При этом и американская публика чуть-чуть подготовлена к моим идеям. Там была дикая компания глобалистов и левых либералов по моей тотальной диффамации. Иногда я назывался даже "советником Трампа", чтобы проще его было уничтожить. То есть для "прогрессивных", wokeists и "либералов" я "доктор зло" мирового масштаба, "most dangerous philosopher in the world". При этом Дмитрий Саймс Младший, сын выдающегося политического эксперта, мыслителя и аналитика Дмитрия Саймса Старшего, выросший в США, рассказал мне, что с моими книгами (на английском, естественно — как минимум десяток из них переведен и издан в США) он познакомился в школе. Его соученики показали ему из-под полы "Геополитику" или "Теорию многополярного мира", хвастаясь доступом к диссидентской литературе — пока какая-нибудь woke афро-лесбиянка не заметила и не написала донос — с неминуемым отчислением.
Но такого формата обращения к американцам, как в случае интервью с Такером Карлсоном и особенно после исторического феноменального интервью нашего Президента Владимира Владимировича Путина этому журналисту номер 1 в мире, у меня не было. Глобалистские СМИ показывают только то, что им выгодно, а все что я говорю им точно не выгодно. По этому они говорят всякие придуманные и абсурдные вещи от моего имени. А альтернативные американские СМИ, где я время от времени появляюсь, не имеют большого покрытия и сами находятся на полулегальном положении — как и яркие свободолюбивые журналисты — например, Алекс Джонс или Ларри Джонсон. Такер Карлсон — исключение. Он и его программа — это все еще американский мэйнстрим, а его взгляды при этом находятся в полном противоречии с тоталитарной доминирующей правящей верхушкой "прогрессивных", "woke", "либералов" и "антифашистов".

https://paideuma.tv/video/nmelenteva-ekzistencialnaya-teomaniya-yuvmamleeva#/?playlistId=0&videoId=0 Мелентьева Н.В. Экзистенциальная теомания Юрия Витальевича Мамлеева ( к выходу второго издания книги Ю.В. Мамлеева Шатуны), Библиотека иностранной литературы 2014 год.

«Всякий великий поэт призван превратить в нечто целое открывшуюся ему часть мира и из его материала создать собственную мифологию; мир этот (мифологический мир) находится в становлении, и современная поэту эпоха может открыть ему лишь часть этого мира; так будет вплоть до той лежащей в неопределенной дали точки, когда мировой дух сам закончит им самим задуманную великую поэму и превратит в одновременность последовательную смену явлений нового мира» {Шеллинг Философия искусства М., 1966, с. 147—148.}.

Поклонники и зрители Познера не воюют на фронте.

Читатели книг и зрители передач Познера/Урганта не пополняют добровольческие подразделения.

Слушатели патриотов Киркорова/Лазарева/Билана не работают в гуманитарных фондах и не волонтёрят в прифронтовых зонах.

Это делают читатели Прилепина, Проханова, Дугина.

Фанаты Акима Апачева, группы 25/17 и Рем Дигги.

Почему Песков и Эрнст пекутся именно о сохранении на экране Познера, яро впрягаются за Урганта, нежно целуют руки Пугачёвой и отчаянно спасают Киркорова, нам до конца не ясно.

Хотя догадываемся.