У Частных военных компаний есть богатая история. Как в России, так и за рубежом. Об этом был наш новый разговор с Валерием Нечаем. https://www.youtube.com/watch?v=-XCWB0aKT0U&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=52

Сегодня день памяти Егора Гайдара. Он скончался 16 декабря 2009 г. Я всегда вспоминаю гайдаровские реформы в этот день. Но сегодня воспоминания особые. В уходящем году Россия потеряла все, что обрела в трудной борьбе с мрачным прошлым – наши убогие, так и не давшие всходов ростки демократии; относительную свободу слова, которую вернее было бы называть гласностью; чувство сопричастности миру, не отделявшемуся от России железным занавесом. Единственное, что осталось – это рыночная экономика. Пусть слабая и несвободная. Насквозь пронизанная коррупционным государственным вмешательством. Но все же рыночная. Нельзя гарантировать, что завтра она не скукожится совсем под давлением мобилизационных экономических подходов, но пока она есть. И это значит, если сказать совсем простым языком, что единственное оставшееся у нас достижение реформ – это наследие Егора Гайдара. От многих красивых проектов, намечавшихся другими политиками или мыслителями, остались лишь рожки да ножки, но то, что сделал Гайдар работает.
Гайдара много ругали за компромиссы. За то, что он строил не тот рынок, который описан в либеральных фантазиях, и который всем нравится (мне, конечно, тоже), а тот рынок, который можно было построить в условиях давления самых разных групп интересов. Давления, идущего сверху (от Ельцина), сбоку (от красных директоров или зарождающихся олигархов) и снизу (от широких народных масс, желавших государственного патернализма). Бескомпромиссных героев всегда любят, тогда как людей, склонных к компромиссам, всегда ругают. Поэтому Гайдара, увы, будут ругать и дальше. Он не войдет героем в учебники нашей истории. Но так или иначе он войдет в будущие научные исследования нашей эпохи реформатором, который сумел сделать хоть что-то в условиях жесточайших ограничений.
Для меня лично это «хоть что-то» значит очень много. Для кого-то другого не очень. Однако подобные расхождения во взглядах сейчас не так уж важны. На мой взгляд, важно, чтобы будущие поколения людей, реформирующих Россию, четко отличали реальные дела и реальную политику, от звонких фраз, которые хорошо звучат, но к реформам не приводят.

Никогда еще не было так трудно подводить итоги года. Причем не из-за цензурных ограничений. У меня нет желания писать то, что всем и так ясно, поэтому надзор не сильно беспокоит. Но никогда еще мы не имели так мало информации о состоянии общества. Мы не знаем, как принимаются важнейшие решения, а потому у тех, кто продолжает анализировать действия Кремля, фантазия заменяет информацию. Мы лишь догадываемся о том, что в голове у основной массы затаившегося населения. У нас нет оснований доверять экономической статистике. Ну, а о тех сферах, где по понятным причинам идет дезинформация со всех сторон, и говорить не стоит. Поэтому единственный итог, о котором могу с уверенностью писать, вытекает из собственных уличных наблюдений.
Мы вновь вошли в эпоху массового «Одобрямса» (для тех, кто забыл, есть монолог Хазанова). Данные соцопросов сочетаются с полным отсутствием поддержки происходящего в конкретных делах и даже в символике. На улицах моего города, на одежде и машинах его жителей нет никаких признаков искреннего сопереживания официозу. Нет стихийных митингов и пикетов, демонстрирующих настоящее одобрение. Нет даже граффити, являющегося самым простым и естественным проявлением чувств молодежи (точнее, встречается порой, но с противоположным официозу содержанием). Причем, поскольку наблюдениям скоро уже год будет, можно с уверенностью говорить о том, что это не случайность.
На днях в соседнем магазине (единственном из многих, куда я захаживаю!) персоналу раздали значки с соответствующей символикой. Лишь две дамы из двух десятков, работающих в зале, стали красоваться с ними. Но раньше даже они никак свой одобрямс не проявляли. Хотя при опросах наверняка все два десятка его продемонстрируют. И если носить значки потребует полиция, все тут же наденут. Ведь эпоха «Одобрямса» – это не поддержка и не противодействие. Это безразличие. Или точнее, это выстраивание рациональной иерархии дел: мы заняты тем, что для нас действительно важно (работа, семья, дети) и отстраняемся от того, на что не можем повлиять. https://www.youtube.com/watch?v=ucVoeqYglNA

