Османские основы фанарских претензий на власть
- 1 -
Нам сложно понять истоки константинопольского папизма, не погружаясь в исторический контекст существования Константинопольского Патриархата (КП). Еще сложнее нам понять, почему к целому ряду возмутительных, на наш взгляд, действий Константинополя, так снисходительно смотрят в древних Поместных Церквях. Например, почему отказываются от собственного варения священного мира, признавая монополию КП? Почему признают его привилегии там, где это противоречит как каноническому праву, так и учению о Церкви?
Например, в вопросе претензий КП на право высшей судебной власти в православном мире. Ведь КП не только претендует на это право, но, на основании именно этих претензий, он присвоил себе право верховной власти, вторгаясь в пределы других Церквей, нарушая их автокефальные права, меняя их границы, отбирая епархии и приходы. Будучи «сам себе судьей» он отобрал диаспору у пяти Поместных Церквей, еще двум не позволил опекать своих зарубежных чад, отобрал часть епархий у Церкви Эллады, семь раз вторгся на нашу каноническую территорию, отрывая от нее части нашей Церкви, попрал границы Чешской Церкви, многократно вмешивался во внутренние дела практически всех Поместных Церквей…
В основном КП апеллирует к 3-му правилу II Вселенского Собора и правилами 9-му, 17-му и 28-му IV Вселенского Собора. Все византийские толкователи сходятся во мнении, что речь идет о «первенстве чести» Константинополя – а не о власти. Но именно судебные права оцениваются двояко:
Так канонист Иоанн Зонара (ХII век) в толковании на 17-е правило IV ВС пишет: «не над всеми без исключения митрополитами Константинопольский Патриарх поставляется судьею, а только над подчиненными ему. Ибо он не может привлечь к своему суду митрополитов Сирии, или Палестины и Финикии, или Египта против их воли; но митрополиты Сирии подлежат суду Антиохийского патриарха, а палестинские – суду патриарха иерусалимского, а египетские должны судиться у патриарха александрийского, от которых они принимают и рукоположение и которым именно и подчинены». Но канонист Алексей Аристен (ХII век) пишет в толковании на 9-е правило ВС: «Этого преимущества, то есть чтобы митрополит, состоящий под властию одного патриарха, был судим другим, ни правилами, ни законами не дано ни одному из прочих патриархов, кроме константинопольского».
Мнение канонистов - лишь свидетельство принятых в их эпоху интерпретаций. Как мы видим, разночтения присутствовали уже тогда. Между тем, формулировка первого канона, в котором упоминается значение Константинопольской кафедры, вполне красноречива: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что город оный есть новый Рим» (3-е правило II ВС). То есть, речь идет именно о роли столицы. И еще более четко в основанном на нем же, 28-м правиле IV ВС: «…мы определяем и постановляем о преимуществах святейшей Церкви того же Константинополя, новаго Рима. Ибо престолу ветхаго Рима отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град. Следуя тому же побуждению и сто пятьдесят боголюбезных епископов представили равные преимущества святейшему престолу новаго Рима, праведно рассудив, да град, получивший честь быть градом царя и синклита…»
То есть преимущество чести строится исключительно на статусе имперской столицы, что позволяло решать церковные вопросы и с императором, чего часто требовала ситуация в эпоху Вселенских Соборов. Ведь тогда все Поместные Церкви находились в пределах римской ойкумены. Но тем не менее, практика решения спорных вопросов других Церквей в Константинополе, хоть и имела иногда место, но не была однозначной. Порою судьбы Константинопольских Патриархов решались в других Церквях…
Но в 1453 году на смену каноническому церковному праву и законам Византии пришло османское право.
#Cоветы_полемисту #Фанарские_ереси
Продолжение 👇
- 1 -
Нам сложно понять истоки константинопольского папизма, не погружаясь в исторический контекст существования Константинопольского Патриархата (КП). Еще сложнее нам понять, почему к целому ряду возмутительных, на наш взгляд, действий Константинополя, так снисходительно смотрят в древних Поместных Церквях. Например, почему отказываются от собственного варения священного мира, признавая монополию КП? Почему признают его привилегии там, где это противоречит как каноническому праву, так и учению о Церкви?
