А ведь она модница, как все девочки – чёрные кудри ночей сменяет розовыми рассветами, лимонным дымом пыльцы, белым туманом тёплых ночей, глаза подводит – то синими небесами, то зелёным туманом первой листвы, то серой непогодой – берегись, казак! – а если по длинным ресницам махнёт искрами звёзд – голову вкрай потеряешь, ой, всё забудешь, всё погубишь, мама, душу продашь, Боже, прости, грешного – за пальчики тёплые, за ноженьки вкусные, за стоны закатные, за слёзы росные – и смеётся, и кричит, и гонит вскачь, и пришпоривает, и требует, и губы кусает, и глаза целует – и спит на плече – Весна.

#круговорот

На самом деле, шмели тёплые.
Он пополз по стеклу, когда электричка только вошла в лес. Башкой тыкался, жужжал, ещё небольшой, но пушистый, чёрно-жёлтый – чёрным бархатом и желтизной деревенского желтка, которая ближе к оранжевому. Пришлось его брать в руки -– ну жалко ведь, уедет в Москву, чем ему там дышать, чем питаться? Пропадёт же. С первого раза не дался, заворочался, свалился куда-то под сиденье, потом, всё-таки, решился повторить попытку, вылез, тут-то я его и сцапал. Он сначала присматривался, мало ли – сколько он там бородатых чудаков увидел фасеточными глазами? – не знаю. Он толстыми лапами в указательный палец вцепился, а как я начал осторожно по спинке, между крыльев гладить, он аж заурчал от удовольствия, загудел довольно, быстро согрелся, пока я окошко открывал. Я руку высунул, он ещё подержался секунду за палец, потом его потоком сдуло – прямо в золотом бушующие кусты ольхи – вот где мёду наестся – крылатый медвежонок с горячим пузиком.

#круговорот

Липа — барыня лета, в зелëны бархаты одета, плечи солнцу открыты, сплошь в электрум расшиты, нравом молчунья, ночью колдунья, звëзды в сеть ловит, в зиму мëдом напоит, в стужу в губы целует, под ножом не балует, всё детишкам игрушки, старикам погремушки, и всю жизнь будем вместе, и так годиков двести.

