Повесть «Черная стрела» Роберта Льюиса Стивенсона была написана в 1883 г., и уже в 1889 переведена на русский язык. Это необыкновенно увлекательный рассказ о приключениях, интригах и, разумеется, любви. Любопытно, что на первых порах «Черная стрела» понравилась английской публике даже больше, чем «Остров сокровищ». Не удивительно, что она до сих пор считается лучшим художественным произведением о Войнах Роз.

Впрочем, в «Черной стреле» конфликт Йорков и Ланкастеров служит всего лишь фоном для захватывающего, напряженного сюжета, причем этот фон довольно условный. Нельзя даже точно идентифицировать, в каком году происходят описанные Стивенсоном события; с возрастом ключевых политических игроков также творится полный кавардак. Тем не менее, Стивенсон отнесся к написанию повести серьезно, в частности ознакомился с самым известным собранием текстов XV в. – семейным архивом Пастонов; читал он и работы признанных историков. Очевидно, что соблюдение исторической канвы не было его целью.

Первое, на что обращает внимание читатель – общая характеристика эпохи. Для Стивенсона это «беспокойное, подлое время… запятнанное грязью и кровью». Современные исследователи придерживаются совершенно другого мнения, подчеркивая, что неурядицы с наследованием престола мало затрагивали большинство англичан.

Участники конфликта Йорков и Ланкастеров даже не подозревали, что эти политические дрязги в будущем назовут «войной Алой и Белой розы» (да и о задействованных в конфликте розах не имели никакого понятия), поэтому жили ничуть не хуже, чем их предки во времена Столетней войны или потомки в эпоху Тюдоров.

Тем не менее, в логике XIX столетия Стивенсон абсолютно прав – тогда было принято оценивать Войну Роз как бесконечную череду беспорядков, кровавых усобиц и смут, время деградации политической и социальной системы. Для завершения картины Стивенсон добавил еще несколько «кризисных» элементов: острый социальный конфликт бедных и богатых (отсылающий читателя к реалиям викторианской эпохи), удивительно напоминающего Робина Гуда благородного разбойника; а также захватывающие шпионские мотивы, истории с переодеванием и даже страх перед массовыми эпидемиями. В итоге «мрачное Средневековье» получилось настолько впечатляющим, готическим и кровавым, что публика пришла в полный восторг.

Это создает удивительный парадокс. С одной стороны, в «Черной стреле» буквально все не так. С другой – это гениальное художественное произведение, которое может понравиться всем, в ком не угасла жажда приключений, и кого интересует история Англии.

Подробнее о романе Стивенсона «Черная стрела» расскажет кандидат исторических наук, доцент РАНХиГС Елена Браун на фестивале «Цифровой истории» в Твери 14 декабря.

Ознакомиться с полной программой фестиваля «Пушкин и другие» и приобрести билеты можно по ссылке: https://tsifrovaya-istoriya.timepad.ru/event/3095114/

Мероприятие проводится при поддержке Президентского фонда культурных инициатив

#цифроваяистория #пушкинидругие #фондкультурныхинициатив

Споры об авторстве «Тихого Дона»

Друг Леонида Андреева Сергей Голоушев, депутат Первой Государственной думы от области Войска Донского Федор Крюков, главный редактор журнала «Октябрь» Александр Серафимович, выдающийся поэт «Серебряного века» Николай Гумилев — что может роднить этих весьма и весьма разных людей?

Их всех, с конца 1920-х гг. и до сегодняшних дней порой называют «истинными авторами» грандиозного романа «Тихий Дон», на обложке бесчисленных изданий которого советские граждане привыкли видеть имя Михаила Александровича Шолохова. Конечно, этот список далеко не полон: за минувшую без малого сотню лет и современники Шолохова, и литературоведы называли «подлинным» автором романа не только отдельных лиц, но даже и целые организации: например, ОГПУ. Самого же Михаила Александровича исследователи его творчества часто сравнивают с Вильямом Шекспиром: до такой степени далеко зашли дискуссии об авторстве «Тихого Дона». Правда, в отличие от автора «Ромео и Джульетты», в физическом существовании Михаила Шолохова, все же, никто не сомневается.

У «шолоховского вопроса», по аналогии с вопросом «шекспировским», были свои предпосылки, главная из которых, конечно, молодость автора. На момент публикации первого фрагмента романа в журнале «Октябрь» за 1928 год Михаилу Шолохову не исполнилось и 23 лет.

Один из первых читателей романа, 50-летний писатель и старый большевик Феоктист Березовский, закончив чтение рукописи, воскликнул: «Я старый писатель, но такой книги, как “Тихий Дон”, не мог бы написать. Разве можно поверить, что в 23 года, не имя никакого образования, человек мог написать такую глубокую, такую психологически правдивую книгу? Что-то неладно!»

