Харлан вот не пожала руку, а я пожал. Душевному респонденту. И так мы хорошо поговорили. О конформизме, преодолении наркотической зависимости, и тюрьме. Чувак до того расчувствовался, что поделился с двумя миллионами зрителей своим личным телефоном, мол, звоните, если в момент ломки нужна помощь. После этого я потрепал за ухом его питбуля, и мы распрощались. Тут-то я и решил поближе рассмотреть на записи его татухи, а там… там, ребза, свастон и White Power.
Жал бы я руку, если б раньше разглядел? Конечно, жал. И точно так же бы пожал любому людоеду, который согласился бы со мной на интервью. Скажу более – меня именно тянет к людоедам. Мне интересно с ними говорить. Узнавать, как человек выходит за рамки. Что им движет. Как он чувствует мир. Я глубоко убежден, что журналисты, неспособные жать руки «плохим людям», профнепригодны. Таких нужно гнать из профессии. Мешают взгляды? Вон из редакции!
К чему это я? Не к тому, что Смирнова людоед со свастоном на пузе, а к тому, что дело фехтовальщиц – фехтовать. Наверное, не стоит соглашаться на участие в соревновании с теми, кому ты не можешь пожать руку. Если же хочется красивых поз – достойнее для победителя пожать, продемонстрировав, что ты НАД дичью.
Впрочем, это скорее западноевропейская традиция, в рамках которой принято демонстрировать уважение к побеждённым, устраивая для них ужины и пиры, как делал, скажем, герцог Мальборо. А вот где такой традиции не было, так это в России – там побеждённым рук никто не жал, а отправлял их прямиком на плаху.
@dadakinder
Жал бы я руку, если б раньше разглядел? Конечно, жал. И точно так же бы пожал любому людоеду, который согласился бы со мной на интервью. Скажу более – меня именно тянет к людоедам. Мне интересно с ними говорить. Узнавать, как человек выходит за рамки. Что им движет. Как он чувствует мир. Я глубоко убежден, что журналисты, неспособные жать руки «плохим людям», профнепригодны. Таких нужно гнать из профессии. Мешают взгляды? Вон из редакции!
К чему это я? Не к тому, что Смирнова людоед со свастоном на пузе, а к тому, что дело фехтовальщиц – фехтовать. Наверное, не стоит соглашаться на участие в соревновании с теми, кому ты не можешь пожать руку. Если же хочется красивых поз – достойнее для победителя пожать, продемонстрировав, что ты НАД дичью.
Впрочем, это скорее западноевропейская традиция, в рамках которой принято демонстрировать уважение к побеждённым, устраивая для них ужины и пиры, как делал, скажем, герцог Мальборо. А вот где такой традиции не было, так это в России – там побеждённым рук никто не жал, а отправлял их прямиком на плаху.
@dadakinder
Не знаю, что может быть более точной концовкой для апофеоза с ребрендингом Родины-Матери, чем радостные рабочие, отковыривающие по заказу олигархов символ рабочей солидарности на фоне империалистической войны. Тут идеально всё, включая логотип от «Радио Свобода». Не хватает разве что надписи красной краской: «КАТ-ка».
Ещё можно усы подрисовать, или вообще заменить голову Родины на гигантскую голову пса Патрона, которая вращается вокруг своей оси, крутит на цепных качелях патриотов под трансовый кавер на Качу, и сбивает лазерами глаз вражеские «шахеды», подло летящие на Музей истории казачества, где продают брелки из разбитых советских мозаик.
@dadakinder
Ещё можно усы подрисовать, или вообще заменить голову Родины на гигантскую голову пса Патрона, которая вращается вокруг своей оси, крутит на цепных качелях патриотов под трансовый кавер на Качу, и сбивает лазерами глаз вражеские «шахеды», подло летящие на Музей истории казачества, где продают брелки из разбитых советских мозаик.
@dadakinder
Отношение к истории зависит от того, кто её рассказывает. Зачастую этим рассказчиком является пан. Обслуживая его шкуру, медийная челядь напаривает обществу вампирские призмы, сквозь которые мы смотрим на мир.
Так, например, я всегда считал луддитство негативным явлением, а самих луддитов – консерваторами, которые мешают прогрессу. Однако это – хозяйский взгляд на феномен, вновь обретающий актуальность в связи с развитием AI и автоматизацией.
1
По легенде, в 1779-м году деревенский житель по имени Нэд Лудд уничтожил два чулочных станка в Лестершире. За этим последовала волна аналогичных диверсий и в других регионах Англии. Любые попытки узнать имена виновников встречали крестьянскую ухмылку: «Должно быть здесь побывал Лудд». В итоге, вокруг мифа о «Короле Лудде» возник движ рабочих, ломающих машины в разгар индустриализации.
Чтобы понять мотивы их актов разрушения, заглянем в их исторический контекст: конец 18-го, начало 19-го века, Англия. В результате приватизации, крестьяне лишаются общественной земли, до этого кормившей их веками, теряют средства к существованию, и переезжают из мира хат, лугов и пушистых овечек в город, где живут пачками в трущобных лачугах, работая по 16 часов в сутки на фабриках, которыми владеет кто?
Тот же, кто владеет землёй: в основном это аристократия, дворянство и вышедшие из них предприниматели. Часть из них получила землю по наследству, часть – приобрела её за деньги, полученные в результате торговых операций, которые стали возможны в результате захвата колоний. Иными словами, всё принадлежит королевичам, их прихехешникам, и торгашам, отъевшим жабьи щеки за счёт грабежа, порабощения, и оппортунизма.
Креаклы, создававшие красивые штучные штуки, массово теряют работу, и тоже чешут на фабрику – работать бок о бок с детьми и крестьянами. И вот этим бесправным работягам, у которых отняли их мир, землю и средства существования, в какой-то момент сообщают, что теперь вместо них на фабрике будет работать машина, мол, сорри, товарищи-голодранцы, но рыночек порешал – вы нам больше не нужны, убирайтесь на хуй, и не мешайте прогрессу.
Кто это говорит? Люди, не проработавшие ни дня в своей жизни, и, при этом, владеющие всем. И правда – откуда в крестьянине взяться желанию ебануть по станку?
2
Нет, луддиты воевали не с технологиями, а с панами, которые сначала сконцентрировали в своих руках жир, полученный за счёт эксплуатации чужого труда, а затем конвертировали его в автоматизацию без оглядки на её последствия для тех, кого обворовали.
Тут стоит добавить, что в начале 19-го века автоматизация уже не была чем-то немыслимым – люди автоматизировали мельницу ещё в Средние Века. Чулочная рама, которой в 1779-м году навалял «безумный технофоб» Нэд Лудд, использовалась в производстве с 1589-го года, и не являлась новой технологией. Рабочий наблюдал за ней веками, прежде чем сказать: «баста!».
Машина в этой истории является не причиной и врагом, а символическим объектом, атакуя который луддиты выражали свой классовый протест. Опять же, протест не против машин, а против тех, кто владеет машинами; атакуя не технологию, не прогресс, не цивилизацию, а то, что прячется за этими красивыми словами – бесправие, несправедливость, и порядок панов, вытесняющих «лишнего человека» без оглядки на его нужды, судьбу, и человечность.
Луддиты были одними из первых борцов за интересы рабочих, и шугали кровососов ещё до рождения Маркса. Уверен, что армия Лудда ещё напомнит о себе в процессе нынешней автоматизации, которая затронула всё, кроме гильотины.
Образ Короля Лудда – это образ злого романтика, анархиста, трикстера, который, вопреки своему угнетённому положению, бросает вызов дегуманизирующей машине капитала.
@dadakinder
Так, например, я всегда считал луддитство негативным явлением, а самих луддитов – консерваторами, которые мешают прогрессу. Однако это – хозяйский взгляд на феномен, вновь обретающий актуальность в связи с развитием AI и автоматизацией.
1
По легенде, в 1779-м году деревенский житель по имени Нэд Лудд уничтожил два чулочных станка в Лестершире. За этим последовала волна аналогичных диверсий и в других регионах Англии. Любые попытки узнать имена виновников встречали крестьянскую ухмылку: «Должно быть здесь побывал Лудд». В итоге, вокруг мифа о «Короле Лудде» возник движ рабочих, ломающих машины в разгар индустриализации.
Чтобы понять мотивы их актов разрушения, заглянем в их исторический контекст: конец 18-го, начало 19-го века, Англия. В результате приватизации, крестьяне лишаются общественной земли, до этого кормившей их веками, теряют средства к существованию, и переезжают из мира хат, лугов и пушистых овечек в город, где живут пачками в трущобных лачугах, работая по 16 часов в сутки на фабриках, которыми владеет кто?
Тот же, кто владеет землёй: в основном это аристократия, дворянство и вышедшие из них предприниматели. Часть из них получила землю по наследству, часть – приобрела её за деньги, полученные в результате торговых операций, которые стали возможны в результате захвата колоний. Иными словами, всё принадлежит королевичам, их прихехешникам, и торгашам, отъевшим жабьи щеки за счёт грабежа, порабощения, и оппортунизма.
Креаклы, создававшие красивые штучные штуки, массово теряют работу, и тоже чешут на фабрику – работать бок о бок с детьми и крестьянами. И вот этим бесправным работягам, у которых отняли их мир, землю и средства существования, в какой-то момент сообщают, что теперь вместо них на фабрике будет работать машина, мол, сорри, товарищи-голодранцы, но рыночек порешал – вы нам больше не нужны, убирайтесь на хуй, и не мешайте прогрессу.
Кто это говорит? Люди, не проработавшие ни дня в своей жизни, и, при этом, владеющие всем. И правда – откуда в крестьянине взяться желанию ебануть по станку?
2
Нет, луддиты воевали не с технологиями, а с панами, которые сначала сконцентрировали в своих руках жир, полученный за счёт эксплуатации чужого труда, а затем конвертировали его в автоматизацию без оглядки на её последствия для тех, кого обворовали.
Тут стоит добавить, что в начале 19-го века автоматизация уже не была чем-то немыслимым – люди автоматизировали мельницу ещё в Средние Века. Чулочная рама, которой в 1779-м году навалял «безумный технофоб» Нэд Лудд, использовалась в производстве с 1589-го года, и не являлась новой технологией. Рабочий наблюдал за ней веками, прежде чем сказать: «баста!».
Машина в этой истории является не причиной и врагом, а символическим объектом, атакуя который луддиты выражали свой классовый протест. Опять же, протест не против машин, а против тех, кто владеет машинами; атакуя не технологию, не прогресс, не цивилизацию, а то, что прячется за этими красивыми словами – бесправие, несправедливость, и порядок панов, вытесняющих «лишнего человека» без оглядки на его нужды, судьбу, и человечность.
Луддиты были одними из первых борцов за интересы рабочих, и шугали кровососов ещё до рождения Маркса. Уверен, что армия Лудда ещё напомнит о себе в процессе нынешней автоматизации, которая затронула всё, кроме гильотины.
Образ Короля Лудда – это образ злого романтика, анархиста, трикстера, который, вопреки своему угнетённому положению, бросает вызов дегуманизирующей машине капитала.
@dadakinder
Невероятно, но факт: с 2015-го по 2022-й год количество трудящихся детей в США выросло на 37%. Во Флориде и Теннесси кровельщиком можно стать в 12 лет(!).
В Айове 14-летние подростки работают в прачечных. В 15 они смогут работать на конвейере, в 16 – строить дома, копать землю, и управлять машинами. Всем этим порослям разрешается работать в ночную смену. А вот право выпить свою первую банку пива появляется у юного американского труженика только в 21 год – через 3 года после возможности купить ствол.
В Миннесоте и Небраске сотни подростков от 13 до 17 лет работают на скотобойнях и мясокомбинатах. Другой популярной областью трудоустройства несовершеннолетних является фастфуд.
Всё это происходит не только в Республиканских, но и в Демократических штатах. Компании предпочитают заплатить штраф, чем отказаться от рабочей силы малолеток, которым можно платить меньше минималки. Прибыль покрывает расходы на штрафы.
В Вермонте, сенатором которого является главный американский социалист Берни Сандерс, дети управляют доильными аппаратами. В прогрессивном Лос Анджелесе они пекут булочки в Walmart, и помогают производить рубашки и носки. Компании Ford и General Motors пользуются трудом юных иммигрантов, которые работают по 12-часов в сутки, и больше не имеют времени на школу. Без очумелых детских ручек в Алабаме нет ни машин Hyundai, ни Kia.
Отдельного внимания заслуживают аргументы в пользу детского труда: таковой, говорят нам кровопийцы, помогает бедным семьям улучшить своё материальное положение, отвлечь детей от экранов, ограничить вмешательство государства в частную жизнь гражданина, и тем самым вернуть родителям контроль над своими отпрысками.
Впрочем, законодатели уже работают над тем, чтобы узаконить возможность найма детей без родительского согласия, дав ребёнку право самостоятельно распоряжаться своей судьбой, и совершать «свободный выбор» вкалывать по 12 часов в сутки на скотобойне.
Всё это происходит сегодня. И не где-нибудь, а в столице т.н. Первого мира. Что происходит на его периферии? Около 152 миллионов детей трудятся на шахтах, заводах, полях, и прочих предприятиях свободного рынка по всему миру. В плену у тех, кто не случайно борется со всем, что связано с «красной угрозой»: её организациями, символами, памятью.
А потом мы удивляемся: почему мир, за исключением кучки обществ, чья сытость стоит на костях угнетённых народов, не спешит на сабантуй к гегемону, и готов якшаться с любыми чудищами, лишь бы не с белозубым «светочем демократии».
Не спешит, потому что имеет многовековой опыт переживания всех прелестей «империализма с человеческим лицом»; и живёт в бесконечности войн на разграбленных руинах, чьи голоса не получают мировых трибун, и ненавидят вампира миллиардами голодных сердец.
@dadakinder
В Айове 14-летние подростки работают в прачечных. В 15 они смогут работать на конвейере, в 16 – строить дома, копать землю, и управлять машинами. Всем этим порослям разрешается работать в ночную смену. А вот право выпить свою первую банку пива появляется у юного американского труженика только в 21 год – через 3 года после возможности купить ствол.
В Миннесоте и Небраске сотни подростков от 13 до 17 лет работают на скотобойнях и мясокомбинатах. Другой популярной областью трудоустройства несовершеннолетних является фастфуд.
Всё это происходит не только в Республиканских, но и в Демократических штатах. Компании предпочитают заплатить штраф, чем отказаться от рабочей силы малолеток, которым можно платить меньше минималки. Прибыль покрывает расходы на штрафы.
