Когда один плакат (разошедшийся сегодня по патриотическим интернетам), говорит больше, чем сотни страниц, написанных о том, что Финляндия, мол, до последнего не хотела воевать против СССР и только варварские советские бомбардировки подтолкнули ее к этому трудному решению (тут снова хочется вспомнить об отечественных дурачках, продвигающих финский нарратив).
Их «путь к свободе» начался 22 июня 1941 г., точка. Спасибо нашим прадедам за то, что он закончился так, как закончился.
Плакат, кстати, существует также в эстонской версии и бережно хранится в таллинском «музее оккупаций». А финскую, похоже, можно лицезреть только на спичечных коробках (на голубом фоне сообщается, что в коробке примерно 45 спичек и произведены они на заводе в Саари). Думается, что посыл про 22 июня никакого внутреннего протеста у работников завода не вызывал.
#exomnisuomi
Их «путь к свободе» начался 22 июня 1941 г., точка. Спасибо нашим прадедам за то, что он закончился так, как закончился.
Плакат, кстати, существует также в эстонской версии и бережно хранится в таллинском «музее оккупаций». А финскую, похоже, можно лицезреть только на спичечных коробках (на голубом фоне сообщается, что в коробке примерно 45 спичек и произведены они на заводе в Саари). Думается, что посыл про 22 июня никакого внутреннего протеста у работников завода не вызывал.
#exomnisuomi
Пара Ту-142 над стрелкой Васильевского острова. Главный военно-морской парад (2019).
#exomniair
#авиасуббота
#exomniair
#авиасуббота
Forwarded from Россия в глобальной политике
К отцу Николаю, батюшке в Дербентской церкви, автор этого канала заглядывал три года назад, в самом конце лета 2021 года. Он прослужил там всю жизнь, приехав в Дагестан совсем молодым. И очень по-доброму рассказывал о республике и о городе, где все жили и живут дружно, какой бы вере ни следовали. Отец Николай был уже тогда нездоров, но, вопреки недугам, исправно выполнял свою миссию, пользовался всеобщей любовью.
Сегодня его убили прямо в церкви. Царствие Небесное и вечная память!
Сегодня его убили прямо в церкви. Царствие Небесное и вечная память!
(назад)
Дорогие читатели все настойчивее напоминают, что я задолжал им польские мемуары. Действительно, после калининградского флешбека к ним не возвращался, а потому пропустил такую дату!
Ведь 1 мая 2004 г. (можно было бы сказать, «ровно двадцать лет назад» – говорю это с опозданием почти на два месяца) ваш покорный слуга присутствовал при приеме Польши в ЕС. Вечером 30 апреля мы пошли на Замковую площадь в Варшаве, где должны были возвестить эту радостную новость и исполнить Девятую симфонию Бетховена (не помню, в каком порядке).
Ровно в полночь случилось великое, и все начали орать разное. Я, например: «Спартак – чемпион». Звучало и “Kurrwa!”, как без этого. Пересматривая свои тогдашние записи, понимаю, что на расширение ЕС возлагал надежды: мол, будет меньше этого местечкового трэша. Это был жесточайший просчет.
Сам того не осознавая, я находился под действием польской мифологемы про «нормальность» – normalność. Суть ее сводится к тому, что после Второй мировой войны Восточная Европа погрязла в «ненормальности», ушла по вине Российской империи (в новом обличье) с магистрального пути развития человечества, а после 1989 года более или менее успешно возвращается на него. Вступление в ЕС преподносилось как важнейший этап этого перехода.
Мой просчет (и не только мой, очевидно) был в том, что Европа у меня ассоциировалась с Шираком, Шредером и Берлускони – имеется в виду не бунга-бунга, конечно, а рациональный стиль внешнеполитического мышления. А у поляков именно такая Европа – «старая», как ее называли – вызывала ярость. Время показало, что «новая Европа» победила старую с разгромным счетом. Польша осталась Польшей, а ЕС в значительной мере перенял восточноевропейские взгляды на жизнь.
