Позиция Киплинга проста: тот, кто не принимает британских забот, – сволочь. Вот они, британские корни американской «гуманитарной интервенции» конца ХХ – начала XXI в. Именно так, «заботясь» о «центральноазиатской сволочи», двигались британцы на северо-запад от Индии и затевали Большую игру.

«Несмотря на запрещение городской управы, он сидел верхом на пушке Зам-Заммах, стоявшей на глиняном постаменте против Аджайб-Гера, Дома Чудес, так называют Лахорский музей. Тот, кто владеет Зам-Заммахом, этим “извергающим огонь драконом”, владеет Пенджабом. Большое орудие из позеленевшей бронзы всегда бывает первой добычей победителя» . Это – знаменитое начало знаменитого шпионского, наполненного любовью к Индии (но не вообще, а как части Британской империи) романа Р. Киплинга «Ким», обессмертившего Большую игру.

Главный герой романа – мальчик по имени Ким – упорно идёт по следу русского и французского агентов. Личность героя романа, Кима, произвела неизгладимое впечатление на многих современников, особенно на тех, кто был близок к разведке и Востоку. Например, на Сент-Джона Филби, персонажа не менее яркого и фантастичного, чем его сын, а скорее – поярче и покруче. Сент-Джон был британским имперским человеком, вовлечённым в «большие игры» империи на Востоке, «разведчиком в лучшей киплинговской традиции» – так охарактеризовал его Джон Ле Карре во введении к одной из лучших книг о Киме Филби. Подобно Лоуренсу Аравийскому, арабист Сент-Джон Филби собирал развединформацию на Ближнем Востоке в интересах Британской империи. В то же время, презирая своё начальство в Лондоне, он дружил с шейхами и маликом Саудовской Аравии, продавал им «кадиллаки» и потихоньку настраивал против Британии в пользу Америки по такому вопросу, как продажа нефти . Так вот, этот человек назвал своего сына Кимом. Ким Филби впоследствии станет коминтерновским разведчиком, главной персоной в знаменитой «кембриджской пятёрке» (а скорее всего – множества, мы знаем далеко не всех, а, возможно, всех никогда и не узнаем). Так выстраивается цепочка от Большой игры в Центральной Азии к Большой мировой игре: Киплинг – «Ким» – Сент-Джон Филби – британская разведка – американские нефтяные корпорации – Ким Филби – советская разведка. Конечно же, «Ким» – поэма в прозе о Большой игре – повлиял и на отца, и на сына Филби; можно сказать, что оба они вышли из «Кима» Киплинга, как часть русской литературы – из «Шинели» Гоголя. Впрочем, не только они. «Ким» был одним из любимых романов будущего шефа ЦРУ Аллена Даллеса. Он прочёл его в 1915 г. и с тех пор не расставался. В больнице, куда Даллес попал незадолго до смерти, роман Киплинга лежал на тумбочке рядом с кроватью бывшего главы ЦРУ.

В романе «Ким» словосочетание «Большая игра» встречается аж 36 раз; именно роман способствовал его широкому распространению. Но значит ли это, что именно Киплинг придумал сам термин? Нет, не значит. Авторство принадлежит капитану Артуру Конолли, британскому разведчику, работавшему в 1830-е годы в Центральной Азии и Иране и казнённому бухарским эмиром Насруллой в 1842 г. Конолли вызвался отправиться к Насрулле и попытаться убедить того отпустить полковника Чарлза Стоддарта, которого эмир приказал арестовать и бросить в грязную яму, наполненную костями и специально помещёнными в неё змеями. Миссия Конолли провалилась: его бросили в ту же яму, а затем обезглавили вместе с полковником: «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток и с мест они не сойдут…» Казалось бы, эта строка характеризует ситуацию Конолли и Насруллы. Дело, однако, в том, что любители этой цитаты почему-то обрывают мысль Киплинга на этой строке, а ведь далее идёт следующее:

Пока не предстанет Небо с Землёй на
Страшный Господень суд.
Но нет Востока и Запада нет, что –
племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом
к лицу у края земли встаёт?

Иными словами, в экстремальной ситуации, в схватке сильных главное – не западность или восточность, а человеческие качества. Большая игра даёт множество примеров этих качеств, как высоких, так и низких.

Ну а теперь – о конкретных событиях. В 1863 г. в Петербурге было принято решение начать военные действия в Средней Азии. На следующий год были взяты Аулие-Ата и Чимкент, благодаря этому были соединены Сибирская и Сырдарьинская оборонительные линии. В 1865 г. генерал-майор М.Г. Черняев со второй попытки взял Ташкент, а в 1867 г. было образовано Туркестанское генерал-губернаторство. Это был мощный ход в Большой игре – Россия угрожающе двигалась в направлении Индии. Разумеется, русские не собирались завоёвывать субконтинент и изгонять оттуда «белых сахибов». Движение в Среднюю Азию, как в определённой степени и Большая игра в целом, были средством давления на Великобританию, причём очень эффективным. «Средняя Азия, – заметил военный министр генерал-фельдмаршал Д.А. Милютин, – это узда, которая сдерживает Англию, а потому её необходимо натягивать». Против того, чтобы «натягивать», выступал МИД во главе с начинавшим впадать если не в старческий маразм, то в старческую сверхосторожность, А.М. Горчаковым. По сути его поддерживал посол России в Великобритании Ф.И. Бруннов.

