Милый Фёдор Михалыч

Я никогда не мог понять мысли, что лишь одна десятая доля людей должна получать высшее развитие, а остальные девять десятых должны лишь послужить к тому материалом и средством, а сами оставаться во мраке. Я не хочу мыслить и жить иначе, как с верой, что все наши девяносто миллионов русских (или там сколько их тогда народится) будут все, когда-нибудь, образованны, очеловечены и счастливы»

Ф.М. Достоевский. «Дневник писателя», 1876

Но Боже мой, ребёнок, что цветок, что листок завязавшийся весною на дереве: ему надо свету, воздуху, воли, свежей пищи; и вот вместо всего этого душный подвал с каким-нибудь квасным или капустным запахом, страшное зловоние по ночам, нездоровая пища, тараканы и блохи, сырость, влага, текущая со стен, а на дворе — пыль, кирпич известка.

Ф.М. Достоевский. «Дневник писателя», 1873

#литература

Вы только представьте, как в 1930-х годах читались эти чудовищные строки:

Покорилися звери усатому,
Чтоб ему провалиться, проклятому!
А он между ними похаживает,
Золоченое брюхо поглаживает:
Принесите-ка мне, звери, ваших детушек,
Я сегодня их за ужином скушаю!

#литература

Размышления фантаста

Вчера взял с полки "Таис Афинскую" Ив. Ефремова, с удовольствием перелистал... На мой взгляд, лучший русский роман об античности. Но поговорить захотелось не об этом.
В любой книге Ефремове больше всего привлекает удивительно цельное и ясное мировоззрение, которое, полагаю, во многом объясняется хронологическими рамками жизни писателя и ученого: 1908-1972 гг. Он многое видел — Победу, успехи страны, но многого не успел увидеть (может быть, к счастью) — как тонкий яд цинизма, зависти, инфантилизма разъел все общественные устои и идеалы. Однако именно это неувиденное, скорее всего, и не позволило зародиться червоточине в его мыслях о жизни, о будущем. Он писал "Туманность Андромеды" как откровение судеб человечества и "Час Быка" как антиутопию. Вышло все наоборот: сегодня будущее Земли видится, скорее, в жуткой судьбе планеты Торманс, а реальность "Туманности Андромеды" туманна как никогда. Добавьте к этому, что о многих болевых точках современности во времена Ефремова просто не догадывались. И уж тем более, никто не мог представить, что исчезнет сам геополитический и социально-экономический фундамент под названием СССР, который позволял мыслить о справедливом устройстве человеческого общества в оптимистическом духе.

Но всё равно, мысли умного человека, ученого, писателя представляют интерес, даже если с ними хочется спорить (а, может, именно в этом случае). Привожу ниже выдержки из статьи Ив. Ефремова "Восходящая спираль эволюции" (1972) — статьи, оказавшейся, увы, для него итоговой. Заголовки — мои.
https://dzen.ru/a/ZyHGtH9ybFzaNuGe

#литература

Многоликий Чехов: "У Чехова каждый год менялось лицо"
Облик писателя в восприятии современников

#литература

Зима, писатель негодуя...

Наши классики посвятили зиме немало вдохновенных строк.
А вот их, так сказать, бытовое мнение о зимнем сезоне.

#литература

О чём писать? Советы Бунина молодым писателям

Иван Алексеевич Бунин. В записи И. В. Одоевцевой:

«Главное — пишите только о страшном или о прекрасном. Как хорошо ни изобразите скуку, всё равно скучно читать. Только о прекрасном и страшном — запомните».

Можно, вроде бы, возразить: вот Чехов, например, часто скуку и изображал.

Ну да. Только у него это часто подпадает под «смешно» и «страшно».

Чехов писал не о рутине, а о прекрасном и страшном в человеке, в быту. О скуке очень скучно писал какой-нибудь Сартр.

С человеком должно что-то случиться, от чего читатель переживёт пресловутый катарсис — и у великого писателя это страшное и прекрасное может произойти, даже если герой не выходит из комнаты.

Хорошо, а как же юмор? Бунин лишён юмора? Отнюдь нет, см. например, «Алексей Алексеич». К тому же юмор вовсе не обязательный элемент литературы. Толстой, Тютчев, Лермонтов, Блок и многие другие прекрасно без него обходились (в творчестве).

