Ну поехали. На роль Снейпа в новой экранизации «Поттера» официально утвержден Паапа Эссьеду.

И пока дикие срачи рвут комменты пабликов, я вкину пару своих соображений на тему.

А вы — наваливайте сет роллов, потому что сои сейчас будет много.

Начну с мантры про актуальность.

Искусство (и всё, что претендует на этот статус) должно быть отпечатком своего времени, даже если говорит о прошлом слэш будущем. Такова его сверхзадача. — И расовый вопрос, к сожалению, пока актуален. Напомню, что к 25-у году Оскар за лучшую женскую роль получила только одна (!) темнокожая актриса. За 100, мать его, лет. И самое дикое — это всё ещё преподносится как невероятное достижение Академии и демократии.

Так что подобные «Поттеру» проекты не то что не должны избегать расовый вопрос. Они не имеют на это права. Как масштабный фильм о современной России не может избежать темы 2022 года. Почему? — Потому что это будет вранье. А если кто-то думает, мол, книги Роулинг существуют вне остросоциального и политического контекста, плиз, перечитайте.

Далее. Тейки про «не ломайте старое» мне кажутся нерелевантными в принципе. — Ну во-первых, а что, собственно, ломается? Покажите, где конкретно Паапа вас трогал? Новый «Поттер» — это не переписывание истории, не конечная её точка. Это отпечаток времени, версия 2020-х. — Не более. Но и не менее.

[Даром, что тема с расовыми притеснениями при грамотном подходе очень круто ляжет в диккенсоновскую по своей сути линию Снейпа.]

И последнее. Книги Роулинг — безусловно, общемировое достояние. Но… если по-хорошему, сериал делают не для нас. — Это не наша культура, не наша страна. Для россиян создаются фильмы Андреасяна и госагитки. А индустрия штатов — способна генерить контент за миллиарды долларов и хочет подарить своей многообразной аудитории ощутимое чувство причастности к легенде. Не избегая меркантильных соображений, ок.

Кароч, люди по ту сторону медленно, но верно учатся понимать, что цвет кожи не имеет никакого значения вообще.

Давайте не будем им мешать.

«Знакомство с театром нужно начинать с классики.»

Так я думал.

Но оказалось, спектакли имеют срок годности. Поэтому классические постановки уже давно превратились в трупы, которые годами дёргают за нитки, чтобы выжить.

Кароч, я чуть было не забил на театр.

А неделю назад совершенно случайно попал на «86 мартобря» по «Запискам сумасшедшего».

И да, Гоголь там вращается в гробу. — Кружится в вальсе под «Знаешь ли ты». Довольный и счастливый)

Просто офигенная работа режиссёра, актёра и сценографа.

Как кубик-конструктор, где из одних и тех же деталей каждый раз складывается новая цельная картинка, маленький пазл в одной большой, многослойной интерпретации Гоголя.

С этой картинкой можно спорить. Но главное — она живая и пульсирующая. Вздох, созданный из текста, который наша культура умудрилась напрочь лишить воздуха. Где-то неидеальный... Как и любой полноценный организм.

Таким и должен быть театр. И искусство.

Если что, билеты тут.

И да! Я ревел на Гоголе. Пздц)

«Я, возникающее из прикосновения, отпущено поровну всем, и ты понимаешь, что не в означивании дело, но в исключении. Незримые опоры, растягивающие кожуру совмещений в неукротимом переходе в иное, — вторжение…»

Думаю, вы мало что поняли.

Особенно если это ваш первый текст Драгомощенко.

Вообще, метареализм как течение возник в русской литературе на рубеже 70-80-х и почти сразу же обзавёлся названием, манифестом и рядом последователей. Но сам Драгомощенко в их число себя не включал. Хотя в его текстах прослеживается тот же метод: создание собственного пространства, обособленного мира, перпендикулярного нашей реальности и, как следствие, где-то незримо (?) с ней пересекающегося.

Это мир наслоения метафор. Он состоит из понятных слов и осязаемых образов. Но они уже не просто средство описания, а буквально блоки, из которых этот мир строится.

И да, этому миру нужен собственный подход в восприятии.