#круговорот

Ночной ливень похож на долгие ночные разговоры. Он начинается задолго до первых капель – ему предшествуют томительные дни, часы и минуты ожидания. Засуха, пыль, марево, небо погоду варит, первые перья жар-птиц по небу полетели, вот-вот, сейчас, но всё нет, всё так же сушь хлещет по земле морщинами старости, всё так же преждевременный листопад сжимает плечи клёнам, берёзам, дубам и ясеням, подпалинами рыжими обжигает ели, дышит-веет суховеем. Всё не едет сынок, всё задерживается в дороге. Дела, заботы, дальние дороги – как всегда у детей. Мать примолкает, что-то без устали, как заведённая, неугомонно хлопочет по дому, изредка подходит к окнам – тихо за окном, уже темнеет. Отец докуривает сигарету, делает звук телевизора потише – футбол лучше смотреть без звука, как привык на долгих дежурствах, да и комментаторы – где только берут этих балаболов, зубы болят от визгливых голосов, бормашины, прости господи, не сказать что похуже, да и не ко времени, не на вечер – так лучше слушать, расслышать, услышать – не стукнет ли калитка в ту самую секунду, когда вдруг сердце сожмётся привычной болью... Но нет – тихо, тихо, тишина. За окнами темно, уличный фонарь тушит зарю, гасит звёзды, сжимает мир до маленького пятачка ожидания... Все дела переделаны, все давления измерены, все голы забиты, какие-то сытые мужики с испитыми лицами, беззвучно скалясь, орут друг на друга в телевизоре – орут, значит, об Украине, там, в телевизоре, всегда орут, орать легче, чем ждать, ждать, ждать... Тишина. Совсем темно, молчаливо, облачно. У соседей брешет собака. Сердце сжимается. Мать встаёт. Оглядывается. Матери всегда так оглядываются, всегда так вглядываются в темноту – всегда так чувствуют, ещё до первого толчка внутри – уже знают, всё ведают заранее. И первые капли – беззвучно испаряются в ночном небе. И звук шагов – неслышный, нет, его нельзя услышать, но сердце уже гремит, уже несётся вскачь, как в детстве, на отцовом велосипеде с горки, когда летишь, ног не чуя, сжавшись от страха и восторга скорости – ну же! "Папочка! Я лечу! Папочка, видишь?!" И в дверь стук – боится разбудить, не звонит, думает – спят родители, и первые капли по подоконнику, и мать уже у двери, и ноги ослабели, и голос скрипит пылью, которую поднимает порыв сердца, и шум нарастает, и сквозняк души треплет занавеску, и громче грома гремит замок – сын на пороге. И плачет мать, и руки дрожат, и очки куда-то запропастились – а он стоит перед тобой, и ты понимаешь, из какой дали он вернулся, твой взрослый сын, волосы выгорели добела, лицо чёрное, нездешним загаром, весь вспружиненный и такой взрослый. "Папочка, я лечу! Папочка, ты видишь?!" Слава Богу, сынок, слава Богу. Живой. Мать обнимает, плачет, ливень шумит, стонет, сын отцу в глаза смотрит. Слов не хватает. Да и не надо. В глазах вся душа: "Здравствуй, отец". Мать будет о картошечке, мать будет о котлетках, всё будет, плача и смеясь, подкладывать и подливать, а твой сын тебе в глаза смотрит, и ты видишь его стальные глаза, и вдруг замечаешь седину на висках. "Ох, сынок, где же ты летал, сыночек..." И тихие разговоры, и тихий ливень, и мать дрожащими руками разглаживает без единой морщинки отутюженную простынку, поправляет одеялочко, подушечку сыночку под головочку, развешивает форму на спинку стула, цепляется за звёздочки на погонах – точно так словно портфель первоклашке собирала, пенал, ручки, тетрадочки, дневник, на обложке ручкой нарисованные самолёты со звёздами, а ты стоишь у окна, ждёшь, не мешаешь, молчишь, смотришь на ночной ливень, смывающий пыль, целующий землю и листья, щедрый, молодой, сильный, неугомонный, безудержный, и хорошо, что воды на щеках не видно, мужчины не плачут, сынок, слёзы – всего лишь вода. Вода из глаз, вода с неба, вода по сухой земле клокочет потоками.

"Где же ты летал, сынок..."
#круговорот

Накануне непогоды

...Каждое семечко тонет в пыли, напрасно дышит землёй — не толкнуться, не пробиться, не царапнуть коготком проростка чёрную тьму, над которой ветер гонит стада пыльных вихрей по бескрайним полям, сушит землю до трещин, до звонких глиняных черепков на месте истрескавшихся болот, кричит канюком, швыряет песок в лицо, сечёт памятливой болью, раскаляет душу тревогой, несёт и кружит дрожащее марево к молодым садам, поднимает ввысь белую метель — над стонущими от любви, звенящими, гудящими садами — засухой сплетен забить глотку, завистливой пылью испачкать бело-розовую истому, изломать тонкие побеги подагрической немощью, оборвать подвенечное платье жадными взглядами — не цвести, не стонать, не любить тебе, иссушить, выветрить, погубить, состарить заживо, пропитать губы горьким дёгтем, заполнить душу душным дымом сожалений, разочарований, потерь и страхов, день обратить ночью, кровь наполнить солью невыплаканных слёз...

