5 июля пал Мемель
Встретил тут еще одно любопытное определение военным конфликтам XVIII века – «кабинетные» войны. Сразу представил, как маршалы и генералы, а также начальники их штабов сидят по кабинетам, тщательно рисуют карты, а после этого проводят сражения в соответствии с четко разработанной в кабинетах тактикой, а сами войны – с четко разработанной правильной стратегией. Кстати, знаменитая линейная тактика ведения боя – это также оттуда, из XVIII века.
Характерная деталь «кабинетных войн» – осады и взятия городов. Они тоже были зачастую четкими и правильными. Можно даже сказать, благородными, если вспомнить, что в XVIII веке была крайне распространена т.н. почетная капитуляция. То есть, осознав, что сопротивляться можно, но шансы выстоять не очень велики, а помощи ждать в общем-то неоткуда, командующий гарнизоном принимает решение сдаться, но сдаться на почетных условиях: выйти из города с оружием (иногда даже тяжелым) под дробь барабанов и трели флейт.
Так случилось 5 июля (в некоторых источниках 6 июля) 1757 года, ровно 260 лет назад, в Мемеле (нынешней Клайпеде), откуда на почетных условиях ушел прусский гарнизон, а в роли того, кто их вынудил уйти выступила русская императорская армия.
Осада Мемеля – первое крупное боевое столкновение русской армии в Семилетней войне, в которой Россия в составе коалиции из нескольких государств схлестнулась с выскочкой – королем Пруссии Фридрихом II. Весной 1757 года русская армия под командованием генерал-фельдмаршала Апраксина сосредоточилась возле Немана и долго топталась на месте, не решаясь пересечь границу Восточной Пруссии. Причиной тому были некоторые замуты во внешнеполитической игре, которую вел тогдашний канцлер Бестужев-Рюмин, так и природная трусость и нерешительность командующего Апраксина. Генерал-фельдмаршал ждал результатов действия корпуса Фермора, который был отправлен для взятия Мемеля – крупного порта и важной приграничной крепости, прикрывающей Восточную Пруссию с севера.
Генерал Фермор (впоследствии генерал-губернатор Восточной Пруссии во время недолгого нахождения этой провинции под российской юрисдикцией) осадил Мемель в самом начале июля. После довольно непродолжительной бомбардировки, комендант крепость понял, что дело швах (у него было в наличии всего 800 человек против 16 тысяч русских, а основная прусская армия генерал-фельдмаршала Левальда была далеко – она защищала подступы к Кёнигсбергу) и вышел с предложением о капитуляции. Причем, капитуляции почетной: гарнизон с музыкой и песнями, а также с оружием покидал город. Фермор подумал и принял условия, за что впоследствии был подвергнут жесткой критике со стороны командующего Апраксина. Командующий полагал, что Мемель можно было бы раздавить и без всяких почетных условий. 16 тысяч против 800 – это такие же роскошные шансы на безоговорочную победу!
Как бы то ни было, но Мемель был взят, и в середине июля армия Апраксина перевалила через границы Восточной Пруссии и медленно, как перегруженная телега (обозы у наших генералов по традиции были довольно вместительны), покатила в сторону Кёнигсберга. С каким чувством покатила, прекрасно описал историк Керсновский:
«В поход шли отнюдь не с легким сердцем. Пруссаков у нас побаивались. Со времен Петра, и особенно Анны, немец являлся у нас существом заповедным - иного, высшего порядка, учителем и начальником. Пруссак же был прямо всем немцам немец. «Фредерик - сказывают - самого француза бивал, а цесарцев и паче - где уж нам многогрешным противу него устоять!»… После первой стычки на границе, где три наших драгунских полка были опрокинуты прусскими гусарами, всей армией овладела «превеликая робость, трусость и боязнь».
Мемель – это была легкая разминка. В августе под Гросс-Егерсдорфом русскую армию ждало первое, по-настоящему серьезное испытание, которое она с блеском прошла. На удивление пруссакам и на удивление самой себе.
#семилетняявойна #кёнигсберг
Встретил тут еще одно любопытное определение военным конфликтам XVIII века – «кабинетные» войны. Сразу представил, как маршалы и генералы, а также начальники их штабов сидят по кабинетам, тщательно рисуют карты, а после этого проводят сражения в соответствии с четко разработанной в кабинетах тактикой, а сами войны – с четко разработанной правильной стратегией. Кстати, знаменитая линейная тактика ведения боя – это также оттуда, из XVIII века.