О том, как изменился ЕС за первые десять лет после расширения говорит его роль в первом майдане и втором. Если в 2004-м Польша своим неумеренным энтузиазмом скорее пугала Брюссель, то в 2014-м Брюссель стал одной большой Польшей. Новый облик Евросоюза проницательно описал тогда еще не иноагент Александр Баунов. Мы от его тогдашних статей надежно защищены с одной стороны пэйволлом, а с другой – Роскомнадзором, поэтому по памяти: он писал о том, что ЕС в 2013 г. показал максимум жесткости и неуступчивости; Янукович еще пребывал в грезах про многовекторность, а в Брюсселе уже четко решили: или ты с нами, или против нас. Такая решительность со стороны «добренького» ЕС (в отличие от «злого» Вашингтона) многих тогда удивила.
И это его озверение, безусловно, связано со вступлением Польши и ей подобныхамериканских агентов.
#exomnipolska
(вперед)
Дорогие читатели все настойчивее напоминают, что я задолжал им польские мемуары. Действительно, после калининградского флешбека к ним не возвращался, а потому пропустил такую дату!
Ведь 1 мая 2004 г. (можно было бы сказать, «ровно двадцать лет назад» – говорю это с опозданием почти на два месяца) ваш покорный слуга присутствовал при приеме Польши в ЕС. Вечером 30 апреля мы пошли на Замковую площадь в Варшаве, где должны были возвестить эту радостную новость и исполнить Девятую симфонию Бетховена (не помню, в каком порядке).
Ровно в полночь случилось великое, и все начали орать разное. Я, например: «Спартак – чемпион». Звучало и “Kurrwa!”, как без этого. Пересматривая свои тогдашние записи, понимаю, что на расширение ЕС возлагал надежды: мол, будет меньше этого местечкового трэша. Это был жесточайший просчет.
Сам того не осознавая, я находился под действием польской мифологемы про «нормальность» – normalność. Суть ее сводится к тому, что после Второй мировой войны Восточная Европа погрязла в «ненормальности», ушла по вине Российской империи (в новом обличье) с магистрального пути развития человечества, а после 1989 года более или менее успешно возвращается на него. Вступление в ЕС преподносилось как важнейший этап этого перехода.
Мой просчет (и не только мой, очевидно) был в том, что Европа у меня ассоциировалась с Шираком, Шредером и Берлускони – имеется в виду не бунга-бунга, конечно, а рациональный стиль внешнеполитического мышления. А у поляков именно такая Европа – «старая», как ее называли – вызывала ярость. Время показало, что «новая Европа» победила старую с разгромным счетом. Польша осталась Польшей, а ЕС в значительной мере перенял восточноевропейские взгляды на жизнь.
О том, как изменился ЕС за первые десять лет после расширения говорит его роль в первом майдане и втором. Если в 2004-м Польша своим неумеренным энтузиазмом скорее пугала Брюссель, то в 2014-м Брюссель стал одной большой Польшей. Новый облик Евросоюза проницательно описал тогда еще не иноагент Александр Баунов. Мы от его тогдашних статей надежно защищены с одной стороны пэйволлом, а с другой – Роскомнадзором, поэтому по памяти: он писал о том, что ЕС в 2013 г. показал максимум жесткости и неуступчивости; Янукович еще пребывал в грезах про многовекторность, а в Брюсселе уже четко решили: или ты с нами, или против нас. Такая решительность со стороны «добренького» ЕС (в отличие от «злого» Вашингтона) многих тогда удивила.
И это его озверение, безусловно, связано со вступлением Польши и ей подобных
#exomnipolska
(вперед)
Telegram
дугоизлазни акценат
(назад)
Самое время продолжить польские мемуары. Двадцать лет назад, в апреле 2004 г., я впервые оказался в Калининграде, а прямо сейчас нахожусь в Калининграде второй раз.
Тогда я попал сюда сложным путем, на нескольких электричках и автобусах, из Варшавы.…
Самое время продолжить польские мемуары. Двадцать лет назад, в апреле 2004 г., я впервые оказался в Калининграде, а прямо сейчас нахожусь в Калининграде второй раз.
Тогда я попал сюда сложным путем, на нескольких электричках и автобусах, из Варшавы.…
(назад)
Потихоньку вспоминаю, на чем остановился перед тем, как флешбэчный визит в Калининград выбил меня из колеи. А я посягнул на лавры Милоша и начал описывать народы, обитавшие в нашей ойкумене. Аж в пяти сериях написал о белорусах и перешел к украинцам, вот про них и продолжу.
