки Тверцы,
На воде ладья, в ладье святые князья
И на веслах – черные мертвецы.

Звезды, звезды с глазами как у волчат.
И по коже озноб, но поздно кутаться в сон.
Эти звезды молчат, и князья молчат, и гребцы молчат.
Если добраться до берега – ты спасен:
Ты вернешься к живым и с живыми разделишь хлеб…
Но вода на земле – как на небе, темна, густа,
Обломались о воду весла и кормчий слеп,
И рукой не махнуть и не разомкнуть уста.

Это я устал, понимаете, звезды, зря
Душа моя перед вами корчится.
Вспорет черную ночь заря.
Это все кончится.
Это кончится.

Ляжет ладья на дно, на песок,
Утечет сквозь пальцы песок.
А кто дослушал – тому пулю в висок.
Тому пулю в висок.

ВТОРОЕ НЕБО

Говоришь, не Эллада у нас? – И ладно,
Наше небо латано-перелатано,
Облаков льдины и льдин между –
Эти синие проруби.
Я под ними терял надежду и находил надежду.
Пьют небесную синюю воду белые голуби.

И по небу, по нёбу катится шаром -
Го
Лу
Би
Полюби меня, слышишь, ты, полюби!
По
Лю
Би
Или я стану старым.
Я не люблю быть старым.

Мы же не мрамор.
Мы живые, то есть нас почти что и нет уже.
И клянется в верности ветер оконным рамам.
Ну не хочешь любить – не люби. И ни о чем не тужи.

ТРЕТЬЕ НЕБО

По бездонной яме
На всех путях.
Но смотри – нищий хлебом делится с воробьями
И радуется, глядя на птах.

На земле осколками неба – лужи.
Что случилось в июле – остается в июле.
Едва ли дальше нам будет лучше,
Но до осени мы почти дотянули.

Осень еще не вышла – я читал ее в гранках,
Там про дождь, про скамейку в парке, про дома, про дворы…
Знаешь, в табели о неглубоких душевных ранках
Есть про нас строки полторы.

Не хватает слов, чтобы отвечать за дела.
Разменять ли на шепот последнюю тишину?
Переулки темнота залила,
Но пока я держу тебя за руку – не утону.

Не получается разобраться в азах.
Ночь мне спутала мысли – тут она мастерица.
Сколько раз говорили – другим и другие – про небо в глазах?
Я совсем не боюсь повториться.
Не боюсь повториться.

Есть грех – люблю почитать на досуге патриотических сетевых писателей.
А когда совсем побеждает скука тоску – еще и в комментарии залезаю.
Там, как правило, кипит денацификация, - то есть разоблачают еврейский заговор и требуют немедленно ударить ядерными бомбами хоть куда-нибудь. Но иногда даже подготовленного человека комментаторы умудряются поставить в тупик.
Вчера – неважно чья необязательная запись о предательстве. Патриотический писатель сообщает, что предателя кара ждет не только в будущей жизни, но и в земной. Наверняка.
А в комментариях неведомый правдоруб спорит. Олигархи, пишет, понятной национальности страну разворовали – и где кара? Меченый гад Союз развалил – и где кара? Ну и так далее. И вдруг.
«Иноагенты жижу принудительно кололи безнаказанно!»
Честно говоря, пришлось напрячься, чтобы понять (или вспомнить), о чем, собственно, речь.
Столько всего с нами случилось, а у неравнодушного человека до сих пор рана от коронавирусной прививки не заживает.
Непонятно только, причем здесь иноагенты. Хотя, с другой-то стороны, - кто же еще?

(Всем, конечно, важно знать) или Короткое эссе о разочарованиях

Надо вам сказать, что Тихон, довольно-таки тучный кот, не всегда был тучным. А еще – любил подолгу сиживать в угловом кухонном шкафу. Выжидал момент, когда дверь откроется, запрыгивал и светил оттуда круглыми своими глазами.
Иногда в шкаф залезал кот Анатолий, и тогда Тихон впадал в неистовство, скакал по столу, вставал на задние лапы и махал передними, пытаясь изгнать захватчика.
Но позже Тихон раздобрел и о страсти своей подзабыл. Однако вчера, улучив момент и заметив открытую дверцу, снова запрыгнул в любимый некогда шкаф.
И выяснилось, что он там просто не помещается больше.
Треть примерно Тихона из шкафа свисала. Уж он вертелся там, вертелся, укладывался, перекладывался, однако угнездиться так и не смог. Выпал на стол, сел на попу и загрустил.
Даже не знаю, какая тут мораль.