Разумеется, тексты Драгомощенко не нужно читать, как тексты условных реалистов. Хотя… наверное, можно. — Это не набор слов, написанный в потоке сознания. Напротив, это строго выверенные структуры, тщательно подобранные слова и вполне конкретные вещи. Но будет лучше в них просто «влиться».

Как и любое Искусство, поэзия Драгомощенко говорит не столько о себе, сколько о нас. В конце концов, это про индивидуальные ощущения и альтернативные прочтения. Для них метареалистичные образы сооружают сверхдостаточное поле. Да, они работают радикально. Может быть, грубо (хотя это последнее слово, которое хочется употребить в отношении Драгомощенко).

Но взамен вы получите себя в той мере, в какой редко где ещё получите.

Такие дела.

Уже заценили новый барельеф со Сталиным?)

Йеп. Очередная скромная подачка, призванная «распалить души»... — Ну как души. Мы знаем, что у последователей главной атеистической идеологии мира не может быть души. — …распалить сердца борцов с внутренним врагом и фанатов «железного кулака».

Блять, ну почему все любители металла так ненавидят своих соседей?

Я не поленился и проверил лично: горельеф на Таганской работает, как часы. — Сотни благодарных россиян отправились поклониться в ноги светлому лику товарища Джугашвили.

Забавно. И грустно.

Особенно грустно слушать раболепные песни о «вожде народов» и «великом полководце», оправданные «любовью» к истории.

Ирония в том, что борцов с капитализмом легче всего купить. Стоит установить памятник палачам на Лубянке, и вуаля. — Все их проблемы в миг решаются: страна идёт по верному пути, жизнь становится слаще, а хлеб — хлебше.

Потому что фанатам идеологий не нужна жизнь за окном. Гораздо важнее — «правильный» набор букв в учебниках истории и громкие «самая большая», «самая великая» и «всем покажем» из телеящиков. Этим они питаются, в это одеваются, этим живут.

[Знать, что живешь в лучшей империи, а соседу — хуже, чем тебе. Что ещё нужно для счастья?]

А вообще, я думаю, им абсолютно не интересен реальный Сталин.

Для них это всего лишь архетип. Старый-добрый Робин Гуд, про которого рассказывал дед из-под Северодвинска. Сказочный персонаж, который бил морды негодяям вроде ученых-славистов и раздавал койки в коммуналках простым добрым трудящимся.

Энивэй.

Кто бы и что тут по этому поводу ни думал, хоть раз порадуемся за стариков, искренне уверенных, что новые поколения, воспитанные на идеях гуманизма, — куда-то волшебным образом исчезнут.

Вот завтра же. Ага.

Почему-то творцам традиционной школы не нужны адвокаты. И на Серова стоят очереди, в отличие от Малевича. Не потому ли, что совриск — голимая, никому не нужная хрень.

Краткий пересказ очередного мнения в моих комментах. Давайте разбираться.

Для начала обратимся к статистике Art Newspaper.

Согласно ей в рандомном 20-м году Тейт Модерн — второй по посещаемости музей мира. С ним в первую десятку вошёл Музей искусства XXI века в Канадзаве, а легендарный Помпиду — не добрал полсотни тысяч человек (11-е место).

[Кстати, это самая популярная достопримечательность Парижа после Лувра и Эйфелевой башни.]

Что касается РФ — годом позже московский Мультимедиа Арт музей стал 5-м: выше музея-заповедника Сталинградской битвы, Эрмитажа и Третьяковки. А в уже упомянутом 20-м самыми популярными выставками были Дали в Манеже (11 тыс. посетителей в день) и выставка современного искусства Artlife (7,8 тыс.). Для сравнения: у «Линии Рафаэля» в Эрмитаже — 3,1 тыс., у «Русской сказки» с Васнецовым — 1,3 тыс.

Так что вбросы о «никому не нужном совриске» предлагаю отправлять в утиль. А кейс с очередями к Серову, на которого 100 лет можно было попасть без всякой очереди, я даже не буду трогать. — Никакой любви к искусству там нет в принципе.

Далее.

Классическим творцам «традиционной школы» действительно не нужны адвокаты.

Потому что с детского сада явление искусства нам подают исключительно на примере творцов «традиционной школы». Ну как бэ… с чего вдруг людям, не ушедшим в понимании вопроса дальше сочинений по Левитану, сомневаться в том, что Васнецов — это искусство?

