Задавила тоска — да не до смерти.
Придушила — да сняла петлю.
Напоила меня — да не досыта,
привела к той, кого не люблю.
И своею любовью негодная
оплела, словно сетью, меня.
Темной ночью цыгану безродному
моего подарила коня.
Мне былое нет-нет, да припомнится...
Тесен рай мой — четыре угла!
Ты зачем же, судьба, меня, молодца,
честным счастьем людским обнесла?
Взмыть бы мне из гнезда нежеланного,
сизой птицей пронзить облака!..
Да дружка дорогого, буланого
запрягает чужая рука...
Из моего поэтического сборника "Жизнь со смертью визави"
#стихи
Придушила — да сняла петлю.
Напоила меня — да не досыта,
привела к той, кого не люблю.
И своею любовью негодная
оплела, словно сетью, меня.
Темной ночью цыгану безродному
моего подарила коня.
Мне былое нет-нет, да припомнится...
Тесен рай мой — четыре угла!
Ты зачем же, судьба, меня, молодца,
честным счастьем людским обнесла?
Взмыть бы мне из гнезда нежеланного,
сизой птицей пронзить облака!..
Да дружка дорогого, буланого
запрягает чужая рука...
Из моего поэтического сборника "Жизнь со смертью визави"
#стихи
Незнакомое снежное утро.
Галки сетью висят над землей.
Просыпается город, как будто
огоньки под остывшей золой.
Далека моя чистая радость.
Долог путь от звезды до звезды.
И душа возвращается, крадучись,
вдоль знакомых следов у воды.
Значит вновь — не сейчас, не сегодня.
Может быть, никогда... Но терпи:
Нет того, что бы Он у нас отнял,
не вернув до последних крупиц.
Новый день измотает работой,
а под вечер, как пьяный сатир,
он рыгнет электрической рвотой
в черный холод убогих квартир,
и оставит опять до рассвета
на безбожной, промерзшей земле
верить звездам и нищим поэтам,
черным птицам в сиреневой мгле.
#стихи
Галки сетью висят над землей.
Просыпается город, как будто
огоньки под остывшей золой.
Далека моя чистая радость.
Долог путь от звезды до звезды.
И душа возвращается, крадучись,
вдоль знакомых следов у воды.
Значит вновь — не сейчас, не сегодня.
Может быть, никогда... Но терпи:
Нет того, что бы Он у нас отнял,
не вернув до последних крупиц.
Новый день измотает работой,
а под вечер, как пьяный сатир,
он рыгнет электрической рвотой
в черный холод убогих квартир,
и оставит опять до рассвета
на безбожной, промерзшей земле
верить звездам и нищим поэтам,
черным птицам в сиреневой мгле.
#стихи
Январский романс
Здравствуй, я к тебе вернулся из лилового июля,
я принес ромашки, клевер, полусонную зарю,
легких бабочек лазурных, что с руки твоей вспорхнули,
их пыльцу не сдуло время...
Слышишь, здравствуй говорю.
Я вернулся, я пробился в твой январь неумолимый
через толщу ветра, снега, расстояний и времен,
хоть и знал, что в этом мире все, наверно, повторимо,
кроме радости молчанья, кроме нежности имен.
Я принес с собою ливень и размокшую тропинку,
облака, удары грома, сеновал и в полутьме —
нам блеснувшую из щели золотую паутинку,
тонкий абрис трех березок на затопленном холме.
Ты, наверное, не помнишь, как безгрешно щекотало
солнце на твоих коленях радужные волоски,
как цепляясь за предметы безнадежно пропадало
за твоей спиной пространство, распадаясь на куски.
Я смотрел куда-то мимо и уже любил преступно
ручеек, на грудь стекавший с мокрой пряди на виске;
и одно мне было ясно: что твои босые ступни
чище пламени и Бога, чище влаги в роднике.
Я вернулся. Ты не веришь?.. Да, бывает, что у сердца
из нагрудного кармана время выхватит мечту
и потом в холодном доме, где уже нельзя согреться
возвратит назад с усмешкой, — но не ту, не ту, не ту!..
Так бывает...
Впрочем, это — неизбежность жизни, что-ли,
вечный риск существованья, или, проще говоря,
за окном январь и стужа, а те бабочки на шторах —
очевидная ошибка моего календаря.
