«Животные, которыми управляет имя [Аллаха] Принижающий, занимают гораздо более возвышенное положение перед Богом, чем большинство людей»
Позвольте мне перейти ко второй теме, которую Ибн 'Араби обычно затрагивает, говоря о животных. Она связана с особым божественным именем <...>. Это имя — аль-Музилль, Принижающий, которое обычно противопоставляется аль-Му'иззу, Возвышающему. Люди, естественно, полагают, что лучше быть возвышенным, чем приниженным, но Ибн 'Араби хочет показать, что животные, которыми управляет имя Принижающий, занимают гораздо более возвышенное положение перед Богом, чем большинство людей. Это происходит именно потому, что животные с радостью принимают свое принижение, в то время как люди склонны забывать, что перед лицом Бога они ничто. Им всегда хочется быть кем-то, поэтому они стремятся к возвышению. Однако, претендуя на то, кем они не являются, они впадают в беспечность и восстают против своего собственного положения, данного Богом. Таким образом, самые возвышенные из всех людей в глазах Бога — это те, кто наиболее принижен перед Ним. В основе своей принижение — это не что иное, как 'убудийа (‘ubūdiyya), качество быть 'абд, слугой или рабом. Вот почему, по мнению Ибн 'Араби, самый возвышенный из всех людей, совершенный человек, является также «совершенным слугой» (al-'abd al-kāmil), то есть самым приниженным из всех созданий перед Богом.
(William C. Chittick. The Wisdom of Animals)
Позвольте мне перейти ко второй теме, которую Ибн 'Араби обычно затрагивает, говоря о животных. Она связана с особым божественным именем <...>. Это имя — аль-Музилль, Принижающий, которое обычно противопоставляется аль-Му'иззу, Возвышающему. Люди, естественно, полагают, что лучше быть возвышенным, чем приниженным, но Ибн 'Араби хочет показать, что животные, которыми управляет имя Принижающий, занимают гораздо более возвышенное положение перед Богом, чем большинство людей. Это происходит именно потому, что животные с радостью принимают свое принижение, в то время как люди склонны забывать, что перед лицом Бога они ничто. Им всегда хочется быть кем-то, поэтому они стремятся к возвышению. Однако, претендуя на то, кем они не являются, они впадают в беспечность и восстают против своего собственного положения, данного Богом. Таким образом, самые возвышенные из всех людей в глазах Бога — это те, кто наиболее принижен перед Ним. В основе своей принижение — это не что иное, как 'убудийа (‘ubūdiyya), качество быть 'абд, слугой или рабом. Вот почему, по мнению Ибн 'Араби, самый возвышенный из всех людей, совершенный человек, является также «совершенным слугой» (al-'abd al-kāmil), то есть самым приниженным из всех созданий перед Богом.
(William C. Chittick. The Wisdom of Animals)
«Уничтожение природы и разрушение экосистем за последние два века сциентизма получили рациональное оправдание»
Наука проецирует интерпретационную рамку (framework), в которой природа предстаёт как «связность сил, заранее поддающихся расчету» (Хайдеггер М. Вопрос о Технике / Пер. В. Бибихина). Мы видим то, что можем вычислить. Мы видим то, что хотим видеть.
Более того, Хайдеггер утверждает, что особенность современной физики — её математичность. Квантовая теория, теория хаоса, теория струн или суперсимметрия не могут отказаться от одного: природа сообщает о себе способом, идентифицируемым через вычисления, и остаётся упорядочиваемой как информационная система. Теория хаоса связана с возможностями компьютерных систем и их масштабных расчётов; теория струн предполагает дополнительные измерения, о которых у нас даже нет эмпирических доказательств.
Идея о том, что природа написана на языке математики, стара как Пифагор. Однако, как сказал Гёте: «Природа — не система. Поэтому, если мы хотим мыслить природу, мы не можем мыслить её как систему».