За стеной в соседней квартире отчетливо раздалось: «Убил бы тебя, с…». Что делать? Если это покушение на убийство, то надо вызывать полицию.
Возможен, впрочем, и другой вариант. Мужчина, пригрозивший жене убийством, ненавидит ее, конечно, но к решительным действиям вряд ли перейдет. Мы ведь знаем, в сердцах человек много чего говорит, но это не значит, что он собирается действовать в точном соответствии со сказанным. Скорее всего, действия будут иные: супруги через какое-то время разведутся, разъедутся, и за стенкой воцарится спокойствие. Полиции не требуется. Они сами дойдут до суда.
Не исключен, однако, и третий вариант: вообще никаких действий за словами не последует. Соседи – люди легко возбудимые, в выражениях не стесняются, и жуткая фраза, которую я услышал, означала лишь выплеск эмоций. Скандалы, по-видимому, за стеной будут происходить и дальше в соответствии с принципом «милые ссорятся – только тешатся». Для них – разрядка, а для меня, наоборот, напряжение, поскольку при такой слышимости трудно сосредоточиться на работе над книгой.
Но не будем сразу сгущать краски. Подозреваю, что речь вообще не идет о серьезной ссоре. «Убил бы тебя…» – это лишь фигура речи такая. Русский язык я хорошо знаю, и там, где иностранец, для которого язык неродной, может обнаружить признак серьезного конфликта, мне слышится лишь ирония. Скорее всего, жена суп пересолила, и муж высказался, проглотив первую ложку.
Эти четыре варианта интерпретации события представляют собой на самом деле сильно упрощенный вариант анализа данной истории. Мы ведь не принимаем еще во внимание трезвый человек говорил, или выпивший, пришел он с работы в нервном состоянии, или был абсолютно спокоен. Не учитываем влияние тещи или свекрови, которые могут «накручивать» конфликтующие стороны…
Эта придуманная мною история говорит о том, что, собственно, мы узнаем о нашем обществе, когда получаем данные опросов. Или, точнее, из опросов мы узнаем еще меньше, поскольку разговоры за стенкой слышны отчетливо, а респонденты сегодня имеют ряд оснований для того, чтобы врать.

Я давно уже не фанат футбола, но то, что было сегодня, поразило даже меня. Это лучший финал всех чемпионатов мира, которые были на моем веку. А первый я смотрел в 1970 году, когда мне было лишь девять лет.
А чемпионат, как говорят некоторые знатоки, был едва ли не худшим в истории. Лично я раза три пытался что-то смотреть, но каждый раз от скуки не дотягивал до конца матча. И вот сегодня случилось что-то невероятное. Наверное, я предпочел бы увидеть невероятное в какой-то другой сфере - в науке, искусстве или политике. Последнее сегодня особенно актуально. Но мы получаем обычно не то, что хотим. И все же сегодняшнее зрелище останется в памяти навсегда. Как чудо.

Почти одновременно пришла информация о том, что у «олигарха» Абрамовича отнимают активы в Канаде, поскольку он связан с политикой Кремля, а у «олигарха» Дерипаски – в России, поскольку он критикует политику Кремля. Можно, конечно, в этом случае просто порадоваться за наших «достойных граждан»: получили ребята по заслугам. Лишаются того, что «нажито непосильным трудом». Но интереснее здесь другое. Подобные истории, а также истории с «олигархами» Фридманом и Авеном, «страдающими» в Лондоне от того, что вынуждены жить «на одну зарплату», - это маленькие кирпичики, из которых будет строиться в будущем новая Россия. Проще говоря, это важнейшие уроки для российских элит, которым в будущем придется восстанавливать нашу страну после нынешней катастрофы.
И не надо говорить, что история, мол, никого не учит. Она не учит дворников, кассиров или сантехников, изучающих ее на уроках, а не на своей шкуре. Но людей, которые имеют миллиарды и теряют из них хотя бы десятки миллионов (а в будущем могут всё потерять!), история учит. И будущих «олигархов» тоже учит, поскольку они сравнивают сомнительные выгоды, которые можно получить в авторитарных режимах, со все более очевидными рисками, связанными с тем, что в таких режимах ни дворники, ни «олигархи» не защищены от произвола. И даже сбежав за границу, ты тоже оказываешься не защищен, поскольку прошлые грехи тянут тебя в бездну.
Демократические страны в свое время так или иначе проходили через подобные уроки. Новые поколения элит – политических, деловых, журналистских – осознавали, что выгоднее договариваться между собой и строить демократию, вместо того, чтобы договариваться с государством о том, чтобы отнять деньги у конкурента. Демократические договоренности, может, и неудобны для того, чтобы из мультимиллионера мигом превратиться в миллиардера? Миллиардером проще стать посредством откровенного разбоя. Но не лучше ли оставаться мультимиллионером и спать спокойно, чем лопаться от денег и ожидать, когда за тобой придут те же самые силовики, которые в свое время по твоей просьбе пришли за конкурентом?