В конце концов, все мы помним «Миф о пещере» Платона. — Отсутствие многообразия не просто сужает вашу картину мира. Оно атрофирует способность к восприятию нового в принципе. И если вы растёте на представлениях о том, что тень от человека — и есть человек, вы скорее вскроетесь, чем на старости лет признаете, что настоящие люди всё это время ходили за вашей спиной.

И да. 70 лет советской изоляции — это катастрофически много для XX века. Поэтому мы всё ещё в точке, где российское большинство самолично соорудило себе скрижаль, на которой от имени Бога нацарапало, что «настоящее искусство можно поместить на конфетную коробку или это не искусство».

Ну ок.

А вообще, огромному количеству ныне признанных художников в своё время капец как нужны были адвокаты.

Прерафаэлитов мешали с грязью все вплоть до Диккенса, пока за них не вступился Рёскин. Карьеру условного Сарджента уничтожили за портрет Готро, и вам даже в голову не придёт, к чему там прикопались. До этого неоклассицисты хаяли Курбе, а в России — пинали передвижников. Позже сами передвижники называли девушек на картинах Серова «больными сифилисом».

И так можно продолжать до утра.

Важнее здесь то, что гению, как и любому новатору, чаще всего нужны адвокаты. А вот народные «почитатели», знающие 1,5 картины и считающие, что настоящее искусство всегда вытянет себя, как ёбаный барон Мюнхаузен, художнику даром не нужны.

Ни при жизни, ни тем более сейчас.

Форма в совриске действительно стала проще.

Хотя те же Никола Самори, Фабио Виале… Ай Вэйвэй с его 100 млн. выполненных вручную фарфоровых семян явно выбиваются из этой парадигмы.

Энивэй. Многие из нас считают, что проще — значит хуже. По определению. Но вообще-то, пока мы не сгорели в ядерной войне, упрощение не равно регрессу.

Чаще оно — следствие невозможности новых усложнений.

Банально: разве отказ от избыточности рококо — это регресс? А переход от громоздких державинских од к легкому пушкинскому слогу — точно шаг назад?

Но ok. Если мы решим, что не было последних 130 лет искусства... куда мы поведем живопись? — К запредельному натурализму? — Есть фотопечать. Плюс гипер- и фотореализм, которые наполнены гораздо большей осмысленностью за счёт постмодернистских концептов.

Сохраним «передвижнеческую» форму, но будем говорить про сегодня? — Сомневаюсь, что в 21 веке есть достойный спектр тем, ещё не затронутых передвижниками/соцреалистами. Или нас устроит простая смена декораций?

То есть стагнация?

Почему искусство не про красоту

«Окей, содержание и форма одинаково важны. Допустим. Но неужели так сложно всегда делать эту форму красивой? Ну хотя бы приятной глазу? Дошли до того, что ветку Монастырского в учебниках ставят на один уровень с Шишкиным.»

Да уж. Сталина на нас нет.

Лично я далёк от околофашистских идеологий, согласно которым в музеях должны быть только Венеры на холстах и Давиды в мраморах. А остальное — гореть в костре дегенеративного искусства.

Как максимум потому, что любое искусство — это бесценный человеческий опыт. Людей, народов, лет и эпох.

Как минимум потому, что искусство как явление не про красоту. Вообще.

Камон. Во все времена были разные представления о прекрасном. — Живопись Шишкина за полвека до «Утра в сосновом лесу» вызвала бы скандал. Потому что с точки зрения образованного зрителя первой половины XIX века писать гигантские холсты с какими-то бессистемно расставленными палками и пнями (которые даже фоном для «настоящего искусства» — картины на античный сюжет — поставить стыдно) — не то что уродливо и кринге, это тупо и бессмысленно.

Удивительно, но все вопросы снимаются, если мы понимаем, что искусство — это диалог о человеческом опыте. Трансляция эмоций. И если оно хочет вызвать отвращение… к условно войне, оно не может быть красивым по определению. Потому что в войне нет ничего красивого. И если искусство будет рисовать войну красивой, оно будет вам врать.

