Forwarded from СКОЛКОВО про устойчивое развитие
🔈Старший аналитик Центра энергетики Московской школы управления Сколково Юрий Мельников на Российской энергетической неделе 2021: «Декарбонизация теплоснабжения важна так же, как декарбонизация электроэнергетики».
Основные тезисы выступления Юрия Мельникова:
«Распространенное у нас выражение "российская энергетика очень низкоуглеродная, потому что у нас АЭС и ГЭС генерят 50% электроэнергии" вводит нас в заблуждение, поскольку теплоснабжение в российской энергетике значит больше (в полтора раза по полезному отпуску), чем электроэнергетика. А в теплоснабжении у нас никаких безуглеродных источников нет.
Масштаб прямых выбросов в секторе - около 360 млн тонн СО2э в год. Это много - процентов на 20 меньше, чем выбросы от производства всей электроэнергии в стране, и больше, чем совокупные выбросы от ТЭК Великобритании, например. Каждая гигакалория - это примерно 0,3 тонны СО2.
Котельнизация, старение тепловых сетей и отчасти КОММод только увеличивают углеродный след в теплоснабжении - год за годом уже много лет. Крышная котельная вреднее и для климата, и для жителей. Муниципальная котельная на угле - это вообще катастрофа чаще всего.
Если мы хотим сокращать выбросы в России (а 13 октября вроде бы стало понятно, что такое намерение у нас есть) - то декарбонизацией теплоснабжения нужно заниматься ничуть не меньше, чем декарбонизацией электроэнергетики.
Начинать нужно со стороны потребления - с энергоэффективных ремонтов, с энергоэффективной реновации, с энергоэффективности в ЖКХ и промышленности. Затем, понятно, сети, и уже потом - источники, среди которых нужен безусловный приоритет ТЭЦ и разумной централизации. И уже только потом - оффсеты, поглощения и прочее.
Парвиз Абдушукуров (главный инженер ПАО "Фортум") очень точно отметил, что страна большая, везде нужны разные решения - в Сибири одни, на Кубани другие, в Москве третьи. Он же предложил создать министерство - и мне кажется, что масштаб действительно этого заслуживает".
Посмотреть и послушать всю дискуссию можно на сайте Росконгресса.
#выступление_эксперта #рэн_2021 #юрий_мельников
Основные тезисы выступления Юрия Мельникова:
«Распространенное у нас выражение "российская энергетика очень низкоуглеродная, потому что у нас АЭС и ГЭС генерят 50% электроэнергии" вводит нас в заблуждение, поскольку теплоснабжение в российской энергетике значит больше (в полтора раза по полезному отпуску), чем электроэнергетика. А в теплоснабжении у нас никаких безуглеродных источников нет.
Масштаб прямых выбросов в секторе - около 360 млн тонн СО2э в год. Это много - процентов на 20 меньше, чем выбросы от производства всей электроэнергии в стране, и больше, чем совокупные выбросы от ТЭК Великобритании, например. Каждая гигакалория - это примерно 0,3 тонны СО2.
Котельнизация, старение тепловых сетей и отчасти КОММод только увеличивают углеродный след в теплоснабжении - год за годом уже много лет. Крышная котельная вреднее и для климата, и для жителей. Муниципальная котельная на угле - это вообще катастрофа чаще всего.
Если мы хотим сокращать выбросы в России (а 13 октября вроде бы стало понятно, что такое намерение у нас есть) - то декарбонизацией теплоснабжения нужно заниматься ничуть не меньше, чем декарбонизацией электроэнергетики.
Начинать нужно со стороны потребления - с энергоэффективных ремонтов, с энергоэффективной реновации, с энергоэффективности в ЖКХ и промышленности. Затем, понятно, сети, и уже потом - источники, среди которых нужен безусловный приоритет ТЭЦ и разумной централизации. И уже только потом - оффсеты, поглощения и прочее.
Парвиз Абдушукуров (главный инженер ПАО "Фортум") очень точно отметил, что страна большая, везде нужны разные решения - в Сибири одни, на Кубани другие, в Москве третьи. Он же предложил создать министерство - и мне кажется, что масштаб действительно этого заслуживает".
Посмотреть и послушать всю дискуссию можно на сайте Росконгресса.