Если, очарованные своей способностью работать с числами, мы настойчиво пытаемся свести природу к числам, то должны осознавать, что имеем дело с частичным представлением, а не с самой природой. Это проблема не потому, что мы можем совершить ошибку в наших вычислениях, это проблема потому, что мы ставим природу под угрозу наших точных вычислений. Это Хайдеггер назвал «по-став». По-став (Gestell) есть сущность техники как механического упорядочивания человеком реальности в соответствии с самотолкуемым проектом «организованного покорения земли». Это не значит, что мы должны обходиться без использования данных или технологий, это значит, что реальность лежит за пределами нашей способности познавать и действовать. Мир, каким мы его знаем, и мир, «подручный» (нем. «Zuhandenheit») нашим техническим возможностям, должны признать, что мы не отстранены от реальности, но на самом деле «озабочены» (нем. «Sorge»). Здесь мы должны признать фундаментальный сдвиг: мы не «наблюдатели», а «наблюдаемые», и к этому мы вернёмся позже. В заключение следует сказать, что придание науке абсолютной значимости есть сциентизм — суеверие, опасное для человечества.
Когда наука фокусируется на человеке и обществе, эта опасность становится ещё очевиднее, потому что жертвами становятся мы сами. Уничтожение природы, разрушение экосистем, систематическое загрязнение и отравление воздуха, земли и воды, за последние два века сциентизма получили рациональное оправдание. Разум сделал то, что должен был: оправдал всё, что пожелал. Без знания (об Аллахе) разум может оправдать что угодно: геноцид, риба (которая является чем-то большим, чем ростовщичество), государственный долг или налоги. Когда наука применяется к человеку через гуманитарные науки, такие как социология, антропология, психология, биология человека, экономика или политология, опасность обращается на нас самих. Редукция человека к вещи, его овеществление (реификация) — результат сведения человека к исчисляемым данным, которые мы можем обрабатывать. Здесь мы нападаем уже не на природу, а на самих себя.
Человек сводится к исчисляемым данным. Статисты делают это без понимания последствий, просто выполняя задачу в рамках рациональной структуры. Экономисты, сидя за столом, используют эти «факты» для законодательного регулирования общества. Гуманитарные науки являются систематической неспособностью понять человека. Поэтому Хайдеггер отказывается от слова «человек», используя Dasein, чтобы избежать его овеществление или сведение к понятию. Сопротивление реификации человека — это крик о свободе. Отсюда следует, что идеи «исламской социологии», «исламской экономики», «исламской психологии» и т.д. — не что иное, как противоречия, рождённые в умах модернистских учёных.
(Umar Ibrahim Vadillo. «Science does not think»)
Наука проецирует интерпретационную рамку (framework), в которой природа предстаёт как «связность сил, заранее поддающихся расчету» (Хайдеггер М. Вопрос о Технике / Пер. В. Бибихина). Мы видим то, что можем вычислить. Мы видим то, что хотим видеть.
Более того, Хайдеггер утверждает, что особенность современной физики — её математичность. Квантовая теория, теория хаоса, теория струн или суперсимметрия не могут отказаться от одного: природа сообщает о себе способом, идентифицируемым через вычисления, и остаётся упорядочиваемой как информационная система. Теория хаоса связана с возможностями компьютерных систем и их масштабных расчётов; теория струн предполагает дополнительные измерения, о которых у нас даже нет эмпирических доказательств.
Идея о том, что природа написана на языке математики, стара как Пифагор. Однако, как сказал Гёте: «Природа — не система. Поэтому, если мы хотим мыслить природу, мы не можем мыслить её как систему».
Если, очарованные своей способностью работать с числами, мы настойчиво пытаемся свести природу к числам, то должны осознавать, что имеем дело с частичным представлением, а не с самой природой. Это проблема не потому, что мы можем совершить ошибку в наших вычислениях, это проблема потому, что мы ставим природу под угрозу наших точных вычислений. Это Хайдеггер назвал «по-став». По-став (Gestell) есть сущность техники как механического упорядочивания человеком реальности в соответствии с самотолкуемым проектом «организованного покорения земли». Это не значит, что мы должны обходиться без использования данных или технологий, это значит, что реальность лежит за пределами нашей способности познавать и действовать. Мир, каким мы его знаем, и мир, «подручный» (нем. «Zuhandenheit») нашим техническим возможностям, должны признать, что мы не отстранены от реальности, но на самом деле «озабочены» (нем. «Sorge»). Здесь мы должны признать фундаментальный сдвиг: мы не «наблюдатели», а «наблюдаемые», и к этому мы вернёмся позже. В заключение следует сказать, что придание науке абсолютной значимости есть сциентизм — суеверие, опасное для человечества.