Ты тушишь тонкую сигарету о край заполненной урны, поднимаешь голову, невидящими глазами смотришь вдаль, где над инфарктной кардиограммой крыш большого города вспухают тучи — там свистят ветра далёкого океана, зелёного, как твои глаза, там бесшабашная, бешеная команда хохочет и ставит, ставит, ставит паруса — самые отчаянные, "лунные", до самой белой звезды — клокочушая, свистящая, пропахшая штормами громада надвигается на пыльный, суетливый человеческий муравейник и... И всё замирает. Ты же знаешь... Нет, не ври! Ты же знаешь тишину этой секунды, этого мгновения между двумя ударами сжавшегося сердца — мгновения накануне любви — она звучит оглушительным шумом крови в ушах — эта секунда тишины накануне — и первая, самая крупная капля падает в пыль, немедленно покрываясь самой подлой, пошлой, паскудной пылью — и катится, скачет шариком по мусору повседневности, и смеётся во всё горло — она видит то, что закрыто от жадных, самодовольных, добровольных слепцов: оттуда, из синей-синей стратосферы, где электрические разряды горят в снежных вьюгах под вечными звёздами, из бесконечной невесомости, повинуясь властному зову земной гравитации, набирая силу, разгоняя полёт сквозь светящиеся розовыми вспышками тучи — сюда, к тебе, мириадами поцелуев уже летит огромный, необъятный, бесконечный ливень — и гром лупит в тарелки крыш, синкопит в башнях Сити, властно срывает пыльное покрывало смога — и пусть ханжи сжимают костлявые колени! — океанский шторм целует и властвует, и любит, и рычит громами, сверкает молниями, заливает пенными потоками бессчётно и ненасытно, и пусть захлёбываются водосточные трубы, пусть гремят подоконники, клокочут замусоренные водостоки, пусть дыхание океанских волн, зелёных, как твои глаза! — ты помнишь?! — затапливает мостовые и тротуары до омерзения цивилизованного пространства, расчерченного предрассудками, зажатого тисками условностей, залепленного смрадными договорённостями, загаженного пошлыми умолчаниями, приличными гадостями и тщательными подлостями — платье облепило тебя, ты стоишь нагая посреди людского океана, ты не видишь меня, вода заливает глаза — между нами, в своих кондиционированных гробах, корчатся корпоративные зольдатики, блюющие матом в бесконечной пробке, боящиеся потерять то, чего у них не было, нет и не будет, огни большого города освещают тебя в сгустившемся зелёном сумраке, горячий дождь стекает по твоим бровям и ресницам, струится по шее и груди — и я иду к тебе между машин, по воде аки по суху, и протягиваю руку:

— Не бойся.
— Не боюсь.
— Замёрзла?
— Нет.
— Классный ливень.
— Супер. Классная борода.
— Я привык. Пошли?

И ровно одно мгновение между ударами сердца:

— Пошли.

И над нами вспыхивает, и светится, и горит светомузыкой бескрайнее грозовое небо, и мир растворяется в ливне нового потопа, и будет ночь бесконечной и бессонной, и я буду целовать твои зелёные глаза, зелёные, как волны далёкого океана…

("Накануне непогоды" — этот кусочек из моей экспериментальной сборки "Круговорот души в природе" я сочинил в одной из прошлых жизней 15.05.2018-го. 21+)

https://ibb.co/KmTGNzp

#круговорот #роднаяречь #ночь

Дождь солнцестояния

Иль причудилось мне, иль примарилось мне, когда звёзды кружились и встали, когда круг мирозданья замедлил свой бег, и когда небеса задрожали — дождь пролился на землю, и, тихонько смеясь, смыл тревоги, заботы, печали, беззаботный, нагой, паром нежной любви, цветом первой зари он укутал звенящие дали...

21.06.2020
#круговорот

Малина на пустоши прошенная, да не брошенная – жара сушила, листья палила, болота парила, землю изжарила – непогода пришла, мошкару прогнала, пыль смыла, ягоду напоила – она и налилась. Бузина кровью горит, дождь слезой моросит, блеск лиловым звенит, тучи выше неба в звёзды упираются. Из Чёрного леса выйдешь зверь зверем – не минута промелькнула, не час пролетел, не день гадом прополз – сто веков насквозь проросли – сотней дорог, сотней тревог, сотней радуг за плечом. То не кровь на губах – земляники сок, то не вещий знак – то судьбы урок, то не сердца стон – комариный звон... Вытрешь слезу, соберёшь росу, небом умоешься, горем подпояшешься – вот и сердце – снова застучало.