В Вермонте, сенатором которого является главный американский социалист Берни Сандерс, дети управляют доильными аппаратами. В прогрессивном Лос Анджелесе они пекут булочки в Walmart, и помогают производить рубашки и носки. Компании Ford и General Motors пользуются трудом юных иммигрантов, которые работают по 12-часов в сутки, и больше не имеют времени на школу. Без очумелых детских ручек в Алабаме нет ни машин Hyundai, ни Kia.
Отдельного внимания заслуживают аргументы в пользу детского труда: таковой, говорят нам кровопийцы, помогает бедным семьям улучшить своё материальное положение, отвлечь детей от экранов, ограничить вмешательство государства в частную жизнь гражданина, и тем самым вернуть родителям контроль над своими отпрысками.
Впрочем, законодатели уже работают над тем, чтобы узаконить возможность найма детей без родительского согласия, дав ребёнку право самостоятельно распоряжаться своей судьбой, и совершать «свободный выбор» вкалывать по 12 часов в сутки на скотобойне.
Всё это происходит сегодня. И не где-нибудь, а в столице т.н. Первого мира. Что происходит на его периферии? Около 152 миллионов детей трудятся на шахтах, заводах, полях, и прочих предприятиях свободного рынка по всему миру. В плену у тех, кто не случайно борется со всем, что связано с «красной угрозой»: её организациями, символами, памятью.
А потом мы удивляемся: почему мир, за исключением кучки обществ, чья сытость стоит на костях угнетённых народов, не спешит на сабантуй к гегемону, и готов якшаться с любыми чудищами, лишь бы не с белозубым «светочем демократии».
Не спешит, потому что имеет многовековой опыт переживания всех прелестей «империализма с человеческим лицом»; и живёт в бесконечности войн на разграбленных руинах, чьи голоса не получают мировых трибун, и ненавидят вампира миллиардами голодных сердец.
@dadakinder
1
При подготовке текста о 13-летних работниках скотобоен в США, я решил не загружать вас названием компаний, которые несут ответственность за эксплуатацию детского труда. А зря. Потому что и Tyson Foods, и Packers Sanitation Services принадлежат BlackRock – крупнейшей в мире компании по управлению активами. Она известна тем, что финансирует вырубку лесов и ущемление прав коренных народов. Почему это важно?
Потому что BlackRock – это компания, которая будет направлять восстановление послевоенной украинской экономики. Её директор уже пообещал превратить Украину в «маяк капитализма». Это предполагает дальнейшую приватизацию национальных богатств, распродажу украинской земли иностранным панам и дерегуляцию с целью ограничения контроля государства Украина (официального представительства народа) над рыночным произволом, а также упрощения процесса увольнения украинских рабочих.
2
Ещё одним игроком «реконструкции» станет банк J.P. Morgan, против которого был подан иск по обвинению в поддержке Джеффри Эпштейна и его сообщников по секс-трафикингу.
Сегодня порядка 500 иностранных компаний кружат над Украиной, желая «реализовать её экономический потенциал».
Большинство сельскохозяйственных предприятий в Украине принадлежат олигархам. 71% рынка контролируют всего 10 корпораций – в частности, американские агрогиганты Archer Daniels Midland, Bunge, Cargill, французская Louis Dreyfus, и… COFCO, которую контролирует Компартия Китая.
Об этом наши «декоммунизаторы» помалкивают, понимая, что это вам не советский труп палочкой штрикать. Тем временем, малому фермеру кранты. Как и незалежности, летящей на крыльях коррупции в безлюдное будущее. Кто виноват? Тот, кто про это говорит, а не тот, кто это делает. Зато тризуб на железяке украинский. Осталось звёздочки отковырять, и все буде Україна…
3
Да, масштабы украинского национализма преувеличены кремлёвской пропагандой. В своём популярном изводе он носит социокультурный характер. И является скорее идентичностью, манифестацией, ритуалом, нежели глубинной идеологией.
Об этом говорит практика наших «публичных патриотов», не стесняющихся сидеть в вышиванке на деньги иностранных правительств. А ещё лучше в Берлине. И из Берлина требовать, чтобы рабочий человек «боролся за свободу». Вместо хороших-умных нас.
Называть националистами людей, которые озабочены переименованием улиц и гопстопом юных фанатов Цоя на фоне того, как их страну рвут на куски внутренние конокрады и внешние интервенты под дудку МВФ и крики «Гойда!» – нет, таких людей назвать националистами язык не поворачивается.
Скажу более – я не верю в искренность их валентинок родине. Мне кажется, что это либо поза, либо форма, которая возникает если не по расчёту, то из страха перед лицом смерти – этакое риторическое выражение механики выживания. Война требует стаи, и стая возникает в ответ на войну, но убери войну, и всем нам снова не до COFCO – хата з краю.
4
Всё это убеждает меня, во-первых, в необходимости фильтровать напускной «патриотизм» тех, чьи действия не служат интересам патрии; во-вторых, в том, что коррупционеров нужно судить трибуналом; в-третьих, что политическая демократия невозможна без экономической демократии, а защита национальных интересов без классовой борьбы.
Построение социального государства неразрывно связано с территорией, локальностью, людьми, и, значит, с идеей политической нации, которая является гражданской общностью в конкретных материальных обстоятельствах. И борется не с абстрактным империализмом, а с конкретными акторами, на конкретной земле, силами конкретных людей, классов и народов.
Без национала нет интернационала. После всех попыток обойти «национальный вопрос», или подменить его «коcмополитизмом», за которым часто скрывается колониализм, пора осознать необходимость смычки социального и национального, их неизбежной синергии в борьбе за свободу, независимость, и демократию.
@dadakinder
При подготовке текста о 13-летних работниках скотобоен в США, я решил не загружать вас названием компаний, которые несут ответственность за эксплуатацию детского труда. А зря. Потому что и Tyson Foods, и Packers Sanitation Services принадлежат BlackRock – крупнейшей в мире компании по управлению активами. Она известна тем, что финансирует вырубку лесов и ущемление прав коренных народов. Почему это важно?
Потому что BlackRock – это компания, которая будет направлять восстановление послевоенной украинской экономики. Её директор уже пообещал превратить Украину в «маяк капитализма». Это предполагает дальнейшую приватизацию национальных богатств, распродажу украинской земли иностранным панам и дерегуляцию с целью ограничения контроля государства Украина (официального представительства народа) над рыночным произволом, а также упрощения процесса увольнения украинских рабочих.
2
Ещё одним игроком «реконструкции» станет банк J.P. Morgan, против которого был подан иск по обвинению в поддержке Джеффри Эпштейна и его сообщников по секс-трафикингу.
Сегодня порядка 500 иностранных компаний кружат над Украиной, желая «реализовать её экономический потенциал».
Большинство сельскохозяйственных предприятий в Украине принадлежат олигархам. 71% рынка контролируют всего 10 корпораций – в частности, американские агрогиганты Archer Daniels Midland, Bunge, Cargill, французская Louis Dreyfus, и… COFCO, которую контролирует Компартия Китая.
Об этом наши «декоммунизаторы» помалкивают, понимая, что это вам не советский труп палочкой штрикать. Тем временем, малому фермеру кранты. Как и незалежности, летящей на крыльях коррупции в безлюдное будущее. Кто виноват? Тот, кто про это говорит, а не тот, кто это делает. Зато тризуб на железяке украинский. Осталось звёздочки отковырять, и все буде Україна…
3
Да, масштабы украинского национализма преувеличены кремлёвской пропагандой. В своём популярном изводе он носит социокультурный характер. И является скорее идентичностью, манифестацией, ритуалом, нежели глубинной идеологией.
Об этом говорит практика наших «публичных патриотов», не стесняющихся сидеть в вышиванке на деньги иностранных правительств. А ещё лучше в Берлине. И из Берлина требовать, чтобы рабочий человек «боролся за свободу». Вместо хороших-умных нас.
Называть националистами людей, которые озабочены переименованием улиц и гопстопом юных фанатов Цоя на фоне того, как их страну рвут на куски внутренние конокрады и внешние интервенты под дудку МВФ и крики «Гойда!» – нет, таких людей назвать националистами язык не поворачивается.
Скажу более – я не верю в искренность их валентинок родине. Мне кажется, что это либо поза, либо форма, которая возникает если не по расчёту, то из страха перед лицом смерти – этакое риторическое выражение механики выживания. Война требует стаи, и стая возникает в ответ на войну, но убери войну, и всем нам снова не до COFCO – хата з краю.
4
Всё это убеждает меня, во-первых, в необходимости фильтровать напускной «патриотизм» тех, чьи действия не служат интересам патрии; во-вторых, в том, что коррупционеров нужно судить трибуналом; в-третьих, что политическая демократия невозможна без экономической демократии, а защита национальных интересов без классовой борьбы.
Построение социального государства неразрывно связано с территорией, локальностью, людьми, и, значит, с идеей политической нации, которая является гражданской общностью в конкретных материальных обстоятельствах. И борется не с абстрактным империализмом, а с конкретными акторами, на конкретной земле, силами конкретных людей, классов и народов.
Без национала нет интернационала. После всех попыток обойти «национальный вопрос», или подменить его «коcмополитизмом», за которым часто скрывается колониализм, пора осознать необходимость смычки социального и национального, их неизбежной синергии в борьбе за свободу, независимость, и демократию.
@dadakinder
Несколько штрихов к портрету государства Нигер, где произошёл военный переворот, рискующий перерасти в большую войну на африканском континенте:
– До прихода европейцев на территории Нигера существовали древние цивилизации Сонгай, Хауса, Канем-Борну, Агадес, Досо и Туареги. Все они процветали за счёт торговли. Их города были ведущими культурными, образовательными и экономическими центрами.
– В конце 19-го века европейцы разделяют сферы влияния в Африке, и Франция начинает завоевание «территорий Нигера». Подавив сопротивление, колонизаторы ликвидируют африканские государства, и включают их народы в свою колониальную систему. На места непокорных лидеров ставят колониальных администраторов, чей «африканский голос» говорит то, что диктует Париж. Местное население лишают земли и облагают налогами, для оплаты которых простые африканцы вынуждены работать на стройках инфраструктурных проектов, обслуживающих имперскую логистику экстракции ресурсов.
– В 1960-м году, после 70 лет колониального гнёта, Нигер объявляет о своей независимости. Будучи сырьевым придатком Франции, он выпадает из её системы, но, при этом, уже не имеет своей (её раздавили колонизаторы), погружаясь в эру нестабильности и военных переворотов.
– Создавая свои колониальные государства, европейцы кроили границы произвольно, без оглядки на местное население, его особенности, культуры, и отношения. Из-за этого под одной крышей часто оказывались очень разные народы. В колониальные времена их конфликты подавлялись с помощью общего для всех имперского насилия. Однако с обретением независимости швы расходились, и противоречия между травмированными группами обострялись, питая новые конфликты. Так, например, одним из факторов нынешнего кризиса является то, что президент Базум принадлежит к арабскому меньшинству ливийского происхождения, а свергнувшие его военные – к этническому большинству: хаусанцам.
– Нигер остаётся полем битвы имперских интересов. Страна входит в десятку мировых производителей урана, и является одним из трёх главных урановых поставщиков Франции, обеспечивая 20% её потребностей в этом металле (70% французского электричества зависит от атомной энергии). Разработкой нефтяной промышленности Нигера занимается Китай. Ему принадлежит 2/3 агадемского месторождения. Под предлогом борьбы с Аль-Каидой, ИГИЛ и Боко Харам, на территории Нигера расположены военные базы США и Франции. Ссылаясь на роль СССР в процессах деколонизации, своё влияние в Нигере пытается восстановить Россия.
– Страна, богатая ураном, золотом, нефтью, углём и другими полезными ископаемыми, вынуждена импортировать еду, машины, оборудование, и даже нефть, которая у неё есть, но которую она не может перерабатывать. Средняя зарплата в Нигере – $50. 40% населения живёт в кромешной нищете. 20% недоедают. В отсутствие средств и доступного образования, в обществе превалируют наиболее консервативные социокультурные факторы. 76% девочек выдают замуж до 18 лет. Средний уровень фертильности – 7.2 ребёнка на женщину. Одной из причин такой фертильности является необходимость производить как можно больше рабочих рук, чтобы банально прокормить семью.
Вот что значит наследие колониализма. Вот что значит неоколониализм.
@dadakinder
– До прихода европейцев на территории Нигера существовали древние цивилизации Сонгай, Хауса, Канем-Борну, Агадес, Досо и Туареги. Все они процветали за счёт торговли. Их города были ведущими культурными, образовательными и экономическими центрами.
– В конце 19-го века европейцы разделяют сферы влияния в Африке, и Франция начинает завоевание «территорий Нигера». Подавив сопротивление, колонизаторы ликвидируют африканские государства, и включают их народы в свою колониальную систему. На места непокорных лидеров ставят колониальных администраторов, чей «африканский голос» говорит то, что диктует Париж. Местное население лишают земли и облагают налогами, для оплаты которых простые африканцы вынуждены работать на стройках инфраструктурных проектов, обслуживающих имперскую логистику экстракции ресурсов.
– В 1960-м году, после 70 лет колониального гнёта, Нигер объявляет о своей независимости. Будучи сырьевым придатком Франции, он выпадает из её системы, но, при этом, уже не имеет своей (её раздавили колонизаторы), погружаясь в эру нестабильности и военных переворотов.
– Создавая свои колониальные государства, европейцы кроили границы произвольно, без оглядки на местное население, его особенности, культуры, и отношения. Из-за этого под одной крышей часто оказывались очень разные народы. В колониальные времена их конфликты подавлялись с помощью общего для всех имперского насилия. Однако с обретением независимости швы расходились, и противоречия между травмированными группами обострялись, питая новые конфликты. Так, например, одним из факторов нынешнего кризиса является то, что президент Базум принадлежит к арабскому меньшинству ливийского происхождения, а свергнувшие его военные – к этническому большинству: хаусанцам.
– Нигер остаётся полем битвы имперских интересов. Страна входит в десятку мировых производителей урана, и является одним из трёх главных урановых поставщиков Франции, обеспечивая 20% её потребностей в этом металле (70% французского электричества зависит от атомной энергии). Разработкой нефтяной промышленности Нигера занимается Китай. Ему принадлежит 2/3 агадемского месторождения. Под предлогом борьбы с Аль-Каидой, ИГИЛ и Боко Харам, на территории Нигера расположены военные базы США и Франции. Ссылаясь на роль СССР в процессах деколонизации, своё влияние в Нигере пытается восстановить Россия.
– Страна, богатая ураном, золотом, нефтью, углём и другими полезными ископаемыми, вынуждена импортировать еду, машины, оборудование, и даже нефть, которая у неё есть, но которую она не может перерабатывать. Средняя зарплата в Нигере – $50. 40% населения живёт в кромешной нищете. 20% недоедают. В отсутствие средств и доступного образования, в обществе превалируют наиболее консервативные социокультурные факторы. 76% девочек выдают замуж до 18 лет. Средний уровень фертильности – 7.2 ребёнка на женщину. Одной из причин такой фертильности является необходимость производить как можно больше рабочих рук, чтобы банально прокормить семью.