#стихи
Илл.: Angela Barrett "Snow White's Mother" (1991 год)
Здравствуй, я к тебе вернулся из лилового июля,
я принес ромашки, клевер, полусонную зарю,
легких бабочек лазурных, что с руки твоей вспорхнули,
их пыльцу не сдуло время...
Слышишь, здравствуй говорю.
Я вернулся, я пробился в твой январь неумолимый
через толщу ветра, снега, расстояний и времен,
хоть и знал, что в этом мире все, наверно, повторимо,
кроме радости молчанья, кроме нежности имен.
Я принес с собою ливень и размокшую тропинку,
облака, удары грома, сеновал и в полутьме —
нам блеснувшую из щели золотую паутинку,
тонкий абрис трех березок на затопленном холме.
Ты, наверное, не помнишь, как безгрешно щекотало
солнце на твоих коленях радужные волоски,
как цепляясь за предметы безнадежно пропадало
за твоей спиной пространство, распадаясь на куски.
Я смотрел куда-то мимо и уже любил преступно
ручеек, на грудь стекавший с мокрой пряди на виске;
и одно мне было ясно: что твои босые ступни
чище пламени и Бога, чище влаги в роднике.
Я вернулся. Ты не веришь?.. Да, бывает, что у сердца
из нагрудного кармана время выхватит мечту
и потом в холодном доме, где уже нельзя согреться
возвратит назад с усмешкой, — но не ту, не ту, не ту!..
Так бывает...
Впрочем, это — неизбежность жизни, что-ли,
вечный риск существованья, или, проще говоря,
за окном январь и стужа, а те бабочки на шторах —
очевидная ошибка моего календаря.
#стихи
Илл.: Angela Barrett "Snow White's Mother" (1991 год)
Лиры и тимпаны (цикл)
1. Олимпийцы
О светлые боги Эллады,
о грешные дети земли!
Давно ли, Афина Паллада,
ты к Трое вела корабли?
Давно ль свои острые стрелы
пускал в вас проказник Эрот,
и лебедь загадочно-смелый
плыл к Леде по зеркалу вод?
Вам все покорялись стихии,
но Время — последний титан —
продолжил гигантомахию,
и вы уступили… Туман
забытых старинных преданий
навеки окутать хотел
обломки немых изваяний
божественно-радостных тел.
И всё же, хоть треснул и стёрся
ваш мрамор, но, мощью полны,
как прежде, точёные торсы
так явственно напряжены!
Вас холод забвенья не тронет,
ведь в паросский мрамор вошло
Праксителя грубых ладоней
доныне живое тепло.
2. Эней
Над руинами храмов и башен
с жарким гулом бушует огонь,
и в дыму — ненавистен и страшен —
чёрным чудищем высится конь.
Гаснут искры в предутреннем небе,
и сейчас твоих слёз горячей
только пепел, Эней, только пепел
над горящею Троей твоей!
Неохотно, как мокрую глину,
месит чёрную воду весло.
В первый раз твою крепкую спину
не от схватки — от бегства свело!
Ты ведь знаешь: попутного ветра
не бывает для беглеца.
Но скитанья закончатся, верь, — там,
где схоронишь больного отца,
где потомок-волчонок построит
Вечный Город на диких холмах.
Увози же скиталицу-Трою
на семи боевых кораблях.
…Даже в снах не покрыть расстояний,
что ушли белой пеной за борт…
Но сюда ты вернёшься, троянец,
тяжкой поступью римских когорт.
3. Подражание Анакреонту
Всё, что в меру, то и благо —
мудрецов завет простой.
И рубиновую влагу
ты слегка разбавь водой.
Кубков стук с учтивой речью
чаще ты перемежай.
Не на всех рабынь под вечер
взоры томные бросай.
И забудь вакханок юных,
если в час ночных бесед
пальцы тонкие на струны
возлагает кифаред.
4. Конец и начало
Во времена императора Тиберия некие путешественники, проплывавшие мимо о. Паксос, слышали крики: «Пан мегас тефнике!» — что означало: «Умер великий Пан!»
Было это в 33 г. н. э.
Из Плутарха
Ветер тростник качает,
скорбно шумят леса.
В море тревожном чаек
слышатся голоса.
Смолкнул напев свирели,
и не звучит тимпан.
Звери осиротели —
умер великий Пан!
А далеко на востоке
предрассветная мгла
город царей и пророков
медленно обволокла.
