«Рост беспризорности опережает рост наших расходов». Правительственная переписка
ГА РФ. Ф.Р-5446. Оп.55. Д. 800. Л.6-7.

Письмо члена Малого Совнаркома РСФСР (комиссии при СНК для решения текущих административных вопросов) Якова Дробниса в адрес председателя СНК СССР Алексея Рыкова о положении с детской беспризорностью в 1925 году.
Дробнис приводит статистику, по которой лишь в РСФСР беспризорными и живущими на улице являлось более 200 тысяч детей. Такое положение он признает «огромной опасностью для советского общества». В письме упомянуты меры, принимаемые для борьбы с беспризорностью – в частности, отдача детей в крестьянские семьи (патронирование), льготы для ремесленников, берущих бывших беспризорных в ученики, бронь на предприятиях для детдомовцев.
Тем не менее, по словам Дробниса беспризорность в 1925 году (то есть через несколько лет после окончания Гражданской войны) росла. При этом среди детдомовцев 54% составляли дети крестьян, а у 37% родители были рабочими.

Кто ест сыр
ГА РФ.Ф.Р-130. Оп. 3. Д. 250. Л.26, 26об.

Так озаглавлено наивное письмо первых революционных лет, написанное в характерном стиле эпохи. Автор – красноармеец Пронин - в 1919 году пишет в газету о том, как встретил в поезде 4 делегатов Симбирского Губземотдела, ехавших в Москву на какой-то съезд. «Я как коммунар, меня заинтересовало с ними побеседовать», -излагает Пронин. Однако главным впечатлением от встречи стала не беседа, а увиденные припасы, которые везли делегаты. «Когда они стали закусывать, то я уже не встречал этого в Пензенской губернии 2 года» (то есть с 1917-го). А на вопрос откуда попутчики взяли белый хлеб, сыр и ветчину те «не постеснялись (…) сказать, что у них всем служащим в совете дается». Автор задается вопросом «в своих ли они санях» и призывает гнать «мородеров» из Советов. В приписке он просит редактора газеты «поместить мою статейку, хотя может быть и не складно, зато правильно»

Пластинки без цензуры. Мнение Минюста Российской империи
ГА РФ. Ф. 102. Оп. 59. Д. 83. Л.125, 125об.

Внутренняя переписка МВД Российской империи от 1911 года о регулировании производства и продажи граммофонных пластинок. Департамент полиции МВД испытывал беспокойство от появления нового источника распространения информации и желал, чтобы на пластинки распространялись требования цензурного законадетельства.
Из переписки следует, что Министерство Юстиции не желало расширения цензуры. И сновывалось на том, что печать доступна «для непосредственного восприятия», а типографии «могут дать в очень короткий срок произведению человеческого ума объективное существование в громадном количестве экземпляров». Пластики же требуют для прослушивания специальный аппарат, а значит, не так опасны
Кто-то из сотрудников Департамента полиции оставил на полях документа собственное замечание: «На зато с помощью граммофонной пластики можно воспроизвести революционную речь перед громадным количеством слушающих».

Читайте железные книги! Градоначальник об «инородческих» вывесках.
ГА РФ. Ф.102. Оп. 67. Д. 109. Л. 1,9,10.

Обращение петербургского градоначальника в Департамент полиции с вопросом, на каком языке разрешается писать вывески в российской столице. Градоначальник ссылается на полицейский циркуляр от 1897 года, которым запрещались вывески на инородческих языках («как то: малороссийском, польском, финском, латышском, эстонском и проч.») при общем разрешении иностранных вывесок. Чиновник не смог найти законных оснований для запрета вывесок на языках нерусских народов и просил разъяснений.
Департамент полиции в своем ответе подтвердил, что прямого запрета таких вывесок действительно нет. Однако полиция должна не допускать «неприличные» и «противные общественному порядку» вывески. «Неприличие» же вывесок на «инородческих» языках русскоязычным полицейским установить сложно.
Впрочем, по мнению, Департамента, к Петербургу эти ограничения не относятся. Главное – чтобы «инородческий» текст располагался ниже русского.

«Все же гладко мобилизация здесь не прошла». Письмо 1914 года
ГА РФ. Ф.826. Оп.1. Д.343. Л.4, 4об.

Сообщение неизвестного офицера о ходе мобилизации в Сибири в начале Первой мировой войны 1914 году. Автор письма (выдержку из которого подготовили сотрудники Жандармского корпуса) критикует крайне неразумную организацию процесса. Он же сообщает о серьезных конфликтах между мобилизованными и чиновниками, руководящими процессом. Поводом для одного из выступлений послужил грубый отказ должного лица только что вызванному из запаса нижнему чину в неотложной отлучке. В письме говориться о том, что для подавления выступления пришлось вызывать войска и стрелять в возмутившихся мобилизованных (причем, первая усмирительная команда отказалась выполнять приказ), а также о том, что столкновения закончились грабежами и поджогами в городе (которые произвела «береговая публика»). Судя по этому же письму конфликты, закончившиеся расстрелом мобилизованных, были не единичны.

Навет на Гетмана. Протест из Киева в 1918 г.
ГА РФ. Ф.130. Оп.3. Д.174. Л. 3-5.

Русскоязычная копия протеста (оригинал составлен на украинском языке) в адрес властей Советской России со стороны правительства Украинской державы, направленный в Москву в 1918 г. Украинское правительство обвинило советские власти в «инкриминациях, направленных против Ясновельможнаго Пана Гетьмана Всея Украины Скоропадского».
К протесту прилагался текст объявления, вывешенного в Москве большевиками в день восстания левых эсеров 6 июля, где мятежники почему-то обвинялись в желании учредить в России «скоропадчину». В Киеве текст расценили как косвенное обвинение Скоропадского в убийстве германского посла Мирбаха.
Одновременно в Киеве выражали надежду, что урегулирование инцидента даст возможность продолжать достигнутые добрые отношения (…) и лояльно привести начатое дело восстановления окончательного и вечного мира между Украинскою Державою и Россиею к счастливому и успешному завершению».