Пишет подполковник, доброволец Сергей Александрович Мачинский:

"Серая зона геноцида!

Посещая места боёв той войны. Дикие леса, заболоченные поля, поросшие кустарником, болота и поля, я осознавал, что дикость этих мест - это тоже война. Раньше здесь были деревни, села, хутора. Здесь жили люди, но война согнала их с насиженных мест и убила их дома.
Европа гордится своей историей. Замками, вековыми каменными домами с историей семей в них живущих от пращуров. Мы не можем это показать, не можем гордиться срубленным прадедом домом, потому что их европейские деды и прадеды сжигали наши дома, превращали наши деревни в линию фронта и в пепел. А по окончании войн, даже на пепелище некому у нас было возвращаться, потому что от Буга до Одера оставались наши прадеды-освободители в братских могилах, которые, как гиены, сейчас разрывают потомки освобождённых.
Разбитая в щебень, некогда асфальтовая дорога. Управляя здесь автомобилем можно за неделю стать асом раллийных гонок. Важна скорость, чтобы не попасть в прицел. Оставленный двинувшимися вперёд войсками блокпост, красные флажки "Осторожно мины", каплями крови на золотом нескошенном пшеничном поле. Поворот и "серая зона".
Перевёрнутые дырявые в друшлаг, брошенные на обочинах и стащенные с дороги мертвые автомобили. Ржавой змеёй сбитая гусеница танка причудливым удавом уползает в придорожную канаву. Дома. Мертвые, убитые войной дома. Чьи-то дома, чья-то гордость, чья-то маленькая семейная история.
Вырванные взрывной волной окна. Жалобным скрипом петель стонущие, будто от боли, двери. Снесённые попаданиями тяжёлых снарядов, съехавшие на бок, будто кепка подгулявшего деревенского забулдыги, крыши.
Ворота и заборы, иссеченные пулями и осколками, ржавые пятна обрамляют рваные дыры. Выбитые, будто выгруженные чудовищем с именем Война, углы и стены домов. Окраина села.
В центре дома внешне целые, но мародёры и время убило и их, заставив таращиться на разбитую танками улицу пустыми, со снятыми рамами глазницами окон.
Мертвая тишина и шелест гоняемого ветром по мертвым улицам мусора.
Мусора? Вот ветер прижал к забору и треплет детский рисунок, домик, дым из трубы, солнце, мир.
Вдавленная в грязь старая фотография, а на ней улыбается счастливая семья. Где они, живы? Фотография старая, может они погибли ещё в ту прошлую войну. А кто-то бережно хранил эту фотографию, пока не пришла новая война, и где теперь те, кто хранил.
Где все, кто здесь жил? Живы ли, смогут ли вернутся опять и вдохнуть в серую зону жизнь?
Кто убил эту деревню? Война! Кто разжёг снова эту войну? Соседи! Да, как и всегда войну вдохнула в нашу сторону Европа!
Как? Да, в принципе, как и всегда. Сладким шепотом недоумкам в ухо прошептала, что они "великие". Что доказать свое "величие" они должны, просто убивая русских. Убить русских в себе и убить тех, кто хочет сохранить свою русскость. И пошел гореть, полыхать пожар войны по Донбассу между теми, кто продал все русское, убил русского в себе и стал "великим", обвешавшись выращенными Европой из чулана свастиками и рунами и теми, кто не предал себя и своих предков.
Геноцид - это не только открытые казни и убийства, это не только расстрелы и пытки. Геноцид - это брошенные и убитые деревни и села, погибшие за право говорить на родном языке люди, которые никогда не вернутся на свои пепелища и могилы своих предков, это не рождённые дети и не ставшие отцами парни.
Геноцид - это серая зона в голове искалеченных войной мужчин и женщин, вытянувших на себе войну.
Геноцид - это русские, убившие в себе русских и ставшие предателями, которых уже отвергла преданная культура и никогда не примет как равных культура чужая.
Тихо крадётся по мертвой зоне машина. Даже мотор, как будто притих и шелестит, боясь нарушить мертвую тишину.