Когда наука фокусируется на человеке и обществе, эта опасность становится ещё очевиднее, потому что жертвами становятся мы сами. Уничтожение природы, разрушение экосистем, систематическое загрязнение и отравление воздуха, земли и воды, за последние два века сциентизма получили рациональное оправдание. Разум сделал то, что должен был: оправдал всё, что пожелал. Без знания (об Аллахе) разум может оправдать что угодно: геноцид, риба (которая является чем-то большим, чем ростовщичество), государственный долг или налоги. Когда наука применяется к человеку через гуманитарные науки, такие как социология, антропология, психология, биология человека, экономика или политология, опасность обращается на нас самих. Редукция человека к вещи, его овеществление (реификация) — результат сведения человека к исчисляемым данным, которые мы можем обрабатывать. Здесь мы нападаем уже не на природу, а на самих себя.
Человек сводится к исчисляемым данным. Статисты делают это без понимания последствий, просто выполняя задачу в рамках рациональной структуры. Экономисты, сидя за столом, используют эти «факты» для законодательного регулирования общества. Гуманитарные науки являются систематической неспособностью понять человека. Поэтому Хайдеггер отказывается от слова «человек», используя Dasein, чтобы избежать его овеществление или сведение к понятию. Сопротивление реификации человека — это крик о свободе. Отсюда следует, что идеи «исламской социологии», «исламской экономики», «исламской психологии» и т.д. — не что иное, как противоречия, рождённые в умах модернистских учёных.
(Umar Ibrahim Vadillo. «Science does not think»)
«Во время Рамадана мы узнаем, что у нас есть сила воли и мы можем сказать "нет" даже самым фундаментальным вещам»
В Рамадан мы также учимся сдержанности и извлекаем этот самый ценный из уроков, который заключается в том, что по милости Аллаха, Свят Он и Велик, мы можем проявить сабр. В хадисе сказано, что пост — это половина сабра, и это очень много, учитывая, что сабр — это основа достойной жизни. Самоограничение, самоконтроль, дисциплина, умение владеть своей собственной волей в своих делах, в образовании, в отношениях, в религии — это всегда о контроле воли. Те, кто не может её контролировать — неудачники. И во время Рамадана мы узнаем, что, несмотря на то, что мы говорим себе большую часть года: «Я слаб, я не могу устоять перед этим, мне нужно еще что-то из этого, просто немного больше того, давайте я куплю машину получше, давай я сделаю то-то и то-то» — мы можем прекрасно обойтись без этого, у нас есть сила воли и мы можем сказать «нет» даже самым фундаментальным вещам, которые являются более фундаментальными, чем еда и питье, из всех основных потребностей человека: семья, жильё, еда и питье — это основы, и мы знаем, что можем сказать «нет». И это важный урок и на оставшуюся часть года у нас становится на одно оправдание меньше, когда мы будем думаем о том, чтобы переусердствовать в чём-то: переедать, потреблять слишком много, покупать вещи, которые нам на самом деле не нужны, пренебрегать своими соседями — это важный урок, который преподает школа Рамадана.
