Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Узбекский супермаркет в провинции. Селёдка, креветки, ноль свинины и колбаса из куриной кожи.
Однажды Георгий наблюдал, как всё изменилось в Узбекистане. В мусульманский праздник Курбан-Байрам не работала куча ресторанов (раньше такого не было). Масса женщин завернулась в хиджабы арабского стиля. В мечетях было яблоку упасть негде. При покойном президенте Каримове даже бороду носить не разрешали (ловили и брили), молодёжь до 16 лет не пущали в мечеть, а уж выйти на улицу с закрытым лицом - и вовсе не позволялось. Теперича дали много свободы. Выразилось это в том, что некоторые люди в разговоре с Георгием хвалили "Талибан". Дескать, ну а хули там такого? Живут себе за рекой приятные люди и благоденствуют по законам Аллаха.
"Дык это, они ж запретили образование девочкам после 6-го класса, - встревал Георгий. - Не пущают женщин на 72 км от дома без сопровождения мужа. Телесные наказания ввели за бухло. Бороду велят носить. Нешто это хорошо?". И тут некий 22-летний вьюнош сообщил Георгию, что да - это хорошо. Поскольку лучше всего - правление Аллаха, и установленные им законы: для верующего мусульманина это самое оно. Тогда тогда и начнётся прекрасная жизнь, а иначе никак. "Интересно, - полюбопытствовал Георгий. - А что же тогда делать русским, если в Узбекистане установятся этим замечательные законы, придуманные в VII веке?". "Лучше всего - уехать" - сообщил вьюнош, и посмотрел на Георгия лучистым взглядом.
Тут, конечно, Георгия несколько переколбасило. Он осведомился, не будет ли любезен данный вьюнош рассказать ему, отчего все так чётко живут по правильным законам в Афганистане уже три года, а экономике там пизда, и людям жрать нечего? Почему, если эти законы в принципе лучше не бывают, на Афганистан не сошла благодать, и он моментально не зажил, как Эмираты? Вьюнош раскрыл рот, но Георгий хамски не дал ему сказать. "И видимо, вы хотите такой жизни для Узбекистана" - продолжил он. - Чтобы у вас люди зарабатывали на одну лепёшку в день, и считали это благом. А женщины при любой возможности бежали из страны, и просили убежища. Сразу, конечно, жизнь наступит райская".
Вьюнош заблеял, как животное, приносимое в жертву на Курбан-Байрам, и сослался на невозможность продолжить разговор. "Это он ещё слабо подкован, бедненький" - цинично сказал Георгию узбекский френд. - "Другой бы заявил - а да ну и что! К чему вся эта бытовая жизнь, и хуёвые условия, и даже полуголодное существование - ведь главное, это законы, введённые Аллахом, и вот настоящее счастье для жизни мусульманина. А лепёшки, ну хули лепёшки, ведь впереди у правоверного рай и неземное счастие". Власти Узбекистана, кстати говоря, проснулись, и начали всё это укрощать. Недавно на 2 350 рублёв оштрафовали даму, вышедшую на улицу в Андижане, аки в Кабуле, с закрытым лицом.
Но как бы оно не было уже поздно.
(с) Zотов
"Дык это, они ж запретили образование девочкам после 6-го класса, - встревал Георгий. - Не пущают женщин на 72 км от дома без сопровождения мужа. Телесные наказания ввели за бухло. Бороду велят носить. Нешто это хорошо?". И тут некий 22-летний вьюнош сообщил Георгию, что да - это хорошо. Поскольку лучше всего - правление Аллаха, и установленные им законы: для верующего мусульманина это самое оно. Тогда тогда и начнётся прекрасная жизнь, а иначе никак. "Интересно, - полюбопытствовал Георгий. - А что же тогда делать русским, если в Узбекистане установятся этим замечательные законы, придуманные в VII веке?". "Лучше всего - уехать" - сообщил вьюнош, и посмотрел на Георгия лучистым взглядом.
Тут, конечно, Георгия несколько переколбасило. Он осведомился, не будет ли любезен данный вьюнош рассказать ему, отчего все так чётко живут по правильным законам в Афганистане уже три года, а экономике там пизда, и людям жрать нечего? Почему, если эти законы в принципе лучше не бывают, на Афганистан не сошла благодать, и он моментально не зажил, как Эмираты? Вьюнош раскрыл рот, но Георгий хамски не дал ему сказать. "И видимо, вы хотите такой жизни для Узбекистана" - продолжил он. - Чтобы у вас люди зарабатывали на одну лепёшку в день, и считали это благом. А женщины при любой возможности бежали из страны, и просили убежища. Сразу, конечно, жизнь наступит райская".
Вьюнош заблеял, как животное, приносимое в жертву на Курбан-Байрам, и сослался на невозможность продолжить разговор. "Это он ещё слабо подкован, бедненький" - цинично сказал Георгию узбекский френд. - "Другой бы заявил - а да ну и что! К чему вся эта бытовая жизнь, и хуёвые условия, и даже полуголодное существование - ведь главное, это законы, введённые Аллахом, и вот настоящее счастье для жизни мусульманина. А лепёшки, ну хули лепёшки, ведь впереди у правоверного рай и неземное счастие". Власти Узбекистана, кстати говоря, проснулись, и начали всё это укрощать. Недавно на 2 350 рублёв оштрафовали даму, вышедшую на улицу в Андижане, аки в Кабуле, с закрытым лицом.
Но как бы оно не было уже поздно.