Вот что значит наследие колониализма. Вот что значит неоколониализм.
@dadakinder
Ряд читателей возмутился тому, что я назвал древние африканские цивилизации «процветающими». Это возмущение коренится в невежестве, заряженном евроцентризмом, продавшим нам расистский миф о том, что европейские колонизаторы были светочами цивилизации, а те, кого они завоевали – дикарями с костью в носу.
Хотелось бы напомнить господам-хорошим, что до 15-го века Европа была периферией афро-азиатских торговых путей и центров цивилизации, которые находились в Китае, Индии и на Ближнем Востоке.
Китайцы создали бумагу, книгопечатание, порох, компас, шёлк и фарфор, а также крупнейшую в мире искусственную реку и Шёлковый путь. И это не говоря про культурный вклад конфуцианства, таоизма и китайского буддизма в мировую сокровищницу человеческой мысли.
Благодаря Индии, у нас есть десятичная система, понятие нуля, передовая металлургия и хирургические технологии, выращивание хлопка, производство текстиля, пряностей и сахарного тростника. Цивилизация долины Инда также отличалась развитым городским планированием и санитарией. На территории Индии действовали древние университеты Наланда и Таксила. Один из древнейших торговых путей человечества, – Дорога специй, — связывал Индию, Острова пряностей и Восточную Африку со странами Средиземноморья. Индия дала нам развитие основных мировых религий (индуизм, буддизм), и такие тексты как Веды, Упанишады, Махабхарата, Рамаяна и Араньяка.
Ближний Восток (от Месопотамии и империи персов до разного рода халифатов) подарили человечеству алфавит и алгебру, понятие колесницы, ирригационные системы "кянат”, развитие клинописи, целый ряд прорывов в астрономии, медицине и архитектуре. Здесь также находился перекрёсток Шёлкового пути и Пути благовоний, что делало данный регион связующим звеном между Востоком и Западом. Здесь было написано один из древнейших литературных произведений («Эпос о Гильгамеше») и ключевые тексты зороастризма, христианства и ислама, философские и научные труды, созданные в период исламского Золотого века.
Благодаря Африке, мы получили иероглифическое письмо, папирус, календарь, развитие архитектуры, математики, культуры и медицины. Египет контролировал торговлю по Нилу и связывал Африку со Средиземноморьем. Карфаген был торговым хабом, и контролировал торговые пути Западного Средиземноморья. Известное своими архитектурными достижениями Королевство Аксум связывало Римскую Империю с Индией. Империя Мали известна своей продвинутой военно-административной организацией и такими культурно-образовательными центрами как Тимбукту. Королевство Зимбабве держало торговые пути в Индийском океане. Ганийская империя купалась в золоте за счёт транссахарских торговых путей, и сделала огромный вклад в развитие городского планирования, администрирования и архитектуры. А были ещё нубийские королевства и города-государства Суахили…
Все эти древние цивилизации были процветающими. Богатыми и развитыми по меркам своего времени. История европейского успеха и той Европы, которую мы знаем, начинается только с 15-го века, развития дальнего плавания, открытия Америк, и колонизации. Величие Европы неразрывно связано с насилием, которому подверглись коренные народы, их тысячелетние культуры, традиции и уклады. Это просто факт. Который не отнимает у Европы её достижений, но сообщает их контекст и исторический фундамент.
Главное, что нужно вынести из этого текста – колонизированные народы не были дикарями. Речь о развитых тысячелетних цивилизациях со своими уникальными культурами, традициями, укладами и достижениями, которыми мы пользуемся по сей день, и без которых нет Эпохи Просвещения, нет гуманизма, нет прав человека. Нет индустриализации. Нет капитализма. Нет айфона.
Напоследок приглашаю вас послушать моих любимых музыкантов из Мали – Tinariwen – представителей народа кочевых туарегов, легендарных сталкеров Сахары, чьи племена оказали самое жёсткое сопротивление колонизаторам.
@dadakinder
Хотелось бы напомнить господам-хорошим, что до 15-го века Европа была периферией афро-азиатских торговых путей и центров цивилизации, которые находились в Китае, Индии и на Ближнем Востоке.
Китайцы создали бумагу, книгопечатание, порох, компас, шёлк и фарфор, а также крупнейшую в мире искусственную реку и Шёлковый путь. И это не говоря про культурный вклад конфуцианства, таоизма и китайского буддизма в мировую сокровищницу человеческой мысли.
Благодаря Индии, у нас есть десятичная система, понятие нуля, передовая металлургия и хирургические технологии, выращивание хлопка, производство текстиля, пряностей и сахарного тростника. Цивилизация долины Инда также отличалась развитым городским планированием и санитарией. На территории Индии действовали древние университеты Наланда и Таксила. Один из древнейших торговых путей человечества, – Дорога специй, — связывал Индию, Острова пряностей и Восточную Африку со странами Средиземноморья. Индия дала нам развитие основных мировых религий (индуизм, буддизм), и такие тексты как Веды, Упанишады, Махабхарата, Рамаяна и Араньяка.
Ближний Восток (от Месопотамии и империи персов до разного рода халифатов) подарили человечеству алфавит и алгебру, понятие колесницы, ирригационные системы "кянат”, развитие клинописи, целый ряд прорывов в астрономии, медицине и архитектуре. Здесь также находился перекрёсток Шёлкового пути и Пути благовоний, что делало данный регион связующим звеном между Востоком и Западом. Здесь было написано один из древнейших литературных произведений («Эпос о Гильгамеше») и ключевые тексты зороастризма, христианства и ислама, философские и научные труды, созданные в период исламского Золотого века.
Благодаря Африке, мы получили иероглифическое письмо, папирус, календарь, развитие архитектуры, математики, культуры и медицины. Египет контролировал торговлю по Нилу и связывал Африку со Средиземноморьем. Карфаген был торговым хабом, и контролировал торговые пути Западного Средиземноморья. Известное своими архитектурными достижениями Королевство Аксум связывало Римскую Империю с Индией. Империя Мали известна своей продвинутой военно-административной организацией и такими культурно-образовательными центрами как Тимбукту. Королевство Зимбабве держало торговые пути в Индийском океане. Ганийская империя купалась в золоте за счёт транссахарских торговых путей, и сделала огромный вклад в развитие городского планирования, администрирования и архитектуры. А были ещё нубийские королевства и города-государства Суахили…
Все эти древние цивилизации были процветающими. Богатыми и развитыми по меркам своего времени. История европейского успеха и той Европы, которую мы знаем, начинается только с 15-го века, развития дальнего плавания, открытия Америк, и колонизации. Величие Европы неразрывно связано с насилием, которому подверглись коренные народы, их тысячелетние культуры, традиции и уклады. Это просто факт. Который не отнимает у Европы её достижений, но сообщает их контекст и исторический фундамент.
Главное, что нужно вынести из этого текста – колонизированные народы не были дикарями. Речь о развитых тысячелетних цивилизациях со своими уникальными культурами, традициями, укладами и достижениями, которыми мы пользуемся по сей день, и без которых нет Эпохи Просвещения, нет гуманизма, нет прав человека. Нет индустриализации. Нет капитализма. Нет айфона.
Напоследок приглашаю вас послушать моих любимых музыкантов из Мали – Tinariwen – представителей народа кочевых туарегов, легендарных сталкеров Сахары, чьи племена оказали самое жёсткое сопротивление колонизаторам.
@dadakinder
YouTube
Tinariwen - "Tenere Maloulat" (feat. Warren Ellis)
Listen to the full album: https://bit.ly/2m113Vj
"Tenere Maloulat" (feat. Warren Ellis) by Tinariwen from the album 'Amadjar,' available now on ANTI- / [PIAS]
Order at https://tinariwen.ffm.to/amadjar
Lyrics
In an unbroken solitude, thoughts appear from…
"Tenere Maloulat" (feat. Warren Ellis) by Tinariwen from the album 'Amadjar,' available now on ANTI- / [PIAS]
Order at https://tinariwen.ffm.to/amadjar
Lyrics
In an unbroken solitude, thoughts appear from…
Узнал слово, которого нет в русском языке, но чувство, которое оно обозначает, известно каждому – hiraeth.
Хирис – это тоска по месту, времени или состоянию, которого больше нет, а, может, и не было. Невосполнимая тоска; тоска, которую нельзя исправить, можно только принять.
Акцент на невосполнимости, на окончательной и бесповоротной утрате чего-то, его осязаемой недостижимости, отличает хирис от более общего понятия ностальгии, распространяющейся и на вполне досягаемые вещи.
Ностальгируя по лесам штата Вашингтон, я могу в них вернуться, но я не могу вернуться в несуществующий мир: к столу, за которым собралась вся моя семья, поскольку некоторых из нас уже нет в живых. Можно отправиться к дому, где в почву твоего черепа были посажены семена поцелуев, но дом перекрашен, и садовника нет. Улица детства есть как сумма бровок и асфальта, но расположена она уже в другой стране – и детства нет, и времени, и ты – другой. Поэтому и улица другая.
В общем, в отличие от ностальгии, хирис тоскует не просто о том, что было (прошлое), а о том, чего не стало (утраченное).
Остывая в потоке времени, скорбь по местам и событиям становится хирис: мягкой тоской – меланхолией фиалки, распускающейся, вопреки наступу ночи, и совершающей контранступ лепестка и аромата. От всего этого шмель падает в траву.
Хирис является частой спутницей путешественников, иммигрантов, беженцев – людей из лодок и поездов; теней, живущих на чемоданах, в пути – вдали от дома, в поисках дома, нервно прикладывающих себя к городам и людям в надежде, что в этот раз кусочек пазлика нырнёт в родное место на картине.
Нет, хирис – это не озирание. Это осознание, что прошлое прошло, и всякий раз, когда ты озираешься, оно становится ещё более расплывчатым, призрачным, и вот уже кажется, что приснившимся. Прощаясь с прошлым, ты освобождаешь место для будущего, чья хирис будет ссылаться на твоё настоящее. Поэтому имеет смысл наполнять сегодняшний день событиями, достойными грядущей тоски.
Другим сообщением хирис является то, что дом – это не место на карте, а чувство; состояние, которое переживаешь ты – и, значит, дом внутри тебя. Дело за смычкой себя с чем-то прочим, и внешним, и кем-то другим – за нашим совпадением домами.
Дом не собрать в пучок. Не свести к помещению. Дом – это цель, к которой мы стремимся: место гармонии и покоя, которые, как сахарные кубики в подзорной трубе хирис, невозможно лизнуть, но можно желать, и в этом желании идти вперёд по пути поисков и трансформаций.
Я думаю, что дом – это любовь, семья и свобода – действительные предметы тоски в вампирском мире. Когда тебя охватывает страсть, и ты целуешь девушку, парня, или любое прочее целовальное существо, из трещинки в порядке угнетения светит солнце свободы. Оно же светит, когда мы поддерживаем друг друга, вопреки наитиям рыночной обезьяны. Ещё когда горит ментовское авто, дома панов, сами паны, и панские порядки…
Чем больше прекрасных событий, тем больше тоски. Главное нею не травиться, не вязнуть в озираниях, а превращать зуды в действия. Восполнять образующиеся дефициты новыми событиями. Производить воспоминания. Помнить, что главное – любовь, а цель – свобода.
@dadakinder
Хирис – это тоска по месту, времени или состоянию, которого больше нет, а, может, и не было. Невосполнимая тоска; тоска, которую нельзя исправить, можно только принять.
Акцент на невосполнимости, на окончательной и бесповоротной утрате чего-то, его осязаемой недостижимости, отличает хирис от более общего понятия ностальгии, распространяющейся и на вполне досягаемые вещи.
Ностальгируя по лесам штата Вашингтон, я могу в них вернуться, но я не могу вернуться в несуществующий мир: к столу, за которым собралась вся моя семья, поскольку некоторых из нас уже нет в живых. Можно отправиться к дому, где в почву твоего черепа были посажены семена поцелуев, но дом перекрашен, и садовника нет. Улица детства есть как сумма бровок и асфальта, но расположена она уже в другой стране – и детства нет, и времени, и ты – другой. Поэтому и улица другая.
В общем, в отличие от ностальгии, хирис тоскует не просто о том, что было (прошлое), а о том, чего не стало (утраченное).
Остывая в потоке времени, скорбь по местам и событиям становится хирис: мягкой тоской – меланхолией фиалки, распускающейся, вопреки наступу ночи, и совершающей контранступ лепестка и аромата. От всего этого шмель падает в траву.
Хирис является частой спутницей путешественников, иммигрантов, беженцев – людей из лодок и поездов; теней, живущих на чемоданах, в пути – вдали от дома, в поисках дома, нервно прикладывающих себя к городам и людям в надежде, что в этот раз кусочек пазлика нырнёт в родное место на картине.
Нет, хирис – это не озирание. Это осознание, что прошлое прошло, и всякий раз, когда ты озираешься, оно становится ещё более расплывчатым, призрачным, и вот уже кажется, что приснившимся. Прощаясь с прошлым, ты освобождаешь место для будущего, чья хирис будет ссылаться на твоё настоящее. Поэтому имеет смысл наполнять сегодняшний день событиями, достойными грядущей тоски.
Другим сообщением хирис является то, что дом – это не место на карте, а чувство; состояние, которое переживаешь ты – и, значит, дом внутри тебя. Дело за смычкой себя с чем-то прочим, и внешним, и кем-то другим – за нашим совпадением домами.
Дом не собрать в пучок. Не свести к помещению. Дом – это цель, к которой мы стремимся: место гармонии и покоя, которые, как сахарные кубики в подзорной трубе хирис, невозможно лизнуть, но можно желать, и в этом желании идти вперёд по пути поисков и трансформаций.
Я думаю, что дом – это любовь, семья и свобода – действительные предметы тоски в вампирском мире. Когда тебя охватывает страсть, и ты целуешь девушку, парня, или любое прочее целовальное существо, из трещинки в порядке угнетения светит солнце свободы. Оно же светит, когда мы поддерживаем друг друга, вопреки наитиям рыночной обезьяны. Ещё когда горит ментовское авто, дома панов, сами паны, и панские порядки…
Чем больше прекрасных событий, тем больше тоски. Главное нею не травиться, не вязнуть в озираниях, а превращать зуды в действия. Восполнять образующиеся дефициты новыми событиями. Производить воспоминания. Помнить, что главное – любовь, а цель – свобода.
@dadakinder
Усатый очкарик на фото – Робби Башо (Басё) – один из богов американского экспериментального фолка; певец, пианист, и ученик Али Акбара Хана, применявший метод игры на индийском сароде к акустической гитаре.