Да, есть масса работ в духе «Обороны Севастополя». Отказать им в красоте (в обывательском понимании) — сложно. Другой вопрос, что картина Дейнеки — не о войне. Она о силе человеческого духа. О красоте, которая погибает во имя призрачных шансов на будущее. И в этом контексте неважно, герой Дейнеки закрывает грудью пулемёт или в одиночку пересекает Альпы. Если бы эта картина была о войне, она бы тупо не работала. Как не работал бы балет о Великой Отечественной в пачках и пуантах.

А собственных страниц в учебнике заслуживают и Боттичелли, и Брейгель, и Шишкин, и Малевич, и Монастырский, и безымянные скульпторы йоруба.

Такие дела.

Кароч, лайфхак для москвичей (и гостей столицы).

Буквально на днях узнал, что в сети рестиков «Моремания» вам полностью вернут деньги, если вы ждёте заказ больше 20 минут.

Странно, что посетители не знают об этом правиле, хотя его как будто бы никто не скрывает…

Энивэй. Кухня там так себе. Честно. Но! если вас устроит дарёный конь, идите на Страстной. — Там всегда битком народа, а шанс получить халявный и в целом очень даже неплохой том-ям — 90%.

P.S. Не бойтесь официантов и не стесняйтесь требовать возврат.

Попытка объяснить абстракцию № 100500

Люди часто кричат, что не понимают современное искусство.

И да. Большинство далеки от экспрессионизма, концептуализма, абстракции, минимализма, арте повера и вот это всего.

Но ровно так же обыватель не понимает большую часть европейской классической живописи. И чтобы это вскрыть, достаточно пары вопросов.

Мол, плиз, объясни мне проблематику «Лесной дали» Шишкина.

На этом всё.

Но вообще-то нет. — Типичный хаятель совриска не понимает китайскую живопись, японскую гравюру, скульптуру мезоамериканских народов, древнеегипетские фрески… Он не способен отличить Брейгеля Старшего от Младшего, а греческую архаику — от этрусской скульптуры. Не видит разницы между отечественной иконописью и ранними образцами сиенской школы.

Всё, что у него есть, — иллюзия понимания.

Иллюзия, в основе которой лежит базовый визуальный опыт.

В какой-то мере мы все — его заложники. Всю историю мы заняты передачей визуальных кодов. И то, что одни работы нам кажутся понятными — результат этого бог знает откуда полученного опыта. Нас не интересует, какого хрена один из самых христианских художников XV века вдруг стал писать гигантские холсты на языческие темы. Поэтому в глазах большинства «Рождение Венеры» — про рождение античной богини.

А «Два охотничьих пса» Бассано — конечно же, про собак.

И с э́той точки зрения Ротко — как будто бы реально хрень собачья.

Но вообще-то одна из главных заслуг абстракционистов в том, что они пытались убрать эту преграду. Избавить нас от костылей из предметных образов, на которые мы опираемся и думаем, что всё понимаем.

Чтобы хоть раз в жизни, находясь в галерее, мы включили что-то кроме глаз.

Получилось ли у них? — Ну скажем так. Некоторые до сих пор видят в «Черном квадрате» только квадрат. А в Боттичелли — Хью Хефнера эпохи Возрождения.

И да, с этой оптикой черные квадратики на фоне сисек действительно дико мешают.

P.S. Ребят, если откликнулось, — реакции. Реакции-реакции-реакции, плиз🙏

Недавно я сформировал у себя привычку: давать фидбэк под работами, которые мне зашли. Вне зависимости от раскрученности автора и типа контента.

Так как я сам автор, я понимаю, насколько этот фидбэк важен.

Простой лайк или коммент в духе «то, что ты делаешь — дико круто, спасибо». Или развёрнутое мнение с подетальным разбором… Всё это — частичка живого человека по ту сторону экрана. Его время и эмоции. Важное напоминание, мол, чел, всё не зря. И даже если твои потуги — полная дичь, кому-то эта «дичь» нравится. И может быть, капец как нужна.

Так что вот. Когда столкнётесь с контентом, который вам зайдёт, обязательно скажите автору, что он имба. Скорее всего ему это дико нужно.

А если вам нравится мой канал, отправьте какой-нибудь годный пост (например, вот этот) своему другу и попросите подписаться. Это дико поможет мне.

Спасибо ❤️