В России «забыли» упомянуть евреев в списке народов СССР «плечом к плечу защищавших мир от фашизма».
Как сообщает израильская гостелерадио-корпорация «Кан», серия методических брошюр «Разговоры о важном» (пособие по внеурочным занятиям в России, введённых в программы образовательных организаций в 2022 году) для 5-11 классов, при перечислении народов СССР «плечом к плечу защищавших мир от фашизма», следуя старой доброй советской традиции, не упомянула евреев, несмотря на то, что как среди солдат действующей армии, так и среди награжденных евреи занимали одну из ведущих позиций.
В методичках не упомянут и Холокост, несмотря на истеричные вопли кое-кого, что он является «частью геноцида советского народа, и касается не только и не столько евреев!» Т.е. на лицо не только «отжим», но и «отжим с последующей ликвидацией» памяти Холокоста в национальном дискурсе.
И, кстати, как вы видите в этом списке украинцы тоже не упомянуты. Совпадение? Не думаю.

Подпишитесь на канал Пятый Пункт

Холокост, седьмое октября, вы находитесь здесь

Саре Джексон 88 лет. Многие годы она рассказывает свою историю пережившей Шоа: когда ей было четыре года, ее родной польский город стали бомбить, а семья смогла сбежать в Сибирь, где жила в трудовом лагере. Обычно Сара рассказывает эту историю на организованных встречах, но седьмого октября она стала рассказывать ее в защищенной комнате, в которой скрылась она и пять человек с фестиваля Нова.

Когда зазвучали сирены ракетной тревоги, Сара готовилась к выходу в синагогу. Она живет в кибуце Саад, в нескольких километрах от границы с Газой. В какой-то момент, выглянув на улицу, Сара увидела пятерых молодых людей, бегущих к ее дому, второму от входа в кибуц. Они вбежали к ней в дом, взяли из кухни ножи, заперлись вместе в защищенной комнате и подперли дверь креслом. Тогда Сара узнала: эти ребята сбежали с фестиваля Нова. Под выстрелами они смогли сесть в машину, проехали мимо тел убитых и засад Хамаса, избежали гранаты, взорвавшейся рядом, и доехали до кибуца.

В защищенной комнате все они провели полдня. В какой-то момент Сара, пытаясь отвлечь ребят, попыталась рассказать свою историю, но быстро поняла, что сейчас они не готовы ее слушать и не могут отвлечься от новостей. Самой ей было тяжело осознать, что происходит: «Я не думала, что на моем веку еще будут такие войны».

Спустя месяцы Сара несколько раз встречалась с ребятами. В последний раз — недавно, на серии встреч, где пережившие Холокост рассказывали свои истории пережившим Нову. Лала Леви, одна из этих ребят, держала ее за руку и благодарила за спасение жизни.

Эти рифмы за семь месяцев уже стали привычными. Но в какой-то момент все равно пробирает. Например, когда в репортаже об этой встрече ведущий спрашивает Сару: «Какой совет вы им дали?». 2024 год, евреи, пережившие Холокост, дают советы евреям, пережившим нападение Хамаса. Обмен опытом.

Не знаю, готовы ли вы слушать эти истории сейчас. Но напоминаю, что в Израиле и в других странах уже идут встречи проекта «Зикарон ба салон» — в преддверии дня памяти Шоа, который начинается завтра вечером. Больше 1500 салонов, офлайн и онлайн, на разных языках, в течение всей недели.

В этом году в каждом салоне обещают поставить пустой жёлтый стул — в память о заложниках в Газе.

Сегодня вечером в Израиле отмечают День памяти Катастрофы и героизма (Йом ха-Шоа)

Самый активный период когда впервые записаны и воспроизведены песни о Катастрофе – 1975-1981. Причем большинство из них не имеют отношения к Шоа.

Одна из самых популярных и известных композиции – "הליכה לקיסריה" (Прогулка к Кейсарии), известная также как "אלי אלי" (Мой Бог, Мой Бог).

Стихи были написаны Ханой Сенеш (1921-1944), она была не просто поэт, она была парашютисткой, сионисткой активисткой, родом из Венгрии.
Приехала в Израиль в 1939 году, была членом кибуца Сдот-Ям.

Во время Второй мировой войны вызвалась добровольно отправиться в Европу для организации спасения евреев, но попала в плен и была расстреляна в тюрьме, в Будапеште.

Хотя стихи описывали просто поездку из Сдот-Яма на пляж Кейсарии, стихотворение не имеет прямого отношения к Холокосту, деятельности еврейского сопротивления, смерти или памяти. Песня потеряла частное значение и стала молитвой.

