О Всебелорусском народном собрании
Из всех возможных вариантов трансформации белорусской политической системы главной государства и был выбран лучший для сохранения личной власти и худший и для сохранения страны.
В абсолютистской логике "Государство - это я" шаг вполне логичный и ожидаемый, но проблема в том, что РБ уже давно выросла из абсолютизма и переросла своего абсолютного монарха. Но приоритеты монарха этот шаг иллюстрирует очень ярко, впрочем, сам монарх их обозначил в августовском интервью Гордону, заявив, что не представляет свою жизнь без президентства.
Поэтому независимо от того, что будет принято в феврале Всебелорусским собранием, - а ничего реального оно принять не может в силу нежелания главы государства что -либо менять в стране - не изменятся ни фасад, ни каркас белорусской политической системы, фундаментальными изъянами которой является отсутствие какой-либо гибкости и нарочитое игнорирование любых политтехнологий.
Такова природа власти силовиков: ноль гибкости, ставка на силу, ориентация лишь на мнение поддакивающих лоялистов. Протестная масса - она никуда не делась, протест ушёл вглубь белорусского общества - воспримет перезагрузку власти АГЛ как издевательство и вспыхнет при любом новом удобном поводе. А поводов будет все больше - перед РБ стоит деструктивная дилемма: дефолт или секвестр бюджета. И то, и то рискует похоронить остатки белорусского "социализма", который до сих пор обеспечивает власти поддержку части населения. Где Россия в этом уравнении - не ясно, но её мнение Минск пока упорно игнорирует.
Следовательно, кризис в РБ не закончится ни 31 декабря, ни 12 февраля, когда массовка "позволит" и дальше руководить в ручном режиме страной абсолютному монарху без опоры на реальные политические партии и общественные движения при неуклонно падающей легитимности.
Из всех возможных вариантов трансформации белорусской политической системы главной государства и был выбран лучший для сохранения личной власти и худший и для сохранения страны.
В абсолютистской логике "Государство - это я" шаг вполне логичный и ожидаемый, но проблема в том, что РБ уже давно выросла из абсолютизма и переросла своего абсолютного монарха. Но приоритеты монарха этот шаг иллюстрирует очень ярко, впрочем, сам монарх их обозначил в августовском интервью Гордону, заявив, что не представляет свою жизнь без президентства.
Поэтому независимо от того, что будет принято в феврале Всебелорусским собранием, - а ничего реального оно принять не может в силу нежелания главы государства что -либо менять в стране - не изменятся ни фасад, ни каркас белорусской политической системы, фундаментальными изъянами которой является отсутствие какой-либо гибкости и нарочитое игнорирование любых политтехнологий.
Такова природа власти силовиков: ноль гибкости, ставка на силу, ориентация лишь на мнение поддакивающих лоялистов. Протестная масса - она никуда не делась, протест ушёл вглубь белорусского общества - воспримет перезагрузку власти АГЛ как издевательство и вспыхнет при любом новом удобном поводе. А поводов будет все больше - перед РБ стоит деструктивная дилемма: дефолт или секвестр бюджета. И то, и то рискует похоронить остатки белорусского "социализма", который до сих пор обеспечивает власти поддержку части населения. Где Россия в этом уравнении - не ясно, но её мнение Минск пока упорно игнорирует.
Следовательно, кризис в РБ не закончится ни 31 декабря, ни 12 февраля, когда массовка "позволит" и дальше руководить в ручном режиме страной абсолютному монарху без опоры на реальные политические партии и общественные движения при неуклонно падающей легитимности.
Наибольший успех России в 2020 году
Наибольший внутриполитический успех России в 2020 году – новое правительство Мишустина. Не сказать, что оно состоит из совершенно других людей, которые проводят совершенно новую политику. В правительстве остались тяжеловесы из старой гвардии Новак, Борисов, Мантуров и Патрушев, которых органично дополнил Белоусов. Правительство как проводило политику неомеркантилизма, так её и проводит.
Но при этом неомеркантилизм стал системным и последовательным: два налоговых манёвра (в IT и газохимии), третий (в виноградарстве) достался в наследство, принятие закона о СЗПК, завершение работ на специнвестконтрактами 2.0 (СПИК), превращение госзакупок в инструмент поддержки промышленности и отечественного капитала, начало масштабной цифровизации госвласти с параллельной реформой институтов развития и самой системы госуправления.
И всё это на фоне COVID-19, локдауна, рухнувших цен на нефть, бюджетного дефицита в 1,8 трлн рублей и явной неготовности (пусть и не такой сильной как у многих соседей) «оптимизированной» системы здравоохранения к пандемии. В общем, падение ВВП на 4% по итогам 2020 года уже само по себе достижение. И всё это без второй редакции политики «Денег нет, но вы держитесь»: держаться в 2020 году, в отличие от 2016 года, приказали бизнесу, а не населению.
К сожалению, население всего этого практически не заметило. Во-первых, из-за коронавирусного шока. Во-вторых, потому что весь этот неомеркантилизм оказывает весьма опосредованное влияние на само население. Беда России в том, что у неё нет социальной политики как таковой: есть ситуативное экономическое реагирование на различные вызовы и проблемы, но не социальная политика.
То правительство, которое заново изобретёт социальную политику, войдёт в историю современной России.
Наибольший внутриполитический успех России в 2020 году – новое правительство Мишустина. Не сказать, что оно состоит из совершенно других людей, которые проводят совершенно новую политику. В правительстве остались тяжеловесы из старой гвардии Новак, Борисов, Мантуров и Патрушев, которых органично дополнил Белоусов. Правительство как проводило политику неомеркантилизма, так её и проводит.
Но при этом неомеркантилизм стал системным и последовательным: два налоговых манёвра (в IT и газохимии), третий (в виноградарстве) достался в наследство, принятие закона о СЗПК, завершение работ на специнвестконтрактами 2.0 (СПИК), превращение госзакупок в инструмент поддержки промышленности и отечественного капитала, начало масштабной цифровизации госвласти с параллельной реформой институтов развития и самой системы госуправления.
И всё это на фоне COVID-19, локдауна, рухнувших цен на нефть, бюджетного дефицита в 1,8 трлн рублей и явной неготовности (пусть и не такой сильной как у многих соседей) «оптимизированной» системы здравоохранения к пандемии. В общем, падение ВВП на 4% по итогам 2020 года уже само по себе достижение. И всё это без второй редакции политики «Денег нет, но вы держитесь»: держаться в 2020 году, в отличие от 2016 года, приказали бизнесу, а не населению.
К сожалению, население всего этого практически не заметило. Во-первых, из-за коронавирусного шока. Во-вторых, потому что весь этот неомеркантилизм оказывает весьма опосредованное влияние на само население. Беда России в том, что у неё нет социальной политики как таковой: есть ситуативное экономическое реагирование на различные вызовы и проблемы, но не социальная политика.
То правительство, которое заново изобретёт социальную политику, войдёт в историю современной России.
Наибольший провал России в 2020 году
Наибольший провал России в 2020 году – это работа его дипломатии в лице МИД. Успешное решение, казалось бы, деструктивной для России карабахской дилеммы вынесем за скобки – её решало не ведомство Лаврова.
История с возвратом подаренной Сергею Лаврову лидером боснийских сербов иконы после жалобы из Киева, всплывшая под конец года история с кражей 1 млн долларов в 2019 году сотрудницей МИД, которую никто не расследовал – это лишь наиболее эпичные истории провалов отечественной дипломатии. При этом в Одессе уже не первый год не консула, работа с документами граждан не ведётся, хотя именно этим и стоило бы сейчас заниматься.
Но ничуть не меньше проблем и на других направлениях, за которые отвечают уже не столько сотрудники МИД: провал Додона, ставка на которого привела к превращению Ренато Усатого во врага, максимально несуразное реагирование на кейс Навального, отсутствие каких-либо подвижек по Донбассу.
Глядя на такую российскую дипломатию, понимаешь, что главный дипломат 2020 года – вице-премьер Новак, которому удалось заключить сделку в рамках ОПЕК+, позволившую минимизировать убытки России из-за рухнувших нефтяных котировок.
Главный непубличный дипломат 2020 года – безымянный клерк из правительства, которое продолжает превращать ЛДНР в непризнанные регионы России. Благодаря этому клерку жить людям в непризнанных регионах Донбасса становится немного легче.
А с российской дипломатией уже давно пора что-то делать. Надеюсь, в 2021 году мы увидим заработавшее Россотрудничество под руководством Примакова и новую российскую дипломатию, а ещё – чего гляди – дерзкие шаги, например, начало вакцинации от коронавируса на базе российских консульств и посольств.
В противном случае лучшими отечественными дипломатами вновь будут вице-премьер Новак и министры, отвечающие за развитие реального сектора российской экономики.