Однако на тревожные письма посла в Лондоне об английском недовольстве Милютин спокойно отвечал: «…не надобно просить извинения перед английскими министрами за всякое наше движение вперёд. Они не церемонятся перед нами, завоёвывая целые царства, занимая чужие города и острова, и мы не спрашиваем у них, зачем они делают это…» . Милютин был совершенно прав, он прекрасно понимал, что англичане (англосаксы) – исторический враг России, что «гадить англичанка» будет в любом случае, а разговаривать с ней надо на понятном ей языке.

С 1868 г. Россия буквально ныряет в Большую игру, демонстрируя различные стили «геополитического плавания», как мирные, так и военные. В 1868 г. заключаются договоры с кокандским ханом и бухарским эмиром, усиливающие контроль России над этими политиями. В 1873 г. зависимость от России признал хивинский хан. И в том же году вспыхивает кокандское восстание, на подавление которого ушло три года и во время которого впервые появилось слово «басмач» (от тюркского «басмак» – нападать). Басмачи тревожили русские власти до самого конца ХIХ в., ну а в 1920-е годы басмаческое движение развернулось с новой силой – в значительной степени при помощи всё тех же британцев, умело использовавших просчёты советской власти в Средней Азии.

В 1876 г. Кокандское ханство вошло в состав Российской империи как Ферганская область в составе Туркестанского края. Русско-турецкая война 1877–1878 гг. приостановила продвижение России в Средней Азии; в этой войне британский фактор играл свою роль – и немалую. Ну а после войны именно британское давление привело к тому, что на Берлинском конгрессе бездарные прозападные царские дипломаты поверили в блеф Б. Дизраэли и сдали то, что русская армия завоевала кровью. В 1878 г. произошло то же, что в 1855–1856 гг., когда российские дипломаты купились на британский блеф и пошли на заключение мира.

Закончилась война с Османами, и в 1880 г. «белый генерал» М.Д. Скобелев начал наступление на Ахалтекинский оазис, а в 1881 г. взял Геок-Тепе и Ашхабад – так образовалась Закаспийская область. За этим последовал ещё один «антракт» в Большой игре, вызванный убийством Александра II, которое по «схеме», по «конструкции» удивительно напоминает убийство Павла, только место дворянских заговорщиков заняли разночинные: за их спиной стояли те представители высших кругов, которые не хотели видеть в качестве наследника Георгия, сына Александра II от княгини Юрьевской (Долгорукой), т.е. не только Романова, но и Рюриковича . Пауза закончилась быстро; вопреки ожиданиям Запада Александр III оказался решительным монархом, и в 1884 г. русские войска вошли в Мерв – часть туркменских племён приняла решение пойти «под руку Петербурга» («нерешительных» замиряли до 1886 г.).

Сегодня, 27 ноября исполняется 90 лет великолепному русскому советскому поэту, публицисту, эссеисту Станиславу Юрьевичу Куняеву. Без него невозможно представить нашу литературу, культуру и общественную жизнь последних шестидесяти лет. Название его воспоминаний и размышлений "Поэзия. Судьба. Россия" как нельзя лучше передаёт суть и смысл творчества и жизни Станислава Юрьевича. Провозгласив когда-то "добро должно быть с кулаками", он всегда оставался верен этому принципу - в борьбе за изящное искусство, за русское слово, за нашу классику против её врагов, за правду о нашей истории. В этой жёсткой и часто неравной борьбе он вышел победителем. Слава победителю и многие лета!

Для британцев всё это оказалось un peu trop («слегка много» – фр.), и в 1885 г. империи оказались на волосок от войны. Началось с того, что британцы науськали против России афганского амира Абд-ур-Рахмана, и государь в ответ на действия басурманина дал чёткий приказ: «Выгнать и проучить как следует». 18 марта 1885 г. отряд генерала А.В. Комарова на р. Кушка разгромил и обратил в бегство численно превосходящий его силы афганский отряд, захватив всю артиллерию и одного британского советника (остальным удалось удрать), которого, выпоров, отпустили. В ответ на требования Виктории принести извинения и отозвать генерала Александр III извиняться отказался, а генерала демонстративно наградил Св. Георгием III степени и шпагой с бриллиантами и, выразив сожаление, что британского лазутчика не повесили, объявил мобилизацию Балтийского флота. Этот решительный подход «убедил» Альбион в необходимости мирных переговоров. Через два года был заключён договор о северной границе Афганистана. Договор 1895 г. провёл южную границу Российской империи в Средней Азии: к России отходил Памир, конечным южным пунктом становилась крепость Кушка на р. Пяндж. Но это было лишь уточнение договора 1887 г., который подвёл черту под самой острой фазой Большой игры, фазой, начавшейся в 1840-е годы.