П о мере того, как мы уходим из Европы, возрастает значение Китая для России. Будет ли он другом, или угрозой? Я полагаю, что наша страна может оказаться в сложной ситуации при любом ходе событий, поскольку у нас исчезает пространство для маневра, и мы становимся младшими партнерами огромной и сильной восточной державы. https://www.youtube.com/watch?v=r6SDWn1oZ0g&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=53

Петербург перед праздниками такой же, как обычно. Казалось, государство сделало все возможное для разрушения нормальной жизни. Многие из нас полагали весной, что от хозяйственной конструкции России скоро начнут с грохотом отваливаться не только отдельные детали, но даже ключевые узлы, обеспечивающие стабильность. Этого не произошло. Экономическая система потихоньку деградирует, но происходит это значительно медленнее, чем можно было ожидать. Почему?
Когда мы получаем какую-то информацию (неважно, официозную из телевизора, или оппозиционную из независимых источников), создается представление, будто государство пронизало все сферы жизни. Но на деле это не так. Выясняется, что общество способно к самоорганизации и к нахождению способов решения тех проблем, которые власти ему создают. Государство хочет свернуть нас в бараний рог, но мы изгибаемся, выскальзываем и продолжаем жить
Сейчас это видно пока лишь на примере бизнеса. Он выживает, как бы ни было ему тяжело. Выживает для решения своих краткосрочных задач. Для сохранения доходов и рабочих мест. Кто-то скажет, наверное, что это неважно. Если рушится всё, то пусть провалится в бездну весь бизнес с его прибылями и рабочими местами. Пусть будут мрак, голод и нищета… Но мрак, голод и нищета не способствуют обычно демократизации общества. Они способствуют смене одной автократии на другую. А вот умение организовывать жизнь без государства демократизации способствует. Пусть, не сразу. Пусть не в тот момент, когда нам этого хочется. Но способствует.
Автократии со временем теряют способность эффективно решать свои задачи. И если к тому времени, когда это происходит, общество обнаруживает способность быть эффективным, автократии рушатся. Если же общество оказывается еще менее эффективно, чем автократия, если мы, погрязнув во внутренних склоках, не можем создать ни бизнес, ни партию, ни правительство, новый автократ пробивается из грязи в князи. Такими неумелыми и никчемными мы были 30 лет назад. Но сегодня, у нас есть сферы жизни, способные существовать без государства. Осталось сделать когда-нибудь так, чтобы мы вообще не давали ему помыкать нами.

Замечательные рождественские стихи Леонида Лялина: "С сентября ходили по району
Собирать младенцев по дворам
Но Мария вопреки закону:
«Своего», - решила, «не отдам!»
А соседи, сдавши малолеток,
Ходят очень гордые собой:
«Ирод хочет мяса наших деток?
Значит - отдаём их на убой!
Если Родина сказала: «Надо!»
Стыдно прятаться, позор – бежать»
Колесницу белую в награду,
Ожидает каждая тут мать.
«Маш, не злись, отдай, ведь Ирод просит,
Ну а хочешь, я его отдам» ,-
Робкий и запуганный Иосиф,
Не готов противиться властям.
В декабре бежать не то, что в марте,
Сложно, как сейчас лететь на Марс,
Казахстана нет еще на карте,
И закрыт пока что Верхний Ларс.
К счастью, был безвиз тогда с Египтом,
Подкупили паспортный контроль,
Провезли младенца (он затих там),
Замаскировав под бандероль.
Матери любви спасала сила,
Не сдаваясь и порой хитря.
Родина его потом убила
Но ведь позже, значит всё не зря!"

