В Госдуме обсуждают перспективы наказания за огульную критику национального мессенджера MAX. Да и правильно.
Кстати, говорил ли я вам, как мне нравится национальный мессенджер MAX? Я просто в восторге, друзья мои, я потрясен. Может, и есть на свете вещи прекраснее, чем национальный мессенджер MAX, но их точно немного.
Да ведь и не факт, что вообще есть.
Я его потому и не скачиваю, что слишком он прекрасен. Боюсь оскорбить, что ли, неуклюжими своими прикосновениями. Недостоин я. Недостоин.

Кстати, о котах. Странно же, вечереет, а тут – ни слова о котах.

«Количество домашних животных в семье не должно превышать количество детей, заявил председатель комиссии Общественной палаты РФ по демографии Павел Пожигайло».
Прочел я и сказал своим котам:
- Идите в приют.
Коты же встали с кровати, пошли на кухню и принялись там вопить премерзко, требуя внеочередных выплат.
- Посадить бы их всех, - внезапно сказала Катя, имевшая в виду явно не котов.
- За что? – спросил я.
- За тупость.
- За тупость не сажают. Это не вина и даже не грех. Это, если подумать, счастье.
Между прочим, мыслителя Пожигайло приметил я еще во времена «копеек». Он, помнится, изрядную часть русской классики призывал запретить, обнаружив, что много всего антигосударственного понасочиняли классики.
И ведь не поспоришь – понасочиняли.

«Когда-то были у него слабенькие способности к рисованию. Но желание славы оказалось намного выше его возможностей. А посредственностью слыть не хотелось! И выход нашелся. Много ли таланта нужно для того, чтобы ляпать кистью, как заблагорассудится? Он начитался всяких западных журналов и книг о «творчестве» абстракционистов. Даже макаки и шимпанзе, узнал он, рисуют «картины». Неужто ж он хуже?
И стал Рабин «творить». Прислушаться бы ему вовремя к трезвому голосу товарищей, спросить бы себя самого: «А куда ты, Оскар, идешь?» Но ему нужна была слава».
Ну и так далее, вплоть до выводов: «А нужно, все-таки,
заставлять их добывать хлеб в поту, научить их думать. Тогда они поймут простое и ясное: тот, кто не с нами, тот против нас. Никакой серединки нет, не было, быть не может.
И чем раньше они это поймут, тем будет у них больше времени, шагая в ногу с народом, трудясь для счастья его, заработать себе добрую славу честных и скромных тружеников.
А в чужих санях, да еще и разваливающихся, далеко не уедешь».
Сани, впрочем, не просто так появляются в финале текста: композиция выверена, и в самом начале автор, громя теоретиков «абстрактного искусства», сообщает: «Реакционные писаки всех мастей всегда и всячески старались на этих скрипучих санях увезти искусство от жизни, отвлечь народ от борьбы за свои идеалы, помешать ему стать хозяином своей судьбы».
Роман Карпель, «Жрецы «Помойки №8», «Московский комсомолец», 29 сентября 1960 года. Письмо позвало в дорогу – текст начинается с письма простого парня, который на выставке познакомился с девушкой, а та оказалась из компании «духовных стиляг», тусовавшихся с Рабином.
И это – затянувшееся предисловие для рубрики «Наши рекомендации». Не вовсе даже запоздалые. В РОСИЗО до 7 сентября – «Искусство за закрытыми дверями. Квартирные выставки 1960-х – 80-х». Сама идея смелая: вытащить на всеобщее обозрение то, что скрывали, что показывали только своим, поймать атмосферу этого странного подполья… И вещи интересные тоже есть, хотя ужасно жаль советских людей всегда – прошлых и будущих – живших в отрыве от прочего мира. Только нам и досталось, а мы профукали.
Ладно, не о том речь. Главное – там целый небольшой зальчик с работами Рабина. А я люблю его сильно. Полутьма, правильное какое-то настроение и даже статья Карпеля под стеклом. Газетная вырезка, тоже экспонат. Не первая ли рецензия на Рабина?
В общем, сходите – Петроверигский переулок, д. 4, с. 1.
И смотрите следующую запись.

