Однажды Георгий решил вам рассказать о судьбе некоей Евгении Поль, работавшей надзирательницей в самом крупном немецком детском концлагере «Киндер КЦ», расположенном у города Лодзь. Эта дама умудрилась скрываться от наказания 25 лет, проживая в том же городе, где служила у немцев. Её поймали только из-за наглости.

Евгения Поль (тогда её звали Геновефа) родилась в 1923 году. В 1941-м, через два года после германской оккупации Польши она подала прошение на её включение в «Немецкий список»: чтобы получить права «личности с немецкой кровью» - хотя, по её словам, она говорила только по-польски. Её брат Мечислав уже был солдатом вермахта, и воевал на Восточном фронте. В 1942-м Поль поступила на должность в криминальную полицию, и была отправлена в «Киндер КЦ» как помощник начальницы женской части лагеря Сидонии Байер. В этом лагере, по самым высоким оценкам, погибло 20 000 детей.

18 января 1945 года охрана концлагеря разбежалась по причине внезапного прорыва Красной Армии. Евгения-Геновефа поняла, что не успеет скрыться, ибо сослуживцы спасали сами себя. И…пошла к себе домой. Далее, в 1949 году её задержали по обвинению в сотрудничестве с оккупантами, но она сумела оправдаться: мол, просто получила удостоверение фольскдойче, но нигде не служила. Говорят, что помог её отец, работавший каменщиком, и бывший тогда просто нарасхват в строительстве домов.

Геновефа окончательно переименовалась в Евгению. Работала продавцом на комбинате хлопчатобумажной промышленности. В 1965 году она вступила в «Союз борцов за свободу и демократию», куда принимали…узников нацистских концлагерей. Что самое удивительное – в сороковые и шестидесятые годы её неоднократно опознавали дети, чудом выжившие в концлагере. Однако, никуда не донесли. Когда их потом спросили – почему не сообщили, что рядом живёт бывшая нацистская охранница, которая избивала их и мучила, они ответили – «Нам и в голову не могло прийти, что такой человек, как Евгения, избежала наказания. Мы думали, она отсидела свой срок, и вышла на свободу». При этом, в Польше казнили надзирательниц пачками – например, в 1946-м были публично повешены 5 работниц «свиты СС» концлагеря Штуттгоф, а начальницу Евгении, Сидонию Байер, забивавшую детей насмерть, казнили осенью 1945 года.

В конце шестидесятых правительство ПНР решило поставить памятник жертвам «Киндер КЦ». Евгения Поль стала встречаться с бывшими заключёнными и записывать их показания, а так же хвалить саму себя (!) как их спасительницу – мол, она спасла кучу жизней. Тут-то её и взяли за жабры. Кстати, палач Хатыни Васюра тоже погорел на том, что написал жалобу – почему ему, ветерану войны, не дают орден? 11 декабря 1970-го Евгению арестовали и предъявили ей обвинение в убийстве шести детей. Поль признала, что была соучастницей смерти детей, но отказалась от признания, что убивала кого-то лично. Судьи поражались, как надзирательница, служившая в концлагере, жила в том же городе в том же доме, и её никто годами не трогал. Прокурор сказал – «редкое везение».

Евгению Поль приговорили к 25 годам тюрьмы. Она подала апелляцию, её отклонили. Евгения отсидела 19 лет, потом её освободили досрочно «по состоянию здоровья».

Что удивительно, надзирательница концлагеря и после освобождения продолжила жить в Лодзи, хотя её узнавали на улице и плевали ей под ноги, а в магазинах отказывались обслуживать. Тем не менее, она так и не уехала, и умерла в возрасте 80 лет, в 2003 году.

Реально, не верится, что так вообще бывает.

Но, тем не менее.

Сволочам ведь часто везёт.

(с) Zотов

Однажды Георгий в очередной раз поехал в клинику на укол в глаз безбожно дорогим басурманским лекарством.