В тёмной пустой гробнице
воздух тяжёл и спёрт.
Чистую плащаницу
тихо целует Пётр.
5. Логос
Когда вселенский дремучий хаос
дышал стихиями первооснов,
всемирный Логос, во тьму спускаясь,
сцепил пространство в кольцо миров.
Он постоянство назвал движеньем,
измерил Вечность теченьем лет.
Его сияния отраженьем
мерцает разума бледный свет.
Он нашим душам открыл дорогу
к себе — в прозрачный, пустой эфир.
Кто понял Слово — тот понял Бога.
Кто принял Бога — приемлет мир.
#стихи
***
Для проявления душевной щедрости
Сбербанк 2202 2002 9654 1939
Мои книги на ЛитРес
https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/
Вышла в свет моя новая книга "Суворов". Буду рад новым читателям!
https://dzen.ru/.../poluchil-tiraj-suvorova-naletai-i-eto...
«Названный Лжедмитрием».
https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2363558.html
Последняя война Российской империи (описание)
https://sergeytsvetkov.livejournal.com/476612.html
Заказы принимаю на мой мейл [email protected]
1. Олимпийцы
О светлые боги Эллады,
о грешные дети земли!
Давно ли, Афина Паллада,
ты к Трое вела корабли?
Давно ль свои острые стрелы
пускал в вас проказник Эрот,
и лебедь загадочно-смелый
плыл к Леде по зеркалу вод?
Вам все покорялись стихии,
но Время — последний титан —
продолжил гигантомахию,
и вы уступили… Туман
забытых старинных преданий
навеки окутать хотел
обломки немых изваяний
божественно-радостных тел.
И всё же, хоть треснул и стёрся
ваш мрамор, но, мощью полны,
как прежде, точёные торсы
так явственно напряжены!
Вас холод забвенья не тронет,
ведь в паросский мрамор вошло
Праксителя грубых ладоней
доныне живое тепло.
2. Эней
Над руинами храмов и башен
с жарким гулом бушует огонь,
и в дыму — ненавистен и страшен —
чёрным чудищем высится конь.
Гаснут искры в предутреннем небе,
и сейчас твоих слёз горячей
только пепел, Эней, только пепел
над горящею Троей твоей!
Неохотно, как мокрую глину,
месит чёрную воду весло.
В первый раз твою крепкую спину
не от схватки — от бегства свело!
Ты ведь знаешь: попутного ветра
не бывает для беглеца.
Но скитанья закончатся, верь, — там,
где схоронишь больного отца,
где потомок-волчонок построит
Вечный Город на диких холмах.
Увози же скиталицу-Трою
на семи боевых кораблях.
…Даже в снах не покрыть расстояний,
что ушли белой пеной за борт…
Но сюда ты вернёшься, троянец,
тяжкой поступью римских когорт.
3. Подражание Анакреонту
Всё, что в меру, то и благо —
мудрецов завет простой.
И рубиновую влагу
ты слегка разбавь водой.
Кубков стук с учтивой речью
чаще ты перемежай.
Не на всех рабынь под вечер
взоры томные бросай.
И забудь вакханок юных,
если в час ночных бесед
пальцы тонкие на струны
возлагает кифаред.
4. Конец и начало
Во времена императора Тиберия некие путешественники, проплывавшие мимо о. Паксос, слышали крики: «Пан мегас тефнике!» — что означало: «Умер великий Пан!»
Было это в 33 г. н. э.
Из Плутарха
Ветер тростник качает,
скорбно шумят леса.
В море тревожном чаек
слышатся голоса.
Смолкнул напев свирели,
и не звучит тимпан.
Звери осиротели —
умер великий Пан!
А далеко на востоке
предрассветная мгла
город царей и пророков
медленно обволокла.
В тёмной пустой гробнице
воздух тяжёл и спёрт.
Чистую плащаницу
тихо целует Пётр.
5. Логос
Когда вселенский дремучий хаос
дышал стихиями первооснов,
всемирный Логос, во тьму спускаясь,
сцепил пространство в кольцо миров.
Он постоянство назвал движеньем,
измерил Вечность теченьем лет.
Его сияния отраженьем
мерцает разума бледный свет.
Он нашим душам открыл дорогу
к себе — в прозрачный, пустой эфир.
Кто понял Слово — тот понял Бога.
Кто принял Бога — приемлет мир.