Наибольший провал России в 2020 году – это работа его дипломатии в лице МИД. Успешное решение, казалось бы, деструктивной для России карабахской дилеммы вынесем за скобки – её решало не ведомство Лаврова.
История с возвратом подаренной Сергею Лаврову лидером боснийских сербов иконы после жалобы из Киева, всплывшая под конец года история с кражей 1 млн долларов в 2019 году сотрудницей МИД, которую никто не расследовал – это лишь наиболее эпичные истории провалов отечественной дипломатии. При этом в Одессе уже не первый год не консула, работа с документами граждан не ведётся, хотя именно этим и стоило бы сейчас заниматься.
Но ничуть не меньше проблем и на других направлениях, за которые отвечают уже не столько сотрудники МИД: провал Додона, ставка на которого привела к превращению Ренато Усатого во врага, максимально несуразное реагирование на кейс Навального, отсутствие каких-либо подвижек по Донбассу.
Глядя на такую российскую дипломатию, понимаешь, что главный дипломат 2020 года – вице-премьер Новак, которому удалось заключить сделку в рамках ОПЕК+, позволившую минимизировать убытки России из-за рухнувших нефтяных котировок.
Главный непубличный дипломат 2020 года – безымянный клерк из правительства, которое продолжает превращать ЛДНР в непризнанные регионы России. Благодаря этому клерку жить людям в непризнанных регионах Донбасса становится немного легче.
А с российской дипломатией уже давно пора что-то делать. Надеюсь, в 2021 году мы увидим заработавшее Россотрудничество под руководством Примакова и новую российскую дипломатию, а ещё – чего гляди – дерзкие шаги, например, начало вакцинации от коронавируса на базе российских консульств и посольств.
В противном случае лучшими отечественными дипломатами вновь будут вице-премьер Новак и министры, отвечающие за развитие реального сектора российской экономики.
Белорусские итоги года
По итогам года возникло стойкое ощущение, что элиты Беларуси во главе с Александром Лукашенко решили во всём следовать эмпирическому закону Мёрфи – «Всё, что может пойти не так, пойдёт не так – и поэтому из всех вариантов реагирования непременно выбирают худший из возможных.
Эту политику белорусские власти проводят с 2018 года, когда начали игнорировать прагматизацию России или даже с 2015 года, когда уверовали в непоколебимость догматов многовекторности и инструментальную ценность «Минского диалога» с «Октябрьским экономическим форумом». В 2020 году белорусская власть:
1. Выбрала наихудший способ борьбы с коронавирусом и своим игнорированием проблемы добилась ухода в глубокую оппозицию айтишников, врачей и журналистов, которые не приняли догматов о «водке, бане и тракторе».
2. Провела наихудшую президентскую кампанию из всех возможных. Вместо грамотного использования политтехнологий власть пересажала всех своих конкурентов, подняла на знамя русскую угрозу («Белгазпромбанк», дело «33 богатырей», якобы пророссийские кандидаты Цепкало и Бабарико), деморализовав бюрократию и лоялистов, заодно превратив безобидную домохозяйку в символ протеста.
3. Сделала ставку во внутренней политике на силовиков, и прибегнув к неизбирательному и немотивированному насилию, превратила раскол в белорусском обществе в пропасть параллельно обнулив медийные возможности провластной пропаганды.
4. Инициировала политику реакции, которая настроила против власти мыслящую интеллигенцию из самых различных сфер жизни от культуры и спорта до медицины. Сотрудничество с властью стало токсичным.
5. Завершила зачистку партийной системы, уничтожив остатки политических партий, создав им в качестве замены эрзацы типа «Совета старейшин» и Всебелорусского народного собрания.
6. Продолжила проводить давно изжившую себя многовекторную политику даже тогда, когда западный вектор отвалился из-за поствыбоных санкций.
В 2021 году белорусская власть попробует обмануть протестующую часть белорусского общества с конституционной реформой, проведя «реформу» ничего не меняя. Итог такой конституционной «реформы» предугадать не сложно.
И всё это при том, что коллектив СОНАР-2050, наши коллеги из других изданий уже не первый год на пальцах объясняют белорусским чиновникам, силовикам и экспертам как выйти из кризиса. В этом коллектив СОНАР-2050 мы разъяснили суть налогового манёвра в российской нефтепереработке, описали как не стоит проводить конституционные реформы, препарировали белорусскую конституцию, объяснили почему белорусские айтишники ушли в оппозицию к власти, растолковали как нужно провести политическую реформу, показали всю сложность переориентации грузопотока с Балтики на Ленобласть.
Беда Беларуси в том, что её власть хочет не вывести страну из кризиса, а остановить политическое мгновение, ничего не меняя. Власть стала самоцелью, а всё остальное – инструментом для достижения данной цели.
Именно это желание, а не какие-то кукловоды и «террористы» толкают Беларусь в направлении гражданской войны, к которой, страна в конце года оказалась, к сожалению, ближе, чем в начале года.
По итогам года возникло стойкое ощущение, что элиты Беларуси во главе с Александром Лукашенко решили во всём следовать эмпирическому закону Мёрфи – «Всё, что может пойти не так, пойдёт не так – и поэтому из всех вариантов реагирования непременно выбирают худший из возможных.
Эту политику белорусские власти проводят с 2018 года, когда начали игнорировать прагматизацию России или даже с 2015 года, когда уверовали в непоколебимость догматов многовекторности и инструментальную ценность «Минского диалога» с «Октябрьским экономическим форумом». В 2020 году белорусская власть:
1. Выбрала наихудший способ борьбы с коронавирусом и своим игнорированием проблемы добилась ухода в глубокую оппозицию айтишников, врачей и журналистов, которые не приняли догматов о «водке, бане и тракторе».
2. Провела наихудшую президентскую кампанию из всех возможных. Вместо грамотного использования политтехнологий власть пересажала всех своих конкурентов, подняла на знамя русскую угрозу («Белгазпромбанк», дело «33 богатырей», якобы пророссийские кандидаты Цепкало и Бабарико), деморализовав бюрократию и лоялистов, заодно превратив безобидную домохозяйку в символ протеста.
3. Сделала ставку во внутренней политике на силовиков, и прибегнув к неизбирательному и немотивированному насилию, превратила раскол в белорусском обществе в пропасть параллельно обнулив медийные возможности провластной пропаганды.
4. Инициировала политику реакции, которая настроила против власти мыслящую интеллигенцию из самых различных сфер жизни от культуры и спорта до медицины. Сотрудничество с властью стало токсичным.
5. Завершила зачистку партийной системы, уничтожив остатки политических партий, создав им в качестве замены эрзацы типа «Совета старейшин» и Всебелорусского народного собрания.
6. Продолжила проводить давно изжившую себя многовекторную политику даже тогда, когда западный вектор отвалился из-за поствыбоных санкций.
В 2021 году белорусская власть попробует обмануть протестующую часть белорусского общества с конституционной реформой, проведя «реформу» ничего не меняя. Итог такой конституционной «реформы» предугадать не сложно.
И всё это при том, что коллектив СОНАР-2050, наши коллеги из других изданий уже не первый год на пальцах объясняют белорусским чиновникам, силовикам и экспертам как выйти из кризиса. В этом коллектив СОНАР-2050 мы разъяснили суть налогового манёвра в российской нефтепереработке, описали как не стоит проводить конституционные реформы, препарировали белорусскую конституцию, объяснили почему белорусские айтишники ушли в оппозицию к власти, растолковали как нужно провести политическую реформу, показали всю сложность переориентации грузопотока с Балтики на Ленобласть.
Беда Беларуси в том, что её власть хочет не вывести страну из кризиса, а остановить политическое мгновение, ничего не меняя. Власть стала самоцелью, а всё остальное – инструментом для достижения данной цели.
Именно это желание, а не какие-то кукловоды и «террористы» толкают Беларусь в направлении гражданской войны, к которой, страна в конце года оказалась, к сожалению, ближе, чем в начале года.
Развлекательные итоги 2020 года
2020 год показал, что индустрия развлечений на то и называется индустрией чтобы скатываться в системный кризис вместе с капиталистической экономикой. Яркие проявления этого кризиса – финансоцентричность: на первое место вышли не качество и новизна продукта, – игры, сериала или фильма – а гарантированность достижения заявленных финансовых показателей перспективным продуктом и соответствие его неким идейным критериям.
Причины финансоцентричности понятны: крупные производители развлечений – игровые издатели, киностудии или стриминговые сервисы – являются публичными компаниями, задачей их менеджмента является обеспечение финансового благополучия инвесторов. А его может обеспечить только отсутствие какого-либо риска.
Продукт должен основываться на известной интеллектуальной собственности (IP), что обеспечивает ему первоначальную узнаваемость. Вокруг перспективного продукта не должно быть крупных скандалов – поэтому создатели не нарываются на критику со стороны BLM и ЛГБТ сообществ – прибегая к услугам фокус-групп (в том числе из трансгендеров) и тестовых просмотров, которые делают продукт предельно обезличенным, лишённым драмы, конфликтов, матерщины и обнажёнки.
