Образы «еллинских философов» на иконостасе Троицкой церкви в Останкине.
До определённого времени на Руси почти не различали античных философов: если и знали Сократа, Платона и Аристотеля, то очень опосредованно, через призму византийского богословия. Всех их считали «стихийными христианами», язычниками, предчувствовавшими Христа. Более того, не различали не только философов, но и в целом Античность: что философ, что полулегендарный поэт, а иногда даже языческий бог — всё одно. И всё об Одном.
Эта неразличённость часто приобретала совершенно очаровательные формы, подобные тем, что на останкинском иконостасе. Кто здесь изображён? По сути дела — собирательный образ, персонажи, мелькавшие то ли в мифах, то ли возникшие в умах создателей иконостаса. Такой ход весьма честный: почему бы не вложить в руки таким «философам» свитки с чем-нибудь богословским или пророческим? Запросто!
Русь — святая простота.
До определённого времени на Руси почти не различали античных философов: если и знали Сократа, Платона и Аристотеля, то очень опосредованно, через призму византийского богословия. Всех их считали «стихийными христианами», язычниками, предчувствовавшими Христа. Более того, не различали не только философов, но и в целом Античность: что философ, что полулегендарный поэт, а иногда даже языческий бог — всё одно. И всё об Одном.
Эта неразличённость часто приобретала совершенно очаровательные формы, подобные тем, что на останкинском иконостасе. Кто здесь изображён? По сути дела — собирательный образ, персонажи, мелькавшие то ли в мифах, то ли возникшие в умах создателей иконостаса. Такой ход весьма честный: почему бы не вложить в руки таким «философам» свитки с чем-нибудь богословским или пророческим? Запросто!
Русь — святая простота.
❤🔥36
(…) и если ум в сравнении с человеком божествен, то и жизнь, подчинённая уму, божественна в сравнении с человеческой жизнью.
Не нужно [следовать] увещеваниям «человеку разуметь человеческое» и «смертному — смертное». Напротив, насколько возможно, надо возвышаться до бессмертия и делать всё ради жизни, соответствующей наивысшему в самом себе. Если по объёму это малая часть, то по силе и ценности она всё далеко превосходит.
Что по природе присуще каждому, то для каждого наивысшее и доставляет наивысшее удовольствие; а значит, человеку присуща жизнь, подчинённая уму, коль скоро человек и есть в первую очередь ум. Следовательно, эта жизнь самая счастливая (εὐδαιμονία).
•
Сам [человек] и будет этой частью ума, коль скоро она является главной и лучшей [его частью]. А потому было бы нелепо отдавать предпочтение не жизни самого себя, а [чего-то] другого [в себе].
Не нужно [следовать] увещеваниям «человеку разуметь человеческое» и «смертному — смертное». Напротив, насколько возможно, надо возвышаться до бессмертия и делать всё ради жизни, соответствующей наивысшему в самом себе. Если по объёму это малая часть, то по силе и ценности она всё далеко превосходит.
Что по природе присуще каждому, то для каждого наивысшее и доставляет наивысшее удовольствие; а значит, человеку присуща жизнь, подчинённая уму, коль скоро человек и есть в первую очередь ум. Следовательно, эта жизнь самая счастливая (εὐδαιμονία).
•
Сам [человек] и будет этой частью ума, коль скоро она является главной и лучшей [его частью]. А потому было бы нелепо отдавать предпочтение не жизни самого себя, а [чего-то] другого [в себе].
❤🔥24
Тьма отступила. Тени покорно стелятся по рельефам, искажаясь от дрожания воздуха. Ещё мгновение — и они растают, словно дым от погасших костров.
Израненная, но не сломленная земля вдыхает небо. Бесконечная эманация вечного светила, раздвоенного в себе, опрокинулась на земную твердь. Сияние обрушится вниз.
Ни ночи, ни дня. Ни рождения, ни смерти. Единство с собою вовек.
Израненная, но не сломленная земля вдыхает небо. Бесконечная эманация вечного светила, раздвоенного в себе, опрокинулась на земную твердь. Сияние обрушится вниз.
Ни ночи, ни дня. Ни рождения, ни смерти. Единство с собою вовек.
❤🔥50
В Муроме обнаружен храм неземного вида, который легко впишется в пейзаж какого-нибудь космодрома.
Причудливый облик не мешает ему быть древнейшей постройкой города (середина XVI века). Сотворён он, по одной из версий, аж целым зодчим (или зодчими) Собора Василия Блаженного.
Построили его по наказу Ивана IV в честь взятия Казани: по легенде, на месте храма стоял шатёр, из которого царь наблюдал за переправой войск через Оку. Дружина переправилась, Казань присоединили, довольный царь одарил Муром сразу несколькими храмами, включая этот.
В конце XIX века от разгулявшейся почвы и общей запущенности у храма рухнул каменный шатёр. Совсем недавно его увенчали новым: ребристым, серебристым, со внушительными зубцами у основания.
Его форма отнюдь не новодел — исторический шатёр, судя по немногочисленным рисункам, выглядел примерно так же. Однако пропорции храма в целом были изящнее: реставраторы забыли фриз над кокошниками, проигнорировали колокольню, а сам шатёр сделали явно приземистей.
Так или иначе, храму хочется присвоить имя «Космический корабль Спасения-1». В будущий век возьмёт не всех!
Причудливый облик не мешает ему быть древнейшей постройкой города (середина XVI века). Сотворён он, по одной из версий, аж целым зодчим (или зодчими) Собора Василия Блаженного.
Построили его по наказу Ивана IV в честь взятия Казани: по легенде, на месте храма стоял шатёр, из которого царь наблюдал за переправой войск через Оку. Дружина переправилась, Казань присоединили, довольный царь одарил Муром сразу несколькими храмами, включая этот.
В конце XIX века от разгулявшейся почвы и общей запущенности у храма рухнул каменный шатёр. Совсем недавно его увенчали новым: ребристым, серебристым, со внушительными зубцами у основания.
Его форма отнюдь не новодел — исторический шатёр, судя по немногочисленным рисункам, выглядел примерно так же. Однако пропорции храма в целом были изящнее: реставраторы забыли фриз над кокошниками, проигнорировали колокольню, а сам шатёр сделали явно приземистей.
Так или иначе, храму хочется присвоить имя «Космический корабль Спасения-1». В будущий век возьмёт не всех!
❤🔥59
Чёрные тучи похитили солнце. Медленно гаснет последнее пламя. Дым пронизывает тьму, рисуя серебристыми нитями причудливые фигуры — ни на что не похожие и похожие на всё сразу. Устремляясь ввысь, нити сплетаются воедино, окутывая мрак полупрозрачной пеленой.
Всё замерло. Всё будто исчезло, кроме собственного присутствия. Собственного разумения. И покуда не прозреют внутренние очи, покуда не обратят взор на бесконечность безначального Ума, — на его непрестанное движение в вечном покое, — тьма будет властвовать.
Где-то мерцают слабые всполохи далёких светил, которых, быть может, уже давно нет. Но воспрянет огонь… возгорится из пепельного небытия. Вечное пламя Логоса, чей свет ярче сотни светил.
Всё замерло. Всё будто исчезло, кроме собственного присутствия. Собственного разумения. И покуда не прозреют внутренние очи, покуда не обратят взор на бесконечность безначального Ума, — на его непрестанное движение в вечном покое, — тьма будет властвовать.
Где-то мерцают слабые всполохи далёких светил, которых, быть может, уже давно нет. Но воспрянет огонь… возгорится из пепельного небытия. Вечное пламя Логоса, чей свет ярче сотни светил.
❤🔥35