Характерная деталь «кабинетных войн» – осады и взятия городов. Они тоже были зачастую четкими и правильными. Можно даже сказать, благородными, если вспомнить, что в XVIII веке была крайне распространена т.н. почетная капитуляция. То есть, осознав, что сопротивляться можно, но шансы выстоять не очень велики, а помощи ждать в общем-то неоткуда, командующий гарнизоном принимает решение сдаться, но сдаться на почетных условиях: выйти из города с оружием (иногда даже тяжелым) под дробь барабанов и трели флейт.
Так случилось 5 июля (в некоторых источниках 6 июля) 1757 года, ровно 260 лет назад, в Мемеле (нынешней Клайпеде), откуда на почетных условиях ушел прусский гарнизон, а в роли того, кто их вынудил уйти выступила русская императорская армия.
Осада Мемеля – первое крупное боевое столкновение русской армии в Семилетней войне, в которой Россия в составе коалиции из нескольких государств схлестнулась с выскочкой – королем Пруссии Фридрихом II. Весной 1757 года русская армия под командованием генерал-фельдмаршала Апраксина сосредоточилась возле Немана и долго топталась на месте, не решаясь пересечь границу Восточной Пруссии. Причиной тому были некоторые замуты во внешнеполитической игре, которую вел тогдашний канцлер Бестужев-Рюмин, так и природная трусость и нерешительность командующего Апраксина. Генерал-фельдмаршал ждал результатов действия корпуса Фермора, который был отправлен для взятия Мемеля – крупного порта и важной приграничной крепости, прикрывающей Восточную Пруссию с севера.
Генерал Фермор (впоследствии генерал-губернатор Восточной Пруссии во время недолгого нахождения этой провинции под российской юрисдикцией) осадил Мемель в самом начале июля. После довольно непродолжительной бомбардировки, комендант крепость понял, что дело швах (у него было в наличии всего 800 человек против 16 тысяч русских, а основная прусская армия генерал-фельдмаршала Левальда была далеко – она защищала подступы к Кёнигсбергу) и вышел с предложением о капитуляции. Причем, капитуляции почетной: гарнизон с музыкой и песнями, а также с оружием покидал город. Фермор подумал и принял условия, за что впоследствии был подвергнут жесткой критике со стороны командующего Апраксина. Командующий полагал, что Мемель можно было бы раздавить и без всяких почетных условий. 16 тысяч против 800 – это такие же роскошные шансы на безоговорочную победу!
Как бы то ни было, но Мемель был взят, и в середине июля армия Апраксина перевалила через границы Восточной Пруссии и медленно, как перегруженная телега (обозы у наших генералов по традиции были довольно вместительны), покатила в сторону Кёнигсберга. С каким чувством покатила, прекрасно описал историк Керсновский:
«В поход шли отнюдь не с легким сердцем. Пруссаков у нас побаивались. Со времен Петра, и особенно Анны, немец являлся у нас существом заповедным - иного, высшего порядка, учителем и начальником. Пруссак же был прямо всем немцам немец. «Фредерик - сказывают - самого француза бивал, а цесарцев и паче - где уж нам многогрешным противу него устоять!»… После первой стычки на границе, где три наших драгунских полка были опрокинуты прусскими гусарами, всей армией овладела «превеликая робость, трусость и боязнь».
Мемель – это была легкая разминка. В августе под Гросс-Егерсдорфом русскую армию ждало первое, по-настоящему серьезное испытание, которое она с блеском прошла. На удивление пруссакам и на удивление самой себе.
#семилетняявойна #кёнигсберг
В Калининграде накануне отметили юбилей битвы при Гросс-Егерсдорфе. 30 августа 1757 года русская армия под командованием генерала Апраксина в окрестностях этой деревни на берегу реки Прегель (это на территории современной Калининградской области) разгромила пруссаков. Я бы в честь памятного события упирал на подвиг простых солдат и офицеров, но власти по традиции поступили по-своему: особых почестей удостоился один из военачальников – генерал Петр Румянцев. Этим летом его именем назвали в Калининграде улицу, сквер и соорудили бронзовый барельеф. И еще, пользуясь случаем, привели в порядок памятный знак, который стоит недалеко от места сражения и который несколько десятилетий никому был не нужен. Зарастал грязью и разрушался местными алкашами-металлоискателями.