(уже забыл, когда написал, это из моего "Круговорота души в природе", вроде, 2013-2021. Или 22)

#круговорот

В бурелом зайдёшь, жар малиновый вдохнёшь, шерстью бурой обрастёшь, песню пьяну заревёшь, да по брёвнам туп-туп! по трухлявым гуп-гуп! по корягам грюк-грюк! сверху дятел стук-стук! Горсть малины загребёшь, дуру бабу пужанёшь, чертоломом поведёшь, по загривку огребёшь, по болоту лося водишь, кабана чащобой гонишь, комара ноздрями ловишь, горькую судьбину прочишь, ветер дует, туча стонет, сверху блеск, в душе печаль, солнце слепит, слёзы брызжут и синеет Божья даль...

20.07.2020

#роднаяречь #круговорот

Песенка Осени

Что ж ты, милый, припозднился? Я тебя всю ночь ждала. Видишь, милый, духом тёплым, ясным светом я светёлку прибрала. Яблок спелых хочешь, милый? Пирожки пока поставлю, подрумянятся в печи. Клином острым журавлиным все печали полечи, хмелем пьяным, чаркой жгучей сердцу волю дай, вздохни. Не смотри, родной, не надо, постарела, располнела, подурнела, всё я знаю, помолчи. Нет, родной, прошу, не надо, мне до Лета дела нет. С кем водился, с кем любился, песни пел, стонал в ночи — то дожди мне нашептали, то мне ветры насвистали, градом плечи исхлестали, снегом волосы убрали, хошь ты вой, а хошь — кричи... Что ж не рад своей хозяйке? Врёшь опять. Молчи, молчи. Пирожки достану скоро, клёном алым, дубом медным, липой мягкой застелю для нас постельку, потушу огонь в светёлке... Нет, родной, молчи, молчи... Небо тучами укрою, слёзы вытру, зацелую, залюблю. Ночью тёмной, страшной, жаркой, волчьим воем, криком лютым всех соседей разбужу. Что скрываешь, ясноглазый? Дай-ка гляну... Поседел... Что ж, родной, за встречу, милый, чарку сладкую до дна. Осень, милый, не обидит, Осень, милый, не покинет, Осень лишь покинуть можно, обмануть, причаровать — но на всех дорогах, милый, Осень вспомнишь, обомлеешь, камнем встанешь, в небо глянешь — а в том небе журавли. Журавли пути укажут, то вернее знака нет. Спи, мой милый, непутёвый, ясный сокол мой, бедовый, слушай песенку в ночи...

27.09.2019

(Из моего "Круговорота души в природе").

Картина моего друга русского художника Владимира Киреева из серии "Всë золото мира"

#круговорот

...Летняя бессонница утомила лес – короткие ночи, алые зори, бесстыдный шёпот в темноте, малины сок на зацелованных губах – всё прошло, пора прощаться. Неспешная суета сборов, взгляды украдкой, запомнить напоследок – как весна любила, дугой выгибалась, соками поила, туманами укрывала, сказки шелестела, звёздно колдовала – нет-нет – лишь сухая жесть старых одежд, медных, пыльных, истёртых воспоминаний, да мимолётное золото последних объятий, головокруженья листопада – до слёз, до рос, до инея украдкой – и ночами беспросветными, тёмными, тоскливыми – рыдать всласть серыми дождями. И – поперёк зимы, поперёк судьбы, назло, напротив – бабий платок сбросив, в хмельном танце, бешено, напоказ любя, – нате! – среди осени – черёмуха вторым цветом – цветёт!

#круговорот