К исполнению русского национального гимна на латышском языке препятствий не встречается
Ф. 102. Оп. 74. Д. 48. Л. 2, 2об., 3.

Весной 1916 года Департамент полиции Министерства внутренних дел Российской Империи представил на рассмотрение министру внутренних дел вопрос от Лифляндского губернатора. Этот вопрос был связан с инцидентом, в рижском латышском театре 13 декабря 1915 года. В этот день перед началом спектакля полагалось исполнить «Боже, царя храни». Гимн начали исполнять на латышском языке. Однако полиция потребовала петь гимн на русском. Это, по сообщению губернатора, «вызвало в находившемся тут-же в нижнем чине латыше недовольство». Солдат стал громко протестовать: «Мы работаем, мы умираем, а нам запрещают петь по-латышски».
Губернатор спрашивал, можно ли исполнять гимн не на русском языке. В апреле 1916 года МВД разъяснило, что это не запрещается.
Как можно видеть, будущие латышские стрелки уже в конце 1915 года были готовы «сообщать «своему батальону» о нарушении своих национальных прав.

«С злободневными прибавлениями». Полиция против эстрады
ГА РФ. Ф. 102. Оп.74. Д. 61. Л.6

Беспокойство, выражаемое Департаментом Полиции МВД Российской империи в 1913 году по поводу эстрадных номеров, игравшихся для развлечения публики перед показом картин в кинематографах.
Как можно понять относительная новизна самого формата такого заведения, как кинематограф, в 1913 году, приводила к тому, что многие детали его функционирования не были охвачены общей системой контроля со стороны властей. Это касалось и артистов, которые выступали в перерыве или перед началом сеансов. Такая площадка еще не значилась в перечне тех точек, где полиция должна следить за содержанием выступлений. Между тем, как указывалось в циркуляре Департамента, артисты допускают в своих номерах «злободневные прибавления» - то есть нежелательные для властей высказывания.
Полиции закономерно поручалось либо следить за эстрадой в кинематографе, либо запретить в них все, кроме показа фильмов.

Советские бриллианты в Варшаве
ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 55. Д. 181. Л. 2, 5, 6, 4

Малоизвестным в России пунктом Рижского мира, закончившим Советско-польскую (Польско-большевистскую) войну в 1921 году стало обязательство Москвы внести 30 миллионов золотых рублей за вклад Польши в экономику Российской Империи. Считается, что условие было проигнорировано.
Тем не менее, согласно раннесоветским документам, Польше в 1921 году были переданы драгоценные камни в обеспечение платежа в 15 миллионов золотых рублей). С апреля 1923 года Варшава могла свободно реализовывать залог. В связи с этим советские ведомства начали проявлять активность, стремясь продать эти ценности самостоятельно. В частности Наркомвнешторг Леонид Красин настаивал, чтобы бриллианты были переданы некоей Парижской ювелирной фирме. Против этого возражал Наркомфин, который хотел договориться об отстрочке выплат.
Чем закончился этот спор и как решилась судьба драгоценностей в Варшаве из этих документов, неясно.

Бодибилдинг и «Пражская весна»
Издательство «Прогресс» объясняется с Идеологическим отделом ЦК
ФР-9590. Оп. 1. Д.903 Л. 19, 20.

Письмо главного редактора издательства «Прогресс» Владимира Павлова в отдел агитаци и пропаганды ЦК КПСС, написанное в феврале 1970 года, объясняет затруднительную ситуацию, в которой оказалась тогда книготорговый обмен между СССР и Чехословакией.
Поводом для письма стала книга «Культуризм», изданная на русском языке братиславским издательством «Шпорт». Издательство «Прогресс», печатавшая переводную литературу, отвечало в СССР и за рецензирование книг на русском языке из социалистических стран. В 1967 году «Прогресс» одобрил выпуск на русском языке чехословацкой книги о культуризме (то есть о системе упражнений для бодибилдинга). Однако книга оказалась переведена и напечатана только к 1970 году, то есть через несколько лет после подавления «Пражской весны». По-видимому, ЦК КПСС интересовалось, можно ли в новых обстоятельствах пускать книгу в Союз
(Продолжение ниже)

Малиновое сукно для красных казаков
ФР-1235. Оп. 84. Д.19 Л.. 215, 215об., 216.

Наряд на покупку цветного сукна, выданный младшим командирам 2-го казачьего кавалерийского полка при Юго-Западном фронте (так он обозначен в документах) в июне 1920 года. Появлению данного наряда предшествует переписка данного казачьего полка в составе РККА с казачьим отелом ВЦИК. Комиссар полка Данилов говорит о «громадном агитационном значении казачьей формы на фронте» и просит выдать полку малиновое, красное и оранжевое сукно для лампасов и шеврон. Полк готов оплатить его из своих средств.
После разгрома Деникина и занятия большевиками казачьих территорий в Красной армии появилось достаточно кавалеристов из этих областей. Сохранение традиционной формы было важным шагом признания казачества со стороны советской власти – особенно в условиях войны с Польшей и боевых действий против Врангеля, где был задействован Юго-Западный фронт.
За цветным сукном пришлось ехать в Москву – оно было слишком редким товаром в разруху 1920 года.