⬇️⬇️⬇️

#мачинский

Окончание. Начало здесь

Сюда в автобусах с открытыми окнами нужно возить европейских и штатовских "ястребов". Здесь можно кожей почувствовать к чему они ведут мир.
Ведь мы не отступим. Мы в своей истории видели дыхание войны не раз и не два. И всегда вот так до тла, до камешка, до уголька нас жгли и убивали. Но мы поднимались.
Мы приходили и прощали! Но ведь и наше терпение имеет предел. Не думают они там, что мы можем оказаться менее терпимыми, чем наши предки. Что сами они, сытые и довольные могут так загнать нас в угол, что серая зона установится по всему миру".

#мачинский

Пишет подполковник, доброволец Сергей Александрович Мачинский.

"Щен

Мост рвали не единожды. Сначала в 2014 году, чтобы остановить наступление хунты. Потом весной 2022, чтобы остановить наших. Потом летом 2022 года, чтобы дать возможность строителям его восстановить. Мост обстреливали неоднократно, он превратился в линию фронта, разделив людей на хороших и плохих. Или людей и не людей.
Многотонный пролет висел на нескольких нитках арматуры. Пролеты левого берега сложились ещё после первого взрыва в 2014 году и лежали вниз по берегу, упираясь в бетонную чашу водозабора. Чашу водозабора нацисты, лишившие город воды, превратили в стрельбище, стреляя в бетонную стену, исклевав ее пулями. Воду людям они давать не собирались. На берегу дамбы наспех оборудованные позиции, которые в принципе были также спешно покинуты. Брошенные боеприпасы, элементы униформы и бутылки, бутылки, бутылки.
Нет, какие-то вялые попытки сопротивления были. Несколько отстрелянных лент для ПКМ, пара неразорвавшихся выстрелов ПГ-9, на нашем берегу выгоревшие корпуса эфок то ли брошенные, то ли стоявшие на растяжках в траве.
Несколько дней мы таскали "неразрывы" и проверяли территорию перед выходом на минное поле, что было обозначено в предмостной зоне у брода, на танкоопасном направлении.
Руины моста старались обходить очень аккуратно, спускаясь в бетонную чашу водозабора.
Потом был подрыв оставшегося на правом берегу пролета и центральной опоры. Мост почти лег, но висевший на арматуре крайний пролет просто покосился ещё сильнее, практически исключив возможность спуска в чашу.
Мы дорабатывали на объекте последний день. Жара выматывала. Уже достаточно измотанные месячным пребыванием в пекле организмы требовали тени и прохлады. Все чаще саперы отвлекались на перекуры и питье.
Местных жителей мы уже почти не интересовали, и у ограждения никто не толпился.
"Парни , помогите ?" - две женщины, работающие на подстанции ниже от водозабора, стояли у перекрывающей доступ машины.
"Под мост в бетонную чашу, они сбросили двух щенков. Один видно пострадал, скулит и стонет. Второй вроде целый, просто скулит. Жарко очень, погибнут. А из чаши им не вылезти." - рассказали посетители.
Металлическая лестница вниз была почти оторвана последним подрывом, многотонный пролет свисал над лестницей, буквально накрывая ее и задевая своими изодранными краями. Лезть вниз, ну минимум, страшновато. А максимум, глупо, опасно на грани фола и бессмысленно.
"Мультик" здоровый сержант - сапёр запаса, прошедший не одну "Сирию", молча снял шлем и броник, бросил на копот кепку и мокрую от пота куртку. Прицепил на пояс рацию и пошел к мосту.
Машину подогнали к краю чаши, чтобы если что хотя бы попытаться вытащить. Молча, никаких уговоров, убеждений или вариантов. Это саперы, здесь каждый принимает и решение, и ответственность сам.
Через десять минут над искореженным взрывами краем чаши появился "Мультик". За пазухой у него Щен.
"Второй умер. От падения сломался и умер. Второй вот сидел, ждал, жаб ел" - улыбается "Мультик".
Щен не маленький, но предельно спокойный для случившегося с ним. Мультик закуривает, сидя на камне и смотрит на солнце. Щен деловито чешет задней лапой ухо у его ног.
"Мать" отвези его теткам на подстанцию, пусть "Сапером" назовут и нас вспоминают. " - мультик одевает защиту, берет щуп и миноискатель и опять уходит в жару на поле.
Щен трусит за ним.
Неееет, пойдем в машину. Интересный пёс. Наверное, всё на войне становятся такими. И жизнь, и смерть рядом. Спасение и погибель - дело случая, и судьба, отпущенная или написанная Провидением.

