«В соцсетях женщины массово обсуждают «новую стадию эволюции» хипстера — это молодой мужчина с матча-латте в руках, книгой, торчащей из заднего кармана, и шопером из книжного магазина на плече. По их словам, такие мужчины притворяются, что разделяют увлечения прогрессивных женщин, лишь для того, чтобы завести интрижку. Об этом пишет The Independent».
Вот, все-таки, скоты эти мужики. Книжки, значит, читают. До какой интересно, мерзости в итоге дойдут – театры, музеи? Страшно подумать.
Вот, все-таки, скоты эти мужики. Книжки, значит, читают. До какой интересно, мерзости в итоге дойдут – театры, музеи? Страшно подумать.
😁324💯50🤣31👍25❤5👎4😱4🍓4👀2
Forwarded from Север
Евангелие на фанере: жизнь и труды Юлии Рейтлингер
Иван Давыдов сходил в зал Юлии Рейтлингер в московском Доме русского зарубежья и был потрясен росписями, сделанными ею на фанере для церкви в пригороде Парижа.
Прочитайте этот его рассказ о Юлии Рейтлингер (сестре Иоанне) — о судьбе русского человека в ХХ веке, о красоте и чуде.
И посмотрите на картинки (сразу извиняемся за несовершенное качество фотографий). Они даже в таком формате потрясают. А еще лучше, если есть такая возможность, сходите в Дом русского зарубежья и посмотрите эти шедевры своими глазами.
https://teletype.in/@r-sever/yoL8JXFS1Pn
Иван Давыдов сходил в зал Юлии Рейтлингер в московском Доме русского зарубежья и был потрясен росписями, сделанными ею на фанере для церкви в пригороде Парижа.
Прочитайте этот его рассказ о Юлии Рейтлингер (сестре Иоанне) — о судьбе русского человека в ХХ веке, о красоте и чуде.
И посмотрите на картинки (сразу извиняемся за несовершенное качество фотографий). Они даже в таком формате потрясают. А еще лучше, если есть такая возможность, сходите в Дом русского зарубежья и посмотрите эти шедевры своими глазами.
https://teletype.in/@r-sever/yoL8JXFS1Pn
Teletype
Евангелие на фанере: жизнь и труды Юлии Рейтлингер
История ученицы Сергия Булгакова, работы которой спас Никита Струве
❤113👍28💩4💅1
Наши будни
Всплывают иногда в голове идеи для текстов, на которые просто не хватает времени (и которые, возможно, вышли бы неплохими). Потом все забываю, конечно.
И вот, с очередной идеей столкнувшись, решил – надо ведь хотя бы конспективно это все фиксировать, - вдруг да найдется когда-нибудь время.
Папку специальную завел. Назвал – «Чтобы не забыть».
Составил конспект.
Это все было в конце прошлой недели.
Сейчас полез проверить – что там за идея-то была? Забыл напрочь.
И обнаружил, что файл с конспектом сохранить тоже забыл.
Папка «Чтобы не забыть» пуста.
Всплывают иногда в голове идеи для текстов, на которые просто не хватает времени (и которые, возможно, вышли бы неплохими). Потом все забываю, конечно.
И вот, с очередной идеей столкнувшись, решил – надо ведь хотя бы конспективно это все фиксировать, - вдруг да найдется когда-нибудь время.
Папку специальную завел. Назвал – «Чтобы не забыть».
Составил конспект.
Это все было в конце прошлой недели.
Сейчас полез проверить – что там за идея-то была? Забыл напрочь.
И обнаружил, что файл с конспектом сохранить тоже забыл.
Папка «Чтобы не забыть» пуста.
😁148💔86😐15👍8🥴6🤔5🤣4🔥3🤓3❤2
Читаю без спешки (и не без удовольствия) безразмерные мемуары Александра Бенуа.
А до того прочел записки княгини Тенишевой. Княгиня (писал про нее на «Севере») людей не особенно щадила, ну и Бенуа от нее тоже досталось. И я – пробиваясь через бесконечные описания детства, пиров, дач, родни – а там же целая грибница Бенуа-Кавосов-Лансере и едва ли не о каждом – глава, - все ждал, что же Александр Николаевич, в свою очередь, сказал о Марии Клавдиевне. Дождался.