Я вспоминаю о Башо всякий раз, когда речь заходит о роли жизненного опыта в искусстве. И том, почему никакой AI, на любом уровне технического совершенства формы, не сможет ни обойтись без человека, ни тем более превзойти его в деле выжимания сердца на холст.
Сколько ты не закачивай в машину все картины мира, в её данных всегда будет дыра на месте чувства, которое является причиной искусства, и диктует силу нажима, длину штриха, глубину вопля…
Что не способно радоваться и страдать, тому нечего петь, и нечем теребить наши бубоны. Остаётся либо произвольно переваривать материал, складывая из него холодные коллажи безукоризненной пустоты, либо – быть сачком, нуждающемся в человеке, который может ловить с его помощью искры жизни.
Башо осиротел в раннем детстве, попал в приют, и спустя много лет написал об этом песню «Плач сироты» (1978), в которой выразил боль разрыва с родителями и надежду на встречу с ними. В авторских примечаниях к ней значится: «Всем маленьким сиротам радуги; и пусть они найдут нежную руку Творца».
Словом не передать, что творится в «плаче» Башо с голосом и пианино, но вот вам мой вольный перевод его текста. Сама песня доступна по ссылке.
(Куплет 1)
Рождённый только для любви и больше ничего
По нищете отдали они прочь его
Дождётесь ли
Дождётесь ли меня?
(Куплет 2)
Мои волосы были черны, а глаза ясны
Не радовали взор родителей они
Дождётесь ли
Дождётесь ли меня?
(Припев)
Я буду ждать тебя там у реки, любовь моя
Я буду ждать тебя среди деревьев там
Дождёшься ли?
(Куплет 3)
Каштановым было моё лицо, а волосы длинны
Срезали волосы и заглушили мою песнь они
Дождётесь ли
Дождётесь ли меня?
(Куплет 4)
Всю свою жизнь я вынужден бродить
И никакое место мне не может домом быть
Дождётесь ли
Дождётесь ли меня?
(Припев)
Я буду ждать тебя там у реки, любовь моя
Я буду ждать тебя среди деревьев там
Дождёшься ли?
@dadakinder
Я вспоминаю о Башо всякий раз, когда речь заходит о роли жизненного опыта в искусстве. И том, почему никакой AI, на любом уровне технического совершенства формы, не сможет ни обойтись без человека, ни тем более превзойти его в деле выжимания сердца на холст.
Сколько ты не закачивай в машину все картины мира, в её данных всегда будет дыра на месте чувства, которое является причиной искусства, и диктует силу нажима, длину штриха, глубину вопля…
Что не способно радоваться и страдать, тому нечего петь, и нечем теребить наши бубоны. Остаётся либо произвольно переваривать материал, складывая из него холодные коллажи безукоризненной пустоты, либо – быть сачком, нуждающемся в человеке, который может ловить с его помощью искры жизни.
Башо осиротел в раннем детстве, попал в приют, и спустя много лет написал об этом песню «Плач сироты» (1978), в которой выразил боль разрыва с родителями и надежду на встречу с ними. В авторских примечаниях к ней значится: «Всем маленьким сиротам радуги; и пусть они найдут нежную руку Творца».
Словом не передать, что творится в «плаче» Башо с голосом и пианино, но вот вам мой вольный перевод его текста. Сама песня доступна по ссылке.
(Куплет 1)
Рождённый только для любви и больше ничего
По нищете отдали они прочь его
Дождётесь ли
Дождётесь ли меня?
(Куплет 2)
Мои волосы были черны, а глаза ясны
Не радовали взор родителей они
Дождётесь ли
Дождётесь ли меня?
(Припев)
Я буду ждать тебя там у реки, любовь моя
Я буду ждать тебя среди деревьев там
Дождёшься ли?
(Куплет 3)
Каштановым было моё лицо, а волосы длинны
Срезали волосы и заглушили мою песнь они
Дождётесь ли
Дождётесь ли меня?
(Куплет 4)
Всю свою жизнь я вынужден бродить
И никакое место мне не может домом быть
Дождётесь ли
Дождётесь ли меня?
(Припев)
Я буду ждать тебя там у реки, любовь моя
Я буду ждать тебя среди деревьев там
Дождёшься ли?
@dadakinder
Стараниями голливудского тамады, мир обсуждает отца атомной бомбы Роберта Оппенгеймера. Предлагаю вспомнить то, о чём не расскажет имперский экран – откуда у «отца» уран, позволивший стереть с лица земли сотни тысяч мирных жителей Хиросимы и Нагасаки?
2/3 урана для Манхэттенского проекта были взяты из рудника Шинколобве в Конго – уникального месторождения, обнаруженного в 1915-м году. За 30 лет до этого Король Леопольд II провозгласил Конго собственностью бельгийской короны. До 15 миллионов конголезцев стали жертвами принудительной добычи каучука, слоновой кости, золота и древесины.
Большинство известных вам фото с африканцами на цепях были сняты именно в Конго. За неповиновение колонизаторам здесь отрубали кисти рук, а детей отправляли в европейские зоопарки. За 20 лет подобного менеджмента население Конго сократилось на 1,5 млн.
Рубить руки перестали только в 1908-м году, когда на место короля пришли капиталисты, заменившие ножи на плётки с железными наконечниками.
Впрочем, речь об уране…
…до открытия деления атома (1938), уран считался побочным продуктом добычи радия. Однако на пороге WW2, Эйнштейн написал Рузвельту письмо, в котором объяснил, в чём прикол урана, и что за бомбы можно из него лепить. Все возбудились, и бросились в Конго («самый важный источник урана»).
Что такое колониальный рудник? Это концлагерь. Люди, жившие в нём, работали за копейки, выгребая голыми руками тысячи тонн радиоактивной руды. Свобода их передвижения была ограничена, а профсоюзы запрещены. Несмотря на это, рабочие боролись за свои права и периодически бойкотировали производство, в результате чего им либо повышали зарплату, либо расстреливали, после чего хозяйский громкоговоритель требовал вернуться к работе.
Владельцем шахты Шинколобве была бельгийская компания Union-Minière. Глядя на сгущающиеся коричневые тучи над Европой, её директор Эдгар Сенжье обеспокоился будущим своих активов, и договорился с Вашингтоном о вывозе урановой руды из Конго в США.
После WW2, технологии обогащения урана позволили США закрывать свои нужды за счёт других, менее фертильных шахт. Однако необходимость контролировать Конго сохранилась – в частности, чтобы предотвратить попадание Шинколобве в руки конкурентов по Холодной войне (СССР).
Именно поэтому, сразу после провозглашения независимости Конго (1960), США поддержали военный переворот диктатора Мобуту, в процессе которого был убит национальный герой и символ деколонизации Патрис Лумумба. В Конго был введён однопартийный режим, ставший гаванью всем правым движениям в регионе. Кончилась эта история глухой нищетой, чередой военных конфликтов, расстрелом студенческой демонстрации, и соучастием в руандийском геноциде…
В 1946-м году Сенжье стал первым иностранцем, получившим американскую медаль «За заслуги». Позже выяснилось, что во время войны он продавал конголезский уран не только американцам, но и нацистам.
Что до Шинколобве… в конце века там проживало порядка 15,000 рабочих с семьями. Когда шахту закрыли (2004), многие из них были вынуждены заняться подпольными раскопками её радиоактивных территорий в поисках ценных металлов. Наступившая эра «борьбы с мировым терроризмом» обрушилась на эту лавочку военными рейдами «во избежание попадания урана в руки террористов».
Радиоактивные вещества из шахты попадают в воду, отравляя растения, животных и людей. Американский городок Оак Ридж, где очищали руду из Конго, до сих пор даёт повышенную статистику раковой смертности, а могильник с её отходами в Сент-Луисе будет токсичным ещё тысячу лет.
Без конголезского каучука трудно представить историю автопрома, а без урана – атомной энергетики. Пришлые «светочи прогресса» (сегодня – во главе с Китаем) продолжают освоение этой страны, чьи богатства сделали её лакомой жертвой вампиров всех мастей.
Конго богата ресурсами, которые играют ключевую роль в современных технологиях (кобальтом, колтаном, медью, нефтью). Стоимость неосвоенных природных богатств: $24 трлн. Экспорт: $22 млрд. Несмотря на это, 60 (из 100) миллионов конголезцев живут на $2.15 в день.
@dadakinder
2/3 урана для Манхэттенского проекта были взяты из рудника Шинколобве в Конго – уникального месторождения, обнаруженного в 1915-м году. За 30 лет до этого Король Леопольд II провозгласил Конго собственностью бельгийской короны. До 15 миллионов конголезцев стали жертвами принудительной добычи каучука, слоновой кости, золота и древесины.
Большинство известных вам фото с африканцами на цепях были сняты именно в Конго. За неповиновение колонизаторам здесь отрубали кисти рук, а детей отправляли в европейские зоопарки. За 20 лет подобного менеджмента население Конго сократилось на 1,5 млн.
Рубить руки перестали только в 1908-м году, когда на место короля пришли капиталисты, заменившие ножи на плётки с железными наконечниками.
Впрочем, речь об уране…
…до открытия деления атома (1938), уран считался побочным продуктом добычи радия. Однако на пороге WW2, Эйнштейн написал Рузвельту письмо, в котором объяснил, в чём прикол урана, и что за бомбы можно из него лепить. Все возбудились, и бросились в Конго («самый важный источник урана»).
Что такое колониальный рудник? Это концлагерь. Люди, жившие в нём, работали за копейки, выгребая голыми руками тысячи тонн радиоактивной руды. Свобода их передвижения была ограничена, а профсоюзы запрещены. Несмотря на это, рабочие боролись за свои права и периодически бойкотировали производство, в результате чего им либо повышали зарплату, либо расстреливали, после чего хозяйский громкоговоритель требовал вернуться к работе.
Владельцем шахты Шинколобве была бельгийская компания Union-Minière. Глядя на сгущающиеся коричневые тучи над Европой, её директор Эдгар Сенжье обеспокоился будущим своих активов, и договорился с Вашингтоном о вывозе урановой руды из Конго в США.
После WW2, технологии обогащения урана позволили США закрывать свои нужды за счёт других, менее фертильных шахт. Однако необходимость контролировать Конго сохранилась – в частности, чтобы предотвратить попадание Шинколобве в руки конкурентов по Холодной войне (СССР).
Именно поэтому, сразу после провозглашения независимости Конго (1960), США поддержали военный переворот диктатора Мобуту, в процессе которого был убит национальный герой и символ деколонизации Патрис Лумумба. В Конго был введён однопартийный режим, ставший гаванью всем правым движениям в регионе. Кончилась эта история глухой нищетой, чередой военных конфликтов, расстрелом студенческой демонстрации, и соучастием в руандийском геноциде…
В 1946-м году Сенжье стал первым иностранцем, получившим американскую медаль «За заслуги». Позже выяснилось, что во время войны он продавал конголезский уран не только американцам, но и нацистам.
Что до Шинколобве… в конце века там проживало порядка 15,000 рабочих с семьями. Когда шахту закрыли (2004), многие из них были вынуждены заняться подпольными раскопками её радиоактивных территорий в поисках ценных металлов. Наступившая эра «борьбы с мировым терроризмом» обрушилась на эту лавочку военными рейдами «во избежание попадания урана в руки террористов».
Радиоактивные вещества из шахты попадают в воду, отравляя растения, животных и людей. Американский городок Оак Ридж, где очищали руду из Конго, до сих пор даёт повышенную статистику раковой смертности, а могильник с её отходами в Сент-Луисе будет токсичным ещё тысячу лет.
Без конголезского каучука трудно представить историю автопрома, а без урана – атомной энергетики. Пришлые «светочи прогресса» (сегодня – во главе с Китаем) продолжают освоение этой страны, чьи богатства сделали её лакомой жертвой вампиров всех мастей.
Конго богата ресурсами, которые играют ключевую роль в современных технологиях (кобальтом, колтаном, медью, нефтью). Стоимость неосвоенных природных богатств: $24 трлн. Экспорт: $22 млрд. Несмотря на это, 60 (из 100) миллионов конголезцев живут на $2.15 в день.
@dadakinder
Спорить о том, была ли смерть Пригожина смертью или выходом на пенсию – не интересно. Интересно, кто займёт его место в системе. Ведь оно пусто не бывает. Тем более, когда это место человека, решавшего самые грязные задачи путинского режима в Сирии, Африке, Украине; куратора ботоферм, фигуранта дела о вмешательстве в американские выборы, военного преступника и героя России.
Покамест режим побеждает. Ведь что произошло? Провальный «мятеж» Пригожина, который с высокой вероятностью мог быть обыкновенным договорняком, выполнил функцию стресс-теста для системы. И показал режиму её слабые места на всех уровнях – от провинциального постового до генерала Суровикина.
Что было дальше? Дальше режим послал обществу сигнал, отправив за решётку правого Гиркина, левого Кагарлицкого, и приговорив либерального Навального к 19 годам колонии. То, что все эти люди до сих пор живы говорит о том, что ещё не вечер.
Убийство Пригожина является в каком-то смысле запоздалым актом и, как всё у Путина, смазанным, открытым для конспирологии и разночтений. Они как бы там, но «их там нет». Война идёт, но это «не война». Зачем-то выдумываются дела, чтобы устранить соперников за ясно какие проступки. И вот уже мятеж, который не мятеж, подавлен, а его лидер – мёртв, и всё равно нет в этом прямоты. Есть скандалы, интриги, расследования. Но главное – подлая серость, невнятность, муть.
Раньше я воспринимал это как симптом если не слабости режима, то его незрелости, мол, не расправил ещё плечи коричневый атлант. Однако плечи и сам «атлант» – тоже серые. И всё это, похоже, просто такой гебешный стиль, в чьем малиновом пиджаке из постсоветских 90-х скрывается не Дугин, и даже не Сорокин, а Пелевин и Миша Круг.
@dadakinder
Покамест режим побеждает. Ведь что произошло? Провальный «мятеж» Пригожина, который с высокой вероятностью мог быть обыкновенным договорняком, выполнил функцию стресс-теста для системы. И показал режиму её слабые места на всех уровнях – от провинциального постового до генерала Суровикина.
Что было дальше? Дальше режим послал обществу сигнал, отправив за решётку правого Гиркина, левого Кагарлицкого, и приговорив либерального Навального к 19 годам колонии. То, что все эти люди до сих пор живы говорит о том, что ещё не вечер.
Убийство Пригожина является в каком-то смысле запоздалым актом и, как всё у Путина, смазанным, открытым для конспирологии и разночтений. Они как бы там, но «их там нет». Война идёт, но это «не война». Зачем-то выдумываются дела, чтобы устранить соперников за ясно какие проступки. И вот уже мятеж, который не мятеж, подавлен, а его лидер – мёртв, и всё равно нет в этом прямоты. Есть скандалы, интриги, расследования. Но главное – подлая серость, невнятность, муть.