⬇️⬇️⬇️

#мачинский

Окончание. Начало здесь.

По-хозяйски усевшись на коврик в машине, Щен смотрит на меня глубоким взглядом, как бы спрашивая: "Ну что теперь куда?". За свою короткую жизнь он увидел от людей почти все. Зверство, способное безжалостно и главное беспричинно лишить жизни и подвергнуть жутким мучениям и рисковать собой, чтобы подарить жизнь. Во взгляде Щенилы нет страха, нет ничего, в них ожидание. "А ты человек, что хочешь со мной сделать? Ты для меня, как Бог. Ты можешь лишить меня жизни, можешь эту жизнь подарить. Я беззащитен перед твоей волей.
Какой ты Бог? Добрый или жестокий?"..
Вот и мы многие, получив власть над существами, мним себя Богами и даже лишаем жизни. Но сами мы лишь возомнившие и над нами будет суд. Поехали, Щенило, будет у тебя дом.
Женщина, увидев щенка и услышав о судьбе второго, также философски спокойно сказала: "Значит не судьба. Поживет ещё.!". Война учит спокойствию и философии, отодвигая на задний план все, кроме жизни и смерти.
Сапёр, помахивая хвостом, зашёл в зал и не оборачиваясь двинулся вглубь полутемного помещения подстанции. Он пошел жить дальше, то что было до этого уже не важно для него. Но очень важно для меня, а теперь, наверное, и для Вас".

#мачинский

Пишет подполковник, доброволец Сергей Александрович Мачинский:

"Яблочный спас
Я бы наверное не запомнил этот день, он ничем не отличался от череды других монотонных дней здесь. Один очередной непростой день. Подъем затемно, кружка крепкого чая, утренняя самая сладкая сигарета. Трудное пробуждение уставшего организма. Сумбурные мысли в не до конца очнувшемся от сна мозгу. Мысли большей частью о доме, о каких-то простых банальных вещах. Что съесть? Когда получится что-то съесть? Хватит ли на сегодня сигарет? Взял ли второй экипаж с собой термос? Надо опять не забыть достать термос себе в машину. И прочая мутная белиберда. Броню на тело. Усесться поудобнее в броне за руль. Каждое утро эта операция напоминает гнездование какой-то бестолковой птицы в чужом, явно не по размеру гнезде. Запуск двигателя, поехали.
Парни или кемарят, или отстраненно смотрят в сереющий с рассветом за окнами лес. Утром все молчат. Каждый в себе. Здесь трудно побыть одному. Только в такие минуты, можно полетать в своих думках и побыть одному.
Притушенные масксетью фары поздно выхватывают из темноты глубокие рытвины разбитой дороги. Хочется везти мужиков аккуратно, подарить им ещё минуты покоя, но здесь или красться в темноте, либо мчать, не глядя на ямы и дрюча педали: газ, тормоз, газ, тормоз. Серая зона не даёт расслабиться, все мы здесь цель.
Дальше задача, и нет времени на мысли и самокопания, просто надо выполнять свою работу.
Чтобы не примелькаться на одном маршруте и не дать просчитать свои передвижения, каждый раз маршрут меняется и происходит это хаотично, типа рулетки. И в этой рулетке мы сами и шарик и выпавшая цифра. Сами и приз, живы, цели, отыгранный у кого-то или чего-то Джек пот.
Назад мы ехали с Громом . О чем-то болтали, что-то обсуждали, промелькнула деревенская церквушка. Промелькнула, как мелькала и до этого, десятки раз на этом маршруте. Промелькнула, просто мазнув силуэтом по глазам, и что-то новое уже занимало мысли.
"Давай зайдём. Сегодня Яблочный Спас. Хочется в церковь." - как-то тихо сказал, глядя ровно перед собой, "Гром".
Ни я, ни "Гром" не являемся глубоко овоцерквленными людьми. Верующими да. Неверующий человек, в моем понимании, не может быть солдатом. Неверующий из солдата, в моем понимании, автоматически становится убийцей. Ведь если солдат не верит и не имеет идеалов, то тогда за что он воюет? Тогда он просто убивает, для себя. А вот во что солдат верит, вот это уже механизм глубокой философии.
Мы сдаём назад. Заходим во двор, дверь заперта, и когда мы уже отъезжаем, дверь отворяется, и немолодой священник приглашающе машет рукой.
Я писал раньше в своих размышлениях о той далёкой войне, о вере и своем отношении к религии, о том что деревенские небольшие церкви для меня ближе и дороже огромных столичных храмов.
Мы тихо входим в на удивление светлый, залитый солнцем, храм. Увидев нашу суету с поиском наличных, дабы оплатить свечи в соответствии с указанным на табличках прейскурантом, священник тихо говорит: "Не надо. Берите так и ставьте".Служка быстро зажигает по одной свечи у икон. А мы каждый расходимся по разным сторонам, чтобы тут побыть наедине. Ставим свечи, за здравие живым и за вечную память Павшим.
Наедине с кем? С Богом? Со святыми? С кем в церкви остаёшься наедине? С собой. Со своими мыслями, со своей Верой, если она у тебя есть.
Вера - неотъемлемая часть любой войны. Именно Вера, а не религия. Религия зачастую становится поводом и смыслом войны. Войны мусульман, войны христиан, они же не за веру, они за религию. А Вера - это уверенность в своей правоте. В любой войне мы видим спекуляцию религией, попытки подкупить Бога. Обмануть его внешними атрибутами. Все эти "Гот мит унсы" на пряжках, "С нами Бог." на знаменах и машинах. Это люди пытаются внешними проявлениями заменить Веру, обмануть других людей и пытаются отвести глаза Всевышнего от того, что у них в Душах.
Как может быть Бог с теми, кто сжигает дома и убивает детей? Кто садит гаубицами по мирным городам и годами морит жаждой целые земли?