Тенденцией с 2021 года будет обязательное наличие в играх/кино/сериалах ЛГБТ, лиц с ограниченными физическими возможностями, этнических меньшинств и т.д. уже не просто на уровне персонажей второго плана, но на главных ролях. Без этого не получить Оскар или его игровой аналог BAFTA. Поэтому «повесточки» в играх, сериалах и кино будет всё больше, а творчества всё меньше.
Крупные компании стали настолько крупными, что их акционеры лишили права на ошибку, а заодно возможности творить.
Крупный – вотчина засериаленных блокбастеров (яркий пример – вселенная Марвел), сюжеты сериалов стали пресными и предсказуемыми, а игры у многих издателей – например, Ubisoft – превратились в набор одинаковых механик в разных сеттингах (средах). Итог – отсутствие ярких и самобытных проектов в ААА индустрии.
Исключения – Cyberpunk 2077, Death Stranding и Mafia Definitive Edition. Шедевральный Cyberpunk сделали поляки, у которых амбиции пока перевешивают желания инвесторов, Death Stranding – философскую притчу о дружбе и кооперации в форме игры – создал неугомонный японец с бурятскими корнями, а Мафия – осторожный ремейк классики начала 2000-х. Такой у автора топ-3 игр 2020 года.
Из сериалов запомнились «Йеллоустоун», «Банши» и «Воин», а также «Экспансия» («Пространство»). «Йеллоустоун» – крепкая драма о семействе скотоводов во главе с Кевином Костнером, которое вынуждено выживать в крайне враждебном окружении американской Монтаны. «Банши» и «Воин» – крепкие и очень динамичные боевики. «Экспансия» уже который год занимает первую строчку моего рейтинга лучших научно-фантастических сериалов. Из фильмов в памяти отпечатались «Джентельмены» и 1917 – даже на топ-3 не насобирал.
Такие вот индустриально-развлекательные итоги 2020 года. Радует ренессанс в отечественном сериалостроении, его продукция, похоже, будет в центре моего внимания в 2021 году.
2020 год показал, что индустрия развлечений на то и называется индустрией чтобы скатываться в системный кризис вместе с капиталистической экономикой. Яркие проявления этого кризиса – финансоцентричность: на первое место вышли не качество и новизна продукта, – игры, сериала или фильма – а гарантированность достижения заявленных финансовых показателей перспективным продуктом и соответствие его неким идейным критериям.
Причины финансоцентричности понятны: крупные производители развлечений – игровые издатели, киностудии или стриминговые сервисы – являются публичными компаниями, задачей их менеджмента является обеспечение финансового благополучия инвесторов. А его может обеспечить только отсутствие какого-либо риска.
Продукт должен основываться на известной интеллектуальной собственности (IP), что обеспечивает ему первоначальную узнаваемость. Вокруг перспективного продукта не должно быть крупных скандалов – поэтому создатели не нарываются на критику со стороны BLM и ЛГБТ сообществ – прибегая к услугам фокус-групп (в том числе из трансгендеров) и тестовых просмотров, которые делают продукт предельно обезличенным, лишённым драмы, конфликтов, матерщины и обнажёнки.
Тенденцией с 2021 года будет обязательное наличие в играх/кино/сериалах ЛГБТ, лиц с ограниченными физическими возможностями, этнических меньшинств и т.д. уже не просто на уровне персонажей второго плана, но на главных ролях. Без этого не получить Оскар или его игровой аналог BAFTA. Поэтому «повесточки» в играх, сериалах и кино будет всё больше, а творчества всё меньше.
Крупные компании стали настолько крупными, что их акционеры лишили права на ошибку, а заодно возможности творить.
Крупный – вотчина засериаленных блокбастеров (яркий пример – вселенная Марвел), сюжеты сериалов стали пресными и предсказуемыми, а игры у многих издателей – например, Ubisoft – превратились в набор одинаковых механик в разных сеттингах (средах). Итог – отсутствие ярких и самобытных проектов в ААА индустрии.
Исключения – Cyberpunk 2077, Death Stranding и Mafia Definitive Edition. Шедевральный Cyberpunk сделали поляки, у которых амбиции пока перевешивают желания инвесторов, Death Stranding – философскую притчу о дружбе и кооперации в форме игры – создал неугомонный японец с бурятскими корнями, а Мафия – осторожный ремейк классики начала 2000-х. Такой у автора топ-3 игр 2020 года.
Из сериалов запомнились «Йеллоустоун», «Банши» и «Воин», а также «Экспансия» («Пространство»). «Йеллоустоун» – крепкая драма о семействе скотоводов во главе с Кевином Костнером, которое вынуждено выживать в крайне враждебном окружении американской Монтаны. «Банши» и «Воин» – крепкие и очень динамичные боевики. «Экспансия» уже который год занимает первую строчку моего рейтинга лучших научно-фантастических сериалов. Из фильмов в памяти отпечатались «Джентельмены» и 1917 – даже на топ-3 не насобирал.
Такие вот индустриально-развлекательные итоги 2020 года. Радует ренессанс в отечественном сериалостроении, его продукция, похоже, будет в центре моего внимания в 2021 году.
Forwarded from Радио Sputnik
📤Белоруссия запускает платную электронную почту
Белорусской власти очень нужны деньги для финансирования социальных обязательств, без чего нельзя далее снижать градус протестов. Нужны деньги для того, чтобы рассчитываться по долгам, для развития экономики. Соответственно, белорусская власть в последние месяцы занимается тем, что повышает налоговое бремя.
Глава аналитического бюро СОНАР-2050 Иван Лизан о национальной почтовой электронной системе республики. Минсвязи заявляет о безопасности и конфиденциальности переписки, поэтому за услугу придётся платить.
@radio_sputnik
Белорусской власти очень нужны деньги для финансирования социальных обязательств, без чего нельзя далее снижать градус протестов. Нужны деньги для того, чтобы рассчитываться по долгам, для развития экономики. Соответственно, белорусская власть в последние месяцы занимается тем, что повышает налоговое бремя.
Глава аналитического бюро СОНАР-2050 Иван Лизан о национальной почтовой электронной системе республики. Минсвязи заявляет о безопасности и конфиденциальности переписки, поэтому за услугу придётся платить.
@radio_sputnik
Об англосаксонском кризисе
У двух цитадалей англосаксонского мира, погрузившихся в смуту, - США и Великобритании - несмотря на все различия, есть одна общая черта - мажоритарная система относительного большинства, которая выжгла как английское, так и американское политическое поле.
В этой системе, как правило, нет места третьей политической силе, которая нужна в период кризисов. Все просто: за такую силу никто не голосует потому что такое голосование приводит к распылению голосов и ведёт к проигрышу - важно набрать из двух явно проходных кандидатов. Сперва проходные кандидаты являются таковыми в прямом смысле, затем они становятся такими и в переносном смысле. В случае с США это демократы и республиканцы.
А ещё такая система вынуждает политиков бороться за интересы мелких групп избирателей, например, рыбаков в Великобритании, которые были в авангарде поддержки Brexit из-за того, что рыбаки из стран ЕС ловили рыбу в английских водах, чем лишали островитян работы.
В странах с пропорциональной избирательной системой интересы такой электоральной группы просто проигнорировали бы, а кризис двухпартийной системы, который разрывает США на части, был бы невозможен.
Нет вечных политических систем и нет идеальных избирательных систем - об этом стоит помнить всем, в первую очередь элитам, иначе придётся решать ребусы по типу Brexit или придумывать как сшивать страну, где подовина отцов не выдали бы своих дочерей за сторонника оппонирующей им политической партии.
В общем, нам с нашей вечно молодой демократией примеры США и Англии, равно как и Беларуси с её 80% выборами и поствыборным правовым дефолтом, должны служить хорошей наукой - крайности всегда вредны.
Да и вера в уникальность и исключительность своей политической системы - с 230-летней историей федерального парламентаризма или "неписанной" конституцией - до добра не доводят.
У двух цитадалей англосаксонского мира, погрузившихся в смуту, - США и Великобритании - несмотря на все различия, есть одна общая черта - мажоритарная система относительного большинства, которая выжгла как английское, так и американское политическое поле.
В этой системе, как правило, нет места третьей политической силе, которая нужна в период кризисов. Все просто: за такую силу никто не голосует потому что такое голосование приводит к распылению голосов и ведёт к проигрышу - важно набрать из двух явно проходных кандидатов. Сперва проходные кандидаты являются таковыми в прямом смысле, затем они становятся такими и в переносном смысле. В случае с США это демократы и республиканцы.
А ещё такая система вынуждает политиков бороться за интересы мелких групп избирателей, например, рыбаков в Великобритании, которые были в авангарде поддержки Brexit из-за того, что рыбаки из стран ЕС ловили рыбу в английских водах, чем лишали островитян работы.