С этой реплики, высказанной из авторитетных в ту пору, но сегодня почти забытых уст, началась история борьбы Михаила Александровича за авторство «Тихого Дона».

Подробнее о перипетиях этой борьбы расскажет Вячеслав Самоходкин в докладе «Навет на Шолохова: история дискуссий об авторстве “Тихого Дона”» на фестивале «Цифровой истории» в Твери 14 декабря.

Ознакомиться с полной программой фестиваля «Пушкин и другие» и приобрести билеты можно по ссылке: https://tsifrovaya-istoriya.timepad.ru/event/3095114/

Мероприятие проводится при поддержке Президентского фонда культурных инициатив

Иллюстрации:
1. Михаил Александрович Шолохов. 1930-е гг.
2. М.А. Шолохов за чтением отрывка из романа «Тихий Дон» в рабочем клубе завода «Красный богатырь». Москва, 1929.
3. Обложка журнала «Октябрь», № 1 за 1928 г., в котором впервые увидел свет первый фрагмент романа «Тихий Дон» М.А. Шолохова.

#цифроваяистория #пушкинидругие #фондкультурныхинициатив

Фаусту посвящено более трех миллионов печатных страниц, занимающих в сумме около 20 000 книг. Им вдохновлялся не только Вагнер, но и Бетховен, Шуберт, Берлиоз. Его история легла в основу более чем 600 опер и произведений классической музыки, а также более 80 фильмов. Есть даже компьютерные игры и аниме.

«Фауст» Гете считается одним из наиболее часто цитируемых, переиздаваемых и сыгранных на сцене произведений. Однако частью мировой литературы доктор Фауст стал задолго до Гете. Это имя встречается у Джонатана Свифта, Александра Поупа, Даниэля Дефо. В монументальном каталоге Александра Тилле (1900) перечисление упоминаний Фауста в литературе и театральных пьесах только до конца 18 века занимает более 1100 страниц!

Ученый, постигший все науки, но неудовлетворенный собой и жизнью. Стремясь к тайному знанию и поддавшись искушению испытать все удовольствия, он продает душу дьяволу. Вдвоем с демоном он путешествует по миру, испытывая множество приключений, забросив науку, наслаждается вином, женщинами и развлечениями. Творит чудеса под восхищенными взорами публики, купается в славе… Но расплата близка, а срок пакта уже истекает…

Что поменялось за 500 лет? Первая сцена «Фауста» в наше время: талантливый академический ученый в съемной однушке, заваленной книгами. «Вот вроде я такой умный, кандидатскую защитил, докторскую защитил – и что мне это дало? Столько лет науки… где деньги, где имущество, где хотя бы почет и уважение? Не нужно себя обманывать: я все еще «знаю то, что ничего не знаю», а студентов не могу научить разумному, доброму, вечному. А что, если… Не лежит ли ключ к настоящей жизни в других, неакадемических знаниях?» Сколько ученых вели сами с собой такой разговор, прежде чем начать продавать чудесные средства для похудения, марафоны личностного роста, продвигать теории заговора или писать Новую Хронологию? Некто доктор наук Ф… Не Фауст.

Кажется, эта история вечна, но где же ее начало? Реальный Фауст, живший в первой половине 16 века, действительно продал душу в обмен на тайные знания и счастливую жизнь?

На фестивале «Цифровая история» в Твери 14 декабря Ксения Чепикова расскажет:

- Что нам известно об историческом Фаусте – где правда, а где миф?
- Почему у него три разных имени?
- Как «дом, где родился Фауст» оказался совсем не в том городе?
- Кто сделал из него мага и чернокнижника?
- Как и когда появилась история о договоре с демоном?
- И причем тут Мартин Лютер, черная собака и конкистадоры?

Ознакомиться с полной программой фестиваля «Пушкин и другие» и приобрести билеты можно по ссылке: https://tsifrovaya-istoriya.timepad.ru/event/3095114/

Мероприятие проводится при поддержке Президентского фонда культурных инициатив

#цифроваяистория #пушкинидругие #фондкультурныхинициатив

Главный литературный враг Пушкина

Есть в истории русской словесности один персонаж, весьма одиозный, из первой половины XIX столетия – Фаддей Булгарин.

По рождению литовский шляхтич, по современным представлениям, скорее всего, белорус. Офицер русской и наполеоновской службы, воевавший сначала против французов и шведов, а в 1812-1814 гг. – против русских. Потом был амнистирован и окончательно осел в Санкт-Петербурге, где стал русским литератором , журналистом и издателем. До 14 декабря 1825 года был близок с Грибоедовым и Рылеевым, удостоился похвалы от молодого Пушкина.

