«О дивный новый мир» Олдос #Хаксли
Дивный новый мир зиждется на сильнейшем Мировом Государстве. На дворе 632-й г. эры стабильности, Эры Форда – божества и вдохновителя эпохи. Форд – создатель крупнейшей в мире автомобильной компании. «Господь наш Форд» подменяет Бога как на религиозном, так и на бытовом уровне (люди говорят что-то вроде «Форд его знает» или «сохрани Форд»). Технократия охватила весь мир, кроме специальных резерваций, которые оставлены в качестве заповедников, так как климатические условия в тех местах были признаны экономически невыгодными для водружения стабильности.
Главная особенность антиутопии Хаксли в том, что в его мире биологические открытия позволяют осуществить генетическое программирование: искусственно оплодотворенные яйцеклетки выращивают в специальных инкубаторах с помощью различных методик. В результате, получается кастовое общество, где каждая группа заранее подготовлена к определенной функциональной нагрузке.
Дивный новый мир зиждется на сильнейшем Мировом Государстве. На дворе 632-й г. эры стабильности, Эры Форда – божества и вдохновителя эпохи. Форд – создатель крупнейшей в мире автомобильной компании. «Господь наш Форд» подменяет Бога как на религиозном, так и на бытовом уровне (люди говорят что-то вроде «Форд его знает» или «сохрани Форд»). Технократия охватила весь мир, кроме специальных резерваций, которые оставлены в качестве заповедников, так как климатические условия в тех местах были признаны экономически невыгодными для водружения стабильности.
Главная особенность антиутопии Хаксли в том, что в его мире биологические открытия позволяют осуществить генетическое программирование: искусственно оплодотворенные яйцеклетки выращивают в специальных инкубаторах с помощью различных методик. В результате, получается кастовое общество, где каждая группа заранее подготовлена к определенной функциональной нагрузке.
«Остров» Олдос #Хаксли
Завязка почти пошагово повторяет классические сюжеты-утопии: журналист, Уилл Фарнеби, попадает на остров Пала и, встретив местных жителей, пообщавшись с ними, понимает, что оказался в идеальном государстве. Люди здесь не отвечают насилием на насилие, по одной простой причине: здесь нет насилия в принципе – это понятие им чуждо. Детям в школах не объясняют, что такое «хорошо» и что такое «плохо», учителя тут вообще не говорят о добре и зле.
Перед нами первая в истории утопия без приставки «анти». Но не все так просто – Хаксли задает вопрос: а как в таком обществе выглядело бы искусство? И ответ неутешителен: в условиях тотального блага и упраздненной идеи «добра-зла» искусство начинает вырождаться – на острове нет литературы. И это вовсе не потому, что ее запретили, нет, просто здесь ничего не происходит – нет страстей и дилемм, нет сомнений и сложностей. Все счастливы и довольны. Жители увязли в социальном совершенстве, как эмбрионы в формальдегиде.
Завязка почти пошагово повторяет классические сюжеты-утопии: журналист, Уилл Фарнеби, попадает на остров Пала и, встретив местных жителей, пообщавшись с ними, понимает, что оказался в идеальном государстве. Люди здесь не отвечают насилием на насилие, по одной простой причине: здесь нет насилия в принципе – это понятие им чуждо. Детям в школах не объясняют, что такое «хорошо» и что такое «плохо», учителя тут вообще не говорят о добре и зле.
Перед нами первая в истории утопия без приставки «анти». Но не все так просто – Хаксли задает вопрос: а как в таком обществе выглядело бы искусство? И ответ неутешителен: в условиях тотального блага и упраздненной идеи «добра-зла» искусство начинает вырождаться – на острове нет литературы. И это вовсе не потому, что ее запретили, нет, просто здесь ничего не происходит – нет страстей и дилемм, нет сомнений и сложностей. Все счастливы и довольны. Жители увязли в социальном совершенстве, как эмбрионы в формальдегиде.
«Контрапункт» Олдос #Хаксли
В этой книге показаны несколько месяцев из жизни так называемой интеллектуальной элиты Лондона. Приёмы, собрания, визиты, путешествия... Дружеские беседы, принципиальные споры, светские сплетни, семейные и любовные неурядицы.
В музыке контрапунктом называется вид многоголосия, в котором все голоса являются равноправными. И этот принцип соблюдается в романе Хаксли. Здесь нет главных героев, нет единой сюжетной линии, основное содержание — в рассказах о каждом из персонажей и в их разговорах с другими персонажами.
В этой книге показаны несколько месяцев из жизни так называемой интеллектуальной элиты Лондона. Приёмы, собрания, визиты, путешествия... Дружеские беседы, принципиальные споры, светские сплетни, семейные и любовные неурядицы.
В музыке контрапунктом называется вид многоголосия, в котором все голоса являются равноправными. И этот принцип соблюдается в романе Хаксли. Здесь нет главных героев, нет единой сюжетной линии, основное содержание — в рассказах о каждом из персонажей и в их разговорах с другими персонажами.