В странах с пропорциональной избирательной системой интересы такой электоральной группы просто проигнорировали бы, а кризис двухпартийной системы, который разрывает США на части, был бы невозможен.
Нет вечных политических систем и нет идеальных избирательных систем - об этом стоит помнить всем, в первую очередь элитам, иначе придётся решать ребусы по типу Brexit или придумывать как сшивать страну, где подовина отцов не выдали бы своих дочерей за сторонника оппонирующей им политической партии.
В общем, нам с нашей вечно молодой демократией примеры США и Англии, равно как и Беларуси с её 80% выборами и поствыборным правовым дефолтом, должны служить хорошей наукой - крайности всегда вредны.
Да и вера в уникальность и исключительность своей политической системы - с 230-летней историей федерального парламентаризма или "неписанной" конституцией - до добра не доводят.
О смуте в Вашингтоне
Так и хочется призвать американцев - как сторонников, так и противников Трампа - не останавливаться, но республиканцы Дональда, похоже, подвели. Сперва саботировали процесс оспаривания выборов, а теперь заключили сепаратный мир с демократами. Впрочем, это ничего не меняет.
Похоже, шутка о том, что в США цветная революция невозможна из-за отсутствия там посольства США оказалась вовсе не шуткой. Она и правда возможна.
Теперь, когда республиканцы, обязанные своим ренессансом Трампу, успешно его слили, остается ждать, когда себя похоронят демократы - они, в отличие от республиканцев, интуитивно нащупавших тему с величием Америки, не в состоянии решить проблемы США. Зато им под силу сделать окончательный закат американской гегемонии более затяжным и кровавым.
Господь, жги. Мы наконец-то дожили до смуты в США. Главное чтобы нам всем эта смута боком не вылезла.
Так и хочется призвать американцев - как сторонников, так и противников Трампа - не останавливаться, но республиканцы Дональда, похоже, подвели. Сперва саботировали процесс оспаривания выборов, а теперь заключили сепаратный мир с демократами. Впрочем, это ничего не меняет.
Похоже, шутка о том, что в США цветная революция невозможна из-за отсутствия там посольства США оказалась вовсе не шуткой. Она и правда возможна.
Теперь, когда республиканцы, обязанные своим ренессансом Трампу, успешно его слили, остается ждать, когда себя похоронят демократы - они, в отличие от республиканцев, интуитивно нащупавших тему с величием Америки, не в состоянии решить проблемы США. Зато им под силу сделать окончательный закат американской гегемонии более затяжным и кровавым.
Господь, жги. Мы наконец-то дожили до смуты в США. Главное чтобы нам всем эта смута боком не вылезла.
О мире цифровой диктатуры
Вся эта история с банами и удалением аккаунтов Трампа и межкорпоративным сговором по удалению конкурирующей соцсети Parler является прекрасным доказательством ряда тезисов:
1. Всё, что находится в интернете не принадлежит конечному пользователю. Хотите получить право собственности на фильм/песню/игру – купите их на физическом носителе или скачайте. Стриминговые сервисы, магазины цифровой дистрибуции – не более чем прокат/аренда.
2. Соцсети – это не столько инструмент коммуникации, сколько орудие для заработка денег путём эксплуатации времени конечного пользователя в рамках модели «Веб 2.0» – пользователи сами создают контент, без которого в соцсети была бы лишь одна реклама. Эта самоэксплуатация имеет смысл для конечного пользователя лишь в том случае, если помогает развиваться (получать новые знания) и зарабатывать деньги (мир – штука экономикоцентричная) или же просто приносит удовольствие. Разбогатеть в существующих соцсетях (о чём мечтают дети) уже невозможно – сети создавались для того чтобы богатели корпорации. А инвестирование своего времени просто так в соцсети, из которых пользователь может быть удалён в любой момент без объяснения причин – крайняя форма глупости. Следовательно, вкладывать время, силы и деньги в Facebook/Twitter для обычного человека смысла нет, лучше писать в ВК и Telegram, откуда вас удалить сложнее.
3. Взрывной рост аудитории Telegram в текущей парадигме закончится удалением Telegram из магазинов цифровой дистрибуции. Сильнее всего будут страдать клиенты корпорации Apple с их закрытой экосистемой, клиенты корпорации Huawei вообще ничего не заметят.
4. Перед современным пользователем не стоит выбора будут ли использоваться его данные корпорациями или нет. Вопрос в том, чьи это будут корпорации и будет ли их цифровое всевластие ограничено властями. Пример США показал не могущество корпораций, а слабость государства, которое было подчинено корпорациями. США чем дальше, тем больше похожи на польский Cyberpunk 2077, где даже полиция Найт-Сити превращена в публичную корпорацию.
5. Цифровой суверенитет не менее важен чем суверенитет политический и экономический. И политика России по созданию «суверенного интернета», импортозамещению ПО и аппаратных решений была, в некоем роде, провидческой. По этому пути пошли Китай, Европа, вскоре пойдут и другие страны. У России есть преимущество – созданы все цифровые сервисы кроме YouTube и национального цифрового магазина приложений.
Вся эта история с банами и удалением аккаунтов Трампа и межкорпоративным сговором по удалению конкурирующей соцсети Parler является прекрасным доказательством ряда тезисов:
1. Всё, что находится в интернете не принадлежит конечному пользователю. Хотите получить право собственности на фильм/песню/игру – купите их на физическом носителе или скачайте. Стриминговые сервисы, магазины цифровой дистрибуции – не более чем прокат/аренда.
2. Соцсети – это не столько инструмент коммуникации, сколько орудие для заработка денег путём эксплуатации времени конечного пользователя в рамках модели «Веб 2.0» – пользователи сами создают контент, без которого в соцсети была бы лишь одна реклама. Эта самоэксплуатация имеет смысл для конечного пользователя лишь в том случае, если помогает развиваться (получать новые знания) и зарабатывать деньги (мир – штука экономикоцентричная) или же просто приносит удовольствие. Разбогатеть в существующих соцсетях (о чём мечтают дети) уже невозможно – сети создавались для того чтобы богатели корпорации. А инвестирование своего времени просто так в соцсети, из которых пользователь может быть удалён в любой момент без объяснения причин – крайняя форма глупости. Следовательно, вкладывать время, силы и деньги в Facebook/Twitter для обычного человека смысла нет, лучше писать в ВК и Telegram, откуда вас удалить сложнее.
3. Взрывной рост аудитории Telegram в текущей парадигме закончится удалением Telegram из магазинов цифровой дистрибуции. Сильнее всего будут страдать клиенты корпорации Apple с их закрытой экосистемой, клиенты корпорации Huawei вообще ничего не заметят.
4. Перед современным пользователем не стоит выбора будут ли использоваться его данные корпорациями или нет. Вопрос в том, чьи это будут корпорации и будет ли их цифровое всевластие ограничено властями. Пример США показал не могущество корпораций, а слабость государства, которое было подчинено корпорациями. США чем дальше, тем больше похожи на польский Cyberpunk 2077, где даже полиция Найт-Сити превращена в публичную корпорацию.
5. Цифровой суверенитет не менее важен чем суверенитет политический и экономический. И политика России по созданию «суверенного интернета», импортозамещению ПО и аппаратных решений была, в некоем роде, провидческой. По этому пути пошли Китай, Европа, вскоре пойдут и другие страны. У России есть преимущество – созданы все цифровые сервисы кроме YouTube и национального цифрового магазина приложений.
Дал интервью изданию «Украина.ру».
В центре внимания – противостояние двух экономических концепций: российской прагматизации (неомеркантилизма) и белорусской многовекторности (формула 30:30:30).
Также поговорили о БелАЭС, газе, заговоре «Газпрома» против РБ и переориентации грузопотоков из портов Прибалтики в порты Ленобласти.
В центре внимания – противостояние двух экономических концепций: российской прагматизации (неомеркантилизма) и белорусской многовекторности (формула 30:30:30).
Также поговорили о БелАЭС, газе, заговоре «Газпрома» против РБ и переориентации грузопотоков из портов Прибалтики в порты Ленобласти.
О передовых американских управленческих практиках
Особый интерес текущего политического момента в США состоит в том, что внутри страны американские власти начали действовать так же, как и за её пределами.
1. В силу наличия у демократов специалистов по цветным революциям и закрытых границах, цветную революцию провели в США.
2 Огромное количество военных, привыкших делить города на красные, жёлтые и зелёные зоны где-то в Афганистане и Ираке с радостью делают то же в Вашингтоне и Калифорнии.
3. Привыкшие банить и затыкать рты жителям третьих стран IT-гиганты занимаются тем же, но уже в отношении неугодных американцев.