(с) Zотов
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Наманганский плов из коричневого риса девзира.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Ещё одно безжалостное узбекское меню на кириллице.
Пепел ангелов. Почему у нас нет музея в память 27 миллионов жертв Гитлера?
— Одна еврейская супружеская пара была в концлагере. Их там разлучили с двухлетним ребёнком: у родителей эсэсовцы отбирали детей. Малыш говорить ещё не умел — просто тянул к отцу и матери ручки, плакал и кричал. И тогда женщина из группы, угоняемой конвоем, закрыла ему голову платком, обняла и увела. Супруги выжили, а их сын погиб. Они пожертвовали большую сумму на создание этого мемориала в память о нём.
Экскурсовод музея Яд ва-Шем Алла Пастернак приглашает меня зайти внутрь помещения, вырубленного в скале над Иерусалимом. Внутри — тьма с проблесками огоньков свечей. Посетители бредут по коридору и слышат в чёрном мраке детские голоса и повторяющиеся имена. Мальчиков и девочек из Кракова, Минска, Новгорода — 1,5 миллиона еврейских малышей, коим не суждено было стать взрослыми. Люди выходят наружу в слезах. «Господи, — рыдает рядом со мной женщина из Лондона. — Это чудовищно». «Нам такое знакомо. Я из России, СССР в войну потерял 27 миллионов человек». «Сколько?!» — «27 миллионов». — «Простите, но этого не может быть!».
Эту фразу я слышу в Европе и США постоянно. Там задают вопрос: «А что вы так носитесь с вашей победой?» Когда называю число жертв — люди цепенеют. О факте, что наша страна истекла кровью, им ничего не известно. Они не знают о сожжённой деревне Хатынь, расстрелах в Бабьем Яру, убитых эсэсовцами воспитанниках детского дома в Таганроге. Да чего уж мир — у нас-то про это не все в курсе. Зато Холокост (сами евреи называют его «Шоа» — «катастрофа») знаком каждому на планете, как и число жертв среди еврейского народа — 6 миллионов человек. Музей Яд ва-Шем (в переводе — «Памятник имён») начали возводить на горе Герцля в Иерусалиме 19 мая 1953 г. К 2015 г. комплекс зданий перестроили, расширив территорию в четыре раза, — новшества обошлись в 100 миллионов долларов. Вход в Яд ва-Шем, разумеется, бесплатный.
— Здесь работают 700 человек — и сотрудники, и волонтёры, — рассказывает советник гендиректора Яд ва-Шема Таня Манусова. — Мы негосударственная структура. Да, правительство Израиля даёт деньги, однако две трети финансирования музея — пожертвования со всего мира. Задействован гигантский объём документов, не всё идёт гладко — нередки и сложности. Приведу пример. Есть определение «праведника» — человека, спасшего еврея во время войны. Казалось бы, всё однозначно. Нет. Один священник с Украины встречал нацистов хлебом-солью, а потом прятал еврейских детей у себя в монастыре. И как к нему отнестись? Жители Дании переправили евреев своей страны на лодках в Швецию. Но те датчане, кто делал это за деньги, праведниками не считаются: корыстные мотивы жёстко исключены, добрые дела — только от сердца.
Сотрудник Яд ва-Шема Александр Позин водит меня по его территории. Тут есть простой и одновременно страшный памятник польскому учителю Янушу Корчаку, добровольно отправившемуся вместе с детьми из дома сирот в газовую камеру концлагеря Треблинка — чтобы его воспитанникам не было страшно.
И вагон для скота — теплушка для депортации евреев, застывшая в воздухе на рельсах, с надписью на боку — Deutsche Reichsbahn. И «Долина уничтоженных общин» — каменный лабиринт из 107 стен с высеченными названиями мест Европы, где были истреблены местные евреи. Работа Александра состоит из записи интервью с выжившими узниками концлагерей. Их всё меньше, но они помнят события отлично — ужас нельзя забыть. Я хожу и думаю: почему у нас нет своего такого музея? Чтобы и дети, и студенты, и иностранные туристы увидели своими глазами — что именно пришлось пережить нашему народу.
Уж тогда с трибуны бундестага российский школьник вряд ли назовёт солдат вермахта в Сталинграде невинными жертвами. Ведь внутри окружённой армии Паулюса работали лагеря для советских военнопленных Дулаг-205 и Госпитомник, где 20 тысяч наших солдат и офицеров уморили голодом. Кто о них знает? Да никто! Точно так же стёрлась из всеобщей памяти судьба населения Харькова: за два года немецкой оккупации оно уменьшилось на 600 тысяч человек.
— Одна еврейская супружеская пара была в концлагере. Их там разлучили с двухлетним ребёнком: у родителей эсэсовцы отбирали детей. Малыш говорить ещё не умел — просто тянул к отцу и матери ручки, плакал и кричал. И тогда женщина из группы, угоняемой конвоем, закрыла ему голову платком, обняла и увела. Супруги выжили, а их сын погиб. Они пожертвовали большую сумму на создание этого мемориала в память о нём.
Экскурсовод музея Яд ва-Шем Алла Пастернак приглашает меня зайти внутрь помещения, вырубленного в скале над Иерусалимом. Внутри — тьма с проблесками огоньков свечей. Посетители бредут по коридору и слышат в чёрном мраке детские голоса и повторяющиеся имена. Мальчиков и девочек из Кракова, Минска, Новгорода — 1,5 миллиона еврейских малышей, коим не суждено было стать взрослыми. Люди выходят наружу в слезах. «Господи, — рыдает рядом со мной женщина из Лондона. — Это чудовищно». «Нам такое знакомо. Я из России, СССР в войну потерял 27 миллионов человек». «Сколько?!» — «27 миллионов». — «Простите, но этого не может быть!».