#выступление_эксперта #рэн_2021 #юрий_мельников
Forwarded from СКОЛКОВО про устойчивое развитие
🔈Старший аналитик Центра энергетики Московской школы управления Сколково Юрий Мельников на Российской энергетической неделе 2021: «Декарбонизация теплоснабжения важна так же, как декарбонизация электроэнергетики».
Основные тезисы выступления Юрия Мельникова:
«Распространенное у нас выражение "российская энергетика очень низкоуглеродная, потому что у нас АЭС и ГЭС генерят 50% электроэнергии" вводит нас в заблуждение, поскольку теплоснабжение в российской энергетике значит больше (в полтора раза по полезному отпуску), чем электроэнергетика. А в теплоснабжении у нас никаких безуглеродных источников нет.
Масштаб прямых выбросов в секторе - около 360 млн тонн СО2э в год. Это много - процентов на 20 меньше, чем выбросы от производства всей электроэнергии в стране, и больше, чем совокупные выбросы от ТЭК Великобритании, например. Каждая гигакалория - это примерно 0,3 тонны СО2.
Котельнизация, старение тепловых сетей и отчасти КОММод только увеличивают углеродный след в теплоснабжении - год за годом уже много лет. Крышная котельная вреднее и для климата, и для жителей. Муниципальная котельная на угле - это вообще катастрофа чаще всего.
Если мы хотим сокращать выбросы в России (а 13 октября вроде бы стало понятно, что такое намерение у нас есть) - то декарбонизацией теплоснабжения нужно заниматься ничуть не меньше, чем декарбонизацией электроэнергетики.
Начинать нужно со стороны потребления - с энергоэффективных ремонтов, с энергоэффективной реновации, с энергоэффективности в ЖКХ и промышленности. Затем, понятно, сети, и уже потом - источники, среди которых нужен безусловный приоритет ТЭЦ и разумной централизации. И уже только потом - оффсеты, поглощения и прочее.
Парвиз Абдушукуров (главный инженер ПАО "Фортум") очень точно отметил, что страна большая, везде нужны разные решения - в Сибири одни, на Кубани другие, в Москве третьи. Он же предложил создать министерство - и мне кажется, что масштаб действительно этого заслуживает".
Посмотреть и послушать всю дискуссию можно на сайте Росконгресса.
#выступление_эксперта #рэн_2021 #юрий_мельников
Основные тезисы выступления Юрия Мельникова:
«Распространенное у нас выражение "российская энергетика очень низкоуглеродная, потому что у нас АЭС и ГЭС генерят 50% электроэнергии" вводит нас в заблуждение, поскольку теплоснабжение в российской энергетике значит больше (в полтора раза по полезному отпуску), чем электроэнергетика. А в теплоснабжении у нас никаких безуглеродных источников нет.
Масштаб прямых выбросов в секторе - около 360 млн тонн СО2э в год. Это много - процентов на 20 меньше, чем выбросы от производства всей электроэнергии в стране, и больше, чем совокупные выбросы от ТЭК Великобритании, например. Каждая гигакалория - это примерно 0,3 тонны СО2.
Котельнизация, старение тепловых сетей и отчасти КОММод только увеличивают углеродный след в теплоснабжении - год за годом уже много лет. Крышная котельная вреднее и для климата, и для жителей. Муниципальная котельная на угле - это вообще катастрофа чаще всего.
Если мы хотим сокращать выбросы в России (а 13 октября вроде бы стало понятно, что такое намерение у нас есть) - то декарбонизацией теплоснабжения нужно заниматься ничуть не меньше, чем декарбонизацией электроэнергетики.
Начинать нужно со стороны потребления - с энергоэффективных ремонтов, с энергоэффективной реновации, с энергоэффективности в ЖКХ и промышленности. Затем, понятно, сети, и уже потом - источники, среди которых нужен безусловный приоритет ТЭЦ и разумной централизации. И уже только потом - оффсеты, поглощения и прочее.
Парвиз Абдушукуров (главный инженер ПАО "Фортум") очень точно отметил, что страна большая, везде нужны разные решения - в Сибири одни, на Кубани другие, в Москве третьи. Он же предложил создать министерство - и мне кажется, что масштаб действительно этого заслуживает".
Посмотреть и послушать всю дискуссию можно на сайте Росконгресса.
