Кстати, о тучных мужчинах. Тихону четыре года сегодня.

За соседним столиком в ресторане держит речь благообразный господин. Лет тридцати. В очках.
- Мужского стало мало, понимаете, мужского. За словами никто не следит. Вот я выхожу из «Макдональдса», рядом шпиндель стоит, курит, ну сколько ему, ну четырнадцать. Еще друзья его. Матерятся – не продохнуть. И окурок бросает, хотя урна рядом. Я ему говорю: «Подними и выбрось в урну». А он мне: «Ты чего, смотрящий по бычкам?» Хамье малолетнее. Я ему говорю: «Я же с тобой вежливо. Я же могу и втащить». Поднял, бросил. Это я такой интеллигентный. А нормальный бы челюсть ему вынес. Мужского стало мало.
Один из собутыльников, рыхлый, бритый, вроде меня, но без очков, пытается сбить пафос:
- А ты прикинь, он, может, просто зубы хотел за твой счет вставить. Это ж сколько сейчас стоит зубы вставить – полмульта, мульт? Вот он и хамил. Типа ты ему старые зубы выбьешь и придется тебе же новые вставлять, красивые.
Интеллигент не поддается и меняет тему. Или нет, тему держит, но находит новый пример:
- И черные еще эти. Везде черные. Отца возил в больницу. Там даже врачи. Он по-русски и не говорит даже, и объяснить ему не может, что с ним.
Оппонент продолжает борьбу:
- Да зря ты, они тоже бывают знающие.
Но не убеждает:
- Да чего ты! Какие знающие! Все купили! Дипломы купили! И на улицах не продохнуть. А почему? Мужского стало мало в людях.
А я допил свой кофе и задумался. Но не о том, что мужского стало мало. Мне хватает. Иногда даже перебор некоторый ощущается. Задумался я о том, что «Макдональдс» все по-прежнему называют «Макдональдсом». Не прижилась новая погремуха.

Запрещенная соцсеть напомнила о потрясшей меня десять лет назад строчке из передовицы «Литературной газеты».
«Двухсотлетие Лермонтова Россия отмечает как никогда вовремя».

Три истории о том, как цензоры в XIX веке защищали чувства верующих и боролись с порнографией.

Что в мненьи мне людей? Один твой нежный взгляд
Дороже для меня вниманья всей вселенной.

Примечание цензора: "Сильно сказано; к тому ж во вселенной есть и цари, и законные власти, вниманием которых дорожить должно".

И все такое прочее...

https://teletype.in/@r-sever/YNqNaLpY66n

Вы продаете и далее по тексту.

Ступив на скользкий путь сбора пожертвований (друзья, спасибо, что помогаете, это даже как-то неожиданно), мы, конечно, стали изучать опыт коллег. Есть интересные примеры. Ну, допустим, вот:

«Россиянин собрал огромные деньги под предлогом реставрации храма. Об этом пишет телеграм-канал Ni Mash. По информации издания, 51-летний житель города Выкса Нижегородской области публиковал в Сети видео с иконами и просил неравнодушных отправлять ему деньги — якобы для церкви в Тверской области». Кончилось все, впрочем, уголовным делом. А это не наш путь.

Ладно, шутки в сторону, изучив опыт коллег, мы поняли, что мы – плохие сборщики донатов. Мы не умеем заниматься вымогательством. Мы делаем «Север» прежде всего потому, что нам это интересно. Потому что мы хотим сказать вам что-то такое, что нам кажется важным. И мы продолжим его делать, пока можем, и материалы на канале останутся бесплатными (про платные фишки продолжаем думать, но думаем мы медленно, а реализуем задумки еще того медленнее).

Вы нам, соответственно, ничего не должны. Все, что тут происходит, происходит по доброй воле и по обоюдному согласию. Но.
Но если вы вдруг решите помочь нам – мы, разумеется, будем вам благодарны. Деньги не помешают. И на развитие канала, и на дальнейшую деградацию его создателей, - на все, к сожалению, нужны деньги.

А вот и номера карт:
Банк “Точка”: 2204 4502 4047 5324
Сбербанк: 5469 3800 7744 0823

на картинке: рисунок Ивана Владимирова. И у нас есть текст об этом замечательном художнике и его цикле рисунков о послереволюционной жизни в России. Человек, который нарисовал смуту.

