Рубрика «Разговоры»
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА
Карина работает медсестрой. Карине лет 30 с небольшим, она очень заботливая и внимательная к пациентам. Мы встретились на процедуре: я лежу на кушетке, она производит разные профилактические процедуры с моим лицом.
– Когда весь этот ужас закончится? – спрашивает меня Карина как человека, «разбирающегося в политике».
– Если бы знать… – меня радуют оценки Карины, но я делаю покерфейс, тем более что лицо мое в этот момент является объектом ее профессионального внимания.
– Вы, наверное, не помните, я же с Донецка сама. Родилась там и жила до 2014.
– Да-да, я припоминаю, мы же с вами уже не первый раз встречаемся. Вы тогда из-за всех тех событий уехали.
– Ну да, мы сначала не хотели, а потом однажды муж возвращается с работы пешком, в шоке. Он пока был на складе, во двор их завода попали бомбы. Машина наша, как решето, а сам жив чудом остался. Вот мы собрались и уехали. Кто ж знал, что нас все это и тут догонит. Вы знаете, что самое страшное. Даже не бомбы, мы к ним со временем привыкли, украинцы не все время бомбили, с периодичностью, не как сейчас – когда взрывы каждый день. Самое страшное – это люди с автоматами, которые с фронта приходили. Они ж без башки возвращались: насилие дома, на улице не пройти, страшно, грабежи. Здесь то же самое будет.
– Даром что ли говорят, что это не Россия Донецк присоединила, а Донецк Россию. А вы ненависти к украинцам не испытывали?
– Я – нет. Я же понимаю, как все это было устроено. Сначала нас начали пропагандой накачивать: Украина запретит русский язык, Тимошенко говорит, что вы люди второго сорта. Я сейчас понимаю, что все это было пропагандой и провокацией, а тогда было обидно. Мы граждане Украины, мы гордимся своей родиной, мы любим украинский язык, но просто не хотим отказываться от того языка, на котором говорим с детства, почему с нами так. А потом, ну мы же взрослые люди, чего скрывать, пришли эти, как их называют «зеленые человечки» и все завертелось.
– А как надо было бы всем поступить?
– Мы что, звери? Мы люди! Зачем нам дан речевой аппарат, договариваться надо было. Тем более вроде там политики с двух сторон. Без крови, без этих страшных потерь и разрушений. Но что мы могли сделать? Мы же как дети были. Не знали ничего, не интересовались политикой, жили своей жизнью …
– А теперь вы знаете, что делать?
– А теперь страшно, за любое слово посадят.
– Но есть же просто разговоры – надо говорить, с друзьями, со знакомыми. Показывать свое отношение. А еще можно помогать людям защищать свои права при мобилизации. Запишите мой телефон и давайте его тем, кому надо, я буду советовать, я специальную подготовку прошла у правозащитников. Мы сделали даже такой проект «Земский защитник» – депутаты и активисты помогают своим соседям и избирателям по правовым вопросам с мобилизацией.
– Спасибо, обязательно передам. У меня самой брат может попасть, пока по прописке не живет. Знали бы мы, когда бежали, что этот ужас нас и тут затронет. Будет тут, как в Донецке, все мужики будут сидеть по домам месяцами, а на нас, женщин, все свалится. Но мы сами во всем виноваты. Почему мы все это допустили. Глупыми были, как дети.
#РубрикаРазговоры
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА
Карина работает медсестрой. Карине лет 30 с небольшим, она очень заботливая и внимательная к пациентам. Мы встретились на процедуре: я лежу на кушетке, она производит разные профилактические процедуры с моим лицом.
– Когда весь этот ужас закончится? – спрашивает меня Карина как человека, «разбирающегося в политике».
– Если бы знать… – меня радуют оценки Карины, но я делаю покерфейс, тем более что лицо мое в этот момент является объектом ее профессионального внимания.
– Вы, наверное, не помните, я же с Донецка сама. Родилась там и жила до 2014.
– Да-да, я припоминаю, мы же с вами уже не первый раз встречаемся. Вы тогда из-за всех тех событий уехали.
– Ну да, мы сначала не хотели, а потом однажды муж возвращается с работы пешком, в шоке. Он пока был на складе, во двор их завода попали бомбы. Машина наша, как решето, а сам жив чудом остался. Вот мы собрались и уехали. Кто ж знал, что нас все это и тут догонит. Вы знаете, что самое страшное. Даже не бомбы, мы к ним со временем привыкли, украинцы не все время бомбили, с периодичностью, не как сейчас – когда взрывы каждый день. Самое страшное – это люди с автоматами, которые с фронта приходили. Они ж без башки возвращались: насилие дома, на улице не пройти, страшно, грабежи. Здесь то же самое будет.
– Даром что ли говорят, что это не Россия Донецк присоединила, а Донецк Россию. А вы ненависти к украинцам не испытывали?
– Я – нет. Я же понимаю, как все это было устроено. Сначала нас начали пропагандой накачивать: Украина запретит русский язык, Тимошенко говорит, что вы люди второго сорта. Я сейчас понимаю, что все это было пропагандой и провокацией, а тогда было обидно. Мы граждане Украины, мы гордимся своей родиной, мы любим украинский язык, но просто не хотим отказываться от того языка, на котором говорим с детства, почему с нами так. А потом, ну мы же взрослые люди, чего скрывать, пришли эти, как их называют «зеленые человечки» и все завертелось.
– А как надо было бы всем поступить?
– Мы что, звери? Мы люди! Зачем нам дан речевой аппарат, договариваться надо было. Тем более вроде там политики с двух сторон. Без крови, без этих страшных потерь и разрушений. Но что мы могли сделать? Мы же как дети были. Не знали ничего, не интересовались политикой, жили своей жизнью …
– А теперь вы знаете, что делать?
– А теперь страшно, за любое слово посадят.
– Но есть же просто разговоры – надо говорить, с друзьями, со знакомыми. Показывать свое отношение. А еще можно помогать людям защищать свои права при мобилизации. Запишите мой телефон и давайте его тем, кому надо, я буду советовать, я специальную подготовку прошла у правозащитников. Мы сделали даже такой проект «Земский защитник» – депутаты и активисты помогают своим соседям и избирателям по правовым вопросам с мобилизацией.
– Спасибо, обязательно передам. У меня самой брат может попасть, пока по прописке не живет. Знали бы мы, когда бежали, что этот ужас нас и тут затронет. Будет тут, как в Донецке, все мужики будут сидеть по домам месяцами, а на нас, женщин, все свалится. Но мы сами во всем виноваты. Почему мы все это допустили. Глупыми были, как дети.
#РубрикаРазговоры