#выступление_эксперта #рэн_2021 #юрий_мельников
Forwarded from СКОЛКОВО про устойчивое развитие
🗣Руководитель направления по водороду и энергоэффективности Центра энергетики Юрий Мельников выступил на круглом столе по развитию водородной отрасли в Якутии, организованном на площадке АО «Корпорации развития Дальнего Востока и Арктики», и рассказал о региональных аспектах развития водородного сектора в мире.
Основные тезисы, на которые Юрий обратил внимание аудитории:
- кейс канадского штата Альберта (размером примерно с Хабаровский край) можно рассматривать как пример сбалансированного подхода в нефтегазовом северном регионе. Климатическая политика штата, экономика которого серьезно зависит от ТЭКа, направлена на сокращение выбросов СО2 на 30% к 2030 и углеродную нейтральность к 2050. Водородная дорожная карта Альберты, принятая месяц назад, нацелена на разворачивание внутреннего спроса на низкоуглеродный водород внутри штата - в теплоснабжении, в электроэнергетике, транспортном секторе и промышленности. Дорожная карта предполагает опережающее развитие CCUS, долгосрочное гарантирование инвестиций, активизацию инноваций с опорой на местные институты и компании, развитие регуляторной базы (в т.ч. стандартов), ГЧП, международных партнерств и - в долгосрочной перспективе - экспорта водорода и аммиака за пределы штата. Роль региональных властей в этом процессе представляется ключевой.
- водородная экономика в мире развивается сейчас через географически локализованные интегрированные проекты - водородные долины. Инвестиции в такую долину начинаются от 10 млн евро, их по миру насчитывается более 30, в России пока нет ни одной - поэтому важно изучать мировой опыт их структурирования;
- признаки успешной водородной долины - проработанная технологическая концепция и бизнес-модель, поддержка публичными инвестициями, диверсифицированная цепочка создания стоимости с несколькими источниками финансирования, потребителями и производителями, юридически выстроенная модель консорциума всех стейкхолдеров и работа с GR и общественной приемлемостью.
#выступление_эксперта #юрий_мельников
Основные тезисы, на которые Юрий обратил внимание аудитории:
- кейс канадского штата Альберта (размером примерно с Хабаровский край) можно рассматривать как пример сбалансированного подхода в нефтегазовом северном регионе. Климатическая политика штата, экономика которого серьезно зависит от ТЭКа, направлена на сокращение выбросов СО2 на 30% к 2030 и углеродную нейтральность к 2050. Водородная дорожная карта Альберты, принятая месяц назад, нацелена на разворачивание внутреннего спроса на низкоуглеродный водород внутри штата - в теплоснабжении, в электроэнергетике, транспортном секторе и промышленности. Дорожная карта предполагает опережающее развитие CCUS, долгосрочное гарантирование инвестиций, активизацию инноваций с опорой на местные институты и компании, развитие регуляторной базы (в т.ч. стандартов), ГЧП, международных партнерств и - в долгосрочной перспективе - экспорта водорода и аммиака за пределы штата. Роль региональных властей в этом процессе представляется ключевой.
- водородная экономика в мире развивается сейчас через географически локализованные интегрированные проекты - водородные долины. Инвестиции в такую долину начинаются от 10 млн евро, их по миру насчитывается более 30, в России пока нет ни одной - поэтому важно изучать мировой опыт их структурирования;
- признаки успешной водородной долины - проработанная технологическая концепция и бизнес-модель, поддержка публичными инвестициями, диверсифицированная цепочка создания стоимости с несколькими источниками финансирования, потребителями и производителями, юридически выстроенная модель консорциума всех стейкхолдеров и работа с GR и общественной приемлемостью.
#выступление_эксперта #юрий_мельников
Forwarded from СКОЛКОВО про устойчивое развитие
#комментарий_эксперта #юрий_мельников
🇷🇺♻️Какие особенности России возможно и необходимо использовать для успешного энергоперехода к экономике с нулевыми выбросами СО2 (леса, большое количество ТЭЦ и пр.)? Нужно ли России ориентироваться на модель декарбонизации, реализующийся где-либо за рубежом (к примеру в ЕС или в Китае)? Какая из уже применяемых моделей/стратегий декарбонизации нам наиболее близка в силу особенностей страны? С какими проблемами, в том числе технологическими может столкнуться Россия при энергопереходе в промышленности и на транспорте?