- Почему они обозвали нас журналистами? – спросил я.
- Ну а кто мы? – озадачился мудрый бородач.
- Не знаю. Может, правильнее было бы написать «безработные».
- Беззаботные! – вскричал мой старший товарищ радостно.
В общем, приезжайте в воскресенье в Переделкино. Там на выходных – фестиваль, посвященный дачной жизни, много всякого разного, в том числе – беседы на даче.

Буквально – вы заходите на дачу, а там уже какие-то типы сидят и разговаривают, можно подсесть и включиться в процесс. И вот как раз в воскресенье, в три часа дня – наша очередь. Мы, как водится, про пешие походы поведем речь.
https://t.iss.one/pperedelkino/2946

Патриотический мыслитель Юрий Подоляка сообщает:
«МАХ — это еще и большая безопасность для мозгов российских граждан против внедрения им деструктивных нарративов врагами России».
И это, конечно, не может не радовать. Но вот какая беда: я теперь хожу по дому и напеваю на мотив романса о голосистом соловье (музыка Алябьева, стихи Дельвига):

- Нарратив мой, нарратив! Деструктивный нарратив!
Вернее, это мне так кажется, что «на мотив». А поскольку слуха у меня нет, голос же противен до крайности, коты и близкие страдают.

Труды и встречи княгини Марии Тенишевой

Иван Давыдов рассказывает про одну из самых ярких русских женщин начала XX века — Марию Клавдиевну Тенишеву. Женщину с беспокойным характером и злым языком, которая много всего сделала для того, чтобы сохранить наше прошлое. И вообще много чего сделала ...

https://teletype.in/@r-sever/m3k-kW5imuX

Еще про Петербург. Друзья втянули в авантюру.
Напоминаю – в воскресенье 31 августа в 17:30 читаю на вечере в поддержку фонда AdVita (ссылка где-то выше, там по билетам). Фонтанка, 69.
А вот в понедельник, 1 сентября, внезапно нарисовался сольный концерт – книжный магазин «Порядок слов» (Набережная Фонтанки, 15), начало в 18:30. Бесплатно, но требуется регистрация.

Позже начать не могу, простите, - прямо с вечеринки рвану на вокзал. Надеюсь, хоть кто-нибудь придет, и буду рад всех видеть.
https://wordorder.ru/magazin-na-fontanke/chteniya-ivana-davydova/

А вот, кстати, и новая Афиша "Севера".

Из главного: выставка Мавриной в Сергиевом Посаде и возможность попасть в зал Юлии Рейтлингер и Кабинет графики в Доме русского зарубежья — там много всего важного и интересного, в том числе щиты с росписями из церкви Иоанна Воина в Медоне, которые спас Никита Струве.

https://teletype.in/@r-sever/LXjkSXdJ_a3

Пятница, друзья, в связи с чем вспомнили мы четверостишие Осипа Эмильевича Мандельштама:

Я давно полюбил нищету,
Одиночество, бедный художник.
Чтобы кофе сварить на спирту,
Я купил себе легкий треножник.

И заметьте: поэт треножник смог себе купить. А вот как вы думаете, хотел бы Громов А.А., мудрый и бородатый редактор проекта «Север», купить себе легкий треножник? Да, разумеется, хотел бы. И единственный его подчиненный, Давыдов И., лишенный как мудрости, так и бороды, тоже не прочь треножником обзавестись. Но нет у них до сих пор треножников.

И ведь это так легко исправить! Достаточно вам только, немного проявив доброты, сделать на нужды сотрудников «Севера» пожертвование. Небольшое. Хотя лучше – большое. А еще лучше – очень большое. Или грандиозное. Грандиозное – это было бы совсем хорошо. Но мы скромны и мы любому рады.
А номера карт – ниже:

Сбербанк: 5469 3800 7744 0823
"Т" Банк: 2200 7017 4594 2638

Наваждение. Случайно встретил и все время она теперь перед глазами. Конец XVII века, Оружейная палата, не подписная, то есть автор неизвестен, что для этого времени и для царских мастерских, скорее, все-таки уже редкость. Спросили бы меня - я бы сказал: Симон Ушаков, великий. Но не Симон. Да и не спрашивает никто меня. Да и правильно. Тончайшее письмо, чистое величие.