Эту фразу я слышу в Европе и США постоянно. Там задают вопрос: «А что вы так носитесь с вашей победой?» Когда называю число жертв — люди цепенеют. О факте, что наша страна истекла кровью, им ничего не известно. Они не знают о сожжённой деревне Хатынь, расстрелах в Бабьем Яру, убитых эсэсовцами воспитанниках детского дома в Таганроге. Да чего уж мир — у нас-то про это не все в курсе. Зато Холокост (сами евреи называют его «Шоа» — «катастрофа») знаком каждому на планете, как и число жертв среди еврейского народа — 6 миллионов человек. Музей Яд ва-Шем (в переводе — «Памятник имён») начали возводить на горе Герцля в Иерусалиме 19 мая 1953 г. К 2015 г. комплекс зданий перестроили, расширив территорию в четыре раза, — новшества обошлись в 100 миллионов долларов. Вход в Яд ва-Шем, разумеется, бесплатный.
— Здесь работают 700 человек — и сотрудники, и волонтёры, — рассказывает советник гендиректора Яд ва-Шема Таня Манусова. — Мы негосударственная структура. Да, правительство Израиля даёт деньги, однако две трети финансирования музея — пожертвования со всего мира. Задействован гигантский объём документов, не всё идёт гладко — нередки и сложности. Приведу пример. Есть определение «праведника» — человека, спасшего еврея во время войны. Казалось бы, всё однозначно. Нет. Один священник с Украины встречал нацистов хлебом-солью, а потом прятал еврейских детей у себя в монастыре. И как к нему отнестись? Жители Дании переправили евреев своей страны на лодках в Швецию. Но те датчане, кто делал это за деньги, праведниками не считаются: корыстные мотивы жёстко исключены, добрые дела — только от сердца.
Сотрудник Яд ва-Шема Александр Позин водит меня по его территории. Тут есть простой и одновременно страшный памятник польскому учителю Янушу Корчаку, добровольно отправившемуся вместе с детьми из дома сирот в газовую камеру концлагеря Треблинка — чтобы его воспитанникам не было страшно.
И вагон для скота — теплушка для депортации евреев, застывшая в воздухе на рельсах, с надписью на боку — Deutsche Reichsbahn. И «Долина уничтоженных общин» — каменный лабиринт из 107 стен с высеченными названиями мест Европы, где были истреблены местные евреи. Работа Александра состоит из записи интервью с выжившими узниками концлагерей. Их всё меньше, но они помнят события отлично — ужас нельзя забыть. Я хожу и думаю: почему у нас нет своего такого музея? Чтобы и дети, и студенты, и иностранные туристы увидели своими глазами — что именно пришлось пережить нашему народу.
Уж тогда с трибуны бундестага российский школьник вряд ли назовёт солдат вермахта в Сталинграде невинными жертвами. Ведь внутри окружённой армии Паулюса работали лагеря для советских военнопленных Дулаг-205 и Госпитомник, где 20 тысяч наших солдат и офицеров уморили голодом. Кто о них знает? Да никто! Точно так же стёрлась из всеобщей памяти судьба населения Харькова: за два года немецкой оккупации оно уменьшилось на 600 тысяч человек.
Думается, в таком случае на одном из телеканалов не обсуждали бы всерьёз тему: а может, стоило сдать Ленинград вермахту? Не спорю, в России есть множество маленьких музеев на тему войны, но, увы, они незаметны. А огромного, как тот же Яд ва-Шем, посвящённого 27 миллионам погибших, до сих пор нет. Хотя именно такой музей гарантирует, что преступления Третьего рейха не забудут: в Израиле используют любую возможность получить свидетельства зверств нацистов.
— Я с трудом достучался до архивов Министерства обороны СССР, — вспоминает Ицхак Арад, директор Яд ва-Шема в 1972-1993 гг. — А ведь там содержались важные, «дотошные» документы о расстрелах немцами евреев в Киеве, Минске, Вильнюсе. Приходилось сидеть, выпивать, объяснять — к счастью, я неплохо говорю по-русски. И в результате я получил важные бумаги. Нельзя считать, мол, убийства были давно и доказывать тут ничего не следует. Только потому и помнят Холокост, что мы стараемся поддерживать память всеми методами и не прекращаем работу никогда.
Экскурсовод Алла Пастернак ведёт меня в главное помещение музея. Комплекс как бы завис на скале, будто угрожая рухнуть в пространство. Чёрно-белые видеозаписи, речи Гитлера о евреях, флаги со свастикой, нарастающий рёв толпы, вскинувшей руки: «Хайль, хайль, хайль!» Антисемитские плакаты Геббельса, изображающие евреев мерзкими чудовищами (были такие и про русских), брусчатка, привезённая из Варшавского гетто: те самые камни, которые еврейские повстанцы, выворачивая из мостовой, весной 43-го кидали в эсэсовцев. Провал в пучину зла, ты не имеешь шанса выплыть назад — кругом лишь кровь и смерть. Помнят не только жертв, но и палачей. «Вот список охранников концлагеря Треблинка — 30 немцев и 100 украинцев, — говорит Алла. — У нас нет политкорректности, мы говорим правду. И так тут было всегда».