На эти вопросы Юрий Мельников, руководитель направления по водороду и энергоэффективности Центра энергетики, ответил корреспонденту газеты «Ведомости». Мы публикуем расширенный комментарий:
Переход к экономике с нулевыми нетто-выбросами СО2 для любой страны мира возможен при условии реализации одинакового основного набора решений - это рост энергоэффективности, резкое сокращение потребления ископаемого топлива и рост доли возобновляемой и атомной энергии, а также - наращивание улавливания и хранения углекислого газа (CCUS) и природные решения по поглощению СО2. Везде есть страновые особенности, но без реализации этого набора решений достичь углеродной нейтральности не получится.
Особенность российской стратегии низкоуглеродного развития, принятой правительством в октябре 2021, в том, что основная роль в сокращении нетто-выбросов в ней отводится росту поглощения СО2 в лесах и болотах - в 2,2 раза к 2050 году (интенсивный сценарий). Роль остальных направлений в стратегии гораздо менее значительна, что уникально по мировым меркам среди крупных
экономик.
Риск этого подхода в том, что надежных оценок реалистичности такого роста поглощения пока нет, а второй "точки опоры" у стратегии нет - если не удастся нарастить поглощение, не удастся и достичь целевых показателей, в том числе объявленной президентом цели достижения углеродной нейтральности не позднее 2060.
Особенность России, затрудняющая энергопереход - это историческая зависимость экономики от использования дешевого (с регулируемыми ценами) ископаемого топлива. Отсюда следуют низкая энергоэффективность, сравнительная дороговизна ВИЭ, нулевая доля низкоуглеродных источников в теплоснабжении, чувствительность к ценам на энергию, отсутствие экономических стимулов к значимой декарбонизации.
Но вне зависимости от того, достигнет ли Россия целей по выбросам ПГ или нет - важнейшим вызовом является стремление ключевых импортеров российских энергоресурсов - Евросоюза, Японии, Кореи, Китая - к углеродной нейтральности к середине века и быстрые темпы роста ВИЭ в этих регионах.
России предстоит выработать комплексный ответ на все эти вызовы - и одного простого решения (типа роста поглощения СО2 лесами или переориентации экспорта угля в Азию) здесь точно не будет.
🇷🇺♻️Какие особенности России возможно и необходимо использовать для успешного энергоперехода к экономике с нулевыми выбросами СО2 (леса, большое количество ТЭЦ и пр.)? Нужно ли России ориентироваться на модель декарбонизации, реализующийся где-либо за рубежом (к примеру в ЕС или в Китае)? Какая из уже применяемых моделей/стратегий декарбонизации нам наиболее близка в силу особенностей страны? С какими проблемами, в том числе технологическими может столкнуться Россия при энергопереходе в промышленности и на транспорте?
На эти вопросы Юрий Мельников, руководитель направления по водороду и энергоэффективности Центра энергетики, ответил корреспонденту газеты «Ведомости». Мы публикуем расширенный комментарий:
Переход к экономике с нулевыми нетто-выбросами СО2 для любой страны мира возможен при условии реализации одинакового основного набора решений - это рост энергоэффективности, резкое сокращение потребления ископаемого топлива и рост доли возобновляемой и атомной энергии, а также - наращивание улавливания и хранения углекислого газа (CCUS) и природные решения по поглощению СО2. Везде есть страновые особенности, но без реализации этого набора решений достичь углеродной нейтральности не получится.
Особенность российской стратегии низкоуглеродного развития, принятой правительством в октябре 2021, в том, что основная роль в сокращении нетто-выбросов в ней отводится росту поглощения СО2 в лесах и болотах - в 2,2 раза к 2050 году (интенсивный сценарий). Роль остальных направлений в стратегии гораздо менее значительна, что уникально по мировым меркам среди крупных
экономик.
Риск этого подхода в том, что надежных оценок реалистичности такого роста поглощения пока нет, а второй "точки опоры" у стратегии нет - если не удастся нарастить поглощение, не удастся и достичь целевых показателей, в том числе объявленной президентом цели достижения углеродной нейтральности не позднее 2060.