«Ко мне (я был ей представлен еще в 1891 г.) княгиня
относилась ласково и любезно, но и немного свысока, как дама уже не первой молодости (ей было в 1895 г. около сорока лет) и «меценатка» может относиться к начинающему художнику. Мое же отношение к Марии Клавдиевне было несколько двойственное: я очень сочувствовал ее намерению составить собрание рисунков и акварелей (это было «совсем в моем вкусе») и в то же время я не мог не досадовать, глядя, каким образом это намерение осуществляется – каким нелепым, чисто дилетантским образом, при отсутствии какого-либо плана и в громадном большинстве случаев без малейшего критериума. Несколько спасала положение ее тесная дружба с другой княгиней – Екатериной Константиновной Святополк-Четвертинской, являвшейся «вдохновительницей на великие дела» своей более эффектной подруги и державшейся при этом в тени. Княгиня Четвертинская была настоящим инициатором проектов Тенишевой; она же зачастую пыталась удержать ее от самых неразумных трат. Эту роль кн. Четвертинской я почти сразу после знакомства угадал и вполне ей сочувствовал. Мое личное отношение при этом к каждой из этих дам приобрело особый оттенок. Ни «с виду», ни «по содержанию» мне Мария Клавдиевна не нравилась; я никак не мог согласиться, что репутация «красавицы» была ею заслужена. Правда, она была высокого роста, а по сложению могла сойти за то, что в те времена называли belle femme; она обладала «пышным бюстом» и довольно тонкой талией. Но во всем этом не было никакого шарма. Черты ее лица были грубоватые, нос сгорбинкой выдавался слишком вперед, рот был лишен свежести, а в глазах не было ни тайны, ни ласки, ни огня, ни хотя бы женского лукавства. Еще менее мне был по душе ее нрав. Благодушие Марии Клавдиевны, связанное со склонностью к веселью, ее «душа нараспашку», казалось, должны были бы очаровывать, но, к сожалению, всему этому недоставало какой-то «подлинности» и не было чуждо известной вульгарности, никак не вязавшейся ни с ее титулом, ни с ее горделивой осанкой. Мария Клавдиевна, если и принадлежала по рождению и по своим двум
бракам к тому, что называется высшим обществом, и обладала той долей образования, которая полагалась в этом кругу, однако в манерах, в разговоре и в самых оборотах мысли она обнаруживала нечто «простецкое», а «хлесткость» ее мнений никак не соответствовала тому, что дается хорошим воспитанием».
Книгу свою Бенуа писал в старости, Тенишевой уже не было на свете, и ее мемуары он наверняка прочел. Да, маленький нюанс – в 1895 году княгине на самом деле было 37, юнцу Бенуа – 25.
А до того прочел записки княгини Тенишевой. Княгиня (писал про нее на «Севере») людей не особенно щадила, ну и Бенуа от нее тоже досталось. И я – пробиваясь через бесконечные описания детства, пиров, дач, родни – а там же целая грибница Бенуа-Кавосов-Лансере и едва ли не о каждом – глава, - все ждал, что же Александр Николаевич, в свою очередь, сказал о Марии Клавдиевне. Дождался.
