Феномен заимствования русских терминов – это классическая soft power задолго до того, как термин «мягкая сила» придумали. Россия экспортировала не только газ, но и концепты. «Steppe», «taiga», «sputnik» – это культурно-географический брендинг.

Когда весь мир использует твое слово для описания явления, ты выигрываешь битву за нарратив.

Если «dacha» прижилась на Западе – значит, мечта о шести сотках и шашлыках универсальна. Шучу, но всё же…

❤️«Kremlin» – это гениальная пиар-стратегия. Весь сложный, многоголосый, иногда противоречивый аппарат российской власти схлопнулся в один легко произносимый образ – древние стены. Это удобно для СМИ, понятно для аналитиков и выгодно для самой власти.

Или ещё пример: греки придумали «nostos» (возвращение домой) + «algos» (боль), а русская литература XIX века довела это чувство до уровня высокого искусства, вселенского страдания и философской категории. Запад с благодарностью принял апгрейд.

«Toska» – это уже не просто грусть, это «брендированная» русская хандра, лицензионный продукт душевных мук.

Заимствование «avos» – признание уникальной русской модели риск-менеджмента. Это слово – ключ к пониманию иррациональной логики принятия решений, которая нередко ставит в тупик западных партнеров.

Если западный дискурс так глубоко усвоил русские концепты (от географических до ментальных), значит ли это, что русское культурное влияние проникло в саму ткань европейского мышления? Это не столько вопрос геополитики, сколько вопрос культурной гегемонии на уровне языка.

🪆 Вот такая «matryoshka» смыслов на ночь. Поэтому экспансия и сохранение языка - русского языка - важная, стратегическая задача.

👉Подписаться
💬Подружиться