О Бог, мой Бог...
Пускай не исчезнет со мной
Песок и прибой,
Дыхание моря.
Сияние молний,
Молитвы покой.
(Перевод И. Зора)

YouTube

Малка Херман, пережившая Холокост, и ее внук, капитан Маор Херман, вместе включили памятную сирену в системе оповещения Командования тыла.
Канал Алексея Железнова/Война/Израиль - Узнавай новости первым|Подписаться

Израиль еще не стал государством, но уже оказался в состоянии войны. Родина нуждалась в бойцах. В нацистских лагерях уничтожения выживали самые сильные – люди в возрасте от 15 до 35 лет. А потом они прибывали в Хайфский порт, где их уже ждал призывной пункт. Ведь это еще и идеальный возраст, для защищать Родину.

Для этих молодых людей даже был особый бюрократический термин גַּחַ״ל- גִּיּוּס חוּץ לָאָרֶץ (призыв из-за границы). Отдельная ирония судьбы в том, что аббревиатура, описывающая людей, чудом избежавших печей крематориев, складывалась на иврите в слово «тлеющий уголь».

На днях я узнал, сколько таких людей воевали за Независимость Израиля. Состоянием на март 1949 Армия Обороны Израиля состояла на 50% из людей, переживших Катастрофу.

Натан Альтерман написал о них стих, его положили на музыку. Я, не найдя русского перевода, решил перевести сам (не стреляйте в пианиста, он играет как умеет!)

Один из גַּחַ״ל

Прямо с палубы утлого судна
Он спустился на берег порта
Там ждала Родина утром
Там сержант собирал паспорта.

Его имя, оттиснув печатью,
Она бросила скарб его в сак,
Страшной клятвой заставив поклясться
В каплях дождика мелкого в такт.

Он был виден ползущим и ждущим,
Своей пайки в тарелкой в руке.
Так узнаем -- без дома и друга
Холодно воевать на войне

А земля его не одарила
Ни другом, ни отчим углом,
И ни радостью, это ребята
Что пошли умирать напролом.

И не только наемничей долей
Одарила его на брегу,
Но и жизнь свою где-то под вечер
Ей отдал, умерев за страну.

Смерть Алекса Данцига, историка Холокоста и заложника Хамаса, была подтверждена сегодня, вместе со смертью Ягева Бухштава. Вчера Алексу Данцигу должно было исполниться 76 лет. Он родился в семье переживших Холокост, стал отцом четверых детей и дедом 13 внуков. Троих его внучек 7 октября спасла его бывшая жена, державшая дверь защищенной комнаты своим телом. Всю жизнь Алекс посвятил образованию в области Холокоста; это тот самый человек, про которого освобожденные заложники вспоминали, что в плену Хамаса он читал лекции.

На этой открытке, нарисованной Шошке Энгельмайер, Алекс Данциг или просто дядя Олеш изображен возвращающимся домой.

Жизнь в последнее время представляется так: окруженная чудеснейшими людьми, принимаешь гостей и ходишь в гости, смеешься, танцуешь на свадьбах, встречаешь средиземноморские закаты, водишь школьников в музеи и на природу, режешь салаты, чинишь велосипеды, выбираешь подарки, читаешь стихи, гладишь собак, шутишь с продавцами, а между вами ходит смерть, все время ходит смерть, как вода в игре, и проходит то ближе, то дальше, кого-то поцелует горячо, а кого-то только за плечо тронет, так, что в животе что-то сожмется, оглянешься испуганно, но нет, не ты, не за тобой, не за кем-то, кого ты любишь. Не сегодня.

Круг вещей, неподконтрольных мне, огромен; круг вещей, над которыми я властна, мал. Я разворачиваюсь спиной к первым и лицом ко вторым, перечисляю их вслух (меня заставила терапевтка, дождавшись, пока прозвучит отбой ракетной тревоги и я вернусь из подвала в зум). Там вещи маленькие и простые, согревающие сердце: рецепты пирогов и планы уроков, веса в спортзале, часы прогулок, цвета рубашек, книга, открытая перед сном, цветы для пятничного букета, люди, которым я пишу и с которыми сажусь за стол — сегодня и завтра, и в другие праздники, и в будние дни.

Это то, что есть у меня. У вас есть вы и список вещей, над которыми вы властны, а, если вы читаете эти строки, то и мы в каком-то смысле есть друг у друга. С наступающим новым годом. Пусть он будет лучше, чем предыдущий.

Обычно в путешествиях я стараюсь заходить в местную синагогу или еврейский музей. Неизменная вещь во многих из них — списки погибших в Холокост; иногда ещё добавляются списки умерших в теракте в этой стране или прямо в этом месте. Наши мёртвые всегда с нами.

