Россия будет поставлять в Монголию 1,9 млн тонн нефтепродуктов в год в рамках межправсоглашения.

Кроме того, в рамках другого соглашения  предусмотрена поставка 60 тыс. т/год авиакеросина.

Также Россия реализует мероприятия по реконструкции ТЭЦ3 в Монголии. Об этом сообщил глава Минэнерго РФ Сергей Цивилев в интервью нашему телеканалу.

Отметим, что В 2023 году более 90% бензина и дизеля поступило на монгольский рынок из России.

В городе Дархан, в центральном парке, установили памятник Юмжагийну Цеденбалу и Анастасии Ивановне Цеденбал-Филатовой. Надпись на памятнике гласит "монгольский народ никогда не забудет всё, что вы сделали вдвоём".
Если, о роли Ю. Цеденбала известно, то Анастасия Ивановна, зачастую оставалась в тени. А ведь, благодаря ей, в Монголии построены: Дворец бракосочетаний, детский лагерь "Найрамдал", многие больницы и школы.
Рассказывают, что во время визита в Монголию Брежнева, Анатасия Ивановна обратилась к нему с просьбой о помощи в строительстве очередного социального объекта. На что, он сказал - вы (Анастасия Ивановна), дорого обходитесь нам.
Также, монголы рассказывали мне, что после отстранения от власти и смерти Ю. Цеденбала, Анастасия Ивановна жила в Москве на небольшую пенсию. Монголы помогали ей продуктами и деньгами.

До 3 октября в Национальном музее Монголии в г. Улан-Батор работает выставка "Великий Чайный путь".

Выставка организована совместно с Музеем провинции Хубэй (Китай). На ней можно познакомиться с историей и культурой, которая сложилась благодаря экономическим отношениям, связанным с торговлей чаем. На протяжении 14 тысяч километров культура чайной торговли способствовала процветанию притрактовых населённых пунктов. На выставке экспонируются множество уникальных артефактов.

Если вы в Улан-Баторе - загляните!

По материалам МОНЦАМЭ.

В Иркутск приехали специалисты Национального архивного управления Монголии для обмена опытом и обучения.
Музей истории г. Иркутска.

Вспомнил, что начинал публиковать фрагменты из книги В.В. Корсакова "В СТАРОМ ПЕКИНЕ.
Очерки из жизни в Китае", и решил возобновить..., до тех пор, пока снова не забуду.