На полу в зале Памяти высечены названия 22 концлагерей СС. В центре горит вечный огонь, рядом с ним плита — под ней покоится пепел узников, включая детей. «Как можно было их убивать?! — плачет женщина из США. — Дети — это же ангелы». Её спутники молчат, по лицам катятся слёзы. «В еврейской традиции есть день поминовения: потомки чтят память умерших предков, — вздыхает советник гендиректора Таня Манусова. — Однако зачастую в Холокосте погибали целые семьи, не выжил ни один родственник. В подобных случаях мёртвых поминают сотрудники музея, это входит в наши обязанности».
Я выхожу из Яд ва-Шема с грустными мыслями. Ежегодно музей Холокоста в Иерусалиме посещают миллион человек. Я уверен — они никогда в своей жизни не забудут это место. Израильтяне — молодцы, поскольку не позволяют миру забыть о своих погибших. В очередную годовщину 22 июня 1941 г. понимаешь — нам тоже необходим такой музей. Чтобы каждый раз на фразу «почему вы так отмечаете вашу победу?» показывать концлагеря с мёртвыми пленными, голодных жителей Ленинграда, сброшенные в Днепр тела детей из Таганрога. Иначе про наши 27 миллионов жертв на Западе продолжат говорить: «Сколько? Этого же не может быть!».
(с) Zотов
— Я с трудом достучался до архивов Министерства обороны СССР, — вспоминает Ицхак Арад, директор Яд ва-Шема в 1972-1993 гг. — А ведь там содержались важные, «дотошные» документы о расстрелах немцами евреев в Киеве, Минске, Вильнюсе. Приходилось сидеть, выпивать, объяснять — к счастью, я неплохо говорю по-русски. И в результате я получил важные бумаги. Нельзя считать, мол, убийства были давно и доказывать тут ничего не следует. Только потому и помнят Холокост, что мы стараемся поддерживать память всеми методами и не прекращаем работу никогда.
Экскурсовод Алла Пастернак ведёт меня в главное помещение музея. Комплекс как бы завис на скале, будто угрожая рухнуть в пространство. Чёрно-белые видеозаписи, речи Гитлера о евреях, флаги со свастикой, нарастающий рёв толпы, вскинувшей руки: «Хайль, хайль, хайль!» Антисемитские плакаты Геббельса, изображающие евреев мерзкими чудовищами (были такие и про русских), брусчатка, привезённая из Варшавского гетто: те самые камни, которые еврейские повстанцы, выворачивая из мостовой, весной 43-го кидали в эсэсовцев. Провал в пучину зла, ты не имеешь шанса выплыть назад — кругом лишь кровь и смерть. Помнят не только жертв, но и палачей. «Вот список охранников концлагеря Треблинка — 30 немцев и 100 украинцев, — говорит Алла. — У нас нет политкорректности, мы говорим правду. И так тут было всегда».
На полу в зале Памяти высечены названия 22 концлагерей СС. В центре горит вечный огонь, рядом с ним плита — под ней покоится пепел узников, включая детей. «Как можно было их убивать?! — плачет женщина из США. — Дети — это же ангелы». Её спутники молчат, по лицам катятся слёзы. «В еврейской традиции есть день поминовения: потомки чтят память умерших предков, — вздыхает советник гендиректора Таня Манусова. — Однако зачастую в Холокосте погибали целые семьи, не выжил ни один родственник. В подобных случаях мёртвых поминают сотрудники музея, это входит в наши обязанности».
Я выхожу из Яд ва-Шема с грустными мыслями. Ежегодно музей Холокоста в Иерусалиме посещают миллион человек. Я уверен — они никогда в своей жизни не забудут это место. Израильтяне — молодцы, поскольку не позволяют миру забыть о своих погибших. В очередную годовщину 22 июня 1941 г. понимаешь — нам тоже необходим такой музей. Чтобы каждый раз на фразу «почему вы так отмечаете вашу победу?» показывать концлагеря с мёртвыми пленными, голодных жителей Ленинграда, сброшенные в Днепр тела детей из Таганрога. Иначе про наши 27 миллионов жертв на Западе продолжат говорить: «Сколько? Этого же не может быть!».
(с) Zотов
22 июня 1941 года мои прадед и двоюродный дед по отцу проснулись в хорошем настроении. Ну, выходной же. "А может, мать, сходим за бутылочкой?" - сказал прадед прабабушке. - "Гляди, какое небо ясное, и настроение хорошее". Прабабушка проворчала, что тебе, мол, и повода не надо. Но за бутылочкой пошла. "Но я как чувствовала, что сегодня мы её не выпьем".
И да, не выпили. в 12.15 по радио выступил Молотов.
Жить им оставалось недолго. Кому-то больше, кому-то меньше.
Двоюродный дед Валентин был убит в мае 1943-го, в первом бою. Разорвало прямым попаданием снаряда в танке.
Прадед Василий после его смерти в 48 лет ушёл на фронт добровольцем - мстить. Погиб 16 февраля 1945-го в Восточной Пруссии. Мужчин в семье не осталось - одни только женщины. От деда Валентина и могилы не сохранилось - похоронили в братской. Василия погребли на территории нынешней Польши. Так они с семьёй и не повидались никогда, даже после смерти.
Дед Виктор по матери в мае 1944 года был сбит и попал в плен. До февраля 1945 года был в концлагере Заген для лётчиков. Выжил. 22 июня он наливал себе рюмку, и наполнял водкой ещё две пустых. Накрывал хлебом. За тех из его эскадрильи, кто не дожил до Победы. Так рюмки и стояли на столе. Долго.