Раньше я всегда фотографировала эти доски, чтобы потом почитать истории людей. Из нынешней поездки у меня две фотографии с нашими мёртвыми: жертвы Холокоста в хорватском Сплите и жертвы войны с Хамасом, чьи фото были наклеены на стекло аэропортного автобуса. Но теперь я не могу заставить себя прочитать их истории. Мне кажется, что после этого года каждая новая история подводит к пределу того, что можно выдержать. Каждая фотография похищенных и убитых таит в себе пропасть.

Я заблокировала проект «Минута в минуту» и с некоторым облегчением думаю, что во время церемонии памяти буду в самолете. Представить мероприятие, которое помогло бы заглянуть в пропасть, очень сложно.

Дорогие мертвые, пока я могу читать только ваши имена. Простите.

Дорогие живые. Попробуем пожить ещё.

У меня есть друзья с телеграмм каналами. Мы сидим в одном чатике и обсуждаем цены на коттедж. Это помогает мне сохранять иллюзию контроля над своей жизнью.

А еще я читаю их каналы. Они не объединены одной темой, но так или иначе их ведут люди, которые любят Израиль, и желают ему добра. Хоть и видят иногда это добро совсем иначе.

Вот, например, Женёк. Левее него в нашем чате только стена. Но он единственный из нас, кто ходит в милуим и защищает Израиль. В канале его мысли как нам обустроить Израиль, или где мы по его мнению свернули не туда.

А вот Даня. Последний год он живет в Берлине. Но мне кажется, что его канал это все еще очень израильский взгляд на Берлин, и много Даниной рефлексии. Я хотел бы уметь так рефлексировать через тексты как Даня.

А вот Алина. Она пишет тексты о том, как левантийская энтропия Керем аТейманим вторгается в жизнь, а от этого становится очень комично и по-доброму грустно.

А вот канал Стаса про дешевые билеты из Израиля. Когда я прошел ссылке на его канале и купил билеты на месяц в Кению. Это изменило мою жизнь. Очень советую.

А вот Лев. Его канал – это теория параллельных вселенных замешанная огромным дилдо на бататовом пюре в сеттинге бат-ямкской набережной. Получается остроумно, смешно и про нашу жизнь. А еще анонсы израильских стенд-ап ивентов, которые Лев организует.

А вот Рома. У него есть основной канал. Здесь всегда коротко мемно и остроумно про Израиль. Так как жизнь не радует ни Рому ни нас обещаниями, что все когда то устаканится, Рома завел еще и канал о мемах третьей Мировой.

А вот Вика. У нее есть канал про Шоа. и канал с мемами про Шоа. Страшно, и страшно как смешно в двух флаконах.

А вот Давид. Он создавал русский интернет с Лурком и Башоргом. А сегодня практически в одиночку побеждает фри-палестайнский твитер на русском и на английском. Возможно еще и на клингонском, но я на нем пока не очень бегло читаю.

А вот Машин клингонский скорее всего намного лучше чем мой. С Машей мы вместе делаем подкаст Левиафан о странных и смешных историях в еврейской культуре. Поэтому темы наших каналов иногда пересекаются. Когда то Маша напишет фантастический роман и мы все офигеем, но я и без этого горжусь, что знаком с Машей.

Когда я что-то не знаю на арабском, (а я почти ничего не знаю на арабском) я пишу Максиму. Он знает арабский немецкий и фарси, помимо английского и иврита, которыми сегодня никого не удивишь. А вообще Максим специалист по Ливану и пишет о Ближнем Востоке у себя на канале.

Все Максимы в нашем чате знают арабский. Но Максим Сотников пишет в канал свои наблюдения из жизни и про стендап.

У Оли есть канал с милым пинчером, который чем то напоминает мне гордого командира подводной лодки. А еще у Оли есть канал с израильскими уличными котами—мгновенный подниматель настроения.

Дан работал на 9-м канале. Пишет свои мысли на тему текущих израильских новостей. Как по мне самые взвешенные новости израильской политики. Без хайпа и надрыва.

Кира мог бы писать про политику, архитектуру, историю, экономику или бег на длинные дистанции. Мне было бы интересно его читать. Но он ведет канал с новинками израильской музыки.

Эва—человек оркестр. Мать, мама, повар, стендапист, фанат Иерусалима, пишущий пронзительно правильные вещи о жизни. Трогательно и смешно.

Мне теперь не надо выполнять роль «чтобы сказали по этому поводу раввины, если бы были в этом чате». Бени реформистский раввин и пишет об иудаизме без фильтров. Бени—самый человечный из раввин, из раввинов с телеграм-каналами.