"Встреча прибывшего чиновника обставляется известною торжественностью. Уртонный почтовый тракт — это тракт казенный и по нем могут ездить только китайские и русские чиновники. Поэтому заранее оповещается, что едет такой-то чиновник и требуется для него приготовить столько-то юрт, лошадей, ямщиков, верблюдов. Все крайне аккуратно и определенно приготовляется заранее и подъезжающего к юртам встречают старшины уртона и на руках подвозят к самому входу у юрты. Затем старшина подходит и приветствует, по обычаю, преклоняя одно колено, и спрашивает по-монгольски о здоровье. Затем предлагает понюхать табаку из своей расписной табакерки гобийского камня (сердолик белый). Вежливость требует приложиться пальцами к табакерке или тоже предложить свою табакерку, если таковая имеется. [8] Затем приезжего приглашают в юрту. Смотря по чину, и юрту ставят новую, чистую, нарядную, или обыкновенную, войлочную, расхожую. Юрта представляет собою конусообразнокруглую палатку и легко складывается и разбирается. Состоит она из решетчатых деревянных частей, которые, подобно рамам, составляют круглый остов. Посреди юрты ставится высокий шест, на котором укрепляется также войлочная крыша, имеющая посредине закрываемое и открываемое войлоком же отверстие. Все войлоки плотно обтянуты веревками, прикрепленными к колышкам, вбитым в землю. Внутренность юрты, по стенам, тоже убрана материей зеленого или красного цвета. На земле в юрте положены тоже войлоки, и посреди сделано возвышенное сидение, покрытое красным ковром. Посреди юрты разводят очаг, если нужно. Приезжего угощают приготовленным кирпичным чаем и кипячеными сливками. Время остановки на уртоне зависит от путника: лошади и ямщики ждут уже приказания. Можно даже не заезжать на уртон, а послать верхового сказать, чтобы лошадей вывели на дорогу и тотчас же на ходу происходит смена и, не теряя времени, мчишься дальше и дальше. Как это было приятно после наших почтовых станций, на [9] которых то лошадей нет, то писарь пьян, то ямщики пьяны, то, не успели отъехать от станции, оказалась какая нибудь непременно неисправность в упряжке. За проезд каждого уртона установился уже обычай давать ямщикам на чай три серебряных рубля, а за приготовленное угощение платить куском кирпичного чая или какими нибудь мелкими вещами. На каждом уртоне все население его от мала до велика толпилось у входа в юрту. Монголки с детьми на руках, нежно прижимая и нюхая их щеки и шею — ласка и нежность у монголок выражается у нюханием вместо поцелуя; мальчуганы-подростки, затевая борьбу, мужчины и женщины-все жадными глазами следили затем, что делалось в юрте. Давая ближайшим кусок хлеба, мяса, несколько кусков сахару, всегда приходилось видеть, что получивший монгол или монголка делили по-братски все между собою; если же полученный кусок был так мал, что его нельзя было делить, то получивший зажимал его в руке, но никогда не ел в присутствии других.
Внутренность юрты, жилья монгола, бедна и грязна: обстановка состоит лишь из необходимого для кочевника. Посреди юрты очаг, на котором он готовит себе пищу, [10] а в пище своей он очень невзыскателен и довольствуется исключительно почти кирпичным чаем, приготовляемым с салом, молоком и пресными лепешками. Просо, рис и баранина употребляются только богатыми. Но начиная от Урги едва ли есть богатые монголы: нищета слишком начинает выступать наружу во всем: в бедной, рваной и штопаной одежде, в худых и слабосильных лошадях, в старых, рваных, загрязненных юртах. Население этих заброшенных уртонов ожидает, как праздника, если в степи найдет какую падаль, коня или верблюда, или овцу. Падаль эту варят и поедают. Казак Нечаев передавал мне, что ему приходилось видеть эти пиршества, от которых "издали еще от духу с души воротило". Монголов в Гоби насчитывают до 2 милл., но вследствие бедности, частых эпидемий и неблагоприятных условий они быстро вымирают.

Местность от Кяхты до Урги весьма красивая, холмистая с синеющими на горизонте горами, богатая растительностью и полевыми цветами, с обилием небольших ручейков, речек, часто встречающимися стадами и табунами лошадей. Местами приходилось подыматься на возвышенности, богатые растительностью. Особенно памятна высокая и [11] скалистая гора Тологой, поросшая лесом с бегущими горными ручьями, с громадой беспорядочно набросанных скал и камней. Пришлось идти пешком почти по горной тропинке, доступной только для верховой езды и удивляться той осторожности и внимательности, с которою монголы на руках спускали тарантас с камня на камень, охраняя его столь бережно, чтобы не поломать колес, что приходилось удивляться их внимательности и сметливости. По горе Тологой много растет черемухи, причем ягоды ее настолько крупны, что напоминали по величине нашу черную смородину. Достигнув вершины, монголы остановились отдохнуть, слезли с коней и подошли к находившемуся на площадке огромному кургану из мелких камней, с набросанными на него сухими и свежими древесными ветвями. Это обо, т. е. благодарственная жертва божеству за благополучный трудный переезд. Каждый монгол бросает на этот курган, что у него есть под рукой — камень, ветки, лоскут материи, пока "обо" не достигнет высоты выше головы человека.
Многие зажиточные монголы имеют при себе специально заготовленные для этой цели листки бумаги с изображением "Хий-мори", т. е. воздушной лошади, приносящей счастье. [12]

Начало публикации было здесь: https://t.iss.one/gea_rim/5339

Своими впечатлениями от поездки на Хубсугул с нами поделилась Оксана Чепрасова, член нашего ТГ-сообщества "Россия и Монголия".