Ирония — да, обязательный элемент.

И, пожалуй, последнее. «Страшное» не следует путать с экстремальными ситуациями. Экстремальные ситуации — это для протоколов МВД и МЧС. И для начинающих писателей. Или, наоборот, для исписавшихся (помните, у Льва Толстого: "Леонид Андреев меня пугает, а мне не страшно"?)

#литература

Рождественское чудо для чеховского Ваньки Жукова

Маленький чеховский шедевр «Ванька» обычно рассматривается литературоведами с точки зрения «бичевания социальных язв». Считается, что его концовка якобы подчеркивает и сгущает нависшую над Ванькой безысходность.
Но вчитаемся ещё раз в заключительные абзацы рассказа:

"Ванька свернул вчетверо исписанный лист и вложил его в конверт, купленный накануне за копейку... Подумав немного, он умокнул перо и написал адрес:
На деревню дедушке.
Потом почесался, подумал и прибавил: "Константину Макарычу". Довольный тем, что ему не помешали писать, он надел шапку и, не набрасывая на себя шубейки, прямо в рубахе выбежал на улицу...
Сидельцы из мясной лавки, которых он расспрашивал накануне, сказали ему, что письма опускаются в почтовые ящики, а из ящиков развозятся по всей земле на почтовых тройках с пьяными ямщиками и звонкими колокольцами. Ванька добежал до первого почтового ящика и сунул драгоценное письмо в щель...
Убаюканный сладкими надеждами, он час спустя крепко спал... Ему снилась печка. На печи сидит дед, свесив босые ноги, и читает письмо кухаркам... Около печи ходит Вьюн и вертит хвостом..."

Между прочим, в советских хрестоматиях этот чеховский финал часто отсутствовал, и рассказ завершался по воле методистов-цензоров фразой: «На деревню дедушке». Константин Макарыч не должен был получить письмо внука даже в Ванькином сне.
Очевидно, что советские толкователи Чехова смутно чуяли какой-то нежелательный подвох в чеховском завершении. И отнюдь не случайно.
Рассказ «Ванька» впервые был опубликован в «Петербургской газете» 25 декабря 1886 года, в отделе «Рождественские рассказы». Уже одно это совершенно преображает восприятие чеховского текста.
Ведь на самом деле перед нами сюжет о светлом рождественском чуде.
Использование приёма «вещего сна» отнюдь не редкость в русской литературе. Достаточно вспомнить «Евгения Онегина» и «Гробовщика». Вот и у Чехова реальность рождественского чуда мощно вторгается в реальность художественного текста. Именно поэтому чеховский рассказ заканчивается вовсе не описанием адреса получателя («На деревню дедушке»), не статичным изображением заснувшего Ваньки (и тем более не зловещим описанием его «безнадежной» судьбы, что вообще невозможно в святочном рассказе), а сценой чтения его письма Константином Макарычем. Здесь важно принять во внимание, что действие происходит "сейчас", в настоящем времени, и это дополнительно придаёт ему статус действительно происходящего, а не только возможного события. По-видимому, концовку рассказа следует понимать так, что рождественские «почтовые тройки с пьяными ямщиками и звонкими колокольцами», которые развозят письма «по всей земле», не миновали и деревню Константина Макарыча...

Источник:
Есаулов И. А. «Ванька» А.П. Чехова как рассказ о рождественском чуде.

#литература

Закончилась крахом очередная попытка дочитать "Моби Дика". Пусть заберет дьявол скуки капитана Ахава, Измаила, Белого кита и самого Мелвилла!
Есть писатели, которых, если не прочитаешь в определённом возрасте, то уже и не осилишь. Вот я Мелвилла, видимо, и упустил.

#литература

Я хочу спросить вас, как писатель — писателя: вы фотографировать умеете?

Автохром. Алексей Николаевич Толстой.
Фотограф Леонид Андреев.

#литература

Читая Б.Бойда «Владимир Набоков». 1940 — 1941 гг.

Брайан Бойд. ВЛАДИМИР НАБОКОВ: АМЕРИКАНСКИЕ ГОДЫ. СПб, 2010

Знакомлю вас с интересными фрагментами книги.

#литература