Раньше я воспринимал это как симптом если не слабости режима, то его незрелости, мол, не расправил ещё плечи коричневый атлант. Однако плечи и сам «атлант» – тоже серые. И всё это, похоже, просто такой гебешный стиль, в чьем малиновом пиджаке из постсоветских 90-х скрывается не Дугин, и даже не Сорокин, а Пелевин и Миша Круг.
@dadakinder
Пока в колониях свободного рынка продолжается дерегуляция вампиризма, метрополия переживает профсоюзный ренессанс. За 8 месяцев 2023-го года в США прошло порядка 200 забастовок – в том числе, на крупнейших предприятиях империи (UPS, Amazon, Starbucks; и в Голливуде). В них приняло участие 320,000 рабочих – примерно в десять раз больше, чем два года назад. Бастуют медсёстры и доставщики, актёры и сценаристы, ресторанные и отельные работники. К ним обещают присоединиться 150,000 работников автопрома. Всё это вселяет надежду на историческое возвращение рабочего класса.
1
После Второй Мировой Войны и до начала 1980-х на забастовку выходили от одного до четырёх миллионов американцев ежегодно. Рыночный Термидор, устроенный шайкой рейгановских неоконов и клинтоновских неолибов, фактически, раздавил профсоюзное движение, и изменил трудовое законодательство в пользу большого бизнеса.
Если в 1945-м году 34.2% американских рабочих состояли в профсоюзах, то к 2010-му году эта цифра упала до 10%. Во времена крепких профсоюзов (1948-1973), рост продуктивности (96.7%) сопровождался соответствующим ростом зарплат (91.3%). После разгрома рабочих организаций (1973-2013), продуктивность выросла на 74.4%, а зарплаты – только на 9.2%.
Впрочем, вампир так и не смог преодолеть противоречий собственной экономической модели, которая продолжает множить своих гробовщиков.
2
Сообщая о новой волне забастовок в США, хозяйские медиа акцентируют внимание на их экономических последствиях и угрозах. Это делается для того, чтобы навязать обществу нарратив: страйк – это вредно для бизнеса и опасно для рабочего.
При этом, левая пресса иногда так увлекается описанием несправедливостей, что забывает рассказать о самом главном – победах рабочих в борьбе за свои права.
Рассказывая только об угнетении, мы питаем образ истории, в которой рабочий предстаёт беспомощной жертвой, а босс – непобедимым злом. Реальность классовой борьбы сложнее: рабочий является не только жертвой эксплуатации, но и творцом, чей труд создаёт богатство общества – в том числе, благосостояние босса. Иными словами, рабочий зависит от босса, но и босс зависит от рабочего. Вокруг этой взаимозависимости и происходит классовая борьба, в процессе которой стороны переживают свои победы и поражения.
3
Новой исторической победой рабочего класса стало решение Национального бюро по трудовым отношениям (NLRB):
Если большинство работников компании объединяются в профсоюз, работодатель должен либо его признать, либо подать запрос на голосование о его признании в NLRB.
Любая попытка подавить профсоюз (например, уволив его организаторов, как это делалось все последние 40 лет) признаёт его на автомате, и обязывает босса вести с ним переговоры.
Более того – NLRB заблокировало возможность затягивать проведение выборов – ещё одно классическое средство борьбы с профсоюзами.
Иными словами, в столице капитализма, после более полувека безнаказанного произвола кровопийц, рабочий класс только что вернул себе возможность для полноценной профсоюзной деятельности.
Рабочие больше не должны спрашивать у босса разрешения на создание профсоюза. Отныне они могут ставить его перед фактом.
Такого прорыва не было со времён Акта о трудовых отношениях (1935). Что только ещё раз доказывает: сила рабочего класса зависит от его организации и коллективной борьбы за свои права.
@dadakinder
1
После Второй Мировой Войны и до начала 1980-х на забастовку выходили от одного до четырёх миллионов американцев ежегодно. Рыночный Термидор, устроенный шайкой рейгановских неоконов и клинтоновских неолибов, фактически, раздавил профсоюзное движение, и изменил трудовое законодательство в пользу большого бизнеса.
Если в 1945-м году 34.2% американских рабочих состояли в профсоюзах, то к 2010-му году эта цифра упала до 10%. Во времена крепких профсоюзов (1948-1973), рост продуктивности (96.7%) сопровождался соответствующим ростом зарплат (91.3%). После разгрома рабочих организаций (1973-2013), продуктивность выросла на 74.4%, а зарплаты – только на 9.2%.
Впрочем, вампир так и не смог преодолеть противоречий собственной экономической модели, которая продолжает множить своих гробовщиков.
2
Сообщая о новой волне забастовок в США, хозяйские медиа акцентируют внимание на их экономических последствиях и угрозах. Это делается для того, чтобы навязать обществу нарратив: страйк – это вредно для бизнеса и опасно для рабочего.
При этом, левая пресса иногда так увлекается описанием несправедливостей, что забывает рассказать о самом главном – победах рабочих в борьбе за свои права.
Рассказывая только об угнетении, мы питаем образ истории, в которой рабочий предстаёт беспомощной жертвой, а босс – непобедимым злом. Реальность классовой борьбы сложнее: рабочий является не только жертвой эксплуатации, но и творцом, чей труд создаёт богатство общества – в том числе, благосостояние босса. Иными словами, рабочий зависит от босса, но и босс зависит от рабочего. Вокруг этой взаимозависимости и происходит классовая борьба, в процессе которой стороны переживают свои победы и поражения.
3
Новой исторической победой рабочего класса стало решение Национального бюро по трудовым отношениям (NLRB):
Если большинство работников компании объединяются в профсоюз, работодатель должен либо его признать, либо подать запрос на голосование о его признании в NLRB.
Любая попытка подавить профсоюз (например, уволив его организаторов, как это делалось все последние 40 лет) признаёт его на автомате, и обязывает босса вести с ним переговоры.
Более того – NLRB заблокировало возможность затягивать проведение выборов – ещё одно классическое средство борьбы с профсоюзами.
Иными словами, в столице капитализма, после более полувека безнаказанного произвола кровопийц, рабочий класс только что вернул себе возможность для полноценной профсоюзной деятельности.
Рабочие больше не должны спрашивать у босса разрешения на создание профсоюза. Отныне они могут ставить его перед фактом.
Такого прорыва не было со времён Акта о трудовых отношениях (1935). Что только ещё раз доказывает: сила рабочего класса зависит от его организации и коллективной борьбы за свои права.
@dadakinder
Инклюзивность военного времени: в соответствии с новым приказом Министерства обороны Украины, героями могут становиться неврастеники, эпилептики, и склеротики; люди, страдающие паническими атаками, диссоциативным расстройством, реактивной депрессией, фобиями, приступами, спазмами, внезапной потерей сознания, дегенерацией моторики; болезнями Паркинсона и Альцгеймера, ВИЧ-инфекцией и диабетом, хроническими заболеваниями крови (например, при гемофилии она плохо сворачивается, затрудняя остановку любого кровотечения), болезнями эндокринной системы (влияют на психику и выносливость, способность к концентрации внимания, терморегуляцию и другие функции).
Хорошо, что у нас достаточно опытных грантососов, годами строчивших неоколониальные минеты, и ныне способных разжевать нам своими разработанными ртами целесообразность такой «дайвёрсити», «бадипозитивности» и «нейроразнообразия». А то ведь можно и не догадаться, что психопатам с ВИЧ-инфекцией нужно срочно дать гранату, понадеявшись, что приступ склероза и эпилепсии начнётся у них после того, как они её метнут, а не на моменте извлечения чеки.
Впрочем, и грантососы скоро будут не нужны, потому что объяснять что-либо в подобных терминах станет незачем. Государство, додумавшееся до такого варварства как отправка на войну людей с расстройствами психики, хочет запретить своим невыездным и фертильным мужчинам получать второе образование. Что с режимной точки зрения, конечно, правильно. Чем менее образованным будет население, тем проще будет ему объяснять, почему молодые люди должны патриотично подыхать за такую Родину, которая готова посылать на убой кого угодно, кроме олигархов и коррупционеров.
@dadakinder
Хорошо, что у нас достаточно опытных грантососов, годами строчивших неоколониальные минеты, и ныне способных разжевать нам своими разработанными ртами целесообразность такой «дайвёрсити», «бадипозитивности» и «нейроразнообразия». А то ведь можно и не догадаться, что психопатам с ВИЧ-инфекцией нужно срочно дать гранату, понадеявшись, что приступ склероза и эпилепсии начнётся у них после того, как они её метнут, а не на моменте извлечения чеки.
Впрочем, и грантососы скоро будут не нужны, потому что объяснять что-либо в подобных терминах станет незачем. Государство, додумавшееся до такого варварства как отправка на войну людей с расстройствами психики, хочет запретить своим невыездным и фертильным мужчинам получать второе образование. Что с режимной точки зрения, конечно, правильно. Чем менее образованным будет население, тем проще будет ему объяснять, почему молодые люди должны патриотично подыхать за такую Родину, которая готова посылать на убой кого угодно, кроме олигархов и коррупционеров.
@dadakinder
Когда одна работа переходит в другую, а смена растягивается до 10-и, 12-и, 15-и часов, моё сознание становится ясным, как льдина. Разговоры о «нации», «гендере» и «метанарративах» начинают казаться пением птиц. Я не хочу сказать, что эти песни не важны. Я просто понимаю, насколько далёкими являются их звуки от жизни большинства.
1
Речь не о том, какие взгляды поёт птица. Речь о том, что всё, чего я хочу в конце трудового марафона – это тёплой еды, тихого вечера, доброго фильма, и крепкого сна. По пути ко всему этому я открываю зев социальной сети, натыкаюсь на очередной пост «о будущем народа», и заключаю, что эти посты пишут и читают люди с избытком свободного времени. Им не нужно бороться за хлеб. И именно потому, что им не нужно за него бороться, они не понимают сути этой борьбы и рабочего дела. Их жизнь творится на другом уровне. Нею движет не нужда, не угроза голода, улицы и смерти, а желание улучшить своё лучшее положение. Иными словами, их борьба не за хлеб, а за жир.
Я это не в укор, а к тому, что разница в опыте затрудняет эмпатию. Представители разных классов находятся в разном положении и обладают разными, часто конфликтующими интересами. Из этой разницы возникает культура, сотканная из текстов, написанных классом, который понятия не имеет о жизни большинства, и поэтому не сознаёт преступления, которое совершает правящее меньшинство.
Этот говорящий, пишущий и читающий класс не стремится упразднить хозяйский порядок – разве что улучшить его, сделать эксплуатацию гуманной, а несправедливость демократичной. Потому что подсел. И занимает в порядке угнетения более выгодное положение, которое даёт иной образ реальности, нежели та, в которой живёт большинство.
Сочувствуя рабочим, лучшие представители промежуточного класса пытаются выражать положение, в котором не находятся, и петь в интересах тех, чьи интересы угрожают их собственным. На практике их риторическая демократия заканчивается там, где начинается частная собственность, и является иллюзией в мире, производством которого управляет не демос, а начальник (царь), совет директоров (политбюро), их банкиры, элиты, менты.
Интеллигенция данного класса любит мёртвых революционеров именно потому, что они мертвы, и в этом состоянии безопасны. Их трибуны дают возможность говорить правильные вещи, чувствовать себя «хорошим человеком», и оставаться в положении ненасильственного бездействия – парить над торжеством несправедливости, дающей возможность парить.
2
Рабочий кажется немым. Ведь у него нет ни времени, ни сил писать и читать тексты. Когда же микрофон попадает в его руки, он обнаруживает, что у него нет слов, кроме хозяйских. Хозяин дал ему язык и образ человека – понимание, что быть человеком значит быть, как хозяин: набивать щеки, переступать через ближнего, и делать вид, что ты – самый порядочный из мудаков.
Гуманитарии среднего класса пытаются вооружить рабочих «культурой», не понимая, что рабочий не общается с миром стишками. Речь не о том, что стишки не нужны. Речь о том, что труд говорит на языке профсоюза и забастовки, условий контракта и регуляции усилий на производстве. Борьба рабочих происходит на работе.
Демократия зависит не от того, что мы думаем, а от того, что мы делаем; как производим и распределяем блага – в руки какого класса отдаём плоды труда; способствуем ли росту ассоциативной и переговорной силы рабочих?
Ясно одно: сытый голодному не товарищ. Никто не добрый, и не злой. Всё хочет жить и действует, исходя из своих интересов, которые зависят от класса.
Не стоит ждать добра от тех, кто над тобой. Не стоит апеллировать к дыре на месте совести вампира. Как и пьянеть от милых либеральных песен. За холстом на камине «гражданского общества» – жизнь рабочего большинства, внутри которого и нужно выстраивать фундамент будущей демократии. Демократии, которая начинается не с банта и памфлета, а с организации на производстве – в точках творения вещей и благ.
PHOTO: Kristi McCluer
@dadakinder
1
Речь не о том, какие взгляды поёт птица. Речь о том, что всё, чего я хочу в конце трудового марафона – это тёплой еды, тихого вечера, доброго фильма, и крепкого сна. По пути ко всему этому я открываю зев социальной сети, натыкаюсь на очередной пост «о будущем народа», и заключаю, что эти посты пишут и читают люди с избытком свободного времени. Им не нужно бороться за хлеб. И именно потому, что им не нужно за него бороться, они не понимают сути этой борьбы и рабочего дела. Их жизнь творится на другом уровне. Нею движет не нужда, не угроза голода, улицы и смерти, а желание улучшить своё лучшее положение. Иными словами, их борьба не за хлеб, а за жир.
Я это не в укор, а к тому, что разница в опыте затрудняет эмпатию. Представители разных классов находятся в разном положении и обладают разными, часто конфликтующими интересами. Из этой разницы возникает культура, сотканная из текстов, написанных классом, который понятия не имеет о жизни большинства, и поэтому не сознаёт преступления, которое совершает правящее меньшинство.
Этот говорящий, пишущий и читающий класс не стремится упразднить хозяйский порядок – разве что улучшить его, сделать эксплуатацию гуманной, а несправедливость демократичной. Потому что подсел. И занимает в порядке угнетения более выгодное положение, которое даёт иной образ реальности, нежели та, в которой живёт большинство.
Сочувствуя рабочим, лучшие представители промежуточного класса пытаются выражать положение, в котором не находятся, и петь в интересах тех, чьи интересы угрожают их собственным. На практике их риторическая демократия заканчивается там, где начинается частная собственность, и является иллюзией в мире, производством которого управляет не демос, а начальник (царь), совет директоров (политбюро), их банкиры, элиты, менты.