Особенность России, затрудняющая энергопереход - это историческая зависимость экономики от использования дешевого (с регулируемыми ценами) ископаемого топлива. Отсюда следуют низкая энергоэффективность, сравнительная дороговизна ВИЭ, нулевая доля низкоуглеродных источников в теплоснабжении, чувствительность к ценам на энергию, отсутствие экономических стимулов к значимой декарбонизации.
Но вне зависимости от того, достигнет ли Россия целей по выбросам ПГ или нет - важнейшим вызовом является стремление ключевых импортеров российских энергоресурсов - Евросоюза, Японии, Кореи, Китая - к углеродной нейтральности к середине века и быстрые темпы роста ВИЭ в этих регионах.
России предстоит выработать комплексный ответ на все эти вызовы - и одного простого решения (типа роста поглощения СО2 лесами или переориентации экспорта угля в Азию) здесь точно не будет.
Forwarded from СКОЛКОВО про устойчивое развитие
#комментарий_эксперта #юрий_мельников
🇷🇺♻️Какие особенности России возможно и необходимо использовать для успешного энергоперехода к экономике с нулевыми выбросами СО2 (леса, большое количество ТЭЦ и пр.)? Нужно ли России ориентироваться на модель декарбонизации, реализующийся где-либо за рубежом (к примеру в ЕС или в Китае)? Какая из уже применяемых моделей/стратегий декарбонизации нам наиболее близка в силу особенностей страны? С какими проблемами, в том числе технологическими может столкнуться Россия при энергопереходе в промышленности и на транспорте?
На эти вопросы Юрий Мельников, руководитель направления по водороду и энергоэффективности Центра энергетики, ответил корреспонденту газеты «Ведомости». Мы публикуем расширенный комментарий:
Переход к экономике с нулевыми нетто-выбросами СО2 для любой страны мира возможен при условии реализации одинакового основного набора решений - это рост энергоэффективности, резкое сокращение потребления ископаемого топлива и рост доли возобновляемой и атомной энергии, а также - наращивание улавливания и хранения углекислого газа (CCUS) и природные решения по поглощению СО2. Везде есть страновые особенности, но без реализации этого набора решений достичь углеродной нейтральности не получится.
Особенность российской стратегии низкоуглеродного развития, принятой правительством в октябре 2021, в том, что основная роль в сокращении нетто-выбросов в ней отводится росту поглощения СО2 в лесах и болотах - в 2,2 раза к 2050 году (интенсивный сценарий). Роль остальных направлений в стратегии гораздо менее значительна, что уникально по мировым меркам среди крупных
экономик.
Риск этого подхода в том, что надежных оценок реалистичности такого роста поглощения пока нет, а второй "точки опоры" у стратегии нет - если не удастся нарастить поглощение, не удастся и достичь целевых показателей, в том числе объявленной президентом цели достижения углеродной нейтральности не позднее 2060.
Особенность России, затрудняющая энергопереход - это историческая зависимость экономики от использования дешевого (с регулируемыми ценами) ископаемого топлива. Отсюда следуют низкая энергоэффективность, сравнительная дороговизна ВИЭ, нулевая доля низкоуглеродных источников в теплоснабжении, чувствительность к ценам на энергию, отсутствие экономических стимулов к значимой декарбонизации.
Но вне зависимости от того, достигнет ли Россия целей по выбросам ПГ или нет - важнейшим вызовом является стремление ключевых импортеров российских энергоресурсов - Евросоюза, Японии, Кореи, Китая - к углеродной нейтральности к середине века и быстрые темпы роста ВИЭ в этих регионах.
России предстоит выработать комплексный ответ на все эти вызовы - и одного простого решения (типа роста поглощения СО2 лесами или переориентации экспорта угля в Азию) здесь точно не будет.
🇷🇺♻️Какие особенности России возможно и необходимо использовать для успешного энергоперехода к экономике с нулевыми выбросами СО2 (леса, большое количество ТЭЦ и пр.)? Нужно ли России ориентироваться на модель декарбонизации, реализующийся где-либо за рубежом (к примеру в ЕС или в Китае)? Какая из уже применяемых моделей/стратегий декарбонизации нам наиболее близка в силу особенностей страны? С какими проблемами, в том числе технологическими может столкнуться Россия при энергопереходе в промышленности и на транспорте?