Это чудовищная цифра - 27 миллионов человек. Коснувшаяся каждой семьи. Вглядевшись в неё, видишь душегубки в Краснодаре, детдом в Ейске, Бабий Яр, тысячи сожжённых деревень, виселицы, заморенных голодом пленных. Детей, из которых вермахт качал кровь. Блокадников, выглядящих, как скелеты. Огромные ямы, заполненные доверху трупами.
Настоящий геноцид. Я считал так, и всегда буду считать.
Были бы ещё дети у моего прадеда и прабабки? Не знаю, им было за сорок. Может быть. А может, и нет. Но война оставила только "нет". У деда Валентина точно бы были. И я бы с его внуками дружил. Но он не успел жениться, не успел взять на руки своего ребёнка. Деду Виктору всегда снился бой. Он не мог смотреть фильмы про войну, когда звучала немецкая речь. Ел он так - все крошки в горсть со стола собирал. Он отлично помнил, как в концлагере люди всю кору с деревьев обгрызли.
Нет, мне он кино не запрещал. Вставал и выходил из комнаты.
Не случись 22 июня, Валентин и Василий были бы живы. А у Виктора не было бы тяжёлых ран, от которых он и умер.
Со стороны Германии это была не война, а резня.
Я постоянно слышу мнения людей, которые говорят, что 9 мая надо не праздновать Победу, а скорбеть. Хотя 9 мая - это наш День независимости. Символ того, что мы выжили, как нация.
Скорбеть следует 22 июня, и повод к этому более чем есть.
Но отчего я не вижу их скорби? Почему они молчат?
Ну, блядь, давайте, скажите уже что-нибудь. Я слушаю.
Вся эта шобла в серо-зелёной форме, довольные, сытые, с закатанными рукавами, перешагнувшая наши границы 22 июня 1941 года, через три недели планировала быть в Москве.
Не дошла.
Сколько жертв. Сколько молодых людей. Подростков. Девушек. Которые встали на их пути, однако не пропустили.
Земля вам пухом, кланяюсь вам.
Поднимите сегодня рюмку за них, не чокаясь.
Даже те, кому нельзя.
Сегодня можно.
(с) Zотов
И да, не выпили. в 12.15 по радио выступил Молотов.
Жить им оставалось недолго. Кому-то больше, кому-то меньше.
Двоюродный дед Валентин был убит в мае 1943-го, в первом бою. Разорвало прямым попаданием снаряда в танке.
Прадед Василий после его смерти в 48 лет ушёл на фронт добровольцем - мстить. Погиб 16 февраля 1945-го в Восточной Пруссии. Мужчин в семье не осталось - одни только женщины. От деда Валентина и могилы не сохранилось - похоронили в братской. Василия погребли на территории нынешней Польши. Так они с семьёй и не повидались никогда, даже после смерти.
Дед Виктор по матери в мае 1944 года был сбит и попал в плен. До февраля 1945 года был в концлагере Заген для лётчиков. Выжил. 22 июня он наливал себе рюмку, и наполнял водкой ещё две пустых. Накрывал хлебом. За тех из его эскадрильи, кто не дожил до Победы. Так рюмки и стояли на столе. Долго.
Это чудовищная цифра - 27 миллионов человек. Коснувшаяся каждой семьи. Вглядевшись в неё, видишь душегубки в Краснодаре, детдом в Ейске, Бабий Яр, тысячи сожжённых деревень, виселицы, заморенных голодом пленных. Детей, из которых вермахт качал кровь. Блокадников, выглядящих, как скелеты. Огромные ямы, заполненные доверху трупами.
Настоящий геноцид. Я считал так, и всегда буду считать.
Были бы ещё дети у моего прадеда и прабабки? Не знаю, им было за сорок. Может быть. А может, и нет. Но война оставила только "нет". У деда Валентина точно бы были. И я бы с его внуками дружил. Но он не успел жениться, не успел взять на руки своего ребёнка. Деду Виктору всегда снился бой. Он не мог смотреть фильмы про войну, когда звучала немецкая речь. Ел он так - все крошки в горсть со стола собирал. Он отлично помнил, как в концлагере люди всю кору с деревьев обгрызли.
Нет, мне он кино не запрещал. Вставал и выходил из комнаты.
Не случись 22 июня, Валентин и Василий были бы живы. А у Виктора не было бы тяжёлых ран, от которых он и умер.
Со стороны Германии это была не война, а резня.
Я постоянно слышу мнения людей, которые говорят, что 9 мая надо не праздновать Победу, а скорбеть. Хотя 9 мая - это наш День независимости. Символ того, что мы выжили, как нация.
Скорбеть следует 22 июня, и повод к этому более чем есть.
Но отчего я не вижу их скорби? Почему они молчат?
Ну, блядь, давайте, скажите уже что-нибудь. Я слушаю.
Вся эта шобла в серо-зелёной форме, довольные, сытые, с закатанными рукавами, перешагнувшая наши границы 22 июня 1941 года, через три недели планировала быть в Москве.
Не дошла.
Сколько жертв. Сколько молодых людей. Подростков. Девушек. Которые встали на их пути, однако не пропустили.
Земля вам пухом, кланяюсь вам.
Поднимите сегодня рюмку за них, не чокаясь.
Даже те, кому нельзя.
Сегодня можно.