Однажды – это было осенью 2003 года – некий поляк, имя которого забылось, рассказывал мне за пивом, как я воспринимаю Украину. «Для тебя это не страна, а недоразумение, и ты думаешь, что рано или поздно она вернется в Россию» – как-то так говорил он. Я из духа противоречия даже возражал, но это не означало, что в глубине души я думал именно так, как он говорил.
Дело в том, что об Украине я не думал НИ-ЧЕ-ГО.
Ну то есть я знал, что оттуда какая-то часть моих предков, каковым фактом я периодически козырял, но был настолько слаб в cвоей генеалогии и географии этих территорий, что не смог бы сказать, кто и откуда. Насколько я тянулся к северу (недавно с удивлением обнаружил, что уже написал об этих своих переживаниях, не повториться бы), настолько был безразличен к югу. Вся эта южная романтика вызывала у меня невообразимую тоску – эмоционально было не за что зацепиться. А потому Украина – вместе с Черноземьем, Кубанью, Кавказом (Балканами, Южной Европой…) попадала в слепую зону.
Но жизнь в Польше все изменила. Украиной потчевали с утра до ночи: как минимум, на лекциях, в газетах, а потом… но об этом потом. Волей-неволей пришлось включаться и вырабатывать мнение.
Одержимость поляков Украиной поражала. Ну как поляков – того образованного класса, с которым мы имели дело. Он твердо усвоил тезисы Гедройца и Мерошевского (а также Бжезинского) о том, что независимость Украины – это гарантия безопасности и процветания Польши, и неустанно твердил об этом. Но дело не только во влиянии этих мыслителей из эмиграции – например, кафедра украинистики Варшавского университета существует с 1953 года. Конечно, это филология, а не то, что называется страноведением, но, в общем и целом, уровень знаний и понимания Украины – а равно как эмоциональная связь с ней – в Польше выше, чем в России.
Правда, иногда это понимание принимало комические формы. Так, один наш однокашник, выпускник этой самой украинистики, не знал ни слова по-русски, а потому для него было шоком то, что на Украине, куда он поехал студентом, по-украински никто не говорил. Более того, ему по-дружески объясняли, что, если он хочет заниматься Украиной, то без русского ему никуда. Этот контраст между реальной Украиной, и той, образ которой создавали в Польше, приводил в недоумение многих.
(Но то, что польских студентов активно возили по странам изучаемого языка – важное отличие от того, что было у нас. Отличие в пользу Польши).
#exomnipolska
(вперед)
Потихоньку вспоминаю, на чем остановился перед тем, как флешбэчный визит в Калининград выбил меня из колеи. А я посягнул на лавры Милоша и начал описывать народы, обитавшие в нашей ойкумене. Аж в пяти сериях написал о белорусах и перешел к украинцам, вот про них и продолжу.
Однажды – это было осенью 2003 года – некий поляк, имя которого забылось, рассказывал мне за пивом, как я воспринимаю Украину. «Для тебя это не страна, а недоразумение, и ты думаешь, что рано или поздно она вернется в Россию» – как-то так говорил он. Я из духа противоречия даже возражал, но это не означало, что в глубине души я думал именно так, как он говорил.
Дело в том, что об Украине я не думал НИ-ЧЕ-ГО.
Ну то есть я знал, что оттуда какая-то часть моих предков, каковым фактом я периодически козырял, но был настолько слаб в cвоей генеалогии и географии этих территорий, что не смог бы сказать, кто и откуда. Насколько я тянулся к северу (недавно с удивлением обнаружил, что уже написал об этих своих переживаниях, не повториться бы), настолько был безразличен к югу. Вся эта южная романтика вызывала у меня невообразимую тоску – эмоционально было не за что зацепиться. А потому Украина – вместе с Черноземьем, Кубанью, Кавказом (Балканами, Южной Европой…) попадала в слепую зону.
Но жизнь в Польше все изменила. Украиной потчевали с утра до ночи: как минимум, на лекциях, в газетах, а потом… но об этом потом. Волей-неволей пришлось включаться и вырабатывать мнение.