#стихи
***
Для проявления душевной щедрости
Сбербанк 2202 2002 9654 1939
Мои книги на ЛитРес
https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/
Вышла в свет моя новая книга "Суворов". Буду рад новым читателям!
https://dzen.ru/.../poluchil-tiraj-suvorova-naletai-i-eto...
«Названный Лжедмитрием».
https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2363558.html
Последняя война Российской империи (описание)
https://sergeytsvetkov.livejournal.com/476612.html
Заказы принимаю на мой мейл [email protected]
Так замолчал Заратустра
В небе сумрачно и пусто,
как на чердаке.
Плачет пьяный Заратустра
в темном кабаке.
А хозяин — черный ворон —
молчалив и строг,
смотрит пристально с укором:
как же — умер Бог?
Вот вино, как причащенье,
коль с людьми не схож.
А цена за угощенье —
стертый лунный грош.
Ветер облачную ветошь
изодрал в куски.
Заратустра, что ответишь
с русской-то тоски?
Сердце в Божии ладони
просится само.
Перед смертью кто простонет
Богу — nevermore?..
Как прощение, снаружи
полыхнул закат.
В первый раз тебе не нужен
вечный твой возврат.
В миг один, как за полвека
нарастает тишь.
Превзошедший человека,
что же ты молчишь?
Хлопнул дверью... За порогом —
первый чистый снег.
Черный ворон каркнул: «С Богом,
милый человек!»
#стихи
В небе сумрачно и пусто,
как на чердаке.
Плачет пьяный Заратустра
в темном кабаке.
А хозяин — черный ворон —
молчалив и строг,
смотрит пристально с укором:
как же — умер Бог?
Вот вино, как причащенье,
коль с людьми не схож.
А цена за угощенье —
стертый лунный грош.
Ветер облачную ветошь
изодрал в куски.
Заратустра, что ответишь
с русской-то тоски?
Сердце в Божии ладони
просится само.
Перед смертью кто простонет
Богу — nevermore?..
Как прощение, снаружи
полыхнул закат.
В первый раз тебе не нужен
вечный твой возврат.
В миг один, как за полвека
нарастает тишь.
Превзошедший человека,
что же ты молчишь?
Хлопнул дверью... За порогом —
первый чистый снег.
Черный ворон каркнул: «С Богом,
милый человек!»
#стихи
Барская причуда
С утра на ветках тают льдинки.
Кричат грачи — февраль отпет!
В окне — желток, немного синьки,
и жирной грязи фиолет.
Капель выстукивает дробно
весь день реестр марта, — уж
с перечислением подробным
ручьев, зажор, промоин, луж,
скворцов, корабликов бумажных,
мохнатых почек, облаков,
набухших рек, деревьев влажных
и первых радостных звонков
велосипедов… И откуда,
с какой немыслимой тоски,
такая барская причуда —
вдруг склеить рифмой две строки?
#стихи
Илл: Константин Юон. Весенний солнечный день
С утра на ветках тают льдинки.
Кричат грачи — февраль отпет!
В окне — желток, немного синьки,
и жирной грязи фиолет.
Капель выстукивает дробно
весь день реестр марта, — уж
с перечислением подробным
ручьев, зажор, промоин, луж,
скворцов, корабликов бумажных,
мохнатых почек, облаков,
набухших рек, деревьев влажных
и первых радостных звонков
велосипедов… И откуда,
с какой немыслимой тоски,
такая барская причуда —
вдруг склеить рифмой две строки?
#стихи
Илл: Константин Юон. Весенний солнечный день
Русский Эдип
В окно я снова вижу лужу,
большую лужу во дворе,
два раза в год одну и ту же, —
в апреле, как и в октябре.
В её сезонном постоянстве,
которым опечален я,
есть вызов времени, пространству
и прочим формам бытия.
Зачем ты, лужа, и откуда
приходишь к нам, с каких небес?
Кто ты — предвестница ль простуды,
послал тебя Господь иль бес?
Но хоть, о лужа, и коварен,
не знаю, в шутку иль всерьёз,
в моём лице двуногой твари
тобою заданный вопрос, —
я разгадал его недавно,
чеша во лбу остатки косм.
Ответ, признаться, своенравный:
ты, лужа — русский микрокосм.