Я последнее время отказываюсь от интервью. Да, и обращаются ко мне мало, поскольку знают, что прогнозы вообще считаю авантюризмом, а текущую ситуацию отказываюсь анализировать, поскольку мы лишены сегодня достаточного объема данных для анализа. Но эта беседа, кажется, получилась неплохо. Нам с собеседником удалось удержаться в рамках действительно важной проблематики, не пытаясь заниматься популизмом и агитировать в ту или иную сторону. Любители хлестких фраз будут разочарованы, но тот. кто меня давно читает, получил, надеюсь, пищу для размышлений. https://www.severreal.org/a/prosushchestvuet-li-putinskaya-sistema-do-2042-goda-dmitrij-travin-ob-opasnosti-prognozov/32178625.html?fbclid=IwAR2TEfgzqqodCstC-RgVe6pJ5BrQdO1Eptpe0uJL8n-WJD2zQqlh0fWYyM4

От лица нелюди
Один иностранный журналист заявил, что русская культура ничего не сделала для очеловечивания русского народа: «ведь не стали они людьми, читая Некрасова или Пушкина». Я, как нелюдь, тоже читал Некрасова и Пушкина. Более того, этим летом много времени посвятил перечитыванию Гёте и Шиллера. Хотя они ничего не сделали для очеловечивания своего народа, ударившегося в национал-социализм, эти немецкие классики станут героями моего будущего исследования. Так же как украинец Гоголь, не очеловечивший тех, кто участвовал в волынской резне.
А в книге «Почему Россия отстала?» я большую часть четвертой главы уделил Шекспиру, который ничего не сделал для прекращения английской работорговли. Другой герой той же главы – Лопе де Вега, ничего не сделавший для пресечения преступлений испанской инквизиции. А в книге, которую я сейчас завершаю, пойдет речь еще и о Кальдероне, пробуждавшем в испанцах религиозные чувства и тем самым, по-видимому, работавшем в интересах инквизиции (в науке встречаются и такие утверждения!). Еще у меня в этой книге будет сказано о Корнеле, безуспешно пытавшемся «работать в интересах абсолютистского государства», но не сумевшем предотвратить ни якобинский террор, ни действия наполеоновских оккупантов.
Ну, а русскую классику беру в руки постоянно. С ней у меня сложные отношения. Несколько раз перечитывая Достоевского, переходил от любви к ненависти и обратно. Не предотвратил классик бесовщину, не очеловечил бесов. Более того, творчество Достоевского благодарные бесы перетолковывают сегодня на свой лад. А про Тургенева бесы забыли, но мне он с каждым годом все нужнее.
Перечитывать классику я продолжаю потому, что в ней нахожу собеседников, помогающих разобраться в самом себе. Тем, кто живет в черно-белом мире, классика, наверное, не нужна. Или, скорее, они специально формируют классику для этого мира, назначая белыми тех, кто им удобен, и замазывая черным тех, кто не вписывается в текущую политическую конъюнктуру. Это их право. Культуру никому нельзя навязать. Но она должна быть рядом на тот случай, когда нам плохо.

Вы будете, наверное, смеяться, но в этих замечательных стихах Вадима Жука я узнаю и себя. Пусть не в домишке на семи ветрах, а в уютной городской квартире, где свет есть и воду не отключили, где водки с картошкой пока хватает (к рюмочке только что приложился). Но «в глазах рябит, в глазах горошит».

В глазах рябит, в глазах горошит,
В домишке на семи ветрах
Поёт артист Владимир Трошин
О подмосковных вечерах.
Пластинка шур да шур по кругу,
Ей семьдесят примерно лет.
Он потерял свою подругу,
Собаки нет и кошки нет.
Не сам артист Владимир Трошин,
А тот, кто слушает его.
Пред ним пейзаж из двух картошин
И вечной жизни торжество.
А водки…Водки крот наплакал,
Который всё вокруг разрыл,
А тот, кто был ,за неуплату
И свет, и воду перекрыл.
Поёт артист Владимир Трошин,
Скрипит по желобкам игла,
И сумрак в комнатe накрошен
И очи выедает мгла.
Зачем он жив? И заоконный
Зачем недвижен снежный вид?
И этот с жениной иконы
Глазами страшными глядит?
25 12 22, Вадим Жук

Пластинки старой, правда, нет, поэтому я погуглил, нашел «Подмосковные вечера» в сети. Сижу, слушаю, вспоминаю. Позволил себе лишь заменить Владимира Трошина на Георга Отса. Так, мне кажется, нынче актуальнее получается. Мощно пел эстонский мастер на русском языке про Россию. А мне вспоминаются летние вечера в Эстонии, лучше которых, наверное, никогда не будет.
Сегодня с утра я уже писал о культуре, и сейчас выходит неожиданное дополнение. Эти «Подмосковные вечера» Соловьева-Седого, от которых и меня, и того бедолагу много лет горошит… Этот чудный Георг Отс, забыть которого не сможет ни Россия, ни Эстония… Эти стихи Вадима Жука, сумевшего в нескольких строках выразить то, что чувствуют, но не могут выразить, миллионы людей… Это всё наша культура. Наряду с Пушкиным и Некрасовым. Если в глазах вдруг рябит, когда слушаешь, значит она точно наша.
https://www.youtube.com/watch?v=9w9NPAWFGyI