На эти вопросы Юрий Мельников, руководитель направления по водороду и энергоэффективности Центра энергетики, ответил корреспонденту газеты «Ведомости». Мы публикуем расширенный комментарий:
Переход к экономике с нулевыми нетто-выбросами СО2 для любой страны мира возможен при условии реализации одинакового основного набора решений - это рост энергоэффективности, резкое сокращение потребления ископаемого топлива и рост доли возобновляемой и атомной энергии, а также - наращивание улавливания и хранения углекислого газа (CCUS) и природные решения по поглощению СО2. Везде есть страновые особенности, но без реализации этого набора решений достичь углеродной нейтральности не получится.
Особенность российской стратегии низкоуглеродного развития, принятой правительством в октябре 2021, в том, что основная роль в сокращении нетто-выбросов в ней отводится росту поглощения СО2 в лесах и болотах - в 2,2 раза к 2050 году (интенсивный сценарий). Роль остальных направлений в стратегии гораздо менее значительна, что уникально по мировым меркам среди крупных
экономик.
Риск этого подхода в том, что надежных оценок реалистичности такого роста поглощения пока нет, а второй "точки опоры" у стратегии нет - если не удастся нарастить поглощение, не удастся и достичь целевых показателей, в том числе объявленной президентом цели достижения углеродной нейтральности не позднее 2060.
Особенность России, затрудняющая энергопереход - это историческая зависимость экономики от использования дешевого (с регулируемыми ценами) ископаемого топлива. Отсюда следуют низкая энергоэффективность, сравнительная дороговизна ВИЭ, нулевая доля низкоуглеродных источников в теплоснабжении, чувствительность к ценам на энергию, отсутствие экономических стимулов к значимой декарбонизации.
Но вне зависимости от того, достигнет ли Россия целей по выбросам ПГ или нет - важнейшим вызовом является стремление ключевых импортеров российских энергоресурсов - Евросоюза, Японии, Кореи, Китая - к углеродной нейтральности к середине века и быстрые темпы роста ВИЭ в этих регионах.
России предстоит выработать комплексный ответ на все эти вызовы - и одного простого решения (типа роста поглощения СО2 лесами или переориентации экспорта угля в Азию) здесь точно не будет.
Forwarded from СКОЛКОВО про устойчивое развитие
🗣В первый день новой недели Юрий Мельников, руководитель направления по водороду и энергоэффективности Центра энергетики, расскажет о самых интересных, на его взгляд, новостях и событиях отрасли.
В сфере водородной экономики на прошедшей неделе было две интересных новости.
В России на заседании межведомственной рабочей группы обсудили новый драфт "Комплексной программы развития отрасли низкоуглеродной водородной энергетики в РФ", которую с сентября 2021 разрабатывала группа консультантов во главе с BCG по заказу консорциума из примерно 30ти российских компаний, координируемых Минэнерго и РЭА.
Официально драфт не опубликован, но его утечку обсуждают в Ъ. Разработчики стратегии предложили три сценария развития отрасли до 2030-2050 гг - от чисто "экспортного" до сочетающего экспорт водорода и его активное использование в России. Речь идет о примерно 2-9 млн. тонн водорода на экспорт (2030-2050 гг.) и до 0,16-10 млн тонн водорода внутреннего потребления. Для выхода потенциально интересных экспортно-водородных проектов на окупаемость необходима господдержка - например, долгосрочная компенсация разрыва стоимости водорода (от $1 до 3,5 на кг).
В своем комментарии к колонке в Ъ я отметил, что численные показатели стратегии базируются на оценке конкурентоспособности российского водорода, точность которой может оказаться недостаточной - российские проектные инициативы находятся на ранних стадиях развития, фактор времени - ключевой, а еще есть недостатки в зоне сертификации углеродного следа и происхождения водорода.
Тем временем по другую сторону Тихого океана администрация президента США заявила о запуске масштабной программы действий по "озеленению" американской промышленности и созданию рабочих мест. Ключевое направление программы - водород: поддержка водородных кластеров, поддержка технологий электролиза и общих НИОКР по технологиям и утилизации. Общий бюджет $9,5 млрд, публичное финансирование на конкурентных принципах.