Интеллигенция данного класса любит мёртвых революционеров именно потому, что они мертвы, и в этом состоянии безопасны. Их трибуны дают возможность говорить правильные вещи, чувствовать себя «хорошим человеком», и оставаться в положении ненасильственного бездействия – парить над торжеством несправедливости, дающей возможность парить.
2
Рабочий кажется немым. Ведь у него нет ни времени, ни сил писать и читать тексты. Когда же микрофон попадает в его руки, он обнаруживает, что у него нет слов, кроме хозяйских. Хозяин дал ему язык и образ человека – понимание, что быть человеком значит быть, как хозяин: набивать щеки, переступать через ближнего, и делать вид, что ты – самый порядочный из мудаков.
Гуманитарии среднего класса пытаются вооружить рабочих «культурой», не понимая, что рабочий не общается с миром стишками. Речь не о том, что стишки не нужны. Речь о том, что труд говорит на языке профсоюза и забастовки, условий контракта и регуляции усилий на производстве. Борьба рабочих происходит на работе.
Демократия зависит не от того, что мы думаем, а от того, что мы делаем; как производим и распределяем блага – в руки какого класса отдаём плоды труда; способствуем ли росту ассоциативной и переговорной силы рабочих?
Ясно одно: сытый голодному не товарищ. Никто не добрый, и не злой. Всё хочет жить и действует, исходя из своих интересов, которые зависят от класса.
Не стоит ждать добра от тех, кто над тобой. Не стоит апеллировать к дыре на месте совести вампира. Как и пьянеть от милых либеральных песен. За холстом на камине «гражданского общества» – жизнь рабочего большинства, внутри которого и нужно выстраивать фундамент будущей демократии. Демократии, которая начинается не с банта и памфлета, а с организации на производстве – в точках творения вещей и благ.
PHOTO: Kristi McCluer
@dadakinder
Из недр времени всплыла яркая и, по нынешним меркам, страшно неприличная кинохроника. Её авторы совершенно искренне пытались выразить прогрессивную повестку дружбы народов, и, в контексте 1970-х, это у них получилось. Однако сегодня данное зрелище представляет собой дичайший концентрат всего того, от чего у прилежных выпускников кафедры постколониальных исследований взрывается тампон. Пройти мимо такого нагромождения стимуляций я, конечно, не мог. Предлагаю и вам заглянуть в этот обработанный мною пузырёк памяти. А заодно освежить в ней знания о ключевых концептах современной науки о колониализме.
@dadakinder
@dadakinder
YouTube
OTHER. An Introduction to Post-Colonialism
#postcolonialism #colonialism #imperialism #other
A vivid and, by today's standards, startlingly inappropriate film footage surfaced from the depths of time. Its creators sincerely tried to express a progressive agenda of people’s friendship, and in the…
A vivid and, by today's standards, startlingly inappropriate film footage surfaced from the depths of time. Its creators sincerely tried to express a progressive agenda of people’s friendship, and in the…
Побывал в странном мире. В него меня пригласила 80-летняя старушка из тикток-хауса, владельцы которого зарабатывают на кривляющихся ветеранах Вьетнамской войны.
«Это закрытое мероприятие в сообществе по приглашению, где предприниматели встречают инвесторов, а креативность – капитал».
И вот я в саду частного дома, среди людей с ухмылками самодовольных подлецов, поддерживаю беседу об импорте мрамора и перспективах крипты в Сингапуре.
Сад этот, впрочем, огород – мероприятие посвящено «устойчивому развитию».
«Когда мы купили этот особняк, то решили, что будем сами выращивать себе еду. Почему бы всем людям мира не создать такой огород на заднем дворе своего дома? Теперь мы сдаём это пространство брендам под ивенты об органических продуктах и зелёной сознательности. Это не основной, но весьма прибыльный бизнес».
Из кустов возникает фотограф: «Прошу прощения, дамы и господа, но мне нужно вас всех сфотографировать». «Смейтесь фальшивым смехом!», – кричит голливудская спиритуалистка, чьё лицо напоминает музей пластической хирургии. «Фальшивый смех выглядит настоящим на фото!». Публика взрывается фальшивым «ха-ха-ха». Не смеюсь только я и Мисс Швеция, которой я вручил бумажную визитку, и теперь она смотрит на меня глазами Греты.
Отступаю к курятнику, и замечаю, что в нём нет ни одной простой курицы – все моднейшие, редких пород и окрасов. Мне хочется выпить. Но это безалкогольное мероприятие. «Устойчивое развитие невозможно без здорового образа жизни».
Беру фрикадельку, а она веганская. Хватаюсь за мясной фарш, а он без мяса. Ни мяса, ни алкоголя. Только зубы, ожерелья и фальшивый смех.
«Между нами много общего», – говорит мне организатор данного ивента. «Вы родились в СССР, а я – в Китае. Мы оба понимаем, что коммунизм – это зло. Поэтому я создал этот клуб индивидуалистов, выступающих за основы американского образа жизни – рынок и рост. Чтобы решить все проблемы, человек должен освободиться от диктатуры общества и государства».
«Но есть ли индивидуальное решение у таких проблем как глобальное потепление?», – зачем-то спрашиваю я. Организатор хмурится.
«Борцы за всё хорошее любят вмешиваться в частную жизнь других людей, потому что у них нет своей. А я считаю, что у индивида должен быть выбор. В том числе, быть равнодушным. И жить свою жизнь в своё удовольствие».
Тут до меня дотягивается жилистая рука Элизабет, тикток-старушки. «Пластик – фэээ!!!», – шипит она, высунув жёлтый язык, и тащит меня за собой – к хозяйке мебельного бутика по имени Дебора, и спиритуалистке по имени Ли.
«Со мной произошла невероятная история, друзья», – говорит Элизабет. «Я поехала выгулять собаку на пляж. Когда мы туда приехали, я поняла, что не могу найти свои очки. В сумке нет. В машине нет. Где же они? Всё таки $600… И вот я вижу молодую семью, которая играет с моей собакой. А в песке рядом с ними угадайте что лежит – да-да, очки! Я говорю: это мои очки! А отец семейства такой: «Наша дочь нашла их в океане. Забирайте, конечно».
– Вау! – охает Дебора.
– Это не всё! Когда я вернулась домой, то нашла свои очки на столике в прихожей.
– То есть, теперь у тебя две пары очков за $600?
– Дело не в этом… Я после этого переродилась! Проснулась новым человеком.
– Как? В смысле? Почему?
– Потому что я всё поняла: это были звёздные люди. НЛО.
– НЛО?!
– Звёздные люди похитили меня, клонировали, и сбросили мою копию в океан. Так мои очки в нём и оказались. Со мной такое уже было в 1970-х…
– Вау!
Понимая, что она не шутит, я пытаюсь сбежать, но её пальцы сжимают мой локоть.
– А Анатолий вот из Украины!
– Вау! – говорит Ли.
– Вау! – говорит Дебора, и добавляет: война – это глупость. Пусть уже эти политики успокоятся. Подрались и хватит.
– Я буду молиться за Украину. Но и за Путина тоже. Чтобы из его сердца ушла эта злость, чтобы он стал добрым, научился любить…
– Правильно, Ли! А я вот ещё слышала, что украинцы плохо спят из-за сирен. Не спать вообще-то очень вредно. У меня однажды была бессонница. Это какой-то ужас…
@dadakinder
«Это закрытое мероприятие в сообществе по приглашению, где предприниматели встречают инвесторов, а креативность – капитал».
И вот я в саду частного дома, среди людей с ухмылками самодовольных подлецов, поддерживаю беседу об импорте мрамора и перспективах крипты в Сингапуре.
Сад этот, впрочем, огород – мероприятие посвящено «устойчивому развитию».
«Когда мы купили этот особняк, то решили, что будем сами выращивать себе еду. Почему бы всем людям мира не создать такой огород на заднем дворе своего дома? Теперь мы сдаём это пространство брендам под ивенты об органических продуктах и зелёной сознательности. Это не основной, но весьма прибыльный бизнес».
Из кустов возникает фотограф: «Прошу прощения, дамы и господа, но мне нужно вас всех сфотографировать». «Смейтесь фальшивым смехом!», – кричит голливудская спиритуалистка, чьё лицо напоминает музей пластической хирургии. «Фальшивый смех выглядит настоящим на фото!». Публика взрывается фальшивым «ха-ха-ха». Не смеюсь только я и Мисс Швеция, которой я вручил бумажную визитку, и теперь она смотрит на меня глазами Греты.
Отступаю к курятнику, и замечаю, что в нём нет ни одной простой курицы – все моднейшие, редких пород и окрасов. Мне хочется выпить. Но это безалкогольное мероприятие. «Устойчивое развитие невозможно без здорового образа жизни».
Беру фрикадельку, а она веганская. Хватаюсь за мясной фарш, а он без мяса. Ни мяса, ни алкоголя. Только зубы, ожерелья и фальшивый смех.
«Между нами много общего», – говорит мне организатор данного ивента. «Вы родились в СССР, а я – в Китае. Мы оба понимаем, что коммунизм – это зло. Поэтому я создал этот клуб индивидуалистов, выступающих за основы американского образа жизни – рынок и рост. Чтобы решить все проблемы, человек должен освободиться от диктатуры общества и государства».
«Но есть ли индивидуальное решение у таких проблем как глобальное потепление?», – зачем-то спрашиваю я. Организатор хмурится.
«Борцы за всё хорошее любят вмешиваться в частную жизнь других людей, потому что у них нет своей. А я считаю, что у индивида должен быть выбор. В том числе, быть равнодушным. И жить свою жизнь в своё удовольствие».
Тут до меня дотягивается жилистая рука Элизабет, тикток-старушки. «Пластик – фэээ!!!», – шипит она, высунув жёлтый язык, и тащит меня за собой – к хозяйке мебельного бутика по имени Дебора, и спиритуалистке по имени Ли.
«Со мной произошла невероятная история, друзья», – говорит Элизабет. «Я поехала выгулять собаку на пляж. Когда мы туда приехали, я поняла, что не могу найти свои очки. В сумке нет. В машине нет. Где же они? Всё таки $600… И вот я вижу молодую семью, которая играет с моей собакой. А в песке рядом с ними угадайте что лежит – да-да, очки! Я говорю: это мои очки! А отец семейства такой: «Наша дочь нашла их в океане. Забирайте, конечно».
– Вау! – охает Дебора.
– Это не всё! Когда я вернулась домой, то нашла свои очки на столике в прихожей.
– То есть, теперь у тебя две пары очков за $600?
– Дело не в этом… Я после этого переродилась! Проснулась новым человеком.
– Как? В смысле? Почему?
– Потому что я всё поняла: это были звёздные люди. НЛО.
– НЛО?!
– Звёздные люди похитили меня, клонировали, и сбросили мою копию в океан. Так мои очки в нём и оказались. Со мной такое уже было в 1970-х…
– Вау!
Понимая, что она не шутит, я пытаюсь сбежать, но её пальцы сжимают мой локоть.
– А Анатолий вот из Украины!
– Вау! – говорит Ли.
– Вау! – говорит Дебора, и добавляет: война – это глупость. Пусть уже эти политики успокоятся. Подрались и хватит.
– Я буду молиться за Украину. Но и за Путина тоже. Чтобы из его сердца ушла эта злость, чтобы он стал добрым, научился любить…
– Правильно, Ли! А я вот ещё слышала, что украинцы плохо спят из-за сирен. Не спать вообще-то очень вредно. У меня однажды была бессонница. Это какой-то ужас…
@dadakinder
Открыл для себя забытого крестьянского поэта 19-го века Джона Клэра – «друга жуков и сверчков», «рыцаря сороконожки, облачённого в топкую мглу».
Клэр принадлежал к низшему классу сельских рабочих. То, что он стал поэтом – чудо. Из четырёх детей в семье он был самым слабым и считался «ребёнком, который умрёт» (в те времена двое из пяти детей не доживали до пяти лет). Однако, вместо него, смерть забрала сестёр. С ранних лет Клэр был вынужден батрачить от зари до зари. За 8 недель пашни он собирал сумму, необходимую для оплаты месяца учёбы.
В юности Клэр стал свидетелем того, как крестьянин упал со стога сена, сломал шею, и умер. Это его ошарашило. Он осознал всю перспективу бедности с её тяжким трудом и ранней смертью. Приступы тревоги и обмороки сделали его сверхчувствительным к миру, и одержимым надеждой, что писательство поможет ему освободиться от нужды.
Так нарождается поэт, спасающийся прогулками в травах и чащах; проживающий улиток и барсуков как чувственные откровения – мгновения триумфа над смертью.
«Как зелен лес! Как свеж весенний воздух!
Куда ни поверну — вокруг меня
Летанье, щебетанье и возня,
Куда ни загляну — повсюду гнёзда
…Какая это радость и веселье —
Гулять вдоль рощ и кущ в закатный час
Под бдительным присмотром стольких глаз».
После короткого периода признания в качестве «пишущего селюка», Клэр был забыт. Его скоропостижный успех не только не обернулся деньгами, но и закончился тем, что издатель заявил ему, что тот их ему должен.
«Я оглянулся и увидел, что все меня покинули, кроме собственной тени».
Разрываясь между жаждой писать и нуждой есть, Клэр, – этот «батрацкий сын, отравившийся в юности стихами», – впал в депрессию. Лечение пиявками не помогло.
«Часы мои ползут, но время не идёт,
Я чувствую себя лягушкой, вмёрзшей в лёд».
Из пены мук ему является возлюбленная детства. Он начинает воспевать её, и попадает в дурдом, где проведёт 30 лет жизни, посылая жене письма с мольбой о спасении: «возьми меня из этого ада».
«Готова ли ты жить, скажи,
в таком краю, где нет межи
меж настоящим и былым,
где мёртвые равны живым?
Тогда ступай вослед за мной
глухой стезёй в туман ночной.
Не бойся пугал тишины –
мы с вечностью обручены».
Для крестьян 19-го века душевные сопли не были аргументом. Всё подчинялось прагматике выживания. Детей производили много и с запасом для работы. Нищий глава семьи, – отец семерых, – одержимый стихами о ежах и зайцах, на автомате считался безумцем.
Благо, Клэру удалось избежать цепей Бедлама. Указав в качестве причины его расстройства «многолетнее пристрастие к стихописанию», врачи сочли его безвредным, и определили в относительно прогрессивные институции, где ему разрешалось гулять по округе и писать о вороньих гнёздах под надзором санитаров.
«Скорей бы мне уйти из сей пустыни
В тот край, где нет ни плача, ни тревог,
Чтоб с милым Богом пребывать отныне
И спать, как в детстве, – спать, не чуя ног,
На ласковом лугу, как на холстине:
Внизу – трава, вверху – лишь купол синий».