«Ко мне (я был ей представлен еще в 1891 г.) княгиня
относилась ласково и любезно, но и немного свысока, как дама уже не первой молодости (ей было в 1895 г. около сорока лет) и «меценатка» может относиться к начинающему художнику. Мое же отношение к Марии Клавдиевне было несколько двойственное: я очень сочувствовал ее намерению составить собрание рисунков и акварелей (это было «совсем в моем вкусе») и в то же время я не мог не досадовать, глядя, каким образом это намерение осуществляется – каким нелепым, чисто дилетантским образом, при отсутствии какого-либо плана и в громадном большинстве случаев без малейшего критериума. Несколько спасала положение ее тесная дружба с другой княгиней – Екатериной Константиновной Святополк-Четвертинской, являвшейся «вдохновительницей на великие дела» своей более эффектной подруги и державшейся при этом в тени. Княгиня Четвертинская была настоящим инициатором проектов Тенишевой; она же зачастую пыталась удержать ее от самых неразумных трат. Эту роль кн. Четвертинской я почти сразу после знакомства угадал и вполне ей сочувствовал. Мое личное отношение при этом к каждой из этих дам приобрело особый оттенок. Ни «с виду», ни «по содержанию» мне Мария Клавдиевна не нравилась; я никак не мог согласиться, что репутация «красавицы» была ею заслужена. Правда, она была высокого роста, а по сложению могла сойти за то, что в те времена называли belle femme; она обладала «пышным бюстом» и довольно тонкой талией. Но во всем этом не было никакого шарма. Черты ее лица были грубоватые, нос сгорбинкой выдавался слишком вперед, рот был лишен свежести, а в глазах не было ни тайны, ни ласки, ни огня, ни хотя бы женского лукавства. Еще менее мне был по душе ее нрав. Благодушие Марии Клавдиевны, связанное со склонностью к веселью, ее «душа нараспашку», казалось, должны были бы очаровывать, но, к сожалению, всему этому недоставало какой-то «подлинности» и не было чуждо известной вульгарности, никак не вязавшейся ни с ее титулом, ни с ее горделивой осанкой. Мария Клавдиевна, если и принадлежала по рождению и по своим двум
бракам к тому, что называется высшим обществом, и обладала той долей образования, которая полагалась в этом кругу, однако в манерах, в разговоре и в самых оборотах мысли она обнаруживала нечто «простецкое», а «хлесткость» ее мнений никак не соответствовала тому, что дается хорошим воспитанием».
Книгу свою Бенуа писал в старости, Тенишевой уже не было на свете, и ее мемуары он наверняка прочел. Да, маленький нюанс – в 1895 году княгине на самом деле было 37, юнцу Бенуа – 25.
😁127❤44👏11🙈9👍8🔥5🥰3🤮2💩1🐳1
Forwarded from Север
Церковь Космы и Дамиана Ассийских в Нижних Садовниках (на Болотном острове)
Продолжаем рассказывать про уничтоженные церкви. #уничтоженные
Церковь Космы и Дамиана Ассийских в Нижних Садовниках (на Болотном острове)
Это была одна из самых красивых церквей Москвы. Построена в середине XVII века (1657 год). В 1663 году к церкви пристроили трапезную, а через 30 лет и шатровую колокольню — и в итоге получился единый комплекс.
И этот комплекс еще в начале XX века воспринимался как манифест возможностей русской архитектуры XVII века. Причем одновременно как в следовании традициям, так и в создании новых пространственных структур — жесткие линии и контуры трапезной соотносятся с четким ритмом закомар и глав самой церкви. Ну и конечно, удивительный по причудливости, разнообразию и богатству декор.
В 1931 году церковь передали под Моссельпромовскую столовую, но что-то не заладилось тут со столовой, и в 1932 году храм снесли, чтобы построить на его месте большой жилой дом. Который стоит на Садовнической улице и сейчас.
Продолжаем рассказывать про уничтоженные церкви. #уничтоженные
Церковь Космы и Дамиана Ассийских в Нижних Садовниках (на Болотном острове)
Это была одна из самых красивых церквей Москвы. Построена в середине XVII века (1657 год). В 1663 году к церкви пристроили трапезную, а через 30 лет и шатровую колокольню — и в итоге получился единый комплекс.
И этот комплекс еще в начале XX века воспринимался как манифест возможностей русской архитектуры XVII века. Причем одновременно как в следовании традициям, так и в создании новых пространственных структур — жесткие линии и контуры трапезной соотносятся с четким ритмом закомар и глав самой церкви. Ну и конечно, удивительный по причудливости, разнообразию и богатству декор.
В 1931 году церковь передали под Моссельпромовскую столовую, но что-то не заладилось тут со столовой, и в 1932 году храм снесли, чтобы построить на его месте большой жилой дом. Который стоит на Садовнической улице и сейчас.
😢63💔23❤9💩1💅1
«75 мышей, совершающих космический полет на борту биологического спутника «Бион-М» №2, находятся «в состоянии комфорта», сообщили в Институте медико-биологических проблем РАН».
Мыши находятся в состоянии комфорта. А я нет.
Впрочем, я ведь и не на борту космического спутника.
Мыши находятся в состоянии комфорта. А я нет.
Впрочем, я ведь и не на борту космического спутника.
😁143🤝34👍20❤19😢14🥰11💯9🤗4