Одержимость поляков Украиной поражала. Ну как поляков – того образованного класса, с которым мы имели дело. Он твердо усвоил тезисы Гедройца и Мерошевского (а также Бжезинского) о том, что независимость Украины – это гарантия безопасности и процветания Польши, и неустанно твердил об этом. Но дело не только во влиянии этих мыслителей из эмиграции – например, кафедра украинистики Варшавского университета существует с 1953 года. Конечно, это филология, а не то, что называется страноведением, но, в общем и целом, уровень знаний и понимания Украины – а равно как эмоциональная связь с ней – в Польше выше, чем в России.
Правда, иногда это понимание принимало комические формы. Так, один наш однокашник, выпускник этой самой украинистики, не знал ни слова по-русски, а потому для него было шоком то, что на Украине, куда он поехал студентом, по-украински никто не говорил. Более того, ему по-дружески объясняли, что, если он хочет заниматься Украиной, то без русского ему никуда. Этот контраст между реальной Украиной, и той, образ которой создавали в Польше, приводил в недоумение многих.
(Но то, что польских студентов активно возили по странам изучаемого языка – важное отличие от того, что было у нас. Отличие в пользу Польши).
#exomnipolska
(вперед)
Telegram
дугоизлазни акценат
(назад)
Дорогие читатели все настойчивее напоминают, что я задолжал им польские мемуары. Действительно, после калининградского флешбека к ним не возвращался, а потому пропустил такую дату!
Ведь 1 мая 2004 г. (можно было бы сказать, «ровно двадцать лет…
Дорогие читатели все настойчивее напоминают, что я задолжал им польские мемуары. Действительно, после калининградского флешбека к ним не возвращался, а потому пропустил такую дату!
Ведь 1 мая 2004 г. (можно было бы сказать, «ровно двадцать лет…
Вроде бы просто автобус на улице города. Но что-то здесь не так. Очень сильно не так.
Что же?
(2015)
#exomnicar
#автомобильнаясреда
Что же?
(2015)
#exomnicar
#автомобильнаясреда
(назад)
Вчера написал об отношении к Украине польского образованного класса, а что же широкие массы? Глубинный народ то и дело демонстрировал несогласие с официальным нарративом, который призывал его Украину любить (потому что без вольной Украины не будет вольной Польши). Он не любил непосредственно украинцев – не столь многочисленных тогда, но все же присутствовавших – и чувствовал лицемерие того же официального нарратива, который требовал ежедневно бередить раны, нанесенные Катынью, и при этом молчать о Волыни (фото сделано в 2007 г. в Кракове).
О Волыни, где не тоталитарный вовсе режим, а низовые украинские активисты убили несколько десятков тысяч мирных жителей, нужно было молчать, чтобы не омрачать и без того непростые отношения со стратегическим партнером. О Катыни нужно было кричать, потому что на Востоке снова вырастала угроза тоталитаризма, и мир должен был о ней знать. Вкратце так.
Глубинный народ в повседневной жизни не особо отличал украинцев от других выходцев «с Востока», называя всех презрительным словом ruskie/ruscy («русаки», если угодно). Образованные слои, напротив, разбирались в сортах всходняков, как та мимолетная знакомая, которая «в ЗБиР ни ногой»
И тут самое время достать мои записки из 2004 года, когда я перелопатил книжку Stereotypy narodowe w świadomości Polaków и пришел к ряду выводов. Вкратце: поляки en masse считали восточных славян ухудшенной версией себя (а о себе они не самого высокого мнения). Пишу в прошедшем времени, потому что все-таки двадцать лет прошло, но что-то подсказывает, что ситуация мало изменилась.
«Что-то подсказывает…» Да вот хотя бы эта переписка из позапрошлого года с любителем шахмат из Польши: Przez was nas zalało tymi pojebami z Ukrainy. В литературном переводе: «Из-за вас к нам хлынули эти уебки с Украины».
«Чума на оба ваших дома», короче.
#exomnipolska
(вперед)
Вчера написал об отношении к Украине польского образованного класса, а что же широкие массы? Глубинный народ то и дело демонстрировал несогласие с официальным нарративом, который призывал его Украину любить (потому что без вольной Украины не будет вольной Польши). Он не любил непосредственно украинцев – не столь многочисленных тогда, но все же присутствовавших – и чувствовал лицемерие того же официального нарратива, который требовал ежедневно бередить раны, нанесенные Катынью, и при этом молчать о Волыни (фото сделано в 2007 г. в Кракове).
