Стикер 5x5 см в подарок при любом заказе на WB

Вместе с тем, несмотря на свой физический недостаток, несмотря на то, что в замке, в котором жили супруги, не было, кроме них, никого – то есть, в случае необходимости Адыиф ни к кому не могла обратиться за помощью, несмотря на то, что Культыбгу «профессионально» занимается не совсем достойным делом, он не стал семейным деспотом.

Адыиф, конечно, и до замужества знала о своих будущих семейных обязанностях, поэтому безропотно одна вела огромное хозяйство. На его размер указывает, например, то, что Культыбгу только в свою последнюю ночь пригнал «сто лошадей пестрой масти, восемьсот – белогривых». Цифра, понятно, сказочно гипертрофирована, но уход и за десятком лошадей требует большого труда. Также исключительно по своей инициативе Адыиф, встречая мужа после похода, набрасывала между утесами полотняный мост и освещала его своей рукой, при том, что существовал мост деревянный, пусть, и старый.

То есть с соблюдением прав Адыиф, происходи это в до античную, античную, средневековую эпохи и даже в нынешнее время – с формальной точки зрения, кажется, было все в порядке. Другое дело негласное право на интим, а шире – природное право на материнство.

То, что заочным соперником Культыбгу в праве на супружество с Адыиф становится нарт по имени Саусырыко, наверное, не является случайностью. Это, конечно, не тот легендарный Саусырыко, сын Сэтэнай-гуаще, который принес людям огонь. Саусырыко из сказания «Адыиф» – проекция с первого, его подобие, символ, который понятен слушателям и любим ими. Но он «простой» нарт.

Параллель просматривается не между ним и Культыбгу, а тем – легендарным Саусырыко. Если сын Сэтэнай-гуаще имел железное тело, то и тело первого мужа Адыиф было не вполне обычным. Так, Адыиф была поражена уже тем, что современный ей Саусырыко, свободно перешел реку вброд. Культыбгу себе такого никогда позволял. Да и погиб он в реке, по-видимому, вполне закономерно.

Если помнить о том, что тема чудесного присутствует в образе Адыиф: свечения руки (иногда, правда, лишь рукава), превращения ею ночи в день и тому подобное, то можно предположить, что Культыбгу также состоял не только из плоти, но и каких-то механизмов, не терпящих влаги.

Впрочем, техническая составляющая нартского эпоса требует отдельного исследования. Мы же остановимся на том, что, если Саусырыко – будущий муж Адыиф как положительный герой был неуязвим благодаря данному своему свойству, то Культыбгу – герой, скорее, отрицательный погиб как раз из-за того, что являлся чем-то похожим на робота. Вместе с тем то, что Адыиф и Культыбгу, возможно, были не совсем людьми, никак не сказывалось на сути конфликта: они, тем не менее, проявляли способность на сильные эмоции и строили свои семейные взаимоотношения как соседствующие с ними «простые» нарты.

О физическом недостатке Культыбгу во второй части сказания, которая отсутствует почти во всех текстах, сохраненных западными черкесами, говорится недвусмысленно. Имеется он и в варианте сказания «Сосрыкъуэ Iадииху зэрыхуэзар».

Спустя год после похорон Культыбгу, нарты над его могилой соорудили курган. Адыиф в тот день, уже оставшись одна, продолжала оплакивать мужа, когда на другом берегу реки Малый Инджидж появился Саусырыко. Женщина ему сразу приглянулась. Он перешел вброд реку и предложил ей укрыться от моросящего дождя под своей буркой. Она долго отказывалась, а когда все же согласилась, он неожиданно овладел ею.

– Что ты сделал? – спросила Адыиф, придя в себя. – Со мной такого еще никогда не было.

– Мы сделали то, что бывает между мужчиной и женщиной, то, ради чего они живут вместе, – ответил нарт. – Но как ты при живом муже до сих пор оставалась девственницей?

– Когда во мне возникало неведомое желание, он советовал сечь себя стеблем дурнишника? (дурнишник – колючее растение), – сказала она.

– Он лишал тебя многого! (перевод наш – А. Ш.)

У нас в ассортименте теперь магниты и стикеры с героями из страны нартов!

Другой аспект проблемы, как представляется нартам, а значит, и адыгам настоящий мужчина и соответствует ли Культыбгу их общепринятому стандарту? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к одному из повторяющихся сюжетов нартского эпоса. Речь идет о том, как, по мнению нартов, юноша превращается в мужчину. Рассмотрим это на примере становления Чэчаныко Чэчана (Чэчана, сына Чэчана) [1].

Чэчан, воспитывавшийся в подвале, то есть в отрыве от внешнего мира, став отроком, все еще не знал, что произошло с его отцом. Когда он первый раз ушел со двора поиграть с ровесниками и одолел одного из партнеров, считавшегося до этого непобедимым, раздосадованный парень язвительно бросил ему: «Если ты такой сильный, то почему не разыщешь своего отца».

Чэчан, вернувшись домой, попросил мать, сварить ему овсяную кашу. Затем он настоял на том, чтобы она, кормившая его, как будущего мужчину, отдельно, разделила с ним трапезу. А когда она, уступив требованию сына, потянулась за кашей, он прижег ей руку и таким образом заставил рассказать все, что она знает о пропавшем отце. Мать, указав примерное направление поиска, передала сыну доспехи и коня отца, и он отправился в путь.