Удивительно все же добрый и толерантный человек Владимир Владимирович😊. По крайней мере в отношении близких ему людей. Вот, например, сказал он на днях, что Россия – особая страна и живут у нас особые люди. Я особо обратил на это внимание, поскольку долго изучал теории особого пути России. А, изучая эти теории, обнаружил в одной из книг, посвященных разоблачению мифов о России, мнение помощника президента Владимира Мединского, нарисовавшего своеобразный портрет человека, настаивающего на нашей особости: «Если это политический деятель – то, как правило, это ловкий популист. Если частное лицо – еще хуже. Как правило, это пьяница, слабак и неудачник. За этот миф охотно цепляются разного рода убогонькие и тунеядцы. Миф как бы служит для них оправданием. Ведь как получается? Я бездельник, нищий, необразованный и не умею ничего толком делать… но зато смотрите, какая у меня душа русская! Одним словом, носки вонючие, зато душа офигенная» [Мединский В. «Об “особом пути” и загадочной русской душе» М.: ОЛМА медиа групп, 2010, стр. 66 – 67].
Сильно расходятся взгляды президента с его помощником, но не принимает, видимо, Владимир Владимирович все это на свой счет и не просит у Владимира Ростиславовича объяснения смысла фразы про ловкого популиста. Впрочем, если серьезно, то это забавное сопоставление «взглядов» говорит нам о другом. Мы видим, что идеология в нашей стране вытекает не из истинных взглядов высокопоставленных лиц (как думают порой комментаторы, принимающие все слова за чистую монету), а из политических задач текущего момента. В нулевые годы, когда Мединский писал свои хлёсткие фразы, никому из этих лиц (в том числе, Путину) в голову не приходило, что понадобится когда-то говорить народу о нашем особом пути. Шли тогда себе спокойно европейским путем, сотрудничали с Западом, экономику развивали и богатели. Но сегодня, когда мы уже забыли про рост реальных доходов населения, воодушевлять это население оказалось проще всего высокими словами о нашей особости и об особости наших великих целей.

Сегодня я совершил ужасный поступок. Говорил себе, что нельзя так… но удержаться не смог.
Сколько раз в прошлом я посмеивался над читателями и почитателями Валерия Соловья с его соловьиными прогнозами! Сколько раз отвергал робкие объяснения своих «охмуренных» Соловьем френдов, что, мол, прикольно ведь! Сколько раз отвергал увлекательную конспирологическую интригу, отдавая дань лишь сухому, унылому анализу! И вот сегодня не выдержал. После того, что написал вчера Дмитрий Медведев, я подписался на его телеграм-канал. И теперь эти увлекательные интеллектуальные метаморфозы не будут проходить мимо меня.
Более того, я сам дам прогноз. Конечно, о том, что напрогнозировал Медведев насчет войны Франции с Четвертым рейхом, я говорить не буду, однако предположу (и это всерьез!), что интерес народа к Медведеву в следующем году сильно возрастет.
Дмитрий Анатольевич сегодня стремится занять освободившуюся недавно политическую нишу Владимира Вольфовича. Не в буквальном смысле, конечно. Его политический статус и так намного выше, чем был когда-то у Жириновского. Но Медведев по какой-то не вполне ясной причине хочет поддерживать к своей персоне массовый интерес. И выбрал для этого ход, значительно более увлекательный, чем былые утверждения, что свобода, мол, лучше несвободы.
У Жириновского был природный талант манипулятора, и он занял свою нишу абсолютно естественно. У Медведева подобного таланта нет, но как блестяще показал нам Соловей (да-да, признаю его таланты!), если ты несешь в широкие массы откровенную, но очень увлекательную, чушь, тебя будут слушать, цитировать, приглашать к массовой аудитории и т.д. Первый закон пиара – любыми способами удерживать массовую аудиторию. Хоть на голове ходить. И если ты когда-нибудь захочешь с ней всерьез поработать, она у тебя уже будет. Дикие взгляды можно за пару дней поменять даже на либеральные (этому нас Александр Невзоров научил!), и массовая аудитория их проглотит. А вот талдыча уныло, что свобода, мол, лучше несвободы, ты никогда не станешь лидером широких масс.
Грустные вещи я говорю. Даже унылые. Но жизнь, увы, научила.