О Волыни, где не тоталитарный вовсе режим, а низовые украинские активисты убили несколько десятков тысяч мирных жителей, нужно было молчать, чтобы не омрачать и без того непростые отношения со стратегическим партнером. О Катыни нужно было кричать, потому что на Востоке снова вырастала угроза тоталитаризма, и мир должен был о ней знать. Вкратце так.
Глубинный народ в повседневной жизни не особо отличал украинцев от других выходцев «с Востока», называя всех презрительным словом ruskie/ruscy («русаки», если угодно). Образованные слои, напротив, разбирались в сортах всходняков, как та мимолетная знакомая, которая «в ЗБиР ни ногой»
И тут самое время достать мои записки из 2004 года, когда я перелопатил книжку Stereotypy narodowe w świadomości Polaków и пришел к ряду выводов. Вкратце: поляки en masse считали восточных славян ухудшенной версией себя (а о себе они не самого высокого мнения). Пишу в прошедшем времени, потому что все-таки двадцать лет прошло, но что-то подсказывает, что ситуация мало изменилась.
«Что-то подсказывает…» Да вот хотя бы эта переписка из позапрошлого года с любителем шахмат из Польши: Przez was nas zalało tymi pojebami z Ukrainy. В литературном переводе: «Из-за вас к нам хлынули эти уебки с Украины».
«Чума на оба ваших дома», короче.
#exomnipolska
(вперед)
Любимое место в Токио, хе-хе. По мосту грохочут электрички и проносятся синкансены, под мостом – жарятся свиньи и льётся рекой сакэ (2019).
#exomnirail
#железнодорожныйчетверг
#exomnirail
#железнодорожныйчетверг
"Соевый король" визуализируется у меня довольно красочно и при этом довольно отвратительно. Что-то вроде сельдяного короля или крысиного (слабонервным не смотреть). Такой огромный соевик или пучок соевиков, при этом гробокопатель.
(На самом деле, здесь такой же обман чувств, как в случае с Ренато Усатым. Никакой он не соевик и не гробокопатель, а нормальная акула капитализма, сующая ГМО куда ни попадя).
(На самом деле, здесь такой же обман чувств, как в случае с Ренато Усатым. Никакой он не соевик и не гробокопатель, а нормальная акула капитализма, сующая ГМО куда ни попадя).
Telegram
историк-алкоголик
«Соевый король Аргентины» Густаво Гробокопатель (Gustavo Grobocopatel) также входит в число самых влиятельных бизнесменов страны.
Пишет журнал Forbes.
Слишком много смысловых слоёв.
Я даже не все смог выкупить.
Пишет журнал Forbes.
Слишком много смысловых слоёв.
Я даже не все смог выкупить.
Уважаемый Клемент исследовал заведения постсоветской кухни в г. Лондоне и опубликовал статью об этом в Коммерсант UK. Нам-то интересно чисто теоретически, а кому-то может пригодиться в реальной жизни. Но написано, как всегда, хорошо, а потому к чтению рекомендуется всем.
(назад)
Вчера написал о том, что словом ruski поляки в начале нулевых (не знаю, как сейчас) обозначали всех выходцев из бывшего СССР. Вот подтверждение из Słownika polszczyzny potocznej (Warszawa – Wrocław, 2000).
Прежде всего, Rosja – это «бывший Советский Союз». Поехал в Россию, куда-то в Ташкент и сидел там года два. Ну и вот разнообразные обозначения наших соотечественников. Примечательно, что нет особых слов для белорусов и украинцев. Почему так? Подозреваю, дело в том, что в 80-е 90-е, к которым относится большая часть примеров в словаре, они для большинства поляков относились к исторической памяти, а не к реальности. В реальности были «эти, из-за Буга», которые определялись как «русские». На переломе 80-х – 90-х «русские» в Польше были для поляков либо военными, либо челноками, либо проститутками (если нужен перевод словарных статей – пишите в комментариях, переведу). Какого цвета при этом у них был паспорт – поляков мало интересовало.
Прямо сейчас, у вас на глазах, можно сказать, поставлю эксперимент: сколько обзывательств содержится в словаре для той или иной народности?