Не исключено, что в случае углубления кризиса, к решению проблем внутри США на каком-то этапе подключат ЧВК, которые особо отметились бесчинствами в странах третьего мира, корпорации будут устраивать цифровые похороны десяткам человек ежедневного, а силовики – возить нелояльных американцев куда-то на Гуантанамо.
В общем, помнится, что после поражения во Вьетнаме американский кинематограф перестал снимать бравые фильмы о своей военщине: так появилась та же «Цельнометаллическая оболочка». Затем – после смены поколения и массы усилий – образ американских джи-ай удалось реабилитировать и героизировать в массе пафосных фильмов.
Теперь сами американцы начнут знакомство с теми, кем они стали по отношению к странам третьего мира и познакомятся с самыми передовыми управленческими практиками США, чтобы затем начать удивляться и осмыслять увиденное и прочувствованное в кинематографе.
Особый интерес текущего политического момента в США состоит в том, что внутри страны американские власти начали действовать так же, как и за её пределами.
1. В силу наличия у демократов специалистов по цветным революциям и закрытых границах, цветную революцию провели в США.
2 Огромное количество военных, привыкших делить города на красные, жёлтые и зелёные зоны где-то в Афганистане и Ираке с радостью делают то же в Вашингтоне и Калифорнии.
3. Привыкшие банить и затыкать рты жителям третьих стран IT-гиганты занимаются тем же, но уже в отношении неугодных американцев.
Не исключено, что в случае углубления кризиса, к решению проблем внутри США на каком-то этапе подключат ЧВК, которые особо отметились бесчинствами в странах третьего мира, корпорации будут устраивать цифровые похороны десяткам человек ежедневного, а силовики – возить нелояльных американцев куда-то на Гуантанамо.
В общем, помнится, что после поражения во Вьетнаме американский кинематограф перестал снимать бравые фильмы о своей военщине: так появилась та же «Цельнометаллическая оболочка». Затем – после смены поколения и массы усилий – образ американских джи-ай удалось реабилитировать и героизировать в массе пафосных фильмов.
Теперь сами американцы начнут знакомство с теми, кем они стали по отношению к странам третьего мира и познакомятся с самыми передовыми управленческими практиками США, чтобы затем начать удивляться и осмыслять увиденное и прочувствованное в кинематографе.
О реформе образования на Украине
В 2014 году, когда на Украине начали валить памятники Ленину и объявили декоммунизацию, умные люди писали, что следующий, основной, этап декоммунизации – демонтаж советских институтов социального государства.
Этот демонтаж был неизбежен в силу двух факторов.
Во-первых, так требовал заказчик в лице США, которому важно грабить, а умные и богатые люди грабить себя не позволят.
Во-вторых, в любом государстве социалка – это надстройка над экономикой. Нет экономики – нет социалки. Разрыв кооперационных связей с Россией, утрата контроля над тремя регионами – Крымом, ЛНР и ДНР – автоматически привели к сокращению экономики и подстегнули трудовую миграцию.
Государству-донору трудовой миграции мигранты выгодны лишь тем, что с них можно взымать налоги и на них можно перекладывать социальное бремя. Этим украинская власть и занята, ради этого была перестроена вся управленческая вертикаль страны.
Во-первых, основой системы налогообложения на Украине стали коммунальные тарифы: от уплаты налога на доходы физических лиц гражданин может уклониться, уйдя в «тень», а коммуналку приходится платить. Мелкий предприниматель может хитрить с уплатой налога, а от навязанного ему кассового аппарата уклониться уже не сможет. На фоне льгот и тотальной офшоризации крупного бизнеса единственным податными сословиями становятся крестьяне, мещане и купцы низших гильдий.
Во-вторых, в такой стране не нужна медицина. Логика простая: трудишься в Польше, пусть Польша тебя и лечит. Поэтому реформу Супрун доведут до конца. Поэтому закупку вакцин поручили британской колониальной компании, а вакцину от COVID Украина получит в последнюю очередь – куда она денется-то?
В-третьих, такой стране не нужно высшее и даже полное среднее образование. Собственно, об этом вчерашний материал издания «Страна.юа»: школы на Украине со следующего учебного года разделят на три группы: начальные (1-4 классы), гимназии (5-9 классы) и лицеи (10-12 классы). На статус лицея сможет претендовать ограниченное количество школ в крупных городах (с населением свыше 50 тыс. человек). Формально система образования перестраивается на западные рельсы, а реально жителям Украины отказывают в праве получения их детьми высшего образования. Я, например, закончил сельскую школу (путь она и была в три этажа), в моём родном селе около 5 тыс. населения, в райцентре – 48 тыс. человек. В Винницкой области, например, такие школы для старшеклассников могут быть только в самой Виннице.
То есть, родись я на 20 лет позже и этот пост бы вы не прочитали в силу того, что я остался бы неучем. Моему брату повезло – он проскочил, а вот что делать с его детьми (когда они у него появятся) – вопрос без ответа.
Именно об этом нужно подумать всем, кто остался на Украине: ваши дети гарантированно будут жить беднее, тяжелее и меньше вас, они будут знать меньше и, если у вас не будет денег – чтобы оплатить частное образование – или вы не сможете организоваться – и добиться отмены данного закона – они будут обречены стать батраками.
Именно батраком при румынах был мой прадед Никифор до того, как в Бессарабию пришла советская власть. При ней он стал колхозником, его сын – Пётр – был электриком, внук – Юрий – ветеринаром. После неё Юрий стал мелким буржуа, а правнук получил возможность сделать своё хобби – удовлетворение любопытства – средством заработка.
Вот она реальная декоммунизация. И, к сожалению, с большей долей вероятности её доведут до конца, окончательно лишив миллионы человек будущего.
Во всей этой истории нет ответа на один вопрос: что делать России? Очевидно, сохранять свои социальные достижения, создавать технологии деколонизации, поддерживать здравые силы на Украине, и ждать удобного момента для возврата контроля над страной, где живут такие же люди, как и в России, потомки тех, ради кого проливали кровь солдаты двух Россий – имперской и советской.
В 2014 году, когда на Украине начали валить памятники Ленину и объявили декоммунизацию, умные люди писали, что следующий, основной, этап декоммунизации – демонтаж советских институтов социального государства.
Этот демонтаж был неизбежен в силу двух факторов.
Во-первых, так требовал заказчик в лице США, которому важно грабить, а умные и богатые люди грабить себя не позволят.
Во-вторых, в любом государстве социалка – это надстройка над экономикой. Нет экономики – нет социалки. Разрыв кооперационных связей с Россией, утрата контроля над тремя регионами – Крымом, ЛНР и ДНР – автоматически привели к сокращению экономики и подстегнули трудовую миграцию.
Государству-донору трудовой миграции мигранты выгодны лишь тем, что с них можно взымать налоги и на них можно перекладывать социальное бремя. Этим украинская власть и занята, ради этого была перестроена вся управленческая вертикаль страны.
Во-первых, основой системы налогообложения на Украине стали коммунальные тарифы: от уплаты налога на доходы физических лиц гражданин может уклониться, уйдя в «тень», а коммуналку приходится платить. Мелкий предприниматель может хитрить с уплатой налога, а от навязанного ему кассового аппарата уклониться уже не сможет. На фоне льгот и тотальной офшоризации крупного бизнеса единственным податными сословиями становятся крестьяне, мещане и купцы низших гильдий.
Во-вторых, в такой стране не нужна медицина. Логика простая: трудишься в Польше, пусть Польша тебя и лечит. Поэтому реформу Супрун доведут до конца. Поэтому закупку вакцин поручили британской колониальной компании, а вакцину от COVID Украина получит в последнюю очередь – куда она денется-то?
В-третьих, такой стране не нужно высшее и даже полное среднее образование. Собственно, об этом вчерашний материал издания «Страна.юа»: школы на Украине со следующего учебного года разделят на три группы: начальные (1-4 классы), гимназии (5-9 классы) и лицеи (10-12 классы). На статус лицея сможет претендовать ограниченное количество школ в крупных городах (с населением свыше 50 тыс. человек). Формально система образования перестраивается на западные рельсы, а реально жителям Украины отказывают в праве получения их детьми высшего образования. Я, например, закончил сельскую школу (путь она и была в три этажа), в моём родном селе около 5 тыс. населения, в райцентре – 48 тыс. человек. В Винницкой области, например, такие школы для старшеклассников могут быть только в самой Виннице.
То есть, родись я на 20 лет позже и этот пост бы вы не прочитали в силу того, что я остался бы неучем. Моему брату повезло – он проскочил, а вот что делать с его детьми (когда они у него появятся) – вопрос без ответа.
Именно об этом нужно подумать всем, кто остался на Украине: ваши дети гарантированно будут жить беднее, тяжелее и меньше вас, они будут знать меньше и, если у вас не будет денег – чтобы оплатить частное образование – или вы не сможете организоваться – и добиться отмены данного закона – они будут обречены стать батраками.