Окончание здесь.
#мачинский

Продолжение. Начало здесь.

Какой Бог, если он страж справедливости и правды встанет на сторону палачей и убийц, истязающих безоружных и раненых, даже не из мести, из чувства собственного величия? Как может Бог быть с мелочными ублюдками, обдирающими жесть, чуть покрытую сусальным золотом, с куполов церквей при отступлении?
Это не Богу они поклонялись и поклоняются, их божество Нечистый. Только вот сил и смелости написать на своих знаменах С Нами Сатана им не хватает. Страшно! Потому что все равно когда-то и где-то каждый остаётся наедине сам с собой. И вот тогда приходит страх!
Мы выходили из церкви, и священник передал нам пакет со сладкими яблоками и деревенским вкуснейшим медом. Благословил на труд и подвиг и тихо перекрестил.
Нет наверное внешней разницы в ритуалах и религиях, если Вы верите в справедливость. Сейчас все вместе христиане, мусульмане, буддисты, иудеи, все остальные, кто Верит, объединяются для борьбы за Веру.
Для борьбы с неверными, людьми без Веры. Людьми верящими в силу денег и бездуховности. С теми кто уже не стесняясь встал на сторону Нечистого и почти уже написал на своих знаменах "С нами Сатана!". Они перестали боятся Бога потому что за него и за истинную веру стали стесняться воевать.
Потому что чтобы пристроится в мире Нечистого, надо поощрять содомию, непотребство, безверие и грязь. Потому что истинные ценности попирают, а их хранителей объявляют сумасшедшими. Потому что истинные сумасшедшие-извращенцы руководят огромными странами, и им служат все аппараты, способные изменять человеческое сознание. И может быть вот эти простые сельские храмы остаются последними маяками и хранилищами той настоящей человеческой Веры, ради которой стоит жить и умирать!