Итак:
1️⃣1️⃣ русский (житель б. СССР) – bolszewik, brat (не путать с bratanek – это венгр), iwan, kacap/kacapka ( — Теперь роль наших паненок на вокзале отчасти перешла к кацапкам. Они и красивее, и дешевле), kałmuk, przyjaciel, rusek/ruska, ruski, sowiet/sowietka, wania, wańka
🔟 немец – adolf, fryc, helmut, niemiaszek, niemra, szkop (не уточн.), dederon, enerdowiec/enerdówka, enerdus (восточный, от NRD), erefenowiec (западный, от RFN)
7️⃣ негр (!) – asfalt, Bambo, bambus, brudas, brykiet, czarnuch, negatyw
4️⃣ еврей – icek, mosiek, żydek, żydziak
2️⃣ итальянец – makaroniarz, italianiec (прикол в том, что это русское слово, по-польски – Włoch, об этом ниже)
2️⃣ венгр – bratanek, madziar
2️⃣ чех – pepiczek, pepik
По одному шутливому/пренебрежительному/презрительному обозначению у:
англичанина – angol
«югослава» – jugol
румына/болгара/грека – koziarz (спасибо, что не kozojebca, в современной версии словаря есть и такое)
поляка – polaczek
француза – żabojad
А вот еще русские слова, которые в польском маркируются пренебр.
американец – amerykaniec
японец – japoniec
китаец – kitajec
вьетнамец – wietnamiec
Живите теперь с этим 🤷🏿♂️
#exomnipolska
(вперед)
Вчера написал о том, что словом ruski поляки в начале нулевых (не знаю, как сейчас) обозначали всех выходцев из бывшего СССР. Вот подтверждение из Słownika polszczyzny potocznej (Warszawa – Wrocław, 2000).
Прежде всего, Rosja – это «бывший Советский Союз». Поехал в Россию, куда-то в Ташкент и сидел там года два. Ну и вот разнообразные обозначения наших соотечественников. Примечательно, что нет особых слов для белорусов и украинцев. Почему так? Подозреваю, дело в том, что в 80-е 90-е, к которым относится большая часть примеров в словаре, они для большинства поляков относились к исторической памяти, а не к реальности. В реальности были «эти, из-за Буга», которые определялись как «русские». На переломе 80-х – 90-х «русские» в Польше были для поляков либо военными, либо челноками, либо проститутками (если нужен перевод словарных статей – пишите в комментариях, переведу). Какого цвета при этом у них был паспорт – поляков мало интересовало.
Прямо сейчас, у вас на глазах, можно сказать, поставлю эксперимент: сколько обзывательств содержится в словаре для той или иной народности?
Итак:
1️⃣1️⃣ русский (житель б. СССР) – bolszewik, brat (не путать с bratanek – это венгр), iwan, kacap/kacapka ( — Теперь роль наших паненок на вокзале отчасти перешла к кацапкам. Они и красивее, и дешевле), kałmuk, przyjaciel, rusek/ruska, ruski, sowiet/sowietka, wania, wańka
🔟 немец – adolf, fryc, helmut, niemiaszek, niemra, szkop (не уточн.), dederon, enerdowiec/enerdówka, enerdus (восточный, от NRD), erefenowiec (западный, от RFN)
7️⃣ негр (!) – asfalt, Bambo, bambus, brudas, brykiet, czarnuch, negatyw
4️⃣ еврей – icek, mosiek, żydek, żydziak
2️⃣ итальянец – makaroniarz, italianiec (прикол в том, что это русское слово, по-польски – Włoch, об этом ниже)
2️⃣ венгр – bratanek, madziar
2️⃣ чех – pepiczek, pepik
По одному шутливому/пренебрежительному/презрительному обозначению у:
англичанина – angol
«югослава» – jugol
румына/болгара/грека – koziarz (спасибо, что не kozojebca, в современной версии словаря есть и такое)
поляка – polaczek
француза – żabojad
А вот еще русские слова, которые в польском маркируются пренебр.
американец – amerykaniec
японец – japoniec
китаец – kitajec
вьетнамец – wietnamiec
Живите теперь с этим 🤷🏿♂️
#exomnipolska
(вперед)