(Abdal Hakim Murad. The Light of Ramadan)
⠀
В Рамадан мы также учимся сдержанности и извлекаем этот самый ценный из уроков, который заключается в том, что по милости Аллаха, Свят Он и Велик, мы можем проявить сабр. В хадисе сказано, что пост — это половина сабра, и это очень много, учитывая, что сабр — это основа достойной жизни. Самоограничение, самоконтроль, дисциплина, умение владеть своей собственной волей в своих делах, в образовании, в отношениях, в религии — это всегда о контроле воли. Те, кто не может её контролировать — неудачники. И во время Рамадана мы узнаем, что, несмотря на то, что мы говорим себе большую часть года: «Я слаб, я не могу устоять перед этим, мне нужно еще что-то из этого, просто немного больше того, давайте я куплю машину получше, давай я сделаю то-то и то-то» — мы можем прекрасно обойтись без этого, у нас есть сила воли и мы можем сказать «нет» даже самым фундаментальным вещам, которые являются более фундаментальными, чем еда и питье, из всех основных потребностей человека: семья, жильё, еда и питье — это основы, и мы знаем, что можем сказать «нет». И это важный урок и на оставшуюся часть года у нас становится на одно оправдание меньше, когда мы будем думаем о том, чтобы переусердствовать в чём-то: переедать, потреблять слишком много, покупать вещи, которые нам на самом деле не нужны, пренебрегать своими соседями — это важный урок, который преподает школа Рамадана.
(Abdal Hakim Murad. The Light of Ramadan)
⠀
Telegraph
«Сабр — это основа достойной жизни»: уроки Рамадана
Мы знаем, что значит испытывать голод, и большинство людей здесь с нетерпением ждут хорошей порции какой-нибудь еды, когда зайдет солнце, — что возможно далеко не для каждого в этом мире. Но подумайте о святом Пророке ﷺ. Когда мы думаем о его голоде, сердце…
«Расхождение между пониманием термина "дабба" в Коране и многими его толкователями»
В 61-ом аяте суры «ан-Нахль» говорится, что «если бы Аллах стал наказывать людей за их несправедливость, то не оставил бы здесь ни одного живого существа (дабба)». Здесь читателю остается только гадать, зачем Богу обрекать безгрешных животных (к которым, по мнению аль-Куртуби, относятся нечеловеческие животные и пророки) на погибель из-за грехов, совершенных нечестивыми людьми (Al-Qurṭubī, al-Jāmiʿ, vol. 12, p. 346). Аль-Куриби отвечает, что «предполагаемое значение здесь — dābba kāfira (“неверующее животное”)», что, предположительно, относится либо только к неверующим людям, либо к неверующим людям и джиннам (Al-Qurṭubī, al-Jāmiʿ, vol. 12, p. 345). Нечеловеческие животные, наряду со всеми другими существами, не относящимися к людям и джиннам (nonhuman and non-jinn creatures), представлены в Коране как верующие в Бога. <...>
Упоминание пророков как «безгрешных даваббов» в рассуждениях аль-Куртуби примечательно. Хотя этот толкователь, как и многие другие¹, без колебаний относит пророков к «давабб» в данном контексте, в другой ситуации он демонстрирует иное отношение. Аль-Куруби рассказывает об этом в своем комментарии к 60-му аяту суры «аль-Анкабут», где говорится: «И сколько животных (дабба), которые не носят своего пропитания! Аллах обеспечивает пропитанием их и вас», (Абу Бакр) ан-Наккаш (ум. 351/962) говорит, что «в данном аяте под “дабба” подразумевается Пророк [Мухаммад], мир ему и благословение, поскольку он ест [пищу], но не хранит ее». Аль-Куртуби, однако, отвергает это мнение, поскольку слово «дабба» обычно (fī'l-ʿurf) не применяется к людям, не говоря уже о Пророке» (Al-Qurṭubī, al-Jāmiʿ, vol. 16, p. 385). Однако даже в этом обсуждении аль-Куртуби ссылается на раннего толкователя Ибн ʿАббаса (ум. 68/687), который говорит, что «дабба — это все животные, которые двигаются (kull mā dabba min alḥayawān). Никто из них не несет пропитание и не хранит его, кроме людей, мышей и муравьев» (Al-Qurṭubī, al-Jāmiʿ, vol. 16, pp. 385–6). Таким образом, хотя аль-Куртуби утверждает, что не следует использовать слово «дабба» для обозначения людей, он также цитирует Ибн ʿАббаса, который называет людей «давабб», и не спорит с ним. Подобные противоречивые мнения еще раз подчеркивают расхождение между пониманием термина «дабба» в Коране и многими его толкователями.