В тебе полнеба отразилось,
и солнце плавает, шипя,
и вся Россия погрузилась
в тебя, родимая, в тебя…
Стихотворение написано в 1990-е. Всё жду, когда потеряет актуальность…
#стихи
В окно я снова вижу лужу,
большую лужу во дворе,
два раза в год одну и ту же, —
в апреле, как и в октябре.
В её сезонном постоянстве,
которым опечален я,
есть вызов времени, пространству
и прочим формам бытия.
Зачем ты, лужа, и откуда
приходишь к нам, с каких небес?
Кто ты — предвестница ль простуды,
послал тебя Господь иль бес?
Но хоть, о лужа, и коварен,
не знаю, в шутку иль всерьёз,
в моём лице двуногой твари
тобою заданный вопрос, —
я разгадал его недавно,
чеша во лбу остатки косм.
Ответ, признаться, своенравный:
ты, лужа — русский микрокосм.
В тебе полнеба отразилось,
и солнце плавает, шипя,
и вся Россия погрузилась
в тебя, родимая, в тебя…
Стихотворение написано в 1990-е. Всё жду, когда потеряет актуальность…
#стихи
Встреча
Дождик сеял. По просёлку
шёл я лесом. Тёмен лес.
Мокрой хвоей пахнут ёлки,
сосны встали до небес.
В тишине кукушка слабо
счёт ведёт моим годам,
и утробно стонут жабы
по оврагам и кустам.
Вечереет. Быстро меркнет
свет закатный между туч,
и вдали макушку церкви
освещает бледный луч.
Подхожу… Чудно и тихо, —
ни ограды, ни креста…
Смотрит грустная лосиха
на меня из-за куста.
Головой лосёнок шаткий
мне кивает у двери.
Одинокая лампадка
зыбко теплится внутри.
Верхний чин иконостаса
паутиною увит.
На коленях перед Спасом
богомолица стоит.
Беден вид холстины грубой,
в чёрном плате голова,
и с любовью скорбной губы
шепчут скорбные слова.
Миг святой! Храню доныне
ту молитву в сердце я:
— Возвращайся к людям, Сыне,
как им горько без Тебя!
#стихи
Дождик сеял. По просёлку
шёл я лесом. Тёмен лес.
Мокрой хвоей пахнут ёлки,
сосны встали до небес.
В тишине кукушка слабо
счёт ведёт моим годам,
и утробно стонут жабы
по оврагам и кустам.
Вечереет. Быстро меркнет
свет закатный между туч,
и вдали макушку церкви
освещает бледный луч.
Подхожу… Чудно и тихо, —
ни ограды, ни креста…
Смотрит грустная лосиха
на меня из-за куста.
Головой лосёнок шаткий
мне кивает у двери.
Одинокая лампадка
зыбко теплится внутри.
Верхний чин иконостаса
паутиною увит.
На коленях перед Спасом
богомолица стоит.
Беден вид холстины грубой,
в чёрном плате голова,
и с любовью скорбной губы
шепчут скорбные слова.
Миг святой! Храню доныне
ту молитву в сердце я:
— Возвращайся к людям, Сыне,
как им горько без Тебя!
#стихи
Ровно в полночь ты ушла,
ровно в полночь, ровно в полночь...
И ослепли зеркала,
мглою комнатной наполнясь.
И ладонь моей руки,
по твоей груди тоскуя,
тихо сняла со щеки
паутинку поцелуя.
И в подушку у локтя
я уткнулся ненароком...
Запах теплого дождя
лился в комнату из окон,
в круглой пепельнице тлел
огонек от сигареты...
Как бы я теперь хотел
рассказать тебе все это!
Но бегут мои года,
той утраты не восполня.
...Я забыл тебя тогда
ровно в полночь, ровно в полночь...
#стихи
ровно в полночь, ровно в полночь...
И ослепли зеркала,
мглою комнатной наполнясь.
И ладонь моей руки,
по твоей груди тоскуя,
тихо сняла со щеки
паутинку поцелуя.
И в подушку у локтя
я уткнулся ненароком...
Запах теплого дождя
лился в комнату из окон,
в круглой пепельнице тлел
огонек от сигареты...
Как бы я теперь хотел
рассказать тебе все это!
Но бегут мои года,
той утраты не восполня.
...Я забыл тебя тогда
ровно в полночь, ровно в полночь...
#стихи
Донна Изабелла
(Посвящается средневековому испанскому романсу и всем жестокосердным красавицам, коих он воспел)
Под Толедо луг усыпан
разноцветными шатрами —
это гранды и идальго
собралися на турнир.