В соцсетях слежу за любопытной дискуссией о Пушкине между историком Сергеем Эрлихом, поэтом Андреем Черновым и писателем Денисом Драгунским. Если кратко, суть проблемы сводится к тому был ли Александр Сергеевич истинно свободолюбив, или со временем (под воздействием обстоятельств) утратил интерес к вольности, проникшись любовью к государству. Не правда ли, по нынешним временам вопрос этот отнюдь не является узко литературоведческим?
Я не пушкинист, но, как-то раз, читая моего любимого Петра Бернгардовича Струве, обнаружил у него неожиданное рассуждение, которое в данном случае будет явно к месту. В малоизвестном тексте, посвященном Борису Николаевичу Чичерину – одной из наиболее ярких фигур российского либерализма – Струве сформулировал мысль о том, что, как ни парадоксально, либерализм и консерватизм в России сближались и даже сливались у некоторых выдающихся мыслителей.
Впервые это идейное сочетание выступило перед нами в лице Екатерины II. Затем своеобразную идею «либерального консерватизма» подхватили адмирал граф Николай Семенович Мордвинов и историк Николай Михайлович Карамзин. В этом же ряду называет Струве князя Петра Вяземского. И, что самое интересное, – созревшего Пушкина. Именно так и сказано: «созревшего». То есть, по мнению Струве, Пушкин с годами стал консервативен и отошел от молодой, безудержной приверженности свободе именно потому, что созрел. В отличие от него Чичерин – главный герой Струве – созрел рано. Его духовный строй отлился в «твердую и крепкую форму», а потому Чичерин всегда по сути был «либеральным консерватором» или «консервативным либералом». Сам Струве от юношеского увлечения марксизмом также шел к сочетанию консервативных начал с либеральными. Поэтому, наверное, и пришел к таким необычным размышлениям.
Суть этого интеллектуального направления состояла в том, чтобы бороться со слишком радикальным стремлением общественности к свободе в то время, когда государство шло на разумные реформы. А когда власть начинала упорствовать в реакции, отстаивать либеральные начала в интересах государства, то есть не давать свернуть с реформаторского курса. Понятно, что подобная умеренность не находит толпы фанатичных поклонников, а потому либеральные консерваторы непопулярны.

Ну вот и настало сто лет СССР. Понятно, что в связи с юбилеем заговорили о возможном воссоздании Союза. Мы обсудили с Валерием Нечаем, насколько это возможно. https://www.youtube.com/watch?v=qEbGH8pJYzM&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=54

В уходящем году многих моих друзей назначили иностранными агентами. Среди них – блестящие интеллектуалы, талантливые журналисты, выдающаяся поэтесса. Даже если бы я был глупым наивным обывателем, слепо верящим в государственную пропаганду, никогда не смог бы поверить в то, что все они обслуживают кого-то за рубежом. Это лучшие люди нашей страны. Это люди, которыми мы должны были бы гордиться. Это люди, способные сделать жизнь нашей страны ярче, богаче, насыщеннее. Мне не надо гадать на этот счет, поскольку я много общался с ними, читал их книги, видел плоды их труда. Я благодарен им за поддержку, которую они дружески оказывали мне в трудный момент.
Сегодня им нелегко. Не знаю, можем ли мы им чем-то помочь. Но я уверен, что множество честных и умных людей в России считают этих «иностранных агентов» теми, на кого следует равняться. Надо прислушиваться к их мнению, надо читать их книги, надо постоянно давать им понять, что они не одиноки. Даже отвергнутые государством, они пользуются уважением народа.
Хочу пожелать, чтобы новый год был к ним добрее, чем уходящий. Хочу пожелать стойкости, твердости духа и постоянной поддержки со стороны друзей. Понимаю, что в нынешней ситуации трудно не отчаяться, а когда тебя заклеймили, трудно вдвойне. Я очень надеюсь, что они выдержат испытания и смогут в будущем помочь нашей стране выбраться из нынешней катастрофы.
Особо хочу сказать о моем большом друге Андрее Колесникове, ставшем иноагентом неделю назад. Мы с ним знакомы 30 лет. Я читал все его книги. Это прекрасные труды, помогающие лучше понять Россию. Недавно Андрей выпустил два исследования о российских реформах – популярную биографию Егора Гайдара в серии ЖЗЛ и пересекающуюся с ней работу о сути наших преобразований: «Пять пятилеток либеральных реформ». Прочтите их обязательно.
И еще посоветую две книги Андрея Колесникова о временах нашей молодости. 1. «Попытка словаря. Семидесятые и ранее». 2. «Дом на Старой площади. Сноски и примечания». Попытайтесь найти их.