(Sarra Tlili. The Meaning of the Qur'anic Word ‘dābba’: ‘Animals’ or ‘Nonhuman Animals’?)
¹ См., например, аль-Рази, который в своем комментарии к тому же аяту (Коран, 16:61) пишет: «Но если мы скажем, что пророки, мир им, не совершили ни несправедливости, ни греха, то они не должны погибнуть», что показывает, что он считает пророков «давабб» (al-Rāzī, Mafātīḥ al-ghayb, vol. 20, p. 59).
Читать полностью:
В 61-ом аяте суры «ан-Нахль» говорится, что «если бы Аллах стал наказывать людей за их несправедливость, то не оставил бы здесь ни одного живого существа (дабба)». Здесь читателю остается только гадать, зачем Богу обрекать безгрешных животных (к которым, по мнению аль-Куртуби, относятся нечеловеческие животные и пророки) на погибель из-за грехов, совершенных нечестивыми людьми (Al-Qurṭubī, al-Jāmiʿ, vol. 12, p. 346). Аль-Куриби отвечает, что «предполагаемое значение здесь — dābba kāfira (“неверующее животное”)», что, предположительно, относится либо только к неверующим людям, либо к неверующим людям и джиннам (Al-Qurṭubī, al-Jāmiʿ, vol. 12, p. 345). Нечеловеческие животные, наряду со всеми другими существами, не относящимися к людям и джиннам (nonhuman and non-jinn creatures), представлены в Коране как верующие в Бога. <...>
Упоминание пророков как «безгрешных даваббов» в рассуждениях аль-Куртуби примечательно. Хотя этот толкователь, как и многие другие¹, без колебаний относит пророков к «давабб» в данном контексте, в другой ситуации он демонстрирует иное отношение. Аль-Куруби рассказывает об этом в своем комментарии к 60-му аяту суры «аль-Анкабут», где говорится: «И сколько животных (дабба), которые не носят своего пропитания! Аллах обеспечивает пропитанием их и вас», (Абу Бакр) ан-Наккаш (ум. 351/962) говорит, что «в данном аяте под “дабба” подразумевается Пророк [Мухаммад], мир ему и благословение, поскольку он ест [пищу], но не хранит ее». Аль-Куртуби, однако, отвергает это мнение, поскольку слово «дабба» обычно (fī'l-ʿurf) не применяется к людям, не говоря уже о Пророке» (Al-Qurṭubī, al-Jāmiʿ, vol. 16, p. 385). Однако даже в этом обсуждении аль-Куртуби ссылается на раннего толкователя Ибн ʿАббаса (ум. 68/687), который говорит, что «дабба — это все животные, которые двигаются (kull mā dabba min alḥayawān). Никто из них не несет пропитание и не хранит его, кроме людей, мышей и муравьев» (Al-Qurṭubī, al-Jāmiʿ, vol. 16, pp. 385–6). Таким образом, хотя аль-Куртуби утверждает, что не следует использовать слово «дабба» для обозначения людей, он также цитирует Ибн ʿАббаса, который называет людей «давабб», и не спорит с ним. Подобные противоречивые мнения еще раз подчеркивают расхождение между пониманием термина «дабба» в Коране и многими его толкователями.
(Sarra Tlili. The Meaning of the Qur'anic Word ‘dābba’: ‘Animals’ or ‘Nonhuman Animals’?)
¹ См., например, аль-Рази, который в своем комментарии к тому же аяту (Коран, 16:61) пишет: «Но если мы скажем, что пророки, мир им, не совершили ни несправедливости, ни греха, то они не должны погибнуть», что показывает, что он считает пророков «давабб» (al-Rāzī, Mafātīḥ al-ghayb, vol. 20, p. 59).