(с) Zотов
Переобулись в прыжке. Как слуги Гитлера врут, что помогли победить фашизм.
Сейчас Румыния, Болгария, Финляндия и Венгрия заявляют: они внесли серьёзный вклад в борьбу с нацистской Германией. Правда, уже слегка подзабылось: вообще-то, у них не оставалось другого выбора, кроме как переметнуться.
Румыния: 4 месяца смотреть, кто побеждает
В августе 1944 года в результате переворота в Румынии был свергнут верный союзник Гитлера: диктатор (на румынском — «кондукэтор») Ион Антонеску. Ничего не подозревающего тирана вызвали во дворец к королю Михаю Первому: тот без обиняков предложил разорвать отношения с нацистской Германией. Диктатор стал яростно возражать, затем пожелал несколько дней на раздумья. Опасаясь, что Антонеску призовёт на помощь германские войска, король вышел к остальным заговорщикам, обсудил ситуацию, вернулся и вежливо сказал: «Уважаемый маршал, мы решили свергнуть вас сегодня». «Кондукэтора» арестовала королевская охрана, а коммунисты в Бухаресте подняли вооружённое восстание, заняв ключевые точки города. 31 августа Антонеску и основные министры его режима были доставлены в молдавский город Бельцы и переправлены в Москву. Выглядит прекрасно, если не знать всей подоплёки.
Ещё до переворота Румыния впала в жуткое состояние. Нефть из месторождений выкачивала Германия для своих танков, в стране часто отключалось электричество, почти перестал ходить транспорт. Национальная денежная единица — лей — обесценилась настолько (в 20 000 раз), что стала дешевле туалетной бумаги. Румыния стояла на грани голода: крестьяне, измученные трудом, отказались выходить на работу, продукты с оккупированных территорий Одессы и Молдавии было больше не вывезти, эти земли освободила Советская армия. Правительство СССР 12 апреля 1944 года тайно предложило Румынии мирный договор, но в Бухаресте 4 месяца думали и смотрели на фронт: а вдруг выправится? Вдруг немцы всё-таки победят? Нет, не победили, пришлось сдаваться.
Финляндия: «Дайте еду и нефть, будем воевать»
Почти сразу после Румынии от Германии «отвалилась» Финляндия. Верный слуга Гитлера, президент Ристо Рюти, ушёл в отставку 4 августа 1944 года, его место занял маршал Маннергейм.
25 августа Финляндия обратилась к Советскому Союзу с просьбой о срочном перемирии. Беспокойство среди финнов началось раньше ввиду поражения вермахта на Курской дуге: 20 июля 1943 года группа политиков подписала обращение к Рюти, настаивая на выходе республики из войны. Президент не соглашался. Напротив, он подписал секретное соглашение с Третьим рейхом, выпросив у Риббентропа гарантию поставок для Финляндии нефти, продовольствия и оружия. Даже с такими сладкими обещаниями со стороны Берлина надежд осталось мало: 21 июля 1944 года красноармейцы вышли на линию довоенной границы, дорога на Хельсинки была открыта. 19 сентября 1944 года перемирие подписали на условиях СССР: Финляндия обязалась выпустить из тюрем антифашистов и атаковать германские гарнизоны. Финнам предписывалось немедленно освободить 45 000 советских пленных: 19 000 бойцов Красной армии к этому времени уже умерли в лагерях из-за нечеловеческих условий содержания. Вопреки договору, Финляндия не трогала немецкие войска, позволяя им без единого выстрела беспрепятственно отступать в Норвегию. Только после откровенного скандала, когда СССР потребовал жёстко соблюдать все пункты перемирия, в марте 1945 года правительство Финляндии наконец-то нехотя объявило войну Германии, начав боевые действия. Сражения велись абсолютно лениво: вермахт потерял на финских землях всего... 1 000 человек убитыми.
Союзник Гитлера Рюти, требовавший стереть с лица Земли Ленинград, отсидел смешной срок в четыре года. Сейчас в Финляндии имеются улицы, носящие имя этого человека, и памятники ему как «великому государственному деятелю».
Болгария: Революция из-за долгов и налогов
Сейчас Румыния, Болгария, Финляндия и Венгрия заявляют: они внесли серьёзный вклад в борьбу с нацистской Германией. Правда, уже слегка подзабылось: вообще-то, у них не оставалось другого выбора, кроме как переметнуться.
Румыния: 4 месяца смотреть, кто побеждает
В августе 1944 года в результате переворота в Румынии был свергнут верный союзник Гитлера: диктатор (на румынском — «кондукэтор») Ион Антонеску. Ничего не подозревающего тирана вызвали во дворец к королю Михаю Первому: тот без обиняков предложил разорвать отношения с нацистской Германией. Диктатор стал яростно возражать, затем пожелал несколько дней на раздумья. Опасаясь, что Антонеску призовёт на помощь германские войска, король вышел к остальным заговорщикам, обсудил ситуацию, вернулся и вежливо сказал: «Уважаемый маршал, мы решили свергнуть вас сегодня». «Кондукэтора» арестовала королевская охрана, а коммунисты в Бухаресте подняли вооружённое восстание, заняв ключевые точки города. 31 августа Антонеску и основные министры его режима были доставлены в молдавский город Бельцы и переправлены в Москву. Выглядит прекрасно, если не знать всей подоплёки.