После катастрофы на Сенатской площади стал сотрудничать с III Отделением, критиковал великого поэта за отсутствие патриотизма, т.е. безграничной преданности самодержавной власти. Создал первые в нашей литературе плутовской и фантастический романы. Писал много и постоянно, и все ради денег, ибо больше всего в этой жизни боялся бедности.

Об этой безнравственной и небезинтересной личности расскажет историк Борис Кипнис в рамках литературно-исторического фестиваля «Пушкин и другие» 14 декабря в Твери.

Ознакомиться с полной программой фестиваля «Пушкин и другие» и приобрести билеты можно по ссылке: https://tsifrovaya-istoriya.timepad.ru/event/3095114/

Мероприятие проводится при поддержке Президентского фонда культурных инициатив

#цифроваяистория #пушкинидругие #фондкультурныхинициативо

Лейтенантская проза, как назвали в СССР литературу о войне 1941-1945 гг., написанную младшими командирами Великой Отечественной, явление куда более сложное, чем простое описание случившегося с авторами. В эту категорию входят не только произведения, написанные буквально бывшими лейтенантами. За пишущую машинку также садились бывшие командиры тактического звена и даже младший начсостав (сержанты). Перед нами все же не воспоминания, а литература, преломление своего опыта на страницах повестей и рассказов с вымышленными персонажами.

По этой причине одним из объяснимых и логичных сюжетов «лейтенантской прозы» стало выстраивание событий так, как они должны были произойти, а не так, как их пережил автор. Ярчайший пример здесь нам дает повесть «Звезда» Эммануила Казакевича. Неслучайно она стала одним из первых примеров того, что назовут позднее «лейтенантской прозой». На страницах повести разведгруппа успешно вскрывает в тылу врага появление немецких резервов и сообщает об этом: «Здесь сосредоточивается, тайно сосредоточивается 5-я танковая дивизия СС «Викинг»». Информация от разведгруппы идет в работу и даже уходит далеко наверх, до Ставки ВГК в Москве.

Реальная жизнь была куда более драматичной. В 1944 г. Капитан Казакевич был начальником разведки 76-й стрелковой дивизии 47-й армии. В 1944 г. эта армия стояла под Ковелем и должна была наступать в развитие операции «Багратион» на левом крыле 1-го Белорусского фронта. Утром 8 июля 1944 г. 11-й танковый корпус обогнал пехоту 76-й сд, и его бригады двинулись на запад. Однако далее танковый корпус напоролся на невскрытый разведкой немецкий резерв, боевую группу дивизии СС «Викинг» и понес большие потери. По итогам этого крайне неприятного инцидента был снят с должности командир танкового корпуса генерал-майор Рудкин, а командующий 47-й армией генерал-лейтенант Гусев получил выговор.

Вполне объяснимо, что по горячим следам событий, когда еще были свежи в памяти бои июля 1944 года под Ковелем, уже не капитан-разведчик, а писатель Эммануил Казакевич попытался переиграть ход боевых действий. Сделать так, чтобы молодые и сильные люди остались живы, а не сгорели в танках, мимо которых потом шли колонны 76-й стрелковой дивизии. Почти наверняка капитан Казакевич все видел своими глазами: уходившие в бой «тридцатьчетверки» и их закопченные остовы потом, несколько дней спустя. Писатель безусловно имел право создать те образы, которые считал нужным.

Точно так же Вячеслав Кондратьев, правда уже многие годы спустя после войны, взялся за перо с желанием нарисовать события весны 42-го у деревни Овсянниково недалеко от Ржева. В тех событиях он участвовал 22-летним сержантом, был награжден. Более того, он наверняка слышал от других бойцов всю предысторию боев за деревню. На страницах повести был создан образ боев за Овсянниково таким как должен быть. Тем интереснее сравнить его с документами, советскими и немецкими, написанными в режиме реального времени, тогда в 1942 году.

• Как реально освобождали Овсянниково части Красной армии и как деревню отбивали немцы?
• Какие сюрпризы ждали каждую из сторон?
• Что стало самым опасным врагом: танки, артиллерия, минные поля, кинжальный огонь пулеметов?
• Как реальная картина боев отразилась на страницах повестей Кондратьева?

Об этом и многом другом расскажет историк Алексей Исаев на историко-литературном фестивале «Цифровой истории» в Твери 15 декабря.

Друзья, спешите приобрести билеты. На первый фестивальный день – 14 декабря – все билеты уже распроданы. Но вы все еще можете попасть на второй день – 15 декабря. Подробная программа и билеты доступны по ссылке: https://tsifrovaya-istoriya.timepad.ru/event/3095114/

Мероприятие проводится при поддержке Президентского фонда культурных инициатив

#цифроваяистория #пушкинидругие #фондкультурныхинициатив