Читать полностью:
Telegram
зелёный человек
Человек как часть животного мира: коранический взгляд
Представляем вам исследование «Значение коранического слова “дабба“: “животные“ или “нечеловеческие животные“?» доктора Сарры Тлили из Университета Флориды, занимающейся в частности изучением исламской…
Представляем вам исследование «Значение коранического слова “дабба“: “животные“ или “нечеловеческие животные“?» доктора Сарры Тлили из Университета Флориды, занимающейся в частности изучением исламской…
«Благополучие всего творения (масалих аль-хальки каффа)»
Масалих аль-хальк (всеобщее благо). Конечная цель шариата определяется как благополучие Божьих созданий (масалих аль-хальк или масалих аль-‘ибад), охватывающее как наше непосредственное благополучие в настоящем, так и окончательное благополучие в будущей жизни. Это понятие также включает в себя всеобщее благо, благополучие всего творения (масалих аль-хальки каффа). Данная идея является отличительной чертой исламского права. Она подразумевает, во-первых, необходимость учёта как материальных, так и нематериальных аспектов, и во-вторых, обязательность рассмотрения благополучия человеческих и нечеловеческих живых существ в процессе планирования и управления.
(Othman Abd-ar-Rahman Llewellyn. The Basis for a Discipline of Islamic Environmental Law)
Иллюстрация: Скворечник (в османской традиции «Kuş Köşk» — птичий павильон или «Serçe Saray» — воробьиный дворец) мечети Йени Валиде (Valide-i Cedid), находящейся в районе Ускюдар, Стамбул. Дата постройки: 1711
Масалих аль-хальк (всеобщее благо). Конечная цель шариата определяется как благополучие Божьих созданий (масалих аль-хальк или масалих аль-‘ибад), охватывающее как наше непосредственное благополучие в настоящем, так и окончательное благополучие в будущей жизни. Это понятие также включает в себя всеобщее благо, благополучие всего творения (масалих аль-хальки каффа). Данная идея является отличительной чертой исламского права. Она подразумевает, во-первых, необходимость учёта как материальных, так и нематериальных аспектов, и во-вторых, обязательность рассмотрения благополучия человеческих и нечеловеческих живых существ в процессе планирования и управления.
(Othman Abd-ar-Rahman Llewellyn. The Basis for a Discipline of Islamic Environmental Law)
Иллюстрация: Скворечник (в османской традиции «Kuş Köşk» — птичий павильон или «Serçe Saray» — воробьиный дворец) мечети Йени Валиде (Valide-i Cedid), находящейся в районе Ускюдар, Стамбул. Дата постройки: 1711
зелёный человек
Дорогу птичкам!🐦⬛️ @mad_mullah
⠀
«Уповайте на Создателя так же, как на Него уповают птицы»
В этом видео устаз Абдулрахман Хассан, говоря о таваккуле (уповании на Аллаха), приводит следующий хадис:
От ‘Умар, да будет доволен им Аллах, передаётся: «Я слышал, как Посланник Аллаха ﷺ сказал: „Если бы уповали вы на Аллаха должным образом, то Он обязательно посылал бы вам пропитание также, как посылает его птицам, которые улетают утром с пустыми животами, а возвращаются [в конце дня] с полными“». (Abū ʿĪsā at-Tirmidhī. Jami', 2344)
И далее устаз призывает уповать на Создателя так же, как на Него уповают птицы.
Ставить в пример для подражания, как носителей похвальных качеств и праведности, нечеловеческих живых существ — традиция, часто встречающаяся в исламской литературе (один из таких примеров мы приводили ранее), восходящая, как мы видим, к самому пророку Мухаммаду ﷺ и, более того, к Творцу, сказавшему в Коране: «Сколько есть живых существ, которые не уносят своего пропитания (или не запасаются своим пропитанием, и сколько человек по сравнению с ними собирает себе)! Аллах наделяет пропитанием их и вас. Он — Слышащий, Знающий» (29:60). Ибн Касир комментирует: «Аллах обеспечивает пропитанием каждую тварь, несмотря на её слабость, облегчает добычу пропитания. Он посылает достаточно пропитания каждой твари, даже букашкам под землёй, птицам в небе и рыбам в морях» (Ismā‘īl ibn Kathīr. Tafsīr al-Qurʾān al-ʿAẓīm / 29:60).