Итоги года для меня печальны, как и для многих из тех, кто это сейчас читает. Катастрофа, в которую мы угодили, помимо всего прочего, для меня лично означает, что три десятилетия, потраченных на разговор с читателями моих публицистических текстов, дали ничтожный результат. Я делал, что мог. Но мог, увы, очень мало.
Сейчас не стоит, наверное, писать о той тяжести, что лежит на душе. В праздник хочется сказать не об этом, а о том, что меня поддерживает. Наверное, многим это покажется странным, но именно в этом году особо важным для меня оказалось мое сформировавшееся десятилетиями либеральное мировоззрение.
Либерализм у нас обычно представляют в виде стаи бегающих с выпученными глазами людей, кричащих «Долой!». Это, конечно, мнение совсем необразованной и часто озлобленной публики, но в образованных кругах доминирует представление о либерализме, как об идеологии, что мне лично тоже близко. Для меня либерализм – это в первую очередь мировоззрение. То есть воззрение на мир, на то, как мне в нем жить, и как справляться с его вызовами. Такими, как войны, болезни, смерти и т. д.
В либеральном мировоззрении на первом месте стоит человек. Или, точнее, его свободная самореализация. В каком-то ином мировоззрении тоже может быть в центре человек, но человек, который ради выживания объединяется с другими людьми, создавая государства, нации, классы, кланы, преступные группировки и иные сообщества. Либерал тоже, конечно, объединяется с близкими людьми, но индивидуальность, самореализация, свобода оказываются у него на первом месте.
В нормальной ситуации либералу труднее, чем человеку, идентифицирующемуся с сообществом. Я это чувствовал неоднократно. Но сегодня мы попали в ситуацию, когда в сообществах становится неуютно, противно и даже опасно. В связи с этим кто-то эмигрирует, кто-то в душе отвергает Россию, кто-то разрывает сложившиеся за долгие годы связи. Я тоже, конечно, всё очень болезненно переживаю, но, к счастью, в моем мировоззрении давно утвердился приоритет самореализации. И потому нынешняя российская катастрофа, хотя и разрушает мой внешний мир, но не может пока нанести удар по миру внутреннему. Поняв, что не могу помочь своему сообществу той публицистикой, которой уделял столько сил и времени, я остаюсь наедине со своими книгами, своей попыткой понять, что происходит с Россией, почему она отстает, почему она приносит нам столько боли.
Не знаю, будет ли от моих книг польза. Не знаю, смогу ли помочь возрождению моей страны. Не знаю даже, удастся ли издать всё, что продумано и написано. Но то, что я пока могу еще думать, писать, спорить, открывать для себя новое и корректировать старое, сильно помогло мне прожить последние триста дней.