Эта халатность (по отношению к памятнику) в российских реалиях вполне объяснима – у нас часто вспоминают о чем-то важном и достойном ближе к круглой дате. Но дело еще и в том, что Гросс-Егерсдорф – это не Бородино и не Полтава. Не тот масштаб, не та историческая роль, и в случае с Гросс-Егерсдорфом совершенно невозможно встроиться в бодрые пропагандистские песнопения: Семилетнюю войну при всем желании не назовешь ни отечественной, ни народно-освободительной. И в том еще дело, что результаты победы при Гросс-Егерсдорфе были бездарно профуканы командующим Апраксиным (или тем, кто за ним стоял). Увы, далеко не единичный случай в русской военной истории. Недавно я писал про Гумбинненский бой, эпизод начального этапа Первой мировой войны, случившийся в августе 1914 года, тогда была похожая ситуация: победа русских полков на полях Восточной Пруссии в итоге обернулась поспешным отступлением. Сравнивать две баталии не совсем корректно, ситуации в 1757-м и 1914-м годах разительно отличались, но выхлоп, общий эффект похож.#семилетняявойна #войнывкружевах #битвы #восточнаяпруссия
https://telegra.ph/Gross-Egersdorf-ili-Geroicheskaya-pobeda-kotoraya-srazu-poteryala-smysl-08-31-2
Эта халатность (по отношению к памятнику) в российских реалиях вполне объяснима – у нас часто вспоминают о чем-то важном и достойном ближе к круглой дате. Но дело еще и в том, что Гросс-Егерсдорф – это не Бородино и не Полтава. Не тот масштаб, не та историческая роль, и в случае с Гросс-Егерсдорфом совершенно невозможно встроиться в бодрые пропагандистские песнопения: Семилетнюю войну при всем желании не назовешь ни отечественной, ни народно-освободительной. И в том еще дело, что результаты победы при Гросс-Егерсдорфе были бездарно профуканы командующим Апраксиным (или тем, кто за ним стоял). Увы, далеко не единичный случай в русской военной истории. Недавно я писал про Гумбинненский бой, эпизод начального этапа Первой мировой войны, случившийся в августе 1914 года, тогда была похожая ситуация: победа русских полков на полях Восточной Пруссии в итоге обернулась поспешным отступлением. Сравнивать две баталии не совсем корректно, ситуации в 1757-м и 1914-м годах разительно отличались, но выхлоп, общий эффект похож.#семилетняявойна #войнывкружевах #битвы #восточнаяпруссия
https://telegra.ph/Gross-Egersdorf-ili-Geroicheskaya-pobeda-kotoraya-srazu-poteryala-smysl-08-31-2
Telegraph
Гросс-Егерсдорф, или Героическая победа, которая сразу потеряла смысл
В 1756 году Россия, дабы поддержать статус крупной европейской державы, центра силы в европейской политике (а также ради новых территориальных приобретений), вступила в Семилетнюю войну. Если кратко, то в этой войне прусский «выскочка» король Фридрих II схлестнулся…
Странное дело: меня нисколько не занимает история Смуты (возможно, пока), а вот нечто похожее, хоть и отдаленно, в XVIII веке - эпоха дворцовых переворотов - напротив. Кровь, кружева и шпаги. Интриги и расследования. Будуары и линейная тактика на поле боя. Думаю со временем написать серию заметок об интересных и не сильно затасканных личностях того времени (про Бирона точно не будет), а пока вот начало - про Степана Федоровича Апраксина. Интересная биография у товарища #войнывкружевах #семилетняявойна
https://zen.yandex.ru/media/historygothy/kak-feldmarshal-apraksin-ostavil-rossiiu-bez-pobedy-5bfec239ec98890c4325bc49?&from=channel
https://zen.yandex.ru/media/historygothy/kak-feldmarshal-apraksin-ostavil-rossiiu-bez-pobedy-5bfec239ec98890c4325bc49?&from=channel
Яндекс Дзен | Платформа для авторов, издателей и брендов
Как фельдмаршал Апраксин оставил Россию без победы
Интриговать у Степана Федоровича получалось заметно лучше, чем воевать