Скорей всего, в первоначальной версии сказания все эти подробности отсутствовали, они являются более поздним наслоением. Слушателю было и без того понятно, что у воина критических моментов, когда победа близка, но и гибель совсем рядом всегда достаточно. Знали они и о том, что нарт может рассчитывать как на свое мужество и выучку, так и на невоенное снаряжение, приготовленное женой перед походом, на свет в ее окошке, которые тоже часто оказываются решающими.

Однако в последний свой поход Культыбгу отправился только потому, что поссорился с женой. Вечером он начал бахвалиться перед ней: мол, нет среди нартов такого удачливого добытчика, как он. Она возразила, что ему не следовало бы забывать о той, кто выбрасывает перед ним из замка полотняный мост и освещает его. Он, вспылив, снарядился в новый поход, а перед уходом заявил: если она снова встретит его светом своей руки, он непременно отрубит ее.

«Псэпыт не захотел поделиться славой со своей женой, отказался от ее помощи. В этом споре Псэпыт терпит поражение не потому, что он недостаточно силен и храбр, а потому, что, в сущности, не прав: его погубили заносчивость эгоизм и нетерпимость». Примерно так трактуется суть конфликта между Адыиф и ее мужем в адыгской фольклористике и литературоведении [2: 26]

Однако чем занимался Культыбгу-Псэпыд-Кортэху? Разве он настоящий воин? Нет, он совершал набеги, что не одно и то же. А если это так, то имела ли для него слава первостепенное значение? Не может ли быть такого, что он, наряду с ней, остро нуждался в чем-то другом?

В связи со сказанным встает новая серия вопросов: в чем истинная причина ссоры супругов? Почему Культыбгу взялся доказывать жене свою мужественность с помощью бахвальства? Неужели тихим вечером в замке, в котором, кроме них, не бывает ни души, он не мог применить другой, гораздо более простой способ, данный мужчине природой, чтобы доказать свою состоятельность? В том-то и дело, что не мог, не в состоянии был им воспользоваться. И это становится ясно из второй части сказания об Адыиф.

По текстам сказания, бытовавшим среди западных черкесов, также можно догадаться, что муж Адыиф занимается не совсем достойным делом. Поэтому в них, с одной стороны, образ Адыиф, как идеальной жены, выписан достаточно основательно, с другой, сохранена изначальная ущербность ее образа. Вроде бы она протестует, но, получается, чтобы показать, какой вклад вносит в его дело.

Набеги на сопредельные территории никогда не могли расцениваться людьми как подлинная добродетель. Тем более таким мастеровитым народом, как нарты, который к тому же жил на благодатной земле, а значит, в достатке. Знали нарты, по-видимому, толк и в выведении высококлассных пород лошадей, буйволов, коров и т.д., которые пользовались высоким спросом у соседей. Поэтому они в большинстве случаев не крали чужие, а возвращали свои табуны лошадей, угнанные у них ранее.

Другими словами, для нартов, а также для адыгов – на протяжении всего существования сказания об Адыиф ее муж Культыбгу, несмотря на его славное имя (Псэпыт – в переводе сильный духом, жизнестойкий), второе по популярности, был, скорее, отрицательным героем. И сочувствие слушателя полностью принадлежало героине.

Стикер 5x5 см в подарок при любом заказе на WB

Вместе с тем, несмотря на свой физический недостаток, несмотря на то, что в замке, в котором жили супруги, не было, кроме них, никого – то есть, в случае необходимости Адыиф ни к кому не могла обратиться за помощью, несмотря на то, что Культыбгу «профессионально» занимается не совсем достойным делом, он не стал семейным деспотом.

Адыиф, конечно, и до замужества знала о своих будущих семейных обязанностях, поэтому безропотно одна вела огромное хозяйство. На его размер указывает, например, то, что Культыбгу только в свою последнюю ночь пригнал «сто лошадей пестрой масти, восемьсот – белогривых». Цифра, понятно, сказочно гипертрофирована, но уход и за десятком лошадей требует большого труда. Также исключительно по своей инициативе Адыиф, встречая мужа после похода, набрасывала между утесами полотняный мост и освещала его своей рукой, при том, что существовал мост деревянный, пусть, и старый.

То есть с соблюдением прав Адыиф, происходи это в до античную, античную, средневековую эпохи и даже в нынешнее время – с формальной точки зрения, кажется, было все в порядке. Другое дело негласное право на интим, а шире – природное право на материнство.

То, что заочным соперником Культыбгу в праве на супружество с Адыиф становится нарт по имени Саусырыко, наверное, не является случайностью. Это, конечно, не тот легендарный Саусырыко, сын Сэтэнай-гуаще, который принес людям огонь. Саусырыко из сказания «Адыиф» – проекция с первого, его подобие, символ, который понятен слушателям и любим ими. Но он «простой» нарт.

Параллель просматривается не между ним и Культыбгу, а тем – легендарным Саусырыко. Если сын Сэтэнай-гуаще имел железное тело, то и тело первого мужа Адыиф было не вполне обычным. Так, Адыиф была поражена уже тем, что современный ей Саусырыко, свободно перешел реку вброд. Культыбгу себе такого никогда позволял. Да и погиб он в реке, по-видимому, вполне закономерно.

Если помнить о том, что тема чудесного присутствует в образе Адыиф: свечения руки (иногда, правда, лишь рукава), превращения ею ночи в день и тому подобное, то можно предположить, что Культыбгу также состоял не только из плоти, но и каких-то механизмов, не терпящих влаги.

Впрочем, техническая составляющая нартского эпоса требует отдельного исследования. Мы же остановимся на том, что, если Саусырыко – будущий муж Адыиф как положительный герой был неуязвим благодаря данному своему свойству, то Культыбгу – герой, скорее, отрицательный погиб как раз из-за того, что являлся чем-то похожим на робота. Вместе с тем то, что Адыиф и Культыбгу, возможно, были не совсем людьми, никак не сказывалось на сути конфликта: они, тем не менее, проявляли способность на сильные эмоции и строили свои семейные взаимоотношения как соседствующие с ними «простые» нарты.

О физическом недостатке Культыбгу во второй части сказания, которая отсутствует почти во всех текстах, сохраненных западными черкесами, говорится недвусмысленно. Имеется он и в варианте сказания «Сосрыкъуэ Iадииху зэрыхуэзар».

Спустя год после похорон Культыбгу, нарты над его могилой соорудили курган. Адыиф в тот день, уже оставшись одна, продолжала оплакивать мужа, когда на другом берегу реки Малый Инджидж появился Саусырыко. Женщина ему сразу приглянулась. Он перешел вброд реку и предложил ей укрыться от моросящего дождя под своей буркой. Она долго отказывалась, а когда все же согласилась, он неожиданно овладел ею.

– Что ты сделал? – спросила Адыиф, придя в себя. – Со мной такого еще никогда не было.

– Мы сделали то, что бывает между мужчиной и женщиной, то, ради чего они живут вместе, – ответил нарт. – Но как ты при живом муже до сих пор оставалась девственницей?

– Когда во мне возникало неведомое желание, он советовал сечь себя стеблем дурнишника? (дурнишник – колючее растение), – сказала она.

– Он лишал тебя многого! (перевод наш – А. Ш.)

У нас в ассортименте теперь магниты и стикеры с героями из страны нартов!