Еще старый текст в открытом доступе на «Севере».
(Вообще он писался для одного франкоязычного издания, ныне, впрочем, не существующего, поэтому там много всего разжевывается общеизвестного.)
И книжка у Маржерета отличная – читайте, если вдруг не, и сам он – классический такой наемник. Опять же, не про всякого наемника Пушкин А.С. напишет.
А на «Север», конечно, следует вам подписаться.
https://t.iss.one/rs_sever/606

Забыл сказать, а стоило бы.
Четверги в клубе «Клуб» возвращаются, каникулы кончились. Завтра такое вот шоу, я тоже буду, приходите, кто соскучился.
Да и вообще приходите.
https://t.iss.one/politru/10466

Время от времени радуюсь, читая отличную книжку.
Вот и сейчас (дошли руки) – стремительно прочел «Корпорацию самозванцев» Олега Хлевнюка. Хлевнюк – очень крутой современный историк, автор выдающейся биографии Сталина, но на этот раз герой у него попроще. Зато почеловечней.
Книга – о Николае Павленко. Сын сообразительных кулаков из-под Киева (избавились от имущества накануне коллективизации, отец нищим стариком вступил в колхоз, дети расползлись по городам перед голодомором). Учился, бросил институт, работал в строительных артелях, строил даже военные аэродромы (это важно).
Попал на фронт, на фронте не понравилось, и в адской неразберихе сорок первого, заручившись соучастием потерявшего свою часть водителя грузовика, стал выдавать себя за офицера и руководителя несуществующего строительного подразделения. Оброс дезертирами и такими же потерявшимися, встретил знакомых, с которыми работал еще до войны, и, возглавляя этакую нелегальную строительную ЧВК, дошел за военными летчиками аж до Германии, честно строя все, что им было нужно. Даже ордена получал, и никто за четыре года не заинтересовался, что это вообще за воинская часть и на каких правах существует. Работает – и хорошо.
Организовал вывоз награбленного из Германии в Польшу для перепродажи (автомобили, коровы, всякая мелочь). За взятки после Победы сумел провести настоящую демобилизацию своих бойцов – с деньгами и чистыми документами.
Взятки разные – от машины до поросенка.
Завел артель в Калинине, проворовался, бежал подо Львов (там жил родственник и служил старый знакомый на аэродроме), выдавая себя за командира некоей строительной части, у которой из-за передислокации есть свободные силы, получил подряд на строительство дороги к шахте. И понеслось.
Контора его просуществовала больше 4 лет (с 1948-го по 1952-й), у него были сотни рабочих, техника, вооруженная служба охраны, контракты в Украине, Молдавии, Эстонии и России. Рабочим платил лучше, чем на настоящих предприятиях, и уж, конечно, больше, чем в колхозах, откуда к нему шли люди. «Начальство» зарабатывало совсем хорошо, естественно, но, кстати, не так масштабно, как настоящие советские начальники. Ворочал миллионами, обзавелся связями на уровне союзных министерств, а главное – работу свою делал лучше, чем государственные конторы.
Налоги платил (правда, не все), вел культурно-массовую работу среди сотрудников (торжественные заседания, доклады и тп), даже в праздничных демонстрациях его люди участвовали. Погорел на мелочи – распространял, как и положено, среди рабочих облигации госзайма, но деньги с них брал, а сами облигации на руки не выдавал.
Кстати, подавляющее большинство работников и представить себе не могли, что трудятся в фальшивой организации.
В общем, на него накатали из-за этих облигаций жалобу аж самому Климу Ворошилову, канцелярия Клима переправила письмо в прокуратуру, прокурорские стали выяснять, кому в Военном министерстве подчиняется эта контора, и выяснили, что никому. Что ее вообще нет.
Когда оценили размах павленковсокго бизнеса – мягко говоря, растерялись. Доклад за подписью прокурора Союза ушел Сталину, Маленкову и Берии. Разгромили быстро. Павленко расстреляли, конечно.
У Хлевнюка – контекст, анализ сталинской теневой экономики (Павленко самый крупный, наверное, бизнесмен тех времен, но совсем не единственный). В общем, рекомендую.
Почитаю еще (про него есть в сети) и напишу, пожалуй, текст для «Севера».