Если бы я взялся вдруг за автобиографию – она бы выглядела как-то так. Добавить просто нечего. Хотя нет, стойте, я бы спасателей не вызвал. Так бы и сидел. Или лежал.
https://t.iss.one/mosnow/55523

А теперь Афиша "Севера".

Большая. и очень насыщенная. Если совсем по верхам, то: Снейдерс в Пушкинском, Брюлов в Русском.. Но главное, по возможности, не пропустите выставку Дмитрия Стеллецкого в Доме русского зарубежья в Москве — обещаем вам сильные впечатления и настоящее удовольствие.

https://teletype.in/@r-sever/DPU10HUXfCO

Вариант нашей афиши, где неленивый (в отличие от некоторых) редактор Кирилл проиллюстрировал каждую (!!!) ссылку. Внушает https://t.iss.one/polit_world/13941

Чудеса маскировки, выпуск очередной. На этот раз спрятаться решил Петр Пуговица Бдук. Не думаю, что у вас получится его заметить.

Вспомнил без повода старинную историю, которую слышал от одного достойного доверия псковского человека.
Давно было дело. Гремела Первая Чеченская. А по ночному Пскову шел куда-то молодой политик Лев Шлосберг, включенный впоследствии в реестр иноагентов. Тогда, впрочем, не было еще этого позорного реестра.
Молодого политика тормознули пьяные десантники, вернувшиеся, видимо, из Грозного.
- Чечен? - строго спросили герои.
- Еврей, - спокойно ответил молодой политик, впоследствии включенный в реестр.
- Извини, что побеспокоили, брат, - сказали десантники. А самый суровый долго мучился со сложным словом и наконец выдал:
- Мы интернационалисты.
И подумав, добавил:
- Воины-интернационалисты.

Взгрустнул. Словосочетание грустное: вечер памяти. К старшим к своим, к взрослым и важным ходишь на вечера памяти все чаще. А на дни рождения - почти и не к кому.
Завтра в баре "Ладья" в Столешниковом - вечер памяти Андрея Викторовича Левкина. В семь начало. Расскажу там несколько историй.
Из прозаиков наших времен - самый удивительный. Интересно, сколько у него теперь читателей. Надеюсь, счет хотя бы на сотни.
Приходите.

Культурная столица облагораживает любого https://t.iss.one/rbc_news/105457

Книга Жозефа де Местра «Религия и нравы русских»

Для многих консерваторов Россия казалась последним оплотом здорового консерватизма. Но на поверку оказывалось, что...

Иван Давыдов рассказывает о том, как видел и описал Россию "пламенный консерватор" Жозеф де Местр

https://teletype.in/@r-sever/zNO2EMWr9VV

Для анонса некоего мероприятия организаторы попросили фотографию.
А я, знаете ли, себе не нравлюсь. Без кокетства говорю, честно, никак не переживаю по этому поводу, просто дела обстоят именно так. Ну и фотографироваться, соответственно, не люблю. И фотографий у меня мало, и старые они.
Нашел вот одну относительно новую, но я на ней с бабами. Наверное, не проканает.

Сбылась мечта детства – с опозданием лет этак на сорок, а то и на все сорок пять, но сбылась. Побывал на студии «Союзмультфильм». Ну, оупенспейсы, сидят люди за компьютерами, клепают нынешние свои поделки, которые нас, предпенсионеров, только раздражают, конечно.
Зато музей отличный.
Вот, например, Пятачок. Первый набросок.

И раз уж у нас день свиней и картинок.
Это вот Ася Заславская. Рисует иконы без людей, ангелов и Господа. Только пейзажи – реки, пещеры, лещадки, иногда – города. Ну и звери.
Здесь мы можем видеть, как свинки на ковчег идут.
Красиво по-своему, но мне кажется, отсюда некуда расти: такой фокус можно показать один раз.
В центре Гиляровского сейчас показывают. До 1 декабря.

У Курского вокзала
Стою я молодой:
Подайте Христа ради
Червонец золотой!

Мы обещали вас каждую пятницу доставать стонами и воплями, напоминая, что проект «Север»
не отказался бы от вашей помощи? Обещали. А мы слово свое держим.
Правда, непрофессионалы мы в этом деле, но зато начитанные. Поэтому вот еще стихи:

Если твоя не скудела ладонь,-
Вечная ночь за могилой, -
Ты невредимым пройдешь сквозь огонь,
И Господь твою душу помилуй!