Например, в вопросе претензий КП на право высшей судебной власти в православном мире. Ведь КП не только претендует на это право, но, на основании именно этих претензий, он присвоил себе право верховной власти, вторгаясь в пределы других Церквей, нарушая их автокефальные права, меняя их границы, отбирая епархии и приходы. Будучи «сам себе судьей» он отобрал диаспору у пяти Поместных Церквей, еще двум не позволил опекать своих зарубежных чад, отобрал часть епархий у Церкви Эллады, семь раз вторгся на нашу каноническую территорию, отрывая от нее части нашей Церкви, попрал границы Чешской Церкви, многократно вмешивался во внутренние дела практически всех Поместных Церквей…
В основном КП апеллирует к 3-му правилу II Вселенского Собора и правилами 9-му, 17-му и 28-му IV Вселенского Собора. Все византийские толкователи сходятся во мнении, что речь идет о «первенстве чести» Константинополя – а не о власти. Но именно судебные права оцениваются двояко:
Так канонист Иоанн Зонара (ХII век) в толковании на 17-е правило IV ВС пишет: «не над всеми без исключения митрополитами Константинопольский Патриарх поставляется судьею, а только над подчиненными ему. Ибо он не может привлечь к своему суду митрополитов Сирии, или Палестины и Финикии, или Египта против их воли; но митрополиты Сирии подлежат суду Антиохийского патриарха, а палестинские – суду патриарха иерусалимского, а египетские должны судиться у патриарха александрийского, от которых они принимают и рукоположение и которым именно и подчинены». Но канонист Алексей Аристен (ХII век) пишет в толковании на 9-е правило ВС: «Этого преимущества, то есть чтобы митрополит, состоящий под властию одного патриарха, был судим другим, ни правилами, ни законами не дано ни одному из прочих патриархов, кроме константинопольского».
Мнение канонистов - лишь свидетельство принятых в их эпоху интерпретаций. Как мы видим, разночтения присутствовали уже тогда. Между тем, формулировка первого канона, в котором упоминается значение Константинопольской кафедры, вполне красноречива: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что город оный есть новый Рим» (3-е правило II ВС). То есть, речь идет именно о роли столицы. И еще более четко в основанном на нем же, 28-м правиле IV ВС: «…мы определяем и постановляем о преимуществах святейшей Церкви того же Константинополя, новаго Рима. Ибо престолу ветхаго Рима отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град. Следуя тому же побуждению и сто пятьдесят боголюбезных епископов представили равные преимущества святейшему престолу новаго Рима, праведно рассудив, да град, получивший честь быть градом царя и синклита…»
То есть преимущество чести строится исключительно на статусе имперской столицы, что позволяло решать церковные вопросы и с императором, чего часто требовала ситуация в эпоху Вселенских Соборов. Ведь тогда все Поместные Церкви находились в пределах римской ойкумены. Но тем не менее, практика решения спорных вопросов других Церквей в Константинополе, хоть и имела иногда место, но не была однозначной. Порою судьбы Константинопольских Патриархов решались в других Церквях…
Но в 1453 году на смену каноническому церковному праву и законам Византии пришло османское право.
#Cоветы_полемисту #Фанарские_ереси
Продолжение 👇
Османские основы фанарских претензий на власть
- 2 -
Османами из своих новых подданных-христиан был образован Рум-миллет (автономия по религиозному признаку), в который вошли все православные народы империи. Главой Рум-миллета – этнархом – стал Константинопольский патриарх. Статус имперской кафедры был сохранен за Константинополем. Важно учесть, что в период расцвета Османской империи, под ее властью (или под властью ее вассалов) находились канонические территории всех Поместных Православных Церквей, за исключением Русской Церкви и частично Грузинской. Сербская и Болгарская Церкви были в составе КП. Церкви Кипра, Антиохии, Иерусалима, Александрии политически находились под властью этнарха, хотя формально-канонически не были подчинены ему.
Несмотря на униженное положение христиан в империи, этнарх обладал в ней огромными правами. КП получила от османов ряд преимуществ. КП обладал правом распоряжения имуществом и своей и чужих Церквей. Патриарший суд решал все дела православных, связанные с их религией, как-то: браки, разводы, опекунство малолетних, завещания и наследство. Он же разбирал все финансовые споры между православными. Судиться в османском суде они не могли. Только патриарший суд имел права в отношении клира. Это касалось и уголовных преступлений. Подозреваемого клирика заключали в патриаршую тюрьму и судили там. Даже турецким властям для ареста епископа требовалось разрешение Патриарха (на практике только султан мог нарушить эту норму). Христиане облагались тяжелыми налогами, но клирики освобождались от них. Этнарх мог собирать налоги с православных, а также деньги на нужды Церкви. Жалобы на Патриарха принимал только Синод, да и то лишь тогда, когда все члены Синода единогласно соглашались выслушать их.
Конечно, для султанов система соборных решений независимых Церквей была слишком сложна, потому ответственность за все Церкви перед султаном нес этнарх, наделенный османами соответствующей властью.