В следующем красивом хадисе, отсылающем к предыдущему, от Абу Хурайры, да будет доволен им Аллах, передаётся, что посланник Аллаха ﷺ сказал: «Войдут в рай те люди, сердца которых подобны сердцам птиц» (Muslim ibn al-Ḥajjāj. Ṣaḥīḥ, 2840), то есть те люди, которые уповают на Аллаха в той же степени, как это делают члены общины птиц (Qur'an, 6:38), прославляющие Аллаха вместе со всем творением (Qur'an, 17:44), в отличие от многих представителей рода человеческого.
Нам есть чему поучиться у других созданий Аллаха.
«Уповайте на Создателя так же, как на Него уповают птицы»
В этом видео устаз Абдулрахман Хассан, говоря о таваккуле (уповании на Аллаха), приводит следующий хадис:
От ‘Умар, да будет доволен им Аллах, передаётся: «Я слышал, как Посланник Аллаха ﷺ сказал: „Если бы уповали вы на Аллаха должным образом, то Он обязательно посылал бы вам пропитание также, как посылает его птицам, которые улетают утром с пустыми животами, а возвращаются [в конце дня] с полными“». (Abū ʿĪsā at-Tirmidhī. Jami', 2344)
И далее устаз призывает уповать на Создателя так же, как на Него уповают птицы.
Ставить в пример для подражания, как носителей похвальных качеств и праведности, нечеловеческих живых существ — традиция, часто встречающаяся в исламской литературе (один из таких примеров мы приводили ранее), восходящая, как мы видим, к самому пророку Мухаммаду ﷺ и, более того, к Творцу, сказавшему в Коране: «Сколько есть живых существ, которые не уносят своего пропитания (или не запасаются своим пропитанием, и сколько человек по сравнению с ними собирает себе)! Аллах наделяет пропитанием их и вас. Он — Слышащий, Знающий» (29:60). Ибн Касир комментирует: «Аллах обеспечивает пропитанием каждую тварь, несмотря на её слабость, облегчает добычу пропитания. Он посылает достаточно пропитания каждой твари, даже букашкам под землёй, птицам в небе и рыбам в морях» (Ismā‘īl ibn Kathīr. Tafsīr al-Qurʾān al-ʿAẓīm / 29:60).
В следующем красивом хадисе, отсылающем к предыдущему, от Абу Хурайры, да будет доволен им Аллах, передаётся, что посланник Аллаха ﷺ сказал: «Войдут в рай те люди, сердца которых подобны сердцам птиц» (Muslim ibn al-Ḥajjāj. Ṣaḥīḥ, 2840), то есть те люди, которые уповают на Аллаха в той же степени, как это делают члены общины птиц (Qur'an, 6:38), прославляющие Аллаха вместе со всем творением (Qur'an, 17:44), в отличие от многих представителей рода человеческого.
Нам есть чему поучиться у других созданий Аллаха.
Telegram
зелёный человек
«Счастлив тот, кто ведет жизнь собаки!»
Шамс ад-Дин аль-Андалуси в «Шархуль-альфия» приводит слова, которые относят к праведнику Хасану аль-Басри:
У собаки есть 10 качеств, и если человек обладает одним из них, он может стать вали (другом) Аллаха. Вот эти…
Шамс ад-Дин аль-Андалуси в «Шархуль-альфия» приводит слова, которые относят к праведнику Хасану аль-Басри:
У собаки есть 10 качеств, и если человек обладает одним из них, он может стать вали (другом) Аллаха. Вот эти…
«Кваканье лягушек является прославлением Аллаха»
Ибн Касир в своём толковании к 44-у аяту суры «Аль-Исра» пишет: «Ан-Насаи передаёт в "Сунан", что ‘Абдуллах ибн ‘Амр сказал: "Посланник Аллаха запретил нам убивать даже лягушек". Он сказал, что их кваканье также является прославлением Аллаха» (Ismā‘īl ibn Kathīr. Tafsīr al-Qurʾān al-ʿAẓīm / 17:44).