Ещё до переворота Румыния впала в жуткое состояние. Нефть из месторождений выкачивала Германия для своих танков, в стране часто отключалось электричество, почти перестал ходить транспорт. Национальная денежная единица — лей — обесценилась настолько (в 20 000 раз), что стала дешевле туалетной бумаги. Румыния стояла на грани голода: крестьяне, измученные трудом, отказались выходить на работу, продукты с оккупированных территорий Одессы и Молдавии было больше не вывезти, эти земли освободила Советская армия. Правительство СССР 12 апреля 1944 года тайно предложило Румынии мирный договор, но в Бухаресте 4 месяца думали и смотрели на фронт: а вдруг выправится? Вдруг немцы всё-таки победят? Нет, не победили, пришлось сдаваться.
Финляндия: «Дайте еду и нефть, будем воевать»
Почти сразу после Румынии от Германии «отвалилась» Финляндия. Верный слуга Гитлера, президент Ристо Рюти, ушёл в отставку 4 августа 1944 года, его место занял маршал Маннергейм.
25 августа Финляндия обратилась к Советскому Союзу с просьбой о срочном перемирии. Беспокойство среди финнов началось раньше ввиду поражения вермахта на Курской дуге: 20 июля 1943 года группа политиков подписала обращение к Рюти, настаивая на выходе республики из войны. Президент не соглашался. Напротив, он подписал секретное соглашение с Третьим рейхом, выпросив у Риббентропа гарантию поставок для Финляндии нефти, продовольствия и оружия. Даже с такими сладкими обещаниями со стороны Берлина надежд осталось мало: 21 июля 1944 года красноармейцы вышли на линию довоенной границы, дорога на Хельсинки была открыта. 19 сентября 1944 года перемирие подписали на условиях СССР: Финляндия обязалась выпустить из тюрем антифашистов и атаковать германские гарнизоны. Финнам предписывалось немедленно освободить 45 000 советских пленных: 19 000 бойцов Красной армии к этому времени уже умерли в лагерях из-за нечеловеческих условий содержания. Вопреки договору, Финляндия не трогала немецкие войска, позволяя им без единого выстрела беспрепятственно отступать в Норвегию. Только после откровенного скандала, когда СССР потребовал жёстко соблюдать все пункты перемирия, в марте 1945 года правительство Финляндии наконец-то нехотя объявило войну Германии, начав боевые действия. Сражения велись абсолютно лениво: вермахт потерял на финских землях всего... 1 000 человек убитыми.
Союзник Гитлера Рюти, требовавший стереть с лица Земли Ленинград, отсидел смешной срок в четыре года. Сейчас в Финляндии имеются улицы, носящие имя этого человека, и памятники ему как «великому государственному деятелю».
Болгария: Революция из-за долгов и налогов
Вслед за тем, 9 сентября 1944 года, произошёл государственный переворот в другой стране-союзнице Третьего рейха: Болгарии. Следует заметить, что болгарский царь Борис III отказался отправлять своих солдат на Восточный фронт, объяснив фюреру: «Это вызовет переход наших людей на сторону русских». В остальном Болгария являлась преданным сателлитом нацистов. Болгарские военные убивали партизан, жгли деревни в Греции и бывшей Югославии.
Болгария бесконечно брала у Гитлера займы и в итоге оказалась должна нацистам 70 млрд левов, из страны вывозилось в Третий рейх огромное количество продовольствия, оплата пребывания немецких войск также была возложена на болгар: налоги увеличились в пять раз. Однако правительство не порывало с Гитлером: оно втайне вело переговоры с Британией и США в Египте, дабы сдаться не «русским», а Западу.
Тем не менее 5 сентября 1944 года СССР объявил войну Болгарии и стало ясно: шансов не осталось. Вспыхнули волнения, беспорядки и забастовки, Варна и Бургас перешли под контроль партизан: власть посыпалась, как карточный домик. Восставшие захватили здания администрации в Софии, был свергнут и арестован глава Регентского совета — князь Кирилл Преславский (расстрелян 1 февраля 1945 года). В 1996 году покойного Кирилла реабилитировали. Мол, он стал жертвой коммунистов, а события 9 сентября 1944 года — кровавый переворот. Жаль, без ответа остался главный вопрос: неужели Болгарии дальше следовало идти на поводу у Гитлера? На эту тему предпочли молчать.
Венгрия: Украли, избили, закатали в ковёр
С выходом Венгрии из войны и вовсе получился откровенный цирк. Осенью 1944 года советские войска пересекли венгерскую границу. Запаниковав, регент (страна была формально монархией, но без короля) Миклош Хорти 15 октября объявил по радио о заключении перемирия с Советским Союзом. Хорти интересовало только сохранение своей власти, несмотря на зверства, которые венгерские оккупанты творили на территории СССР, включая массовые расстрелы мирных жителей. Немцы через своих агентов заранее получили донесение об «измене» Хорти и приняли меры. Уже на следующий день спецназ СС во главе с оберштурмбанфюрером Отто Скорцени провернул операцию «Панцерфауст». Нацисты схватили сына венгерского диктатора Миклоша Хорти-младшего в офисе Феликса Борнемиши, директора дунайских портов. «Младший» прибыл туда на переговоры с лидером партизан Югославии маршалом Тито, но оказалось, что его банально заманили в ловушку. Сына регента избили, закатали в ковёр, заткнув рот кляпом, и вывезли в аэропорт Будапешта, откуда доставили в концлагерь Маутхаузен.