Прохожие угощали его пивом и табаком, за которые Клэр расплачивался «божественными отпечатками снов» – стихами. За неимением средств, писал он их самодельными чернилами из «растолченных дубильных орешков, дождевой воды, позеленевшей меди и кусочка медного купороса». Этими чернилами написаны его стихи об «одиноких испуганных тварях» – бродягах и отверженных.
«Там на костре, на угольях горячих,
Вонючая баранина шипит;
Пёс трется рядом, сам полуподжарен:
То молится, припав на все четыре,
То, отскочив, отчаянно скулит;
Но тщетно ждёт, никто ему не кинет
Желанного куска… Вот так живёт
Народ сей живописно-самобытный:
Невинный, вороватый, беззащитный».
В своей эпитафии Клэр пишет:
«Пусть моим надгробьем будет грубый, неотёсанный камень …и пусть на нем будут только эти слова: «Здесь покоятся надежды и прах Джона Клэра». Не нужно никаких дат, ибо я хочу жить или умереть вместе со своими стихами и прочими писаниями, которые, если потомство найдет их достойными, заслужат сохранения, а если нет, то не заслужат».
(Перевод стихов: Г. Кружков)
@dadakinder
Клэр принадлежал к низшему классу сельских рабочих. То, что он стал поэтом – чудо. Из четырёх детей в семье он был самым слабым и считался «ребёнком, который умрёт» (в те времена двое из пяти детей не доживали до пяти лет). Однако, вместо него, смерть забрала сестёр. С ранних лет Клэр был вынужден батрачить от зари до зари. За 8 недель пашни он собирал сумму, необходимую для оплаты месяца учёбы.
В юности Клэр стал свидетелем того, как крестьянин упал со стога сена, сломал шею, и умер. Это его ошарашило. Он осознал всю перспективу бедности с её тяжким трудом и ранней смертью. Приступы тревоги и обмороки сделали его сверхчувствительным к миру, и одержимым надеждой, что писательство поможет ему освободиться от нужды.
Так нарождается поэт, спасающийся прогулками в травах и чащах; проживающий улиток и барсуков как чувственные откровения – мгновения триумфа над смертью.
«Как зелен лес! Как свеж весенний воздух!
Куда ни поверну — вокруг меня
Летанье, щебетанье и возня,
Куда ни загляну — повсюду гнёзда
…Какая это радость и веселье —
Гулять вдоль рощ и кущ в закатный час
Под бдительным присмотром стольких глаз».
После короткого периода признания в качестве «пишущего селюка», Клэр был забыт. Его скоропостижный успех не только не обернулся деньгами, но и закончился тем, что издатель заявил ему, что тот их ему должен.
«Я оглянулся и увидел, что все меня покинули, кроме собственной тени».
Разрываясь между жаждой писать и нуждой есть, Клэр, – этот «батрацкий сын, отравившийся в юности стихами», – впал в депрессию. Лечение пиявками не помогло.
«Часы мои ползут, но время не идёт,
Я чувствую себя лягушкой, вмёрзшей в лёд».
Из пены мук ему является возлюбленная детства. Он начинает воспевать её, и попадает в дурдом, где проведёт 30 лет жизни, посылая жене письма с мольбой о спасении: «возьми меня из этого ада».
«Готова ли ты жить, скажи,
в таком краю, где нет межи
меж настоящим и былым,
где мёртвые равны живым?
Тогда ступай вослед за мной
глухой стезёй в туман ночной.
Не бойся пугал тишины –
мы с вечностью обручены».
Для крестьян 19-го века душевные сопли не были аргументом. Всё подчинялось прагматике выживания. Детей производили много и с запасом для работы. Нищий глава семьи, – отец семерых, – одержимый стихами о ежах и зайцах, на автомате считался безумцем.
Благо, Клэру удалось избежать цепей Бедлама. Указав в качестве причины его расстройства «многолетнее пристрастие к стихописанию», врачи сочли его безвредным, и определили в относительно прогрессивные институции, где ему разрешалось гулять по округе и писать о вороньих гнёздах под надзором санитаров.
«Скорей бы мне уйти из сей пустыни
В тот край, где нет ни плача, ни тревог,
Чтоб с милым Богом пребывать отныне
И спать, как в детстве, – спать, не чуя ног,
На ласковом лугу, как на холстине:
Внизу – трава, вверху – лишь купол синий».
Прохожие угощали его пивом и табаком, за которые Клэр расплачивался «божественными отпечатками снов» – стихами. За неимением средств, писал он их самодельными чернилами из «растолченных дубильных орешков, дождевой воды, позеленевшей меди и кусочка медного купороса». Этими чернилами написаны его стихи об «одиноких испуганных тварях» – бродягах и отверженных.
«Там на костре, на угольях горячих,
Вонючая баранина шипит;
Пёс трется рядом, сам полуподжарен:
То молится, припав на все четыре,
То, отскочив, отчаянно скулит;
Но тщетно ждёт, никто ему не кинет
Желанного куска… Вот так живёт
Народ сей живописно-самобытный:
Невинный, вороватый, беззащитный».
В своей эпитафии Клэр пишет:
«Пусть моим надгробьем будет грубый, неотёсанный камень …и пусть на нем будут только эти слова: «Здесь покоятся надежды и прах Джона Клэра». Не нужно никаких дат, ибо я хочу жить или умереть вместе со своими стихами и прочими писаниями, которые, если потомство найдет их достойными, заслужат сохранения, а если нет, то не заслужат».
(Перевод стихов: Г. Кружков)
@dadakinder
Очередной шухер в ленте. Креаклы клянутся в верности Родине прямо из очереди на грин-карту; тут же постят фото с рейва, за ним призыв переходить на мову всем Берлином, ударный дакфэйс, и после мод – воззвание к бойкоту беглых россиян.
Наблюдая эту клиническую картину маслом, я понимаю, что любые пять копеек, брошенные, как шайба аспирина, в этот стакан с травмами, ритуалами, и рефлексами, обречены стать пеной на губах нашей эпохи.
Не думаю, что смысл спорить есть. Для многих эти посты – терапия. Вот, например, Забужко пишет нам, что завтра мы – центр вселенной. И многие на это отвечают, мол, уже. Что тут скажешь? Да, мы есмь Солнце…
Война войной, а рыночные отношения никто не отменял. Поэтому пора бы отменить рысню. А с ней и чувство, возникающее в том месте варшавского быта, куда время от времени въезжает кукушка бедняка из глубинки – «котика», воюющего в Бахмуте за нас.
У европейских врат ширится популярный жанр – докопаться до кого-то на улице за язык, и снимать это на телефон, собирая вокруг такого софт-погрома стаю лайков.
Тётка идёт по Одессе, и негодует: хуле столько русской речи до сих пор? Ведь в фейсбуке уже не так. Я это вижу, и сразу вспоминаю мириады таких тёток в своей жизни – с замечаниями по разным поводам. Всем им хочу сказать одно: get a life, Karen!
Ругаться не хочется. Хочется как-то так организовать свой быт, чтобы как можно реже пересекаться с душнилами. Я уже не знаю какую капибару лайкнуть, чтобы алгоритмы завалили меня пушистыми жопками до состояния забвения.
«Вы не сочувствуете детям Германии?». Сочувствую. Но слишком долго чесал против шерсти, чтобы теперь, ведомый сворным чувством, шагать с флажком, и барабанить в барабан. Я понимаю тех, кто барабанит. Но барабанить это не хочу. Хочу, чтобы по-своему пел каждый. И своё.
Кто хочет вырезать себе язык – пусть вырезает. Даже в моей семье есть те, кто больше никогда не скажет слово «кулебяка». Я уважаю их выбор. И делаю свой.
Язык мой – мой дом. Я люблю его больше, чем родину. Другие языки – тоже люблю. Но этот, мамин, больше всех. Такова моя правда.
Я ведь живу в этих словах, и собираю из них грёзы, а мне тут пишут, мол, вступай в КПСС. Но как же я без «мглы», без «карлика», «кадавра», «бреши»? Как не желать катиться кубарем по слову «переплёт»? Короче, буду доживать своё, как есть – в халате инглиша на рашн мове. Играя свой ноктюрн на флейтах водосточных труб.
«Проси пробачення!». Аймсорри, любі друзі! Но я не стану выносить на мусорник вишнёвый сад. И уж тем более не буду прекращать общаться с кем-то лишь потому, что у него паспорт не той страны. Абы тот был не путинист с копчёными глистами. Всё остальное можно целовать.
Ты будь как есть. Только не будь суфлёром – не говори мне как мне жить. Да, я таков – любитель слова «коклюш», понятий «зев», «зоб», «скарлатина» и «гудок». Эти слова не делают меня врагом.
Сова права: что наша жизнь? Икра! Вот я недавно шёл по Вэнис бич, и увидал велосипед, светящийся словами Slava Ukraini. Приятно. Но ещё приятнее было повстречать мавок с уходящими в горизонт реками волос. Одна из них говорит: «Я буду дивитися у літаку Трансформерів. Першу та другу частину. В мене вони є на айпаді». И бардачок мой потёк.
Живая речь, не замутнённая повесткой – сладкий газ! Мне захотелось к ним прильнуть, закричать в мякоть хлебниц: «давайте мы и остальные серии посмотрим вместе». Я тут же вспомнил и другие все заветные слова: «піхва», «залізо», «турбота», «красень», «звір»… Но тут, из облака, которое породил бездомный, мне явился лик моего университетского репетитора по мове. Морально нахмурившись, этот черноглазый пенис с грудью, покрытой шёлковым мехом, повторил мне в лицо лейтмотив: «ви, Анатолію, москальский покруч».
В общем, язык мой погряз в кадыке, и я побрёл дальше по пляжу. Солнце катилось в океан, соски твердели под напором ветра, сплин пытался дорваться до сердца, но, знаете, – таки расшибался о тёплую мысль, что кем бы мы ни были в этом странном времени, где-то там, над нашими головами, летят мавки, зырящие трансформеров.
@dadakinder
Наблюдая эту клиническую картину маслом, я понимаю, что любые пять копеек, брошенные, как шайба аспирина, в этот стакан с травмами, ритуалами, и рефлексами, обречены стать пеной на губах нашей эпохи.
Не думаю, что смысл спорить есть. Для многих эти посты – терапия. Вот, например, Забужко пишет нам, что завтра мы – центр вселенной. И многие на это отвечают, мол, уже. Что тут скажешь? Да, мы есмь Солнце…
Война войной, а рыночные отношения никто не отменял. Поэтому пора бы отменить рысню. А с ней и чувство, возникающее в том месте варшавского быта, куда время от времени въезжает кукушка бедняка из глубинки – «котика», воюющего в Бахмуте за нас.
У европейских врат ширится популярный жанр – докопаться до кого-то на улице за язык, и снимать это на телефон, собирая вокруг такого софт-погрома стаю лайков.
Тётка идёт по Одессе, и негодует: хуле столько русской речи до сих пор? Ведь в фейсбуке уже не так. Я это вижу, и сразу вспоминаю мириады таких тёток в своей жизни – с замечаниями по разным поводам. Всем им хочу сказать одно: get a life, Karen!
Ругаться не хочется. Хочется как-то так организовать свой быт, чтобы как можно реже пересекаться с душнилами. Я уже не знаю какую капибару лайкнуть, чтобы алгоритмы завалили меня пушистыми жопками до состояния забвения.
«Вы не сочувствуете детям Германии?». Сочувствую. Но слишком долго чесал против шерсти, чтобы теперь, ведомый сворным чувством, шагать с флажком, и барабанить в барабан. Я понимаю тех, кто барабанит. Но барабанить это не хочу. Хочу, чтобы по-своему пел каждый. И своё.
Кто хочет вырезать себе язык – пусть вырезает. Даже в моей семье есть те, кто больше никогда не скажет слово «кулебяка». Я уважаю их выбор. И делаю свой.
Язык мой – мой дом. Я люблю его больше, чем родину. Другие языки – тоже люблю. Но этот, мамин, больше всех. Такова моя правда.
Я ведь живу в этих словах, и собираю из них грёзы, а мне тут пишут, мол, вступай в КПСС. Но как же я без «мглы», без «карлика», «кадавра», «бреши»? Как не желать катиться кубарем по слову «переплёт»? Короче, буду доживать своё, как есть – в халате инглиша на рашн мове. Играя свой ноктюрн на флейтах водосточных труб.
«Проси пробачення!». Аймсорри, любі друзі! Но я не стану выносить на мусорник вишнёвый сад. И уж тем более не буду прекращать общаться с кем-то лишь потому, что у него паспорт не той страны. Абы тот был не путинист с копчёными глистами. Всё остальное можно целовать.
Ты будь как есть. Только не будь суфлёром – не говори мне как мне жить. Да, я таков – любитель слова «коклюш», понятий «зев», «зоб», «скарлатина» и «гудок». Эти слова не делают меня врагом.
Сова права: что наша жизнь? Икра! Вот я недавно шёл по Вэнис бич, и увидал велосипед, светящийся словами Slava Ukraini. Приятно. Но ещё приятнее было повстречать мавок с уходящими в горизонт реками волос. Одна из них говорит: «Я буду дивитися у літаку Трансформерів. Першу та другу частину. В мене вони є на айпаді». И бардачок мой потёк.
Живая речь, не замутнённая повесткой – сладкий газ! Мне захотелось к ним прильнуть, закричать в мякоть хлебниц: «давайте мы и остальные серии посмотрим вместе». Я тут же вспомнил и другие все заветные слова: «піхва», «залізо», «турбота», «красень», «звір»… Но тут, из облака, которое породил бездомный, мне явился лик моего университетского репетитора по мове. Морально нахмурившись, этот черноглазый пенис с грудью, покрытой шёлковым мехом, повторил мне в лицо лейтмотив: «ви, Анатолію, москальский покруч».
В общем, язык мой погряз в кадыке, и я побрёл дальше по пляжу. Солнце катилось в океан, соски твердели под напором ветра, сплин пытался дорваться до сердца, но, знаете, – таки расшибался о тёплую мысль, что кем бы мы ни были в этом странном времени, где-то там, над нашими головами, летят мавки, зырящие трансформеров.
@dadakinder
Стая бактерий решила бойкотировать какую-то берлинскую арт-выставку «хороших русских», и затравила в процессе украинскую художницу. В результате кампании травли с угрозами и шантажом, художницу довели до срыва. Теперь она “просыть пробачення” за согласие участвовать в проекте, мол, простите меня, товарищи, сотрудничала с врагом, накажите меня по всей строгости советского закона, чтобы я послужила примером всем прочим талантливым людям. Ещё она говорит о пожирающем её чувстве вины и потере доверия к себе, а те, кто её раздавил, пишут ей теперь комменты “Трымайся”. Суки…
Как человек, имеющий богатый опыт порки бактерий, хочу обратиться к талантливым мусям, которые вынуждены сталкиваться со всей этой сворой позорных блядей:
Дорогие друзья!