Имам аль-Байхаки в своей работе приводит расширенную версию: «Сообщается, что ‘Абдуллах ибн ‘Амр, да будет доволен Аллах ими обоими, сказал: “Не убивайте лягушек, ибо, поистине, их кваканье — прославление Аллаха (тасбих). И не убивайте летучую мышь, ибо, когда Байтуль-Макдис был разрушен¹, она сказала: "О Господь! Дай мне власть над морем, чтобы я потопила их!"”» (Abū Bakr al-Bayhaqī. Sunan al-Kubrā, 9/534).
¹ Байтуль-Макдис — древний храм в Иерусалиме, несколько раз подвергавшийся разграблению и разрушению персами и римлянами. Позже на этом месте была построена мечеть аль-Акса.
Иллюстрация: Геннадий Спирин. Brenda Z. Guiberson «Frog song», 2013
Ибн Касир в своём толковании к 44-у аяту суры «Аль-Исра» пишет: «Ан-Насаи передаёт в "Сунан", что ‘Абдуллах ибн ‘Амр сказал: "Посланник Аллаха запретил нам убивать даже лягушек". Он сказал, что их кваканье также является прославлением Аллаха» (Ismā‘īl ibn Kathīr. Tafsīr al-Qurʾān al-ʿAẓīm / 17:44).
Имам аль-Байхаки в своей работе приводит расширенную версию: «Сообщается, что ‘Абдуллах ибн ‘Амр, да будет доволен Аллах ими обоими, сказал: “Не убивайте лягушек, ибо, поистине, их кваканье — прославление Аллаха (тасбих). И не убивайте летучую мышь, ибо, когда Байтуль-Макдис был разрушен¹, она сказала: "О Господь! Дай мне власть над морем, чтобы я потопила их!"”» (Abū Bakr al-Bayhaqī. Sunan al-Kubrā, 9/534).
¹ Байтуль-Макдис — древний храм в Иерусалиме, несколько раз подвергавшийся разграблению и разрушению персами и римлянами. Позже на этом месте была построена мечеть аль-Акса.
Иллюстрация: Геннадий Спирин. Brenda Z. Guiberson «Frog song», 2013
Forwarded from по краям
Открыли предзаказ на «Приключения среди птиц» Уильяма Генри Хадсона эксклюзивно в книжном магазине «Карта мира». Это сентиментальные и ироничные наблюдения за птицами и людьми на фоне живописных английских пейзажей.
Это книга об орнитологических путешествиях англо-аргентинского писателя и натуралиста Уильяма Генри Хадсона, а еще о его встречах с простыми людьми Англии и воспоминаниях о юности в Пампе. Старомодный романтик и прозорливый мечтатель, Хадсон перемежает размышления о птицах и человеческой природе поэтическими строками и рассуждениями о литературе, музыке, антропологии и географии.
Хадсон снискал славу страстного борца с потребительским отношением к природе, энергичного полевого исследователя и неутомимого орнитолога. Защита птиц стала главным делом его жизни. В «Приключениях среди птиц» писатель вновь призывает к ответственности птицеловов, охотников и коллекционеров.
Оформить предзаказ со скидкой можно, написав @annarafiki или на почту [email protected]. Стоимость книги по специальной цене — 600 ₽.
Дизайн: Анна Сухова
Это книга об орнитологических путешествиях англо-аргентинского писателя и натуралиста Уильяма Генри Хадсона, а еще о его встречах с простыми людьми Англии и воспоминаниях о юности в Пампе. Старомодный романтик и прозорливый мечтатель, Хадсон перемежает размышления о птицах и человеческой природе поэтическими строками и рассуждениями о литературе, музыке, антропологии и географии.
Хадсон снискал славу страстного борца с потребительским отношением к природе, энергичного полевого исследователя и неутомимого орнитолога. Защита птиц стала главным делом его жизни. В «Приключениях среди птиц» писатель вновь призывает к ответственности птицеловов, охотников и коллекционеров.
Оформить предзаказ со скидкой можно, написав @annarafiki или на почту [email protected]. Стоимость книги по специальной цене — 600 ₽.
Дизайн: Анна Сухова