Мудрый бородач словно бы намекает, что зря вы не едете на дачный фестиваль в Переделкино.

(Всем, конечно, важно знать...)
После любой встречи с людьми, которые зачем-то читают мои писания, думаю, как объяснить котам, что их любят, интересуются их жизнью, передают приветы...
Вот сейчас добрался я до дома, завалился на любимый диван, чешу пузцо малому коту Петру Пуговице... но как передать ему приветы от поклонников? Вроде и слушаются меня русские слова, но не в этом случае.
Петр же похрюкивает и радуется, и нет ему дела до моих затруднений.

Наши советские кастаньеты


Из воспоминаний художницы Ольги Мануиловой:
«В 1937 году меня пригласили принять участие в оформлении Узбекского павильона на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве. В конце года я поехала в Ташкент, чтобы на месте собрать материал и сделать эскизы. Художник О.К. Татевосян любезно предложил работать в его мастерской. На ташкентском базаре нашла я первые типажи.
Старый друг-художник А.В. Николаев (Усто Мумин), с которым мы работали в Ташкенте вместе еще в двадцатые годы, предложил познакомиться с танцором Алиевым, когда-то ставившим танцы при дворе бухарского эмира. Вечером в комнате, убранной коврами, нас уже ждал чай на низком круглом столике. Пришли и друзья хозяев дома. После чаепития Алиев стал танцевать под звуки дутара, и не верилось, что ему – за семьдесят. В порыве танца Алиев неожиданно извлек свою искусственную челюсть. Пощелкивая пальцами, как кастаньетами, он запел: «Я был стар, но советская власть дала мне новые зубы, и я помолодел»! Под наше прихлопывание он танцевал задорно, легко и весело, а я, забыв о зарисовках, впитывала его движения, наблюдала за позой и выражением лица дутариста».
(Цит. По: Элеонора Шафранская. «Усто Мумин. Превращения», Москва, «Гараж», 2023, сс. 168 – 169).
Давно когда-то я случайно увидел работу Усто Мумина (как раз в «Гараже», кажется). И был ошарашен, и радуюсь теперь каждой встрече. «Радение с гранатом», икона – именно икона, с клеймами, вот только изображает она историю любви двух утонченных юношей (сами понимаете – это все экстремизм и терроризм, запрещено, да и правильно, слава мудрым решениям партии и правительства).
Молодой политрук – и ученик Малевича – Николаев приехал в начале двадцатых в Самарканд, влюбился в этот умирающий мир, принял ислам и новое имя – Усто Мумин, Праведный Мастер, и делал поначалу вещи совершенно невероятные.
Впрочем, к 1937-му он все уже про жизнь понял, и рисовал не изящных юношей, а доблестных хлопкоробов. Хорошо рисовал, однако чуда в этом больше не было.
Он как раз руководил работами по оформлению павильона «Узбекистан» на ВСХВ, но, как пишет дальше Мануилова – «внезапно исчез». Внезапно, да, но не случайно. Выяснилось, что в Ташкенте он входил в право-троцкистскую террористическую группировку и готовил покушения на высшее руководство Советского Союза. Во всем сознался (били), получил всего три года, отсидел и даже работать ему потом не запрещали. А перед смертью и вовсе реабилитировали.
Много его работ в Нукусе, естественно, в Москве кое-что есть в Музее Востока. И см. следующую запись.

Усто Мумин. Радение с гранатом. 1923. В коллекции Музея Востока, но в основной экспозиции ее почему-то не выставляют. (См. предыдущую запись).

«В соцсетях женщины массово обсуждают «новую стадию эволюции» хипстера — это молодой мужчина с матча-латте в руках, книгой, торчащей из заднего кармана, и шопером из книжного магазина на плече. По их словам, такие мужчины притворяются, что разделяют увлечения прогрессивных женщин, лишь для того, чтобы завести интрижку. Об этом пишет The Independent».
Вот, все-таки, скоты эти мужики. Книжки, значит, читают. До какой интересно, мерзости в итоге дойдут – театры, музеи? Страшно подумать.

ь л

А вот и автор предыдущего сообщения - П.П. Бдук.