Я понимаю, что человек – животное социальное, и потребность в принадлежности к социальной среде – не хуй собачий. Но, прогибаясь под жалких, жалким становитесь вы.
То, что стая решила атаковать не просто украинскую художницу, а украинскую художницу в разы более талантливую чем сумма всех, кто её затравил, не случайно. Они ведь потому и стая, что каждый по отдельности там бездарь. Единственный способ для бездари обрести силу, это собраться в кучку себе подобных. И этой кучкой наваливаться на всех штучных.
Как бы вам не хотелось принадлежать к тому или иному сообществу, будучи, при этом, волшебными чудаками, важно понять следующее: с кучкой нельзя договориться, не измазавшись, не завонявшись, не потеряв себя в её коричневой кашице.
Более того – чем истовей ты стараешься подружиться с теми, кому нужно ссать в лицо, тем слабее ты становишься, и они это чуют, возбуждаются подлой псарней, и начинают жать ещё сильнее, ссать в лицо уже тебе, пока в конце концов не отнимают у тебя твоё достоинство и искусство. С достоинством в этот жабий пруд не пускают.
Что остаётся затравленной художнице, если она останется под стаей в состоянии прогиба? Писать патриотические картины жовто-блакытным фломастером? Плакаты во славу КПСС? Это же смерть художника. А точнее – его убийство. Так Комиссия по Морали (НЭК) заставила писателя Олеся Ульяненко заменить анальный секс в своей книге образом “он нежно укусил её за ушко”, после чего писатель Ульяненко впал в депрессию, спился и умер.
Нет, друзья, это всё ложные пути и стратегии. Послушайте человека, который знает всё про тех, на кого вы расходуете время и силы своих драгоценных жизней:
1. Ни выставка-in-question, ни киевская арт-тусовка не имеют значения. Цена всех этих людей на рынке – ноль целых хуй сотых. Все их рассказы про борьбу на культурном фронте – это риторическая компенсация того факта, что всё это – гетто на выезде, которое приехало в Берлин, и пытается устроить там Житомир. Такое нужно сразу на хуй посылать. Хочется как в Житомире? Пиздуй в Житомир. А у нас на Западе инклюзивность и мужеложество. Пусть возвращаются, когда побреют шерсть на своих провинциальных сиськах.
2. Любой специалист по буллингу вам скажет, что буллинг нельзя пересидеть, или уболтать. Единственное эффективное средство борьбы с буллингом – это силовая интервенция. Проще говоря, хулиган должен получить пизды. Но да, мы ж нежные, и не дерёмся. Что ж – тогда вооружайся разумом и волей, не давай себя в обиду, жми в ответ, отстаивай свою свободу, твори своё искусство вопреки, борись за своё право дышать по-своему.
3. Дорогие уникумы, фрики и умки! Хватит заискивать со стаей инфузорий. Быть не в стае – охуенно! Да, в нас прошит страх исключения из группы. Но это ложный, архаичный страх. Страх, который можно победить. Да, будет сложно поначалу. Все отвернутся. Перестанут приглашать на совместную тряску мудями. И вам покажется, что всё, это конец. Но это, братцы, не конец. Это – начало. За этим оврагом – свобода. Свобода быть собой. Творить своё искусство в большом мире. Быть ёбаными ван гогами назло тем, кто не светится. И кто пытается украсть ваш свет. Берегите его! Не сдавайтесь жлобам! Оставайтесь искорками! ❤️
@dadakinder
Как человек, имеющий богатый опыт порки бактерий, хочу обратиться к талантливым мусям, которые вынуждены сталкиваться со всей этой сворой позорных блядей:
Дорогие друзья!
Я понимаю, что человек – животное социальное, и потребность в принадлежности к социальной среде – не хуй собачий. Но, прогибаясь под жалких, жалким становитесь вы.
То, что стая решила атаковать не просто украинскую художницу, а украинскую художницу в разы более талантливую чем сумма всех, кто её затравил, не случайно. Они ведь потому и стая, что каждый по отдельности там бездарь. Единственный способ для бездари обрести силу, это собраться в кучку себе подобных. И этой кучкой наваливаться на всех штучных.
Как бы вам не хотелось принадлежать к тому или иному сообществу, будучи, при этом, волшебными чудаками, важно понять следующее: с кучкой нельзя договориться, не измазавшись, не завонявшись, не потеряв себя в её коричневой кашице.
Более того – чем истовей ты стараешься подружиться с теми, кому нужно ссать в лицо, тем слабее ты становишься, и они это чуют, возбуждаются подлой псарней, и начинают жать ещё сильнее, ссать в лицо уже тебе, пока в конце концов не отнимают у тебя твоё достоинство и искусство. С достоинством в этот жабий пруд не пускают.
Что остаётся затравленной художнице, если она останется под стаей в состоянии прогиба? Писать патриотические картины жовто-блакытным фломастером? Плакаты во славу КПСС? Это же смерть художника. А точнее – его убийство. Так Комиссия по Морали (НЭК) заставила писателя Олеся Ульяненко заменить анальный секс в своей книге образом “он нежно укусил её за ушко”, после чего писатель Ульяненко впал в депрессию, спился и умер.
Нет, друзья, это всё ложные пути и стратегии. Послушайте человека, который знает всё про тех, на кого вы расходуете время и силы своих драгоценных жизней:
1. Ни выставка-in-question, ни киевская арт-тусовка не имеют значения. Цена всех этих людей на рынке – ноль целых хуй сотых. Все их рассказы про борьбу на культурном фронте – это риторическая компенсация того факта, что всё это – гетто на выезде, которое приехало в Берлин, и пытается устроить там Житомир. Такое нужно сразу на хуй посылать. Хочется как в Житомире? Пиздуй в Житомир. А у нас на Западе инклюзивность и мужеложество. Пусть возвращаются, когда побреют шерсть на своих провинциальных сиськах.
2. Любой специалист по буллингу вам скажет, что буллинг нельзя пересидеть, или уболтать. Единственное эффективное средство борьбы с буллингом – это силовая интервенция. Проще говоря, хулиган должен получить пизды. Но да, мы ж нежные, и не дерёмся. Что ж – тогда вооружайся разумом и волей, не давай себя в обиду, жми в ответ, отстаивай свою свободу, твори своё искусство вопреки, борись за своё право дышать по-своему.
3. Дорогие уникумы, фрики и умки! Хватит заискивать со стаей инфузорий. Быть не в стае – охуенно! Да, в нас прошит страх исключения из группы. Но это ложный, архаичный страх. Страх, который можно победить. Да, будет сложно поначалу. Все отвернутся. Перестанут приглашать на совместную тряску мудями. И вам покажется, что всё, это конец. Но это, братцы, не конец. Это – начало. За этим оврагом – свобода. Свобода быть собой. Творить своё искусство в большом мире. Быть ёбаными ван гогами назло тем, кто не светится. И кто пытается украсть ваш свет. Берегите его! Не сдавайтесь жлобам! Оставайтесь искорками! ❤️
@dadakinder
Результатом “патриотических бойкотов” станет то, что западные институции и кураторы будут всё чаще обходить «украинскую тему» стороной. Не потому, что не сочувствуют украинцам, а потому, что никто не хочет подставляться под шитсторм. Проще сделать выставку про сны уйгуров. Те хоть не будут вонять на весь интернет… Ещё лучше – про метамодернизм и NFT.
В начале войны Украина была горячим инфоповодом. Поэтому все бросились в virtue-signaling, мол, we stand with Ukraine! У нынешних бойкотов будет противоположный эффект. Украина станет слишком чувствительной, токсичной темой, от которой лучше отказаться, чтобы не разгребать потом проблемы и скандалы.
Да, есть линия партии, и необходимость время от времени устраивать «украинский фуршет» в посольстве Финляндии, но это не значит, что западные люди готовы жертвовать своим комфортом и образом жизни, рисковать карьерами и баблом за Украину.
Западный человек не живёт под ракетой. И оперирует набором кодов и ценностей, которые не предполагают дискриминации по национальному признаку.
С точки зрения западного человека, удобнее и безопаснее «антивоенная позиция»: гуманизм, пацифизм, услышь другую сторону, возьмитесь за руки, друзья, и т.д. Эта позиция позволяет избежать лишнего стресса, выступать за всё хорошее, быть найс.
Средний класс – “nonpartisan” by design. Его функция – стоять посередине, и охать, призывая “стороны” к миру; а вы хотите, чтобы эти людиGPT из кафе за музеем стали активистами украинской национально-освободительной борьбы.
Западу нужен символический баланс: тут мы даём кассетные бомбы, а тут нам нужно, чтобы интеллигентные представители разных “сторон” говорили о ценности человеческой жизни. Таковы правила игры.
Конечно, Запад обеспокоен. А уж как он был обеспокоен, когда хуту резали тутси, или сербы рубились с боснийцами. Все 20 лет афганской войны никто тут места себе не находил, переживая о боли чужого народа из телевизора.
Да, многие украинцы травмированы. Но с травмами нужно обращаться к терапевту, а не ко всему земному шару, ожидая, что мир будет их обслуживать.
Да и потом… Ни герои ЗСУ, ни большинство украинцев не озабочены возней в арт-тусовке. Всем плевать на ваши выставки для бездельников! Кто, в итоге, воняет? Привилегированная кучка киевских грантососов. Суть их бойкотов не в патриотизме, а в рыночной конкуренции. Смысл не в смыслах. Смысл в бабле. А бабло не резиновое. Как и место в галерее. Поэтому жаба бойкотирует гадюку. Чтобы посуду завтра не мыть.
Очевидно, что речи беглых либералов об украинской боли являются либо спекуляциями, либо манипуляциями. И маской, которая, в случае с травлей самых слабых и незащищённых фигурантов этой истории, является маской жертвы на роже агрессора. Если бы их интересовала украинская боль, они бы её не причиняли своим людям…
Знаете что потрясает? Вот они набрасываются на человека, затыкают ему рот, отбирают хлеб, ломают жизнь; и тут же пишут, что “украинское общественное тело ежедневно меняется на глазах, становясь множественным, многоголосым…”.
Как у вас язык поворачивается такое писать, подлые вы суки? Это самовнушение? Вы реально так думаете? На кого рассчитаны эти тексты? На тех, кто ничего не видит, не знает, не понимает? “Украинское общество – живое тело, которое практикует поддержку, солидарность, заботу”. Охуеть! In what world?!
Короче… я работал с этой публикой, и знаю, что вопрос её “глубоких убеждений” решается на уровне плюс-минус $100. Все эти кати, саши и алевтины, спокойно выставлялись в Москве уже после аннексии Крыма. А сейчас они требуют патриотических бойкотов от других…
Что эта публика может предложить миру, кроме своей ксенофобии? Каким образом скандалы этих сталинских доярок способствуют поддержке Украины на Западе, где так себя не принято вести? Но главное – кого они траят? Украинских художников, которые не забыли, что функция человека культуры во время войны – это строить мосты, поддерживать диалог, и защищать общество от праведного озверения.
@dadakinder
В начале войны Украина была горячим инфоповодом. Поэтому все бросились в virtue-signaling, мол, we stand with Ukraine! У нынешних бойкотов будет противоположный эффект. Украина станет слишком чувствительной, токсичной темой, от которой лучше отказаться, чтобы не разгребать потом проблемы и скандалы.
Да, есть линия партии, и необходимость время от времени устраивать «украинский фуршет» в посольстве Финляндии, но это не значит, что западные люди готовы жертвовать своим комфортом и образом жизни, рисковать карьерами и баблом за Украину.
Западный человек не живёт под ракетой. И оперирует набором кодов и ценностей, которые не предполагают дискриминации по национальному признаку.
С точки зрения западного человека, удобнее и безопаснее «антивоенная позиция»: гуманизм, пацифизм, услышь другую сторону, возьмитесь за руки, друзья, и т.д. Эта позиция позволяет избежать лишнего стресса, выступать за всё хорошее, быть найс.
Средний класс – “nonpartisan” by design. Его функция – стоять посередине, и охать, призывая “стороны” к миру; а вы хотите, чтобы эти людиGPT из кафе за музеем стали активистами украинской национально-освободительной борьбы.
Западу нужен символический баланс: тут мы даём кассетные бомбы, а тут нам нужно, чтобы интеллигентные представители разных “сторон” говорили о ценности человеческой жизни. Таковы правила игры.
Конечно, Запад обеспокоен. А уж как он был обеспокоен, когда хуту резали тутси, или сербы рубились с боснийцами. Все 20 лет афганской войны никто тут места себе не находил, переживая о боли чужого народа из телевизора.
Да, многие украинцы травмированы. Но с травмами нужно обращаться к терапевту, а не ко всему земному шару, ожидая, что мир будет их обслуживать.
Да и потом… Ни герои ЗСУ, ни большинство украинцев не озабочены возней в арт-тусовке. Всем плевать на ваши выставки для бездельников! Кто, в итоге, воняет? Привилегированная кучка киевских грантососов. Суть их бойкотов не в патриотизме, а в рыночной конкуренции. Смысл не в смыслах. Смысл в бабле. А бабло не резиновое. Как и место в галерее. Поэтому жаба бойкотирует гадюку. Чтобы посуду завтра не мыть.
Очевидно, что речи беглых либералов об украинской боли являются либо спекуляциями, либо манипуляциями. И маской, которая, в случае с травлей самых слабых и незащищённых фигурантов этой истории, является маской жертвы на роже агрессора. Если бы их интересовала украинская боль, они бы её не причиняли своим людям…
Знаете что потрясает? Вот они набрасываются на человека, затыкают ему рот, отбирают хлеб, ломают жизнь; и тут же пишут, что “украинское общественное тело ежедневно меняется на глазах, становясь множественным, многоголосым…”.
Как у вас язык поворачивается такое писать, подлые вы суки? Это самовнушение? Вы реально так думаете? На кого рассчитаны эти тексты? На тех, кто ничего не видит, не знает, не понимает? “Украинское общество – живое тело, которое практикует поддержку, солидарность, заботу”. Охуеть! In what world?!
Короче… я работал с этой публикой, и знаю, что вопрос её “глубоких убеждений” решается на уровне плюс-минус $100. Все эти кати, саши и алевтины, спокойно выставлялись в Москве уже после аннексии Крыма. А сейчас они требуют патриотических бойкотов от других…
Что эта публика может предложить миру, кроме своей ксенофобии? Каким образом скандалы этих сталинских доярок способствуют поддержке Украины на Западе, где так себя не принято вести? Но главное – кого они траят? Украинских художников, которые не забыли, что функция человека культуры во время войны – это строить мосты, поддерживать диалог, и защищать общество от праведного озверения.
@dadakinder