Хорти-старший утратил волю к сопротивлению и позволил себя арестовать. Регент подписал бумагу о передаче полномочий лидеру прогерманской партии «Скрещенные стрелы» Ференцу Салаши, объяснив всё просто: «Иначе немцы убьют моего сына». Перемирие с СССР было сорвано, и Венгрия осталась на стороне Гитлера. Её солдаты воевали с РККА вплоть до конца войны, включая ожесточённые бои в Будапеште в феврале-марте 1945 года. К концу марта множество венгерских соратников фюрера погибли или сдались в плен. Конечно, стоит упомянуть: в декабре 1944 года в Дебрецене было организовано Временное правительство Венгрии, заключившее мир с СССР, и тысячи венгров ушли сражаться с вермахтом вместе с красноармейцами. Но, увы, большинство венгерских солдат остались верны Третьему рейху до последнего вздоха.
...Покорные союзники и сателлиты Адольфа Гитлера во время Второй мировой — Венгрия, Румыния, Болгария и Финляндия — заявляют, что внесли свою лепту в борьбу с фашизмом. Честно говоря, становится смешно. Армии этих государств (кроме Болгарии) наследили кровью в СССР, убили многих советских граждан и решили отшатнуться от фюрера, когда нацистской Германии осталось существовать 8 месяцев и она терпела поражения на всех фронтах. Они пошли на перемирие с СССР лишь из-за краха экономики, угрозы голода, а советские войска встали на их границах. Поэтому серьёзно рассматривать эти заявления не стоит. Сателлиты фюрера, как принято выражаться в интернете, просто «переобулись в прыжке».
* На фото - Антонеску и Гитлер.
(с) Zотов
Болгария бесконечно брала у Гитлера займы и в итоге оказалась должна нацистам 70 млрд левов, из страны вывозилось в Третий рейх огромное количество продовольствия, оплата пребывания немецких войск также была возложена на болгар: налоги увеличились в пять раз. Однако правительство не порывало с Гитлером: оно втайне вело переговоры с Британией и США в Египте, дабы сдаться не «русским», а Западу.
Тем не менее 5 сентября 1944 года СССР объявил войну Болгарии и стало ясно: шансов не осталось. Вспыхнули волнения, беспорядки и забастовки, Варна и Бургас перешли под контроль партизан: власть посыпалась, как карточный домик. Восставшие захватили здания администрации в Софии, был свергнут и арестован глава Регентского совета — князь Кирилл Преславский (расстрелян 1 февраля 1945 года). В 1996 году покойного Кирилла реабилитировали. Мол, он стал жертвой коммунистов, а события 9 сентября 1944 года — кровавый переворот. Жаль, без ответа остался главный вопрос: неужели Болгарии дальше следовало идти на поводу у Гитлера? На эту тему предпочли молчать.
Венгрия: Украли, избили, закатали в ковёр
С выходом Венгрии из войны и вовсе получился откровенный цирк. Осенью 1944 года советские войска пересекли венгерскую границу. Запаниковав, регент (страна была формально монархией, но без короля) Миклош Хорти 15 октября объявил по радио о заключении перемирия с Советским Союзом. Хорти интересовало только сохранение своей власти, несмотря на зверства, которые венгерские оккупанты творили на территории СССР, включая массовые расстрелы мирных жителей. Немцы через своих агентов заранее получили донесение об «измене» Хорти и приняли меры. Уже на следующий день спецназ СС во главе с оберштурмбанфюрером Отто Скорцени провернул операцию «Панцерфауст». Нацисты схватили сына венгерского диктатора Миклоша Хорти-младшего в офисе Феликса Борнемиши, директора дунайских портов. «Младший» прибыл туда на переговоры с лидером партизан Югославии маршалом Тито, но оказалось, что его банально заманили в ловушку. Сына регента избили, закатали в ковёр, заткнув рот кляпом, и вывезли в аэропорт Будапешта, откуда доставили в концлагерь Маутхаузен.
Хорти-старший утратил волю к сопротивлению и позволил себя арестовать. Регент подписал бумагу о передаче полномочий лидеру прогерманской партии «Скрещенные стрелы» Ференцу Салаши, объяснив всё просто: «Иначе немцы убьют моего сына». Перемирие с СССР было сорвано, и Венгрия осталась на стороне Гитлера. Её солдаты воевали с РККА вплоть до конца войны, включая ожесточённые бои в Будапеште в феврале-марте 1945 года. К концу марта множество венгерских соратников фюрера погибли или сдались в плен. Конечно, стоит упомянуть: в декабре 1944 года в Дебрецене было организовано Временное правительство Венгрии, заключившее мир с СССР, и тысячи венгров ушли сражаться с вермахтом вместе с красноармейцами. Но, увы, большинство венгерских солдат остались верны Третьему рейху до последнего вздоха.
...Покорные союзники и сателлиты Адольфа Гитлера во время Второй мировой — Венгрия, Румыния, Болгария и Финляндия — заявляют, что внесли свою лепту в борьбу с фашизмом. Честно говоря, становится смешно. Армии этих государств (кроме Болгарии) наследили кровью в СССР, убили многих советских граждан и решили отшатнуться от фюрера, когда нацистской Германии осталось существовать 8 месяцев и она терпела поражения на всех фронтах. Они пошли на перемирие с СССР лишь из-за краха экономики, угрозы голода, а советские войска встали на их границах. Поэтому серьёзно рассматривать эти заявления не стоит. Сателлиты фюрера, как принято выражаться в интернете, просто «переобулись в прыжке».
* На фото - Антонеску и Гитлер.
(с) Zотов