Вероучительно же никакое главенство КП или его судебной власти не признавалось. Несмотря на османские привилегии, главенство КП, включая судебное, не признавалось в его церковном значении другими Церквями. Об этом, в частности, четко пишут в Окружном послании Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви ко всем Православным христианам, которое подписали Константинопольский, Антиохийский , Александрийский и Иерусалимский Патриархи вместе с членами своих Синодов в 1848 году: никакого первенства власти ни у одного из престолов быть не может. Случаи суда в Константинополе других Церквей «в случае дел необыкновенных и запутанных» имеют место, но не носят обязательный характер: «Но сие братское содействие в Христианской Вере, не бывает на счет свободы Церквей». И в целом такой суд основан на равноправном взаимодействии Церквей: «Так судили и осудили Собором Отцы наши и Онория, Папу Римского, и Диоскора, Папу Александрийского, и Македония, и Нестория, Патриархов Константинопольских, и Петра Кнафея, Патриарха Антиохийского, и прочих. Ибо, по свидетельству Писания, даже мерзость запустения была на месте святе (Дан.9,27 и Мф.24,15), то почему новизны и ересь не могут быть на престоле святом?».
Как мы видим, сегодня Фанар продолжает интерпретировать свои права в духе османского права, а вовсе не церковно-канонической традиции. При этом память о его почетном месте в двух исчезнувших империях до сих пор питает особое отношения к нему в других Поместных Церквях, чьи территории были под турецким игом, в отличие от РПЦ. Полномочия светской власти растлили фанарскую иерархию, уподобив ее Ватикану, не выдержавшему подобного искушения. Теперь же КП пытается снова вернуть себе преимущество имперской власти, опираясь уже на совсем другую империю, в совсем другой части света…
#Cоветы_полемисту #Фанарские_ереси
- 2 -
Османами из своих новых подданных-христиан был образован Рум-миллет (автономия по религиозному признаку), в который вошли все православные народы империи. Главой Рум-миллета – этнархом – стал Константинопольский патриарх. Статус имперской кафедры был сохранен за Константинополем. Важно учесть, что в период расцвета Османской империи, под ее властью (или под властью ее вассалов) находились канонические территории всех Поместных Православных Церквей, за исключением Русской Церкви и частично Грузинской. Сербская и Болгарская Церкви были в составе КП. Церкви Кипра, Антиохии, Иерусалима, Александрии политически находились под властью этнарха, хотя формально-канонически не были подчинены ему.
Несмотря на униженное положение христиан в империи, этнарх обладал в ней огромными правами. КП получила от османов ряд преимуществ. КП обладал правом распоряжения имуществом и своей и чужих Церквей. Патриарший суд решал все дела православных, связанные с их религией, как-то: браки, разводы, опекунство малолетних, завещания и наследство. Он же разбирал все финансовые споры между православными. Судиться в османском суде они не могли. Только патриарший суд имел права в отношении клира. Это касалось и уголовных преступлений. Подозреваемого клирика заключали в патриаршую тюрьму и судили там. Даже турецким властям для ареста епископа требовалось разрешение Патриарха (на практике только султан мог нарушить эту норму). Христиане облагались тяжелыми налогами, но клирики освобождались от них. Этнарх мог собирать налоги с православных, а также деньги на нужды Церкви. Жалобы на Патриарха принимал только Синод, да и то лишь тогда, когда все члены Синода единогласно соглашались выслушать их.
Конечно, для султанов система соборных решений независимых Церквей была слишком сложна, потому ответственность за все Церкви перед султаном нес этнарх, наделенный османами соответствующей властью.
Вероучительно же никакое главенство КП или его судебной власти не признавалось. Несмотря на османские привилегии, главенство КП, включая судебное, не признавалось в его церковном значении другими Церквями. Об этом, в частности, четко пишут в Окружном послании Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви ко всем Православным христианам, которое подписали Константинопольский, Антиохийский , Александрийский и Иерусалимский Патриархи вместе с членами своих Синодов в 1848 году: никакого первенства власти ни у одного из престолов быть не может. Случаи суда в Константинополе других Церквей «в случае дел необыкновенных и запутанных» имеют место, но не носят обязательный характер: «Но сие братское содействие в Христианской Вере, не бывает на счет свободы Церквей». И в целом такой суд основан на равноправном взаимодействии Церквей: «Так судили и осудили Собором Отцы наши и Онория, Папу Римского, и Диоскора, Папу Александрийского, и Македония, и Нестория, Патриархов Константинопольских, и Петра Кнафея, Патриарха Антиохийского, и прочих. Ибо, по свидетельству Писания, даже мерзость запустения была на месте святе (Дан.9,27 и Мф.24,15), то почему новизны и ересь не могут быть на престоле святом?».
Как мы видим, сегодня Фанар продолжает интерпретировать свои права в духе османского права, а вовсе не церковно-канонической традиции. При этом память о его почетном месте в двух исчезнувших империях до сих пор питает особое отношения к нему в других Поместных Церквях, чьи территории были под турецким игом, в отличие от РПЦ. Полномочия светской власти растлили фанарскую иерархию, уподобив ее Ватикану, не выдержавшему подобного искушения. Теперь же КП пытается снова вернуть себе преимущество имперской власти, опираясь уже на совсем другую империю, в совсем другой части света…
#Cоветы_полемисту #Фанарские_ереси