В комнате царила вязкая тьма, клубящаяся у ног, вползающая в разум, проникающая в самые глубокие страхи. Она шептала голосами из прошлого, разрывала на части реальность и оставляла после себя лишь холод и дрожь. Никсар стоял в самом её сердце, одинокий, сломленный, поглощённый собственным кошмаром. Его глаза были пустыми, в них отражалась бездна.

Но вдруг тьма дрогнула. Прорезая её мягким синим светом, в комнату ворвался Элио.

Он не кричал, не звал — просто подошёл. С каждым шагом кошмар отступал, сопротивляясь, но не в силах победить того, кто нес в себе свет. Синие огни магии окутали пространство, как дыхание надежды. Волосы Элио сияли оттенками фиолетового в полумраке, серьга-ловец слабо покачивалась, отражая слабый отблеск магии.

Он не знал, услышит ли его Никсар. Он не знал, дотянется ли до него сквозь этот ужас. Но рука в чёрной перчатке всё же поднялась, осторожно, будто касаясь лепестка. Его пальцы легли на щёку Никсара, чувствуя дрожь кожи и слёзы.

— Я здесь, — прошептал Элио, и голос его был тише вздоха. — Ты больше не один.

Никсар вздрогнул, глаза наполнились жизнью, болью и облегчением. Он смотрел на Элио, будто видит его впервые — не как ловца кошмаров, а как того, кто пришёл ради него, сквозь ночь, сквозь боль, сквозь всё.

За их спинами тьма медленно рассеивалась. А на коже Элио проступили новые, чёрные метки. Он снова взял часть кошмара на себя.

Но это уже не имело значения. Главное — Никсар снова дышал.