#роднаяречь "Что ж, "Рафаил", гори!"

Оля Данилова-Старушко написала великие строки — их должны наизусть учить курсанты нахимовских и всех военно-морских училищ — они, как гром марширующих при полном параде экипажей, блеск кортиков и гул турбин, впиваются в память русского человека.

Конечно, в наши липкие дни, когда поэтами считаются жирные куплетисты и визгливые истерички, нужно иметь особую наглость сочинять стихотворение о мести русского флота за трусость и предательство, но когда русская поэзия боялась окриков карликов?

"Что ж, "Рафаил", гори!"
https://t.iss.one/solono_stihi/241

На реконструированном Матросском бульваре Севастополя теперь есть и памятный знак в честь боя «Меркурия» под водительством Александра Казарского, дающий представление о реальном соотношении сил в той схватке: тридцатиметровый бриг против двух линейных флагманских кораблей турецкого флота. Количеством орудийных стволов они превосходили его в одиннадцать раз, не говоря уже об огневой мощи.
И за многочасовым сражением с палубы «Селимие» наблюдал пленный Стройников: капитан фрегата «Рафаил», спустившего флаг перед турецкими преследователями, а незадолго до того - командир «Меркурия». Вот этого, яростно сражающегося, который настолько не желает спустить флаг перед противником, что команда приколотила его к мачте гвоздями.
#флаг

#флаг

Что ж, «Рафаил», гори!
Дымный взовьётся столп.
Это в лучах зари заполыхал Синоп.
Двадцать с посолом лет
шли по твоим следам.
Трусам пощады нет.
Прятал тебя султан,
только зола и тлен
всё же настигнут: так
мы поступаем с тем,
кто опускает флаг.

Первый на флоте, кто
сдался, не принял бой.
Был экипаж готов
биться любой ценой.
Порох крюйт-камер сух —
выполни же устав:
если не унесут
сникшие паруса,
не пережить атак —
взрыв! А над нами Бог
и бело-синий флаг.
Мичман, взводи курок!

…Двести пленённых душ
в штиль на чужом борту.
Губы кусают в сушь,
хоть дуновенья ждут,
лишь бы не жёг позор.
С палубы видят: бриг
дразнит собой Босфор.
Ветер в проливе стих.
Два капудан-паши,
злясь, предвкушают месть.
Бриг, уходя, спешит
курсом на норд-норд-вест.

«Пусть капитан-трус
слышит мои слова:
видишь, как я дерусь,
там, где ты спасовал?
Пусть из моих людей
четверо штрафников.
Турки ложатся в дрейф,
видя число стволов.
Это же твой корабль!
Ты его в бой водил,
прежде чем адмирал
дал тебе «Рафаил».

Мне говорил отец:
наше наследство — честь.
Кровью родных сердец,
гарью родимых мест,
смертью отца с сестрой
вспыхнул двенадцатый год.
Я тогда встал в строй,
выбрав морской флот.
И я принимаю бой
и побеждаю страх,
зная, что с нами Бог
и бело-синий флаг.»

…Пленников отдадут:
выжил один из трёх.
Будет позорный суд,
грянет державный рёв:
повелеваем мы
сжечь «Рафаил» дотла —
горечь позора смыть,
коли он предал флаг.
А капитана без
дворянства, чинов, наград —
в матросы и под арест.
Трусов пусть не плодят.

В монастыре жена,
чтоб замолить грех.
Не на сынах вина,
скажет потом Грейг,
но проклянут отца,
сгнившего в северах,
первого подлеца
флота с времён Петра.

Так полыхай, фрегат,
ставший «Фазли Аллах»!
Пепел, зола и гарь
тем, кто опустит флаг.

Забвенье и смерть, как встарь,
всем, кто опустит флаг.

#флаг

Что ж, «Рафаил», гори!
Дымный взовьётся столп.
Это в лучах зари заполыхал Синоп.
Двадцать с посолом лет
шли по твоим следам.
Трусам пощады нет.
Прятал тебя султан,
только зола и тлен
всё же настигнут: так
мы поступаем с тем,
кто опускает флаг.

Первый на флоте, кто
сдался, не принял бой.
Был экипаж готов
биться любой ценой.
Порох крюйт-камер сух —
выполни же устав:
если не унесут
сникшие паруса,
не пережить атак —
взрыв! А над нами Бог
и бело-синий флаг.
Мичман, взводи курок!

…Двести пленённых душ
в штиль на чужом борту.
Губы кусают в сушь,
хоть дуновенья ждут,
лишь бы не жёг позор.
С палубы видят: бриг
дразнит собой Босфор.
Ветер в проливе стих.
Два капудан-паши,
злясь, предвкушают месть.
Бриг, уходя, спешит
курсом на норд-норд-вест.

«Пусть капитан-трус
слышит мои слова:
видишь, как я дерусь,
там, где ты спасовал?
Пусть из моих людей
четверо штрафников.
Турки ложатся в дрейф,
видя число стволов.
Это же твой корабль!
Ты его в бой водил,
прежде чем адмирал
дал тебе «Рафаил».