Почему Пушкин не стал демшизой?
Я все же не выдержал и под влиянием увлекательных дискуссий прочел вчера книгу Николая Гуданца «Певец свободы, или гипноз репутации», посвященную Пушкину. Она оказалась не менее увлекательной, чем вызванные ею споры (особая благодарность Сергею Эрлиху, решившемуся издать книгу). Если сформулировать суть одной фразой, «наше всё» было трусовато и цинично настолько, что оскопило в себе гражданина. Однако, «Певец» включает в себя много аргументов и фактов, поэтому прошу читателей не делать резких выводов, пока не прочтете саму книгу.
Гуданец воюет, по большому счету, не с Пушкиным, а с идеологизированной советской пушкинистикой, но, естественно, и Александр Сергеевич в белых одеждах из такой битвы выйти не может. Но моя особенность, как читателя, в том, что я не литературовед, а потому мне безразлично разоблачение пушкинистов. А кроме того, при всей моей любви к ряду пушкинских произведений, я не фанат, и гнев за Александра Сергеевича в душе моей при чтении «Певца» не пробуждался.
Пробуждалось удивление. Если следовать логике автора, юный Пушкин писал вольнолюбивые стихи лишь под влиянием моды на свободу. Полагаю, это и впрямь так. А затем, по Гуданцу, следовать моде стало опасно. Автор это убедительно доказывает. После чего осуществляет глубокое исследование того, как именно Пушкин трусил и переставал писать на модную, но всерьез не продуманную им тему.
Помилуйте, а что надо было вместо работы над потрясающим «Евгением Онегиным» продолжать выкрикивать что-то про плешивого щеголя и врага труда? Это было бы проявлением гражданственности? И надо было вместо мудрого «Бориса Годунова», который многому может нас научить двести лет спустя, тупо твердить «тебя, твой трон я ненавижу»? И выёживаться (не имея ни малейшего шанса изменить характер самодержавия) до тех пор, пока власть не пресечет подобное творчество раз и навсегда? К счастью, Пушкину не надо было оскоплять в себе идиотизм, поскольку идиотом он не был. Поэт выбрал оптимальное решение в той реальной ситуации, которая сложилась в 1820-е гг. и которую очень хорошо описал Гуданец. Можно было стать демшизой, а можно сислибом. Пушкин выбрал второй вариант. Для меня разумность и естественность выбора настолько очевидны, что долгие рассуждения автора «Певца» о трусости и цинизме Пушкина оказываются просто неинтересны.
Я мог бы еще поставить под сомнение выбор Александра Сергеевича, если бы декабристы втянули его в своё дело, и Пушкину требовалось выбрать между аполитичным «Онегиным» и судьбоносной Сенатской. Но Гуданец убедительно показал, что поэта не взяли в заговорщики из-за свойственной ему от природы болтливости (не такой уж, право, это большой грех!). Так что выбора, по сути, не было. Либо серьезное творчество, либо высокопарная суетливость с плохим концом.
Кстати, это мы сегодня можем презрительно смотреть на сислибов николаевской поры, поскольку знаем, что гора родила мышь. Но тогда ведь никто не знал, чем кончится. Граф Киселев мог бы, наверное, ходить по салонам и болтать о свободе, но вместо этого упорно трудился над подготовкой отмены крепостного права, и не его вина в том, что Николай I не решился на реформы. Киселеву не повезло, но он выполнил свой долг. Пушкину повезло больше: его труд не пропал. И слава Богу, что бес не попутал Александра Сергеевича с его умом и талантом стать демшизой!

Скончавшийся сегодня Руслан Хасбулатов забыт столь основательно, что молодые люди, не следившие тридцать лет назад за политическими схватками, вряд ли даже слышали это имя. А ведь Руслан Имранович был третьим по рангу человеком России в поистине судьбоносную эпоху. Судьба же самого Хасбулатова весьма поучительна. Тем, кто будет строить в нашей стране новую демократию, стоит о ней помнить.
В эпоху больших перемен Руслан Имранович был правой рукой Бориса Николаевича. Фактически именно он управлял депутатским корпусом, добиваясь от него поддержки Ельцина. Манипулировать людьми он умел. И полагал, что президент России должен быть ему благодарен. Скорее всего, Хасбулатов, как профессор экономики, желал возглавить правительство реформ. Но Ельцин всерьез его кандидатуру не рассматривал. И вскоре после либерализации цен произошли удивительные вещи. Главным и чрезвычайно жестоким критиком реформ стал Хасбулатов. В ситуации, когда коммунисты были деморализованы, националисты не имели широкой поддержки, а олигархи вообще еще не сформировались, «правая рука Ельцина» создала оппозицию из ничего, и это обернулось тяжелым политическим кризисом.
Хасбулатов спокойно мог оставаться главой Верховного Совета. Скорее всего он возглавил бы и первую Государственную Думу, сохраняя третью позицию в большой политике столько же времени, сколько Ельцин сохранял лидирующую. Однако Руслан Имранович сделал все возможное для раскола демократического лагеря. И, в конечном счете, проиграл, уйдя в политическое небытие. Наверное, в истории бывали случаи и более бессмысленных кульбитов, но то, что сотворил Хасбулатов, на моей памяти остается самым удивительным примером антиполитики. Себя погубил, страну расколол, демократию дискредитировал и затормозил те реформы, к которым вместе с Ельциным вел Россию в самом начале девяностых.
Потом у нас было еще много демократических расколов, подпитываемых амбициями разных конфликтующих сторон. Но первую попытку самоубийства российской демократии осуществил именно Хасбулатов. А когда демократия себя окончательно добила, возникла нынешняя политическая система. «Казус Хасбулатова» я бы рекомендовал изучать всем молодым политикам для понимания того, что прямой, казалось бы, путь к власти иногда оборачивается трагедией.