Из Кастильи и Наварры,
Андалусии, Гренады, —
всем им хочется сегодня
свою доблесть показать.
Вот пажи несут доспехи,
чистят грозное оружье
и выводят из конюшен
мавританских скакунов.
Рыцари садятся в седла,
поднимают к небу копья
и, гарцуя, проезжают
пред очами короля.
Каждый гордо салютует,
потрясая правой дланью,
и дает обет сражаться
честно, как велит закон.
Среди прочих здесь два гранда —
дон Хуан и дон Алонзо, —
грозно смотрят друг на друга
и готовятся к борьбе.
Им обоим покорила
сердце донна Изабелла,
и теперь решиться должен
только кровью этот спор.
Донна Изабелла смотрит
на героев с возвышенья,
с нетерпеньем ожидая,
чем закончится борьба.
На лицо она прекрасна,
а зовется Криворотой,
потому что победитель
получает от нее
пол-улыбки правым краем,
если правый одолеет,
если левый — улыбнется
только левым краем губ.
Вот герольды протрубили,
возвещая о начале
благородных поединков,
и король взмахнул рукой.
Опускает дон Алонзо
на лицо свое забрало,
дон Хуан нетерпеливо
поправляет перевязь.
И пришпорив, понеслися,
поднимая клубы пыли,
чтоб заветных пол-улыбки
вражьей кровью заслужить.
Сшиблись в схватке и — о чудо! —
Изабелла улыбнулась
ослепительной улыбкой, —
не кривит уж больше рот:
пал, пронзенный, дон Алонзо,
не простившися с любимой;
шепчет имя Изабеллы,
умирая, дон Хуан.
#стихи
(Посвящается средневековому испанскому романсу и всем жестокосердным красавицам, коих он воспел)
Под Толедо луг усыпан
разноцветными шатрами —
это гранды и идальго
собралися на турнир.
Из Кастильи и Наварры,
Андалусии, Гренады, —
всем им хочется сегодня
свою доблесть показать.
Вот пажи несут доспехи,
чистят грозное оружье
и выводят из конюшен
мавританских скакунов.
Рыцари садятся в седла,
поднимают к небу копья
и, гарцуя, проезжают
пред очами короля.
Каждый гордо салютует,
потрясая правой дланью,
и дает обет сражаться
честно, как велит закон.
Среди прочих здесь два гранда —
дон Хуан и дон Алонзо, —
грозно смотрят друг на друга
и готовятся к борьбе.
Им обоим покорила
сердце донна Изабелла,
и теперь решиться должен
только кровью этот спор.
Донна Изабелла смотрит
на героев с возвышенья,
с нетерпеньем ожидая,
чем закончится борьба.
На лицо она прекрасна,
а зовется Криворотой,
потому что победитель
получает от нее
пол-улыбки правым краем,
если правый одолеет,
если левый — улыбнется
только левым краем губ.
Вот герольды протрубили,
возвещая о начале
благородных поединков,
и король взмахнул рукой.
Опускает дон Алонзо
на лицо свое забрало,
дон Хуан нетерпеливо
поправляет перевязь.
И пришпорив, понеслися,
поднимая клубы пыли,
чтоб заветных пол-улыбки
вражьей кровью заслужить.
Сшиблись в схватке и — о чудо! —
Изабелла улыбнулась
ослепительной улыбкой, —
не кривит уж больше рот:
пал, пронзенный, дон Алонзо,
не простившися с любимой;
шепчет имя Изабеллы,
умирая, дон Хуан.
#стихи
***
Заныл ноябрь, как зуб,
от патоки тумана.
Метался город-зубр,
петлей дождя затянут.
И тучи пали ниц
на паутину веток,
стежками грустных птиц
заштопав напоследок
прорехи синевы...
И я цедил в молчанье
густой настой травы
на мяте ожиданья.
Писано лет 16-ти от роду, году в 1980-м.
#стихи
Заныл ноябрь, как зуб,
от патоки тумана.
Метался город-зубр,
петлей дождя затянут.
И тучи пали ниц
на паутину веток,
стежками грустных птиц
заштопав напоследок
прорехи синевы...
И я цедил в молчанье
густой настой травы
на мяте ожиданья.
Писано лет 16-ти от роду, году в 1980-м.
#стихи