Именно батраком при румынах был мой прадед Никифор до того, как в Бессарабию пришла советская власть. При ней он стал колхозником, его сын – Пётр – был электриком, внук – Юрий – ветеринаром. После неё Юрий стал мелким буржуа, а правнук получил возможность сделать своё хобби – удовлетворение любопытства – средством заработка.
Вот она реальная декоммунизация. И, к сожалению, с большей долей вероятности её доведут до конца, окончательно лишив миллионы человек будущего.
Во всей этой истории нет ответа на один вопрос: что делать России? Очевидно, сохранять свои социальные достижения, создавать технологии деколонизации, поддерживать здравые силы на Украине, и ждать удобного момента для возврата контроля над страной, где живут такие же люди, как и в России, потомки тех, ради кого проливали кровь солдаты двух Россий – имперской и советской.
Россия кормит
В 2016 году уже бывший посол США на Украине Джеффри Пайетт, обрисовывая перспективы Украины, предлагал её руководству превратить страну в аграрную сверхдержаву. Не знаю, читал ли Пайетт интервью своего единомышленника, бывшего польского президента Леха Валенсы, который в ещё в 2013 году сказал: «Бог дал Украине такие хорошие почвы, с тем чтобы она могла прокормить всю Европу. Мы должны сказать Украине, что она может производить все зерно для Европы - но не машины. Машины могут производить в Польше».
Примерно в то же время в программе ведущей политической партии России один из разделов назывался «Аграрная сверхдержава».
В итоге, у России и Украины вышли две разные сверхдержавы.
И там, и там ставка сделана на латифундии, т.е. агрохолдинги, но специализация у них совершенно разная. Да и РБ с её «колхозами» тоже движется по пути построения латифундий.
Украинские лендлорды сконцентрировались на растениеводстве в его наиболее выгодных масличных и зерновых направлениях, встроившись в мировой рынок – на остальное у них не хватило ни денег, ни желания. Кроме того, скоропостижное подписание соглашения о евроассоциации с его системной жёстких квот и допуском на внутренний рынок иностранных производителей поставили крест на чём-то более сложном, чем пшеница и масличные. Элиты на рубеже 2014-2015 гг. уже во всю мародёрствовали, поэтому проблемы АПК им были безразличны, а о предложении России создать зерновой ОПЕК к тому времени все забыли.
В России же были контрсанкции (выверенный и своевременный шаг по закрытию рынка продовольствия от импорта), субсидии агрохолдингам и поиск их менеджментом новых рынков для инвестирования капитала. Зерновой рынок был поделен, а государство требовало результатов. Поэтому инвестировать начали в животноводство (мясное и молочное), выращивание овощей и фруктов открытого и защищённого грунта, а с недавних пор и в экзотику по типу моллюсков и улиток.
Теперь же можно подводить промежуточные итоги построения аграрных сверхдержав: в 2019 году РФ заваливала своих соседей сахаром (профицит в 1,3 млн тонн), в 2020 году экспорт мяса из РФ вырос на 55% по сравнению с 2019 годом. Главными потребителями отечественного мяса стали Китай (37%), Вьетнам (16%) и Украина (13%). К слову, в 2019 году Россия нарастила экспорт картофеля на Украину в 700 раз.
В общем, строили все примерно одно и то же, а вышло совершенно по-разному. Осталось только с ценами на всё это разобраться – от переписывания ценников в сторону увеличения в супермаркетах населению легче не становится.
В 2016 году уже бывший посол США на Украине Джеффри Пайетт, обрисовывая перспективы Украины, предлагал её руководству превратить страну в аграрную сверхдержаву. Не знаю, читал ли Пайетт интервью своего единомышленника, бывшего польского президента Леха Валенсы, который в ещё в 2013 году сказал: «Бог дал Украине такие хорошие почвы, с тем чтобы она могла прокормить всю Европу. Мы должны сказать Украине, что она может производить все зерно для Европы - но не машины. Машины могут производить в Польше».
Примерно в то же время в программе ведущей политической партии России один из разделов назывался «Аграрная сверхдержава».
В итоге, у России и Украины вышли две разные сверхдержавы.
И там, и там ставка сделана на латифундии, т.е. агрохолдинги, но специализация у них совершенно разная. Да и РБ с её «колхозами» тоже движется по пути построения латифундий.
Украинские лендлорды сконцентрировались на растениеводстве в его наиболее выгодных масличных и зерновых направлениях, встроившись в мировой рынок – на остальное у них не хватило ни денег, ни желания. Кроме того, скоропостижное подписание соглашения о евроассоциации с его системной жёстких квот и допуском на внутренний рынок иностранных производителей поставили крест на чём-то более сложном, чем пшеница и масличные. Элиты на рубеже 2014-2015 гг. уже во всю мародёрствовали, поэтому проблемы АПК им были безразличны, а о предложении России создать зерновой ОПЕК к тому времени все забыли.
В России же были контрсанкции (выверенный и своевременный шаг по закрытию рынка продовольствия от импорта), субсидии агрохолдингам и поиск их менеджментом новых рынков для инвестирования капитала. Зерновой рынок был поделен, а государство требовало результатов. Поэтому инвестировать начали в животноводство (мясное и молочное), выращивание овощей и фруктов открытого и защищённого грунта, а с недавних пор и в экзотику по типу моллюсков и улиток.
Теперь же можно подводить промежуточные итоги построения аграрных сверхдержав: в 2019 году РФ заваливала своих соседей сахаром (профицит в 1,3 млн тонн), в 2020 году экспорт мяса из РФ вырос на 55% по сравнению с 2019 годом. Главными потребителями отечественного мяса стали Китай (37%), Вьетнам (16%) и Украина (13%). К слову, в 2019 году Россия нарастила экспорт картофеля на Украину в 700 раз.
В общем, строили все примерно одно и то же, а вышло совершенно по-разному. Осталось только с ценами на всё это разобраться – от переписывания ценников в сторону увеличения в супермаркетах населению легче не становится.
Контрреволюционная налоговая целесообразность
История о желании ужесточить налоговое законодательство в РБ, о чём вчера заявил Александр Лукашенко, является яркой иллюстрацией того, почему бизнес не любит страны постсоветского пространства.
С начала 2000-х гг. белорусская власть строит у себя «IT-страну» и за счёт налоговых льгот удерживает у себя своих же айтишников, которые без них разъехались по соседним странам просто потому что там условия не хуже, а возможностей больше.
До 2020 года с айтишниками не было проблем, а государство рассматривало их в качестве экономического вундерваффе, которое вытащит стагнирующий реальный сектор экономики. Но началась пандемия COVID-19, которая развела айтишников и власть по разные стороны ринга: айтишники – как передовой по уровню доходов и самовосприятию класс – вошли в противостояние с властями, взявшими на вооружение догматы «Водка, баня, трактор».
Затем последовали выборы, эпопея с Виктором и Эдуардом Бабарико и «Белгазпромбанком» (на его счетах аккумулировались деньги с краудфандинговых и фандрайзинговых платформ «Улей» и MalaMola, собираемые оппозицией для закупки СИЗ, а в дальнейшем и ведения политической борьбы), аресты айтишников, рейды силовиков по разным офисам цифровых компаний («Яндекс», PandaDoc и так далее).
Сами айтишники подняли бунт на площадях и во дворах Новой Боровой. В общем, симфония власти и цифрового капитала превратилась в какофонию. Айтишники начали заниматься релокейтом (переездом в соседние страны), а власти принялись им мстить как нелояльному классу, поднимая налоги.
Фактически, за 1 год власть обесценила всё то, что она делала последние добрые лет 15. Бухгалтерская логика и желание свести политические счёты победили государственную политику и вылились в указание «ввести американские законы» в сфере налогообложения.
Это, к слову, те самые законы из-за которых с каждым годом всё больше американцев отказываются от гражданства США (выход из него подорожал до 2,35 тыс. долларов) и те самые законы, которые вынуждают очень небедного Маска переезжать из Калифорнии в Техас (законодательство либеральнее). И это уже не говоря о том, что 9,475 млн жителей РБ ни разу 382,3 млн жителей США – масштабы экономик несопоставимы.
Какие выводы нужно делать из белорусской налоговой истории?
Во-первых, необходимо крайне осторожно менять налоговое законодательство. Его ценность в стабильности и предсказуемости. Это (судя по всему) осознали власти России, где приняли закон о защите и поощрении капиталовложений, чья основа – неизменность налоговых условий для инвесторов. Это для сырьевиков власть повышает налоговое бремя (рост НДПИ для химиков и металлургов в 3,5 раза), самозанятых не трогает, а айтишникам пошла навстречу с налоговым манёвром. Налоговая политика — это не столько (и не только) о деньгах, сколько о развитии перспективного и нужного за счёт денег от отраслей, которые крепко стоят на ногах.
Во-вторых, необходимо продолжать работу над превращением государства в заказчика промышленной и интеллектуальной продукции – так у тех же айтишников не будет желания бунтовать против государства.