#мачинский

Пишет Сергей Александрович Мачинский, подполковник, доброволец:
"Что взять?
Самый сейчас ходовой вопрос. Что взять на войну? И сотни советов "бывалых" и побывавших. Читал. Некоторые даже взял на вооружение . Так вот спальники, берцы , средства защиты , аптечки все здорово. Это поможет Вам выжить. Но надо ПОБЕДИТЬ! Что взять с собой чтобы ПОБЕДИТЬ? Надо взять с собой веру в ПОБЕДУ! Надо вспомнить , что ты не "мобилизованное пушечное мясо" , а ты РУССКИЙ СОЛДАТ! Что тебя ждут! Пусть не хохлы в Киеве, Ровно и Львове! Хотя и там ждут! Тебя ждут твои товарищи , которые полгода бьются с мразотой со всего мира. Они ушли раньше , потому что они помнили что они солдаты ! Ты им нужен, потому , что ты их брат! Тебя ждут под обстрелами люди в Донецке, Лисичанске , Горловке и Макеевке . Ты должен ввалить уродам и прекратить эти обстрелы. "Нам нечем воевать, дали ржавые автоматы". Ты должен вспомнить , что твой дед вообще без автомата, с винтовкой "Мосина" вставал против танков и справился, дошел до Берлина в воткнул в зад всей этой европейской швали штык этой винтовки. Ты должен ПОБЕДИТЬ, чтобы вернутся и засунуть в зад , жирным козлам которые дали тебе этот ржавый автомат их тупость и наглость. Можно погибнуть? Можно! Но куда скорее ты погибнешь если с самого начала будешь считать , себя "терпилой" и "пушечным мясом". Ты нужен своей семье , своей стране живым и с ПОБЕДОЙ! А если уж суждено , твои друзья , что остаются здесь должны позаботиться о твоей семье! Нет таких друзей? Так может сам виноват? Не заслужил? Но есть сейчас шанс поиметь таких друзей! Заслужить их на войне , честно выполняя свой солдатский долг! Сейчас на войне рождается великая сила , которая сможет спросить с любого, вернувшись с ПОБЕДОЙ! И с тех кто сваливает сейчас за границу , предавая свой народ и тебя , тоже спросим ! "Мы не хотим воевать , за интересы олигархов и правительство ". Не по олигархам садят из гаубиц и "градов". Не их , олигархов жен насилуют нацики со всего мира! Сбежавшие они уже не русские , а солдатами они и не были никогда, хоть и погоны некоторые носили. Бог им судья? Нет этим сукам , будет судья СОЛДАТ ПОБЕДИТЕЛЬ! ТЫ!
Вопрос . Как там? Там херово ! Потому что там нет тебя! Потому что там, воюют инвалиды донецкие, луганские ополченцы которые уже оставили здоровье на войне , но они ждали тебя и снова встали в строй , чтобы дать тебе время осознать, что без тебя никак! Там женщины воюют и девченки которые сами пошли в добробаты , чтобы у тебя было время вспомнить , что надо взять чтобы Победить!
И поверь когда мы уничтожим уродов которые режут и варят головы наших братьев, мы спросим и с тех кто это допустил! Знаешь почему? Потому что солдат ПОБЕДИТЕЛЬ ИМЕЕТ ПРАВО СПРОСИТЬ СО ВСЕГО МИРА! А солдатом победителем в мировом масштабе был только РУССКИЙ СОЛДАТ ! А если вдруг не судьба, то спросят наши братья которые довоюют за нас и все равно победят! Возьми с собой дедову волю, гордость и с ними придет сила и ПОБЕДА!"
#родная_речь #мачинский

Пишет Сергей Александрович Мачинский, подполковник, доброволец.

"МОРЯК

На войне встречи с людьми хочется запомнить глубже. Убрать куда-то глубоко в сейф души и хранить. Ведь здесь ты понимаешь, что через неделю, день, час человека, с которым ты болтал на обочине фронтовой дороги, затягивая потекший патрубок, этого человека может не стать. Он погибнет в бою, в атаке или под обстрелом, или выравнивая линию фронта. Хочется положить каждую встречу в архив и хранить вечно. Но тут ты осознаешь, что сам далеко не вечен, особенно тут.

Канонада бухала привычным фоном, наполняя воздух вокруг чуть заметными колебаниями. Мы летели по ДКАДу короткой колонной в сторону фронта. Каждый километр, как ускоряющийся метроном, бумканье канонады.

Тут к этому быстро привыкаешь, это уже просто фон. Местные вообще, по-моему, не обращают на выстрелы орудий внимание. Они реагируют на прилёты. И я понял, это не бравада, это реальный выработанный годами опыт или подсознательная реакция организма. Они чувствуют, когда стоит беспокоиться, когда явно пронесёт и нет повода суетиться и прерывать свои дела.

Мы тормознулись уже на съезде с кольцевой, нужно было долить баки, и обнаружили течь масла в одном из автомобилей. Пока водители ползали под машинами, беззлобно переругиваясь и хохмя, мы изображали боевое охранение. Мне было интересно, кто эти мужики. Зачем они тут? Что ими движет?