К щастью, дохтур на этот раз смилостивилась, и разрешила явиться к часу, а не к 8 утра, как обычно – иначе Георгий бредёт под серым небом по чёрным улицам с раскисшим снегом, и думает, что хорошо бы щас пойти выпить шкалик водки да застрелиться.

Чудесно выспавшись, Георгий бодро восстал с кровати, успел даже что-то сожрать (что обычно в 6.30 утра не особо получается), и покинул дом в наушниках под «Мановар».

Дела у Георгия в последнее время идут неважно. Правый глаз уже видит, словно туда воды налили, всё изображение плавает. Кроме того, периодически в обоих глазах зрение затмевают красные пятна, и Георгий на несколько секунд не видит вообще ничего. Исследовали глаукому – нету. Что это такое началось – непонятно. Внутренний голос любезно подсказал Георгию, что вскоре он станет вести блог как слепой журналист, типа как слепой поэт Гомер писал «Илиаду». Георгий привычно задавил внутренний голос.

В палате лежал мужик, которого должны были колоть первый раз. Георгий не стал его пугать, хотя и хотелось. Он честно ответил на вопросы. Нет, не больно во время укола. Будет болеть потом, и вся морда лица отваливаться. И завтра тоже, а потом полегчает, да. А будет ли что-то видно? Ну, первый день не очень. А после нормально. «А с одного раза поможет?». «Ну, мне как-то нет, так что поглядим». Но пусть вам сопутствует удача».

В операционную Георгий уже зашёл, как к себе домой. Его кололи уже раз в восьмой за полтора года, и ему были знакомы все. Он поздоровался с медсёстрами, ассистентами и врачом. На радостях, Георгию залили в глаз столько обезболивающего, что он три четверти личности чувствовать перестал. Тут главное не видеть иглу, что вонзается тебе в глаз. Но, поскольку глаз и так ни хера не видит, да ещё в него закапали, плюс дико яркий свет, проблема решается сама собой – ничего страшного не углядишь, а то бы пиздец.

Укол, как обычно, продлился около десяти секунд, после чего в глаз опять закачали полтонны капель и мази. Обратно в палату медсестра отвозит на кресле-каталке, и ты имеешь время подумать, что вот именно это и ждёт тебя в старости. Однако, если каталка удобная, а медсестра симпатичная, приходят мысли – хули, да всё не так уж плохо.

Прежнее сучье лекарство стоило 50к за укол. Нынешнее – 75к, отдай и не греши. «Ничо, - сказал внутренний голос. – Когда ты придёшь снова, будет уже 100к. Ты же любишь круглые числа, верно?». «Да пошёл ты на хуй! – взбеленился Георгий, и включил наушники погромче. – Что за попытки угробить настроение?». «Это не попытки! – орал голос, тщетно пытаясь пробиться через вопли «Мановара». – Всё дорожает же, блядь!».

Привезли соседа. Ему кололи оба глаза, и это хуже по ощущениям, но он был бодрее Георгия. Внутренний голос охрип, и не показывал признаков жизни. А то бы он сказал – эвон, человек на позитиве, а ты-то что, с твоим вечным московским скептицизмом?

Через пару часов возникла дохтур. Бодро осведомилась о самочувствии. «Так себе» - стандартно ответил Георгий. Дохтур оптимистично взоржала, и одарила Георгия снова каплями и мазью. И сказала, что он может идти домой. Георгий попрощался с соседом по палате, и пожелал ему больше Георгия в жизни своей не встречать. «Почему?» - улыбнулся сосед. «Потому что я сюда как часы хожу, и сами понимаете, ага».

Сосед перестал улыбаться.

Георгий врубил музон, и вышел на депрессивную тёмную улицу. Теперь сюда придёт уже в марте, и не факт, что в это время года улица будет повеселее. И знайте все - даже при ухудшении Георгий продолжит вести свой блог ВСЕГДА. Как сказано любимой группы:

Manowar fights the forever war!

ПОЖАЛУЙСТА, НИКАКИХ СОВЕТОВ. СПАСИБО.

(с) Zотов