В-третьих, не позволять одному человеку становиться над всей системой публичной власти, и менять нормы Налогового кодекса исключительно законами, а не декретами президента, который руководствуется логикой контрреволюционной целесообразности.
История о желании ужесточить налоговое законодательство в РБ, о чём вчера заявил Александр Лукашенко, является яркой иллюстрацией того, почему бизнес не любит страны постсоветского пространства.
С начала 2000-х гг. белорусская власть строит у себя «IT-страну» и за счёт налоговых льгот удерживает у себя своих же айтишников, которые без них разъехались по соседним странам просто потому что там условия не хуже, а возможностей больше.
До 2020 года с айтишниками не было проблем, а государство рассматривало их в качестве экономического вундерваффе, которое вытащит стагнирующий реальный сектор экономики. Но началась пандемия COVID-19, которая развела айтишников и власть по разные стороны ринга: айтишники – как передовой по уровню доходов и самовосприятию класс – вошли в противостояние с властями, взявшими на вооружение догматы «Водка, баня, трактор».
Затем последовали выборы, эпопея с Виктором и Эдуардом Бабарико и «Белгазпромбанком» (на его счетах аккумулировались деньги с краудфандинговых и фандрайзинговых платформ «Улей» и MalaMola, собираемые оппозицией для закупки СИЗ, а в дальнейшем и ведения политической борьбы), аресты айтишников, рейды силовиков по разным офисам цифровых компаний («Яндекс», PandaDoc и так далее).
Сами айтишники подняли бунт на площадях и во дворах Новой Боровой. В общем, симфония власти и цифрового капитала превратилась в какофонию. Айтишники начали заниматься релокейтом (переездом в соседние страны), а власти принялись им мстить как нелояльному классу, поднимая налоги.
Фактически, за 1 год власть обесценила всё то, что она делала последние добрые лет 15. Бухгалтерская логика и желание свести политические счёты победили государственную политику и вылились в указание «ввести американские законы» в сфере налогообложения.
Это, к слову, те самые законы из-за которых с каждым годом всё больше американцев отказываются от гражданства США (выход из него подорожал до 2,35 тыс. долларов) и те самые законы, которые вынуждают очень небедного Маска переезжать из Калифорнии в Техас (законодательство либеральнее). И это уже не говоря о том, что 9,475 млн жителей РБ ни разу 382,3 млн жителей США – масштабы экономик несопоставимы.
Какие выводы нужно делать из белорусской налоговой истории?
Во-первых, необходимо крайне осторожно менять налоговое законодательство. Его ценность в стабильности и предсказуемости. Это (судя по всему) осознали власти России, где приняли закон о защите и поощрении капиталовложений, чья основа – неизменность налоговых условий для инвесторов. Это для сырьевиков власть повышает налоговое бремя (рост НДПИ для химиков и металлургов в 3,5 раза), самозанятых не трогает, а айтишникам пошла навстречу с налоговым манёвром. Налоговая политика — это не столько (и не только) о деньгах, сколько о развитии перспективного и нужного за счёт денег от отраслей, которые крепко стоят на ногах.
Во-вторых, необходимо продолжать работу над превращением государства в заказчика промышленной и интеллектуальной продукции – так у тех же айтишников не будет желания бунтовать против государства.
В-третьих, не позволять одному человеку становиться над всей системой публичной власти, и менять нормы Налогового кодекса исключительно законами, а не декретами президента, который руководствуется логикой контрреволюционной целесообразности.
Forwarded from Семен Уралов
Белорусские грабли для России
В истории с Навальным в России, как и с Тихановским/Бабарико в Белоруссии можно чётко увидеть крах постсоветских идеологем, базирующихся на поисках внешних врагов и восхвалении единственно верных решений и хитрых планов.
Если наши начальники и пропаганда пойдут по белорусскому пути и будут списывать протест исключительно на внешних врагов - будет расти отчуждение между обществом и начальниками. Аполитичное большинство будет самоопределиться между Росгвардейцем и протестующим горожанином. У нас так и не научились управлять повесткой в "новых медиа" - поэтому общество раскалывается, исходя из привычки медиа-потребления.
В текущих протестах есть позитивные смыслы. Потому как придётся разобрать причины протеста на геополитические, идеологические и социальные составляющие.
Если этого не сделать, то Россия уверенно пойдёт по белорусским граблям - все предпосылки для этого есть.
В истории с Навальным в России, как и с Тихановским/Бабарико в Белоруссии можно чётко увидеть крах постсоветских идеологем, базирующихся на поисках внешних врагов и восхвалении единственно верных решений и хитрых планов.
Если наши начальники и пропаганда пойдут по белорусскому пути и будут списывать протест исключительно на внешних врагов - будет расти отчуждение между обществом и начальниками. Аполитичное большинство будет самоопределиться между Росгвардейцем и протестующим горожанином. У нас так и не научились управлять повесткой в "новых медиа" - поэтому общество раскалывается, исходя из привычки медиа-потребления.
В текущих протестах есть позитивные смыслы. Потому как придётся разобрать причины протеста на геополитические, идеологические и социальные составляющие.
Если этого не сделать, то Россия уверенно пойдёт по белорусским граблям - все предпосылки для этого есть.
Молодёжный бунт. Первая серия
Итак, по итогам первого дня протестов можно констатировать, что худшие сценарии реагирования власти на акции не реализовались.
Во-первых, полиция действовала корректно, без жести и массового выписывания «дубья» направо и налево, как это сделали в РБ, что лишь увеличило социальную базу протеста. Из всех случаев немотивированной жести видел лишь видео из Питера, отснятое «Фонтанкой».
Уверен, если не жестить и не давать протесту радикализоваться, отлавливая провокаторов, то хороводы постепенно рассасываются, примером чего является Хабаровск. Если всем выписывать «дубья», то власти быстро начнут припоминать всё, включая перегоревшие лампочки в парадной, а общественный раскол превратится в пропасть – см. пример Беларуси.
Во-вторых, госСМИ не демонизируют протестующих: их не клеймят наркоманами и алкоголиками, не объявляют наймитами, эксперты не кричат о лишении протестующих социальных прав.
В-третьих, журналисты освещают акции и в мишени для практической стрельбы, а также груши для битья не превращаются. Впрочем, у самих полицейских и оружия нет. Надеюсь, оно им и не понадобится.
В-третьих, пока неизвестно об отчислениях из ВУЗов. Надеюсь, их не будет – революционный запал с годами проходит, а разрушенные судьбы восстановить очень сложно. Судя по тональности федерального ТВ дело должно обойтись беседами с родителями, выписыванием им штрафов и роликами с извинениями да раскаяниями от хипстеров из ТикТока.
Сам протест больше похож на очень ослабленную версию Болотной, чем на белорусские события, что радует. Первая серия молодёжного бунта – это скорее о картинке для санкций (которые власти глубоко параллельны), чем о какой-то конкретной программе действий. Её отсутствие, к слову, наибольшая проблема несистемной оппозиции – хороводы и движи рано или поздно надоедают, а Навального неизбежно посадят.
Дальнейшее во многом зависит от самой же власти: от её сдержанности, эффективности точечных действий против радикалов и подстрекателей, также применяемых политтехнологий – нужно предлагать протестующей и недовольной массе альтернативные проекты чтобы институционализировать протест и увести его с улицы.
Продолжаю наблюдения.
Итак, по итогам первого дня протестов можно констатировать, что худшие сценарии реагирования власти на акции не реализовались.
Во-первых, полиция действовала корректно, без жести и массового выписывания «дубья» направо и налево, как это сделали в РБ, что лишь увеличило социальную базу протеста. Из всех случаев немотивированной жести видел лишь видео из Питера, отснятое «Фонтанкой».
Уверен, если не жестить и не давать протесту радикализоваться, отлавливая провокаторов, то хороводы постепенно рассасываются, примером чего является Хабаровск. Если всем выписывать «дубья», то власти быстро начнут припоминать всё, включая перегоревшие лампочки в парадной, а общественный раскол превратится в пропасть – см. пример Беларуси.
Во-вторых, госСМИ не демонизируют протестующих: их не клеймят наркоманами и алкоголиками, не объявляют наймитами, эксперты не кричат о лишении протестующих социальных прав.
В-третьих, журналисты освещают акции и в мишени для практической стрельбы, а также груши для битья не превращаются. Впрочем, у самих полицейских и оружия нет. Надеюсь, оно им и не понадобится.
В-третьих, пока неизвестно об отчислениях из ВУЗов. Надеюсь, их не будет – революционный запал с годами проходит, а разрушенные судьбы восстановить очень сложно. Судя по тональности федерального ТВ дело должно обойтись беседами с родителями, выписыванием им штрафов и роликами с извинениями да раскаяниями от хипстеров из ТикТока.