Сейчас много говорят о финансовой мотивации добровольцев, много говорят о тех, кто подался на фронт рисковать жизнью за длинный рубль. И это, конечно, не лишено оснований, но есть и другие. Других много, другие - это соль земли русской. Финансовая мотивация не будет двигать вперёд полки и дивизионы. Человек, идущий воевать за деньги, имеет целью их потратить, его задача спасти свою жизнь и заработать. Он вряд ли будет стоять до последнего. До последнего будут стоять такие, как Марат.

Крепкий, серьезный мужик, звание мичман. Что делает в пехоте? В обычной, не овеянной легендами морской, а самой что ни на есть обычной "махре".

— Я на флоте служил, долго. Уволился, долго скучал о море. Когда операция началась, пытался на корабли уйти, но там везде комплект. Пошел добровольцем, пусть и в пехоту. — улыбается .
— Вовремя платят? — спрашиваю я.
— А я не знаю, — смеется. — Я на гражданке больше чем здесь со всеми боевыми получал. Не за деньги я. Два деда у меня воевали. Один где-то здесь недалеко лежит. Как мне было не пойти? Я же тоже дед. У меня внуки есть. За них я здесь.
— Как мужики у вас? — спросил я.
— Вон под машиной Женька. Он контрактник кадровый. За армию любого порвет. Ну если кто-то армию хаять начинает, Женька прям в горло готов вцепиться. — смеётся, широко улыбаясь.

Женька в это время, что-то ловко крутил под машиной, весело насвистывая и сбросив под колесо броник и автомат.
Мы курили с Маратом и обсуждали какие-то мирные, нелепые здесь вещи. Болтали о кораблях, море, машинах. Совсем рядом ухали пушки, с ревом пролетали на скорости армейские грузовики и БТРы.

В голове где-то на задворках крутилось: "Дед у меня здесь лежит, и я теперь дед!". "Дед, дед!". Как же мне стыдно перед нашими дедами. Как стыдно. Что бегут тысячами мужики из России от войны. Что готовы там, где-то на чужбине, терпеть унижения, лишь бы не воевать за свою страну. Как стыдно, что кто-то идёт воевать не за Родину, а за деньги. Как стыдно, что предают тех, кто воюет.

Как рад я, что встретил мичмана Марата, который дед, и за внуков и дедов воюет. Который сам оставил теплое, доходное место, чтобы пойти воевать. Который стоит спокойно без истерики и пафоса, курит на обочине фронтовой дороги под грохот канонады.

Машины заправили, устранили неполадочную хрень и помчали.

Наша встреча была секундной по меркам войны. Моргнув фарами и отмигав аварийкой, колонна пошла дальше, а мы попылили в сторону, тут у каждого своя задача и своя дорога. Марат остановился, подошёл, крепко по-настоящему пожал руку, обнялись, и помчал вперёд моряк. Дед за деда и внуков. Не за деньги, не для фарса и пиара. По-настоящему, честно за Родину! Спасибо Марат!"

#мачинский #роднаяречь

С фронта пишет подполковник, доброволец Сергей Александрович Мачинский.