Если ж берег ты вино и харчи, -
Вечная ночь за могилой, -
Будешь гореть в раскаленной печи.
Господь твою душу помилуй!

Все как и раньше: пожертвования – дело сугубо добровольное, контент наш останется
бесплатным, но если вдруг у вас все так счастливо совпало, что есть и желание, и возможность
помочь «Северу», то номера карт ниже.

А вот и номера карт:
Банк “Точка”: 2204 4502 4047 5324
Сбербанк: 5469 3800 7744 0823

на картинке: Фирс Журавлев "Дети-нищие". 1870 г.

В свежем списке иноагентов – литературовед Олег Лекманов.
Одни и те же люди гундят без устали о «недопустимости попыток отмены русской культуры» и вешают позорный ярлык на автора замечательных исследований, посвященных Ерофееву, Одоевцевой, Олейникову. И на одного из главных знатоков Мандельштама.
Позорят, впрочем, только себя.
Новоиспеченный иноагент Олег, к тому же, - честный трудяга, копатель, архивный человек, сознательно избегающий всякой высокопарщины, ненужного философствования и сомнительных обобщений.
Иноагент Олег! Знаю, что прочтешь. Спасибо за книги, пиши еще, и за «Жирафа» - отдельное спасибо.

Утешителем в скорбях – малый кот Петр Пуговица (всем, конечно, важно знать и так далее).
Пришел, стоит. Я за компьютером сижу. А он снизу вверх требовательно смотрит. Я не вижу, но знаю – смотрит. Опускаю глаза – точно, смотрит.
Прерываю труды свои бессмысленные, протягиваю Петру руку, предполагая, что оный Петр начнет, выхрюкивая громко торжественную песнь, ходить вокруг руки и биться в нее головой своей глупой, - так уж у Петра принято.
Но нет. Не сегодня. Петр руку мою взял в лапки и попытался произвести акт укушения. Петр мал, и пасть его мала, и зубы – потешные. Ничего, конечно, у Петра не вышло, но сам он, видимо, видел ситуацию по-иному. Петр, гордый собой хищник, с достоинством удалился. Как победитель.
И мне вернул хорошее настроение. Много ли человеку для счастья надо?

Имею привычку рыться в книгах, которые продают в лавках при церквях. Всегда что-нибудь находится.
Из последних находок – «Собор саратовских святых», Издательство саратовской митрополии, 2017. Люди, которые видят у меня в руках эту книгу, шутят одинаково (и неостроумно): «Про Володина?» Нет, не про Володина.
Не знаю даже, зачем купил. Все никак не могу заставить себя вернуться к бутовскому циклу (а чувствую, что следовало бы). Саратовские святые (за исключением епископа Иннокентия, который жил в начале XIX века) – все новомученики. Помощи что ли у них хотел попросить.
Неожиданно это оказался очень серьезный труд, большая работа, куча архивной информации – протоколы допросов, стенограммы судов, статьи из советской прессы, изобилие фотографий. И беседы с очевидцами событий. И даже с родственниками героев. NB – «как рассказала внучка святого» - неплохо звучит.
Автор-составитель – священник М. Плякин. Спасибо ему.
Есть захватывающие сюжеты – «дело о саратовской поповской провокации», например, 1918 год, первый публичный процесс против священнослужителей в Советской России. Обязуюсь эту историю пересказать для «Севера», и еще, отдельно – написать о Косме Петриченко, простом сельском мужичке, который в середине двадцатых решил стать священником, отлично понимая, что за это бывает.
Железные люди, нездешние характеры. Но пока – так, маргиналии, заметки на полях о трудах и подвигах чекистов.
Вот, например, шьют товарищи на живую нитку обвинение против одного из будущих святых. В проповедях «восхвалял врагов народа Тухачевского, Якира, Уборевича и Пятакова».
Или вот – иеромонах Федор (Богоявленский). Ордер на арест – 22 июня 1941-го. Арест – 8 июля. К Москве идет враг, а столичные следователи без устали пытают монаха, пытаясь выбить из него признание в участии в «антисоветской священнической организации». И фамилии тех, у кого он в Московской и Калининской областях останавливался в последние годы. Зачем – вообще загадка: места, где он жил, уже под немцем, арестовать там все равно никого не удастся.
Монах молчит, а враг все ближе. И подследственного эвакуируют в Саратов, где пытки продолжаются. Важнее дела у бойцов невидимого фронта нет. Ничего не добились, монах так никого и не сдал. Умер в тюрьме.