А еще есть Костя с каналом про архитектуру. Как-то Костя написал там очень хороший текст про типы бетона, которые используются для постройки мамадов.

А это Аня. Она биолог и химик. Если в нашем чатике и будет когда-то нобелевский лауреат—это будет Аня. В свой канал она пишет всякие интересные находки из научных статей по смежным темам.

Возможно Нобелевку по биологии раньше получит Дима, который пишет о жизни, и о том как растить помидоры в институте Вайцмана.

У Ляли есть канал про ее домашних животных и о том как они родившись в Израиле справляются с канадской погодой.

Помимо этого, сегодня День памяти жертв Катастрофы, в связи с чем организация Зикарон бесалон устраивает встречи с выжившими по всему Израилю и за границей

Я записался в Иерусалиме на 19.30 и вас тоже приглашаю. Пишите в личку, если хотите присоединиться.

https://www.zikaronbasalon.com

Сирена в День памяти жертв Холокоста — на площади Дизенгоф в Тель-Авиве.

Видео: Данор Ахарон.

Подписаться на канал:
Первый Дан | Израиль | Новости

В новом выпуске ЧТУЕ я рассказываю немного про Петера Гинца. Петер был энтузиастом языка эсперанто, написал пять романов и сам же их проиллюстрировал, два года был главным редактором еженедельного журнала Vedem (с чешского: «Мы ведем»). Потом из Терезиенштадта он был отправлен в Аушвиц и убит в газовой камере в возрасте 16 лет.

Терезиенштадт был образцово-показательным концентрационным лагерем, — таким, который не стыдно показать делегации красного креста, мол, нормально у нас живется евреям, вот они все, умыты, при работе и счастливы. Для многих узников Терезиенштадта он становился только остановкой — двух- или трех летней, но все-таки остановкой на пути к газовым камерам Аушвица и других лагерей. Непоказательных. И я не могу перестать думать об этом трехлетнем лимбе Терезина, о том, как они жили там, в этом городе, из которого нельзя было никуда уехать, как тайком давали уроки детям, как тайком устраивали концерты и постановки, на чердаках и в подвалах, втайне от офицеров СС. Как они издавали этот свой журнал, сотня мальчишек возрастом от 12 до 16, тайком переписывали от руки, читали тоже тайком. Как жили в бараке (он назывался Heim 1, Дом 1, а сами они, увлеченные идеями самоуправления, называли его республикой Шкид) на нарах в три этажа, теснясь по два человека на койке, и как Вальтер Айзингер, их воспитатель и вдохновитель как журнала, так и идей самоуправления, переехал к ним, и жил в тех же условиях, что и его воспитанники, капитан корабля, не бросающий штурвал, хотя кораблю осталось всего ничего. Он был убит в Аушвице. Как Фридл Дикер-Брандейс, одна из воспитательниц девочек Терезина, смогла пронести с собой в гетто два чемодана кистей и красок, и учила их рисовать, и перед депортацией в Освенцим отдала на хранение коллеге два чемодана с тысячами рисунков своих учениц. Эти рисунки пережили Холокост. Большинство авторов — нет.

Как Зденек Тауссиг, сын кузнеца, прятал 700 страниц архивов журнала Vedem и урну с прахом бабушки, чтобы когда-нибудь, если получится выжить, вернуться и забрать их. (Он выжил, вернулся и забрал их). У девочек Терезина тоже был свой журнал, и в целом подпольных журналов в Терезинском гетто было чуть ли не десять, можно посмотреть на то, что от них сохранилось, на сайте «зины Терезина».

У учеников одной из пражских средних школ есть многолетний проект, посвященный истории Терезиенштадта, и вот здесь, например, можно пройтись по виртуальному Терезину, читая о каждом здании связанные с ним отрывки из журналов и выписки из дневников подростков и взрослых, живших в гетто. Всё это на чешском, но можно поставить расширение-переводчик и прочесть эти истории на том языке, на котором вы сказали свое первое «господи, я больше не могу читать истории холокоста», а потом свое первое «но буду»:
https://www.vedem-terezin.cz/toulky-terezinem.html

Ещё чуть больше про Петера Гинца: https://t.iss.one/hallofnames/78

Спасатели Командования тыла ЦАХАЛа вытащили из-под завалов в Реховоте пережившего Холокост израильтянина. Он оказался заблокирован в защищенной комнате после ракетного удара Ирана. По завершении операции его сын обнял спасателей и поблагодарил их за спасение отца.

Подписаться на канал:
Первый Дан | Израиль | Новости | Мнения