В сфере энергоэффективности в России постепенно оформляется план действий по разработке и запуску новой отраслевой Государственной программы. На прошедшей неделе проходили консультации стейкхолдеров при координации Минэкономразвития РФ. С одной стороны, в последние годы стратегические цели в сфере энергоэффективности в нашей стране не были в числе приоритетов, что отражалось и на скорости принятия соответствующих документов. С другой стороны, в свете новой цели углеродной нейтральности в России не позднее 2060 с этой практикой придется бороться - энергоэффективность обязана стать ключевым элементом развития экономики.
Тем временем в Соединенном Королевстве, например, объявлено о выделении публичного финансирования в размере £179 млн. на энергоэффективный ремонт 20 тыс. объектов социального жилья с низкими классами энергоэффективности. Набор мероприятий стандартен - теплоизоляция стен, кровли, дверей, окон, внедрение тепловых насосов и солнечных панелей - и их реализация планируется до марта 2023. Ожидается создание 9 тыс. рабочих мест в этом секторе и сокращение выбросов СО2 на эквивалент выбросов 6 тыс. автомобилей в течение года. Всего в рамках специального Фонда декарбонизации социального жилья выделено £3,8 млрд на 10 лет.
#юрий_мельников #недельный_дайджест #водород #энергоэффективность
В сфере водородной экономики на прошедшей неделе было две интересных новости.
В России на заседании межведомственной рабочей группы обсудили новый драфт "Комплексной программы развития отрасли низкоуглеродной водородной энергетики в РФ", которую с сентября 2021 разрабатывала группа консультантов во главе с BCG по заказу консорциума из примерно 30ти российских компаний, координируемых Минэнерго и РЭА.
Официально драфт не опубликован, но его утечку обсуждают в Ъ. Разработчики стратегии предложили три сценария развития отрасли до 2030-2050 гг - от чисто "экспортного" до сочетающего экспорт водорода и его активное использование в России. Речь идет о примерно 2-9 млн. тонн водорода на экспорт (2030-2050 гг.) и до 0,16-10 млн тонн водорода внутреннего потребления. Для выхода потенциально интересных экспортно-водородных проектов на окупаемость необходима господдержка - например, долгосрочная компенсация разрыва стоимости водорода (от $1 до 3,5 на кг).
В своем комментарии к колонке в Ъ я отметил, что численные показатели стратегии базируются на оценке конкурентоспособности российского водорода, точность которой может оказаться недостаточной - российские проектные инициативы находятся на ранних стадиях развития, фактор времени - ключевой, а еще есть недостатки в зоне сертификации углеродного следа и происхождения водорода.
Тем временем по другую сторону Тихого океана администрация президента США заявила о запуске масштабной программы действий по "озеленению" американской промышленности и созданию рабочих мест. Ключевое направление программы - водород: поддержка водородных кластеров, поддержка технологий электролиза и общих НИОКР по технологиям и утилизации. Общий бюджет $9,5 млрд, публичное финансирование на конкурентных принципах.
В сфере энергоэффективности в России постепенно оформляется план действий по разработке и запуску новой отраслевой Государственной программы. На прошедшей неделе проходили консультации стейкхолдеров при координации Минэкономразвития РФ. С одной стороны, в последние годы стратегические цели в сфере энергоэффективности в нашей стране не были в числе приоритетов, что отражалось и на скорости принятия соответствующих документов. С другой стороны, в свете новой цели углеродной нейтральности в России не позднее 2060 с этой практикой придется бороться - энергоэффективность обязана стать ключевым элементом развития экономики.
Тем временем в Соединенном Королевстве, например, объявлено о выделении публичного финансирования в размере £179 млн. на энергоэффективный ремонт 20 тыс. объектов социального жилья с низкими классами энергоэффективности. Набор мероприятий стандартен - теплоизоляция стен, кровли, дверей, окон, внедрение тепловых насосов и солнечных панелей - и их реализация планируется до марта 2023. Ожидается создание 9 тыс. рабочих мест в этом секторе и сокращение выбросов СО2 на эквивалент выбросов 6 тыс. автомобилей в течение года. Всего в рамках специального Фонда декарбонизации социального жилья выделено £3,8 млрд на 10 лет.
#юрий_мельников #недельный_дайджест #водород #энергоэффективность