Сам протест больше похож на очень ослабленную версию Болотной, чем на белорусские события, что радует. Первая серия молодёжного бунта – это скорее о картинке для санкций (которые власти глубоко параллельны), чем о какой-то конкретной программе действий. Её отсутствие, к слову, наибольшая проблема несистемной оппозиции – хороводы и движи рано или поздно надоедают, а Навального неизбежно посадят.
Дальнейшее во многом зависит от самой же власти: от её сдержанности, эффективности точечных действий против радикалов и подстрекателей, также применяемых политтехнологий – нужно предлагать протестующей и недовольной массе альтернативные проекты чтобы институционализировать протест и увести его с улицы.
Продолжаю наблюдения.
Вдогонку ко вчерашней истории об ударе женщины полицейским ногой в живот, которая стала единственным зафиксированным моментом явно несоразмерного и неадекватного применения силы в ходе первой серии молодёжного бунта.
В палату к госпитализированной женщине пришёл начальник управления организации общественного порядка ГУ МВД Петербурга Сергей Музыка, принёс цветы и свои извинения от лица министерства. Пострадавшая на МВД зла не держит, а виновника (похоже, так и не осознавшего ничего) решили уволить.
Хорошо, что российские силовики не берут пример со своих белорусских коллег. Страна целее будет.
В палату к госпитализированной женщине пришёл начальник управления организации общественного порядка ГУ МВД Петербурга Сергей Музыка, принёс цветы и свои извинения от лица министерства. Пострадавшая на МВД зла не держит, а виновника (похоже, так и не осознавшего ничего) решили уволить.
Хорошо, что российские силовики не берут пример со своих белорусских коллег. Страна целее будет.
Русский прагматизм
В 2016 году тогдашний премьер-министр России Дмитрий Медведев в ходе разговора с феодосийской пенсионеркой Анной Буяновой произнёс фразу: «Денег нет, но вы держитесь», которая стала квинтэссенцией всех проблем в экономике и особенностей проводимой в стране финансово-экономической политики. Фраза мгновенно превратилась в остросоциальный интернет-мем.
Прошло 4 года, и пандемия коронавируса вновь вернула к жизни слоган «Денег нет, но вы держитесь» в тот момент, когда власти принялись проводить секвестр бюджета на сумму 1,8 трлн рублей из-за необходимости финансировать антикоронавирусный стимулирующий пакет для экономики.
Однако вместо урезания социальных расходов чиновники решили сэкономить на бизнесе и подняли ряд налогов, что свидетельствует об изменении образа мышления у российской бюрократии.
Российская высшая бюрократия стала прагматичной как в сфере внутренней политики, так и по отношению к внешним субъектам. Эти перемены уже очевидны всем, кто погружён в информационную повестку, но их масштаб не всегда понятен.
Задача данного исследования — описать на примере конкретных управленческих решений трансформацию мышления российской высшей бюрократии, вызванную наложившимися друг на друга кризисами, а также спрогнозировать дальнейшие контуры финансовой и социально-экономической политики России.
Прочитать полный текст можно здесь.
В 2016 году тогдашний премьер-министр России Дмитрий Медведев в ходе разговора с феодосийской пенсионеркой Анной Буяновой произнёс фразу: «Денег нет, но вы держитесь», которая стала квинтэссенцией всех проблем в экономике и особенностей проводимой в стране финансово-экономической политики. Фраза мгновенно превратилась в остросоциальный интернет-мем.
Прошло 4 года, и пандемия коронавируса вновь вернула к жизни слоган «Денег нет, но вы держитесь» в тот момент, когда власти принялись проводить секвестр бюджета на сумму 1,8 трлн рублей из-за необходимости финансировать антикоронавирусный стимулирующий пакет для экономики.
Однако вместо урезания социальных расходов чиновники решили сэкономить на бизнесе и подняли ряд налогов, что свидетельствует об изменении образа мышления у российской бюрократии.
Российская высшая бюрократия стала прагматичной как в сфере внутренней политики, так и по отношению к внешним субъектам. Эти перемены уже очевидны всем, кто погружён в информационную повестку, но их масштаб не всегда понятен.
Задача данного исследования — описать на примере конкретных управленческих решений трансформацию мышления российской высшей бюрократии, вызванную наложившимися друг на друга кризисами, а также спрогнозировать дальнейшие контуры финансовой и социально-экономической политики России.
Прочитать полный текст можно здесь.
Дело Сопчука
В России стала публичной история депутата Госдумы от партии «Единая Россия», члена комитета по транспорту и строительству Госдумы, Сергея Сопчука.
Сопчук, будучи депутатом, не имел права заниматься предпринимательской деятельностью, но занимался ей, обманывая администрацию президента, аппарат Госдумы и другие контрольные органы. Когда на него пало подозрение, то он начал оказывать противодействие следствию, забрав компрометирующие его документы. В суде Сопчук отрицал какую-либо причастность к бизнесу, чем, фактически, совершил для себя выбор в пользу сохранения депутатского мандата. Следствие добилось установления истины по делу, – Сопчука сдали его же партнёры – а Замоскворецкий суд постановил конфисковать у Сопчука активы, которые потенциального могли принести ему доход в 38 млрд рублей.
В России стало на одного золотобытчика меньше и, скорее всего, станет на одного депутата меньше.
История примечательна тем, что является хорошей иллюстрацией курса на национализацию элит и отделение политики от бизнеса. Дело не в том, что Сопчук миллиардер (это никого не удивляет, тот же министр промышленности Мантуров в правительство пришёл из бизнеса), а том, что он решил обманывать контролирующие органы. Этого ему не простили.
Не простили мошенничества экс-сенатору Арашукову, взяточничества экс-министру Улюкаеву, под следствием находится сенатор Мень.
Уверен, украинским коллегам Сопчука по парламенту есть о чём подумать и порадоваться, что на Украине такого нет – там сейчас заняты исключением из общественно-политической и социально-экономической жизни попавшего под американские санкции депутата Дубинского.
В России стала публичной история депутата Госдумы от партии «Единая Россия», члена комитета по транспорту и строительству Госдумы, Сергея Сопчука.
Сопчук, будучи депутатом, не имел права заниматься предпринимательской деятельностью, но занимался ей, обманывая администрацию президента, аппарат Госдумы и другие контрольные органы. Когда на него пало подозрение, то он начал оказывать противодействие следствию, забрав компрометирующие его документы. В суде Сопчук отрицал какую-либо причастность к бизнесу, чем, фактически, совершил для себя выбор в пользу сохранения депутатского мандата. Следствие добилось установления истины по делу, – Сопчука сдали его же партнёры – а Замоскворецкий суд постановил конфисковать у Сопчука активы, которые потенциального могли принести ему доход в 38 млрд рублей.
В России стало на одного золотобытчика меньше и, скорее всего, станет на одного депутата меньше.
История примечательна тем, что является хорошей иллюстрацией курса на национализацию элит и отделение политики от бизнеса. Дело не в том, что Сопчук миллиардер (это никого не удивляет, тот же министр промышленности Мантуров в правительство пришёл из бизнеса), а том, что он решил обманывать контролирующие органы. Этого ему не простили.
Не простили мошенничества экс-сенатору Арашукову, взяточничества экс-министру Улюкаеву, под следствием находится сенатор Мень.
Уверен, украинским коллегам Сопчука по парламенту есть о чём подумать и порадоваться, что на Украине такого нет – там сейчас заняты исключением из общественно-политической и социально-экономической жизни попавшего под американские санкции депутата Дубинского.
Мародёры: как украинцы оплатят месть Ахметова Коломойскому
Пусть и несколько запоздалые, но не утратившие актуальности рассуждения о том, кому выгодно присоединение Украины к европейской энергосистеме.
Ахметов — если Украина в 2023 году действительно выйдет из общей с Россией и Белоруссией энергосистемы — останется в чистом выигрыше.
Во-первых, он на инфраструктурном уровне избавится от дешёвой электроэнергии из России и Белоруссии, а заодно усилит свои позиции на рынке украинской электроэнергетики. Во-вторых, ослабнут позиции политических конкурентов Ахметова. В-третьих, зелёная энергетика Ахметова имеет все шансы стать органичной частью новой — углеродно нейтральной — энергосистемы ЕС.
Пусть и несколько запоздалые, но не утратившие актуальности рассуждения о том, кому выгодно присоединение Украины к европейской энергосистеме.
Ахметов — если Украина в 2023 году действительно выйдет из общей с Россией и Белоруссией энергосистемы — останется в чистом выигрыше.
Во-первых, он на инфраструктурном уровне избавится от дешёвой электроэнергии из России и Белоруссии, а заодно усилит свои позиции на рынке украинской электроэнергетики. Во-вторых, ослабнут позиции политических конкурентов Ахметова. В-третьих, зелёная энергетика Ахметова имеет все шансы стать органичной частью новой — углеродно нейтральной — энергосистемы ЕС.