Мне говорил отец:
наше наследство — честь.
Кровью родных сердец,
гарью родимых мест,
смертью отца с сестрой
вспыхнул двенадцатый год.
Я тогда встал в строй,
выбрав морской флот.
И я принимаю бой
и побеждаю страх,
зная, что с нами Бог
и бело-синий флаг.»

…Пленников отдадут:
выжил один из трёх.
Будет позорный суд,
грянет державный рёв:
повелеваем мы
сжечь «Рафаил» дотла —
горечь позора смыть,
коли он предал флаг.
А капитана без
дворянства, чинов, наград —
в матросы и под арест.
Трусов пусть не плодят.

В монастыре жена,
чтоб замолить грех.
Не на сынах вина,
скажет потом Грейг,
но проклянут отца,
сгнившего в северах,
первого подлеца
флота с времён Петра.

Так полыхай, фрегат,
ставший «Фазли Аллах»!
Пепел, зола и гарь
тем, кто опустит флаг.

Забвенье и смерть, как встарь,
всем, кто опустит флаг.

В День флага могу лишь напомнить: устраивать флешмобы лучше бы не в праздник, а как только нам решили запретить поднимать свой флаг на мировых спортивных соревнованиях. И это был сигнал о развитии процессов, которые и привели к спецоперации.
Именно тогда "Флаг" и был написан.

Сегодня день рождения у замечательного русского поэта Ольги Старушко.
Есть писатели и есть писатели, есть поэты и есть поэты. А есть творцы, чьи слова должны наизусть учить нахимовцы и суворовцы, курсанты и выпускники военно-морских училищ. Потому что сразу — в бронзу. Но поэзия Ольги Старушко, как еë любимое Чëрное море, — может быть синей-синей, прозрачной, ласковой, чувственной, яростной, свирепой, дробить скалы и шептать в акациях звëздными ночами что-то неуловимое, в такт далëкому танго. Но сейчас — "Рафаил". О подлости, трусости и беспримерном русском героизме. На острие кортика:

https://t.iss.one/solono_stihi/241

Сегодня день рождения у замечательного русского поэта Ольги Старушко.
Есть писатели и есть писатели, есть поэты и есть поэты. А есть творцы, чьи слова должны наизусть учить нахимовцы и суворовцы, курсанты и выпускники военно-морских училищ. Потому что сразу — в бронзу. Но поэзия Ольги Старушко, как еë любимое Чëрное море, — может быть синей-синей, прозрачной, ласковой, чувственной, яростной, свирепой, дробить скалы и шептать в акациях звëздными ночами что-то неуловимое, в такт далëкому танго. Но сейчас — "Рафаил". О подлости, трусости и беспримерном русском героизме. На острие кортика:

https://t.iss.one/solono_stihi/241

#флаг

Что ж, «Рафаил», гори!
Дымный взовьётся столп.
Это в лучах зари заполыхал Синоп.
Двадцать с посолом лет
шли по твоим следам.
Трусам пощады нет.
Прятал тебя султан,
только зола и тлен
всё же настигнут: так
мы поступаем с тем,
кто опускает флаг.

Первый на флоте, кто
сдался, не принял бой.
Был экипаж готов
биться любой ценой.
Порох крюйт-камер сух —
выполни же устав:
если не унесут
сникшие паруса,
не пережить атак —
взрыв! А над нами Бог
и бело-синий флаг.
Мичман, взводи курок!

…Двести пленённых душ
в штиль на чужом борту.
Губы кусают в сушь,
хоть дуновенья ждут,
лишь бы не жёг позор.
С палубы видят: бриг
дразнит собой Босфор.
Ветер в проливе стих.
Два капудан-паши,
злясь, предвкушают месть.
Бриг, уходя, спешит
курсом на норд-норд-вест.

«Пусть капитан-трус
слышит мои слова:
видишь, как я дерусь,
там, где ты спасовал?
Пусть из моих людей
четверо штрафников.
Турки ложатся в дрейф,
видя число стволов.
Это же твой корабль!
Ты его в бой водил,
прежде чем адмирал
дал тебе «Рафаил».

Мне говорил отец:
наше наследство — честь.
Кровью родных сердец,
гарью родимых мест,
смертью отца с сестрой
вспыхнул двенадцатый год.
Я тогда встал в строй,
выбрав морской флот.
И я принимаю бой
и побеждаю страх,
зная, что с нами Бог
и бело-синий флаг.»

…Пленников отдадут:
выжил один из трёх.
Будет позорный суд,
грянет державный рёв:
повелеваем мы
сжечь «Рафаил» дотла —
горечь позора смыть,
коли он предал флаг.
А капитана без
дворянства, чинов, наград —
в матросы и под арест.
Трусов пусть не плодят.

В монастыре жена,
чтоб замолить грех.
Не на сынах вина,
скажет потом Грейг,
но проклянут отца,
сгнившего в северах,
первого подлеца
флота с времён Петра.

Так полыхай, фрегат,
ставший «Фазли Аллах»!
Пепел, зола и гарь
тем, кто опустит флаг.

Забвенье и смерть, как встарь,
всем, кто опустит флаг.