Острая фаза Большой игры не прошла безрезультатно для британской геополитической мысли. Более того, главным образом именно Большая игра 1840–1880-х годов, её осмысление породили современную британскую геополитику, повлияв на создателя англосаксонской геополитики – сэра Хэлфорда Джона Маккиндера (1861–1947). Осмысливая противостояние Британской и Российской империй вообще и в Центральной Азии в особенности, он выдвинул концепцию Хартленда (центра Евразии), почти совпадающего с Россией – сердцем Мирового острова (Евразия плюс Африка); Римленда, или Внутреннего полумесяца (Inner Crescent), – прибрежная зона Старого Света от Жёлтого моря до Северного; Внешнего полумесяца (Outer Crescent) – Америка, Африка к югу от Сахары и Австралия; здесь главная, конечно, Америка.

Макиндер считал, что до конца XIX в. Хартленд и Внутренний полумесяц «во главе с британцами» находились в состоянии равновесия, а с конца XIX в. бурное развитие России и прежде всего строительство ею железных дорог и освоение Сибири это равновесие нарушило. Здесь британец, конечно же, лукавит: то, о чём он пишет как о нарушении равновесия, на самом деле восстанавливало равновесие, нарушенное британцами в их пользу в 1820–1850-е годы. За две первые трети XIX в. британцы набросили на мир сеть, или если угодно, обмотали его цепью своих опорных пунктов на морях. Эти пункты, контролирующие проливы, устья рек, острова в океане, были связаны между собой линиями, по которым курсировал британский военный и торговый флот. Гельголанд, Гибралтар, Мальта, Суэц, побережье Западной Африки, мыс Доброй Надежды, Аден, Маскат, Малабарский и Коромандельский берега, Цейлон, Сингапур, острова в Тихом океане – вот та сеть, которую британцы набросили на мир, или, опять же иначе, та «анаконда», которой они обвили мир по морю, поддерживая таким образом своё господство. «Анаконда» эффективно сдавливала планету, включая Евразию/Россию, до тех пор, пока в России в конце XIX в. не началось интенсивное строительство железных дорог, скорость перемещения товаров и людей по которой существенно превышала скорость перемещения по морю. Железные дороги выравнивали нарушение геополитического равновесия, которого добилась Великобритания в две первые трети XIX в. И это была не единственная неприятность, объективно работавшая на ослабление Альбиона. Другой неприятностью был подъём Германии, Второго рейха, за которым маячил полный кошмар для англосаксов – русско-германский союз, грозивший навсегда покончить с британской гегемонией.

Неудивительно, что больше всего Маккиндер опасался русско-германского континентального союза. Впоследствии мечта о континентальном блоке Германия – Россия – Япония займёт центральное место в работах знаменитого Карла Хаусхофера: что континенталу хорошо, то британцу смерть. Главное, по Маккиндеру, не допустить союза России и Германии, поскольку тот, кто управляет Восточной и Центральной Европой, управляет Хартлендом, кто управляет Хартлендом, тот управляет Мировым островом, а кто управляет этим островом, управляет миром. Отсюда – практический вывод по поводу создания «санитарного кордона» между Россией и Германией. Он был реализован Версальским договором; в наши дни британцы пытаются слепить такой «коридор» – новую Речь Посполиту – из Польши, Белоруссии и Украины; однако провал попытки переворота в Белоруссии летом 2020 г. и военная спецоперация РФ на Украине 2022 г. ставят на этой затее крест.

Ещё один путь к Хартленду – действия в Центральной Азии. Именно по нему двинутся американцы после 2001 г., внедряясь в сердце «мирового острова» и пытаясь сделать всё, чтобы не состоялся союз России и Китая, не говоря уже о присоединении к нему Германии и образования блока Хартленда и части Внутреннего полумесяца против Внешнего полумесяца во главе с США. И конечно же, главная идея Маккиндера – защита Британской империи, прежде всего её жемчужины – Индии – от русских и немцев.

Защищать «британскую» зону от русских, точнее, от захвативших власть в России интернационал-социалистов – большевиков Ленина и Троцкого, Маккиндеру пришлось на практике. В 1919–1920 гг. геополитик выполнял функции британского верховного комиссара на юге России, в ставке А.И. Деникина. И вот что интересно: как только летом 1919 г. большевики заговорили о походе в Индию, началось наступление Деникина, сорвавшее этот поход. Правда, на данном наступлении армия Деникина выдохлась и в конечном счёте начала отступать и потерпела поражение, что стало началом конца белых, но для Маккиндера это было, конечно же, не главное – Empire is above everything.