"ГЕРОЙ.
В моем детстве и юности встретить Героя Советского Союза можно было на каком-нибудь мероприятии. Герои выступали с трибун. Герои были на экранах телевизоров. Они были в книгах, на стенах школ были их портреты. Герой - это был символ и недосягаемая звезда. Люди, имевшие это звание всегда казались чем-то далёким и таким недосягаемым. А ведь когда-то многие из этих Героев, Герои Великой Отечественной войны запросто заскакивали в свои самолёты, похихикав с девчонками в летной столовой. Смеялись, высунувшись из башни танка, над незадачливым водителем полуторки, перегородившей дорогу колонне. Они, эти люди, отмеченные высшим званием своей страны, были среди простых солдат и офицеров, среди простых людей и где-то даже стеснялись своих Золотых звёзд, потому что искренне считали, что все вокруг такие же Герои, просто им повезло быть отмеченными Родиной.
Времена возвращаются.
Пасмурное свинцово-черное небо. Струи дождя, как подвешенные в небе, прозрачные нити висят до земли сплошной мокрой паутиной. Грязь. Жирный, будто блестящий под дождем, угодным антрацитом чернозем. Поля и полевые дороги вскрылись и превратились в грязевые реки. Угвазданные по самые крыши армейские грузовики выскакивали на твердый асфальт, поднимая тучи грязи, неслись по своим военным делам. В разбитом войной селе, такое же разбитое войной придорожное кафе. Вдоль дороги и вокруг постройки, выцветшие саперные маркеры. Граница проверенной зоны. Часть здания в руинах, но в части уже теплится новая жизнь. Эта новая жизнь на коленке что-то уже предлагает купить водителям и проезжим. Гражданских машин почти нет.
Мы встретились в перелеске у дороги. Две черные от грязи армейские "буханки" не могли разминуться, тыркаясь в пробитых грузовиками полуметровых колеях, елозили шоссейной резиной, поднимая тучи брызг, под мат и ор водителей и пассажиров.
Из машины выскочил молодой парень. Для меня так вовсе пацан. Худощавый, чуть выше среднего роста, как-то неловко всё время придерживал или оберегал руку. Резиновые сапоги по колено, куртка, брюки, флисовая шапочка, все блеклое, видавшее виды, но на удивление чистое. На войне сразу оцениваешь внешний вид и снаряжение человека. Один и в первой линии, под обстрелами и налетами, по нескольку раз в день поднимаясь в атаку и эти атаки отбивая, находит возможность следить за собой и своим снаряжением, оружием. Другой и в третьем эшелоне глубоко в тылу ходит грязный и заросший. Да ещё и всех поносит, что ему сауну не обеспечили и постирушки.
По кобуре с пистолетом на бедре, можно было судить о том, что парень офицер .
Подошёл, улыбнулся открытой, прям какой-то детской улыбкой, и протянул руку:
- Андрей.
- Сергей.
Подались, стукнулись плечами, я закурил.
Пока водители, вели свой нецензурно-технический разговор, заговорили и мы.
Офицер, на войне с первого дня. Воевал в другой части, сюда переведен по ранению. Которое уже далеко не одно. Дважды горел в своей машине и продолжил воевать. Жена, семья все как у всех.
Суровости, какого-то взгляда убийцы, глаз человека много повидавшего. Как любят писать в статьях и романах. Как и сам я писал. Нет этого ничего. Простой парень. Просто, как о работе, говорящий о войне. Как-то буднично, рассказывал мне. Как он ранней весной жил несколько недель в броне. Как не мог согреться, а утром в бою было так жарко, что промокал от пота насквозь, а потом опять замерзал. Как горел, как некогда было даже сходить в туалет и попить. Как хотелось есть, а потом не было сил и засыпал. Без всякого пафоса, улыбаясь и все как-то между делом.
Со смехом говорил о солдатах второго эшелона, которые очень недовольны своим бытом, а сами жарят шашлык в расположении. Имеют и связь и интернет, ездят в магазин.
Он рассказывал мне, как вернулся на войну с одним рюкзаком и двумя парами сменного белья и ему хватает. Что, да, есть проблемы с выплатами, они технического плана, и он тоже получает деньги с задержкой.

#мачинский #роднаяречь

Окончание здесь:

Окончание. Начало здесь:

- Но это ж херня. Все равно же заплатят, я же не за деньги здесь. - улыбается.
И я ему верил. Верил, каждому слову, потому что оно было лёгким. Вообще с такими людьми легко говорит. Он осознал, понимает, что главное теперь в его жизни.
Мы посмеялись, обменялись контактами и разъехались в разные стороны. А потом я узнал, что паренёк на буханке Герой России, получивший это звание в самом начале войны. Что рука его почти не работает после ранения, но он вернулся на войну и делает свою работу.
Мы встречаемся иногда по службе, и я может сам ищу этих встреч, потому что это и есть человек будущей России, потому что в нем столько простой не показушно накачанной, стероидной, а чистой, открытой русской силы, что кажется он может ей поделиться. Он ни в чем не сомневается, не мучает себя информацией, а потом сомнениями. Он уверен в своей правоте и единственное, чего боится и на что сетует, что рядом нет его прошлых боевых товарищей и переживает и боится, что рядом могут оказаться ненадёжные люди.
Времена возвращаются, и на фронтовой дороге ты опять запросто можешь встретить простого Героя, с улыбкой и уверенностью идущего по войне.

#мачинский #роднаяречь