А мне вот это «вынужденные патриоты» кажется неточным. Некоторые из тех людей, которые сейчас плетут маскировочные сети или шьют тёплые спальники, вообще против войны. Но они в то же время хотят, чтобы оказавшиеся на ней их сограждане вернулись с неё живыми и по возможности здоровыми. И потому тоже участвуют в помощи армии, наряду с теми, кто с самого начала был патриотом «добровольным». И правильно делают.

Встретил одного известного умного человека и он произнёс «вынужденные патриоты». Я понял сразу о ком это.
…
Многие не довольны действиями и решениями власти. Но, 300 или меньше тысяч наших друзей, соседей, у девушек - мужей отправились на СВО. Законно или нет - уже неважно. Они там. И мы должны сделать всё, чтобы как можно меньше было убитых и раненных.
…
«Вынужденные патриоты» - это значит, что внутренние разборки потом будем устраивать. Кредит власти? Да. Потеря памяти? Нет.
…
Как это не парадоксально, но вынужденные патриоты должны думать, как сохранить жизни нашим парням и девушкам, защищающим нас, и о наших потомках. О том, как и в каком мире им жить.

Забавно. Открыл тетрадку перед завтрашними уроками, думал, что она пустая, а там всего одна страница со старой записью и проставленными датой-временем. Вот такая.

Это всем нам с вами, кто участвовал.

Ну что, вот закончился первый день нашего импровизированного интенсива в одном уважаемом военно-учебном заведении. "Да, товарищ генерал! А я тут с орнитологами занимаюсь!" Орнитологи — это мы. Кстати, мой любимый аффтар Джаред Даймонд ("Ружья, микробы и сталь") тоже по базовой специальности орнитолог.

Разбираю конспекты. Пытаюсь как-то структурировать в голове то, что понял по ходу, и не только из лекций.

Самое интересное, как ни странно, про ВСУ. Сплав базово советской военной школы с нынешней прививкой школы натовской. Местами даёт довольно мощную синергию, местами наоборот конфликтует. Самый мощный прорыв — в системе управления и координации, опирающейся даже не просто на цифровое, а на "платформенное" мышление — убер-война, алиэкспресс-война, старлинк-война и т.д. Это, конечно, серьёзное преимущество. О слабостях не буду, они нам ещё пригодятся ))) но если вкратце — то, как устроена и действует сейчас их армия, даже структурно неизбежно обрекает их на довольно большие потери. Результат — когда как, а вот потери — что называется, всегда и планово.

Что касается нас. Даже беглый экскурс в разные технологии, стоявшие на вооружении или вот-вот готовые к запуску в серию в 80-е — показывает, что мы в некоторых аспектах с тех пор не только не прогрессировали, а даже наоборот, откатились минимум на полпоколения. Разработки свернулись, образцы сгнили, конструкторы спились или застрелились, действующие системы массово проданы на юг и юго-восток... То, что уцелело, пылится в нескольких единичных экземплярах для выставок, равно как и уже новейшей разработки аналоговнеты. И теперь у некоторых не самых прославленных армий мира лучше обстоят дела с разными нужными нам ходовыми образцами нашего же оружия, чем у нас самих. Ну, маемо те, що маемо.

Тем не менее, если приложить совсем немного ума и организованности, то даже того, что есть, хватит для решения в общем любых задач на континенте. Вопрос только в том, где их взять, этих компонентов, куда более дефицитных, чем любые микрочипы.

Прямо сейчас я ломаю голову вот над какой задачей. Призвать на фронт несколько сотен тысяч гражданских — это ведь ещё не мобилизация. Мобилизация — это сделать из них армию, пригодную именно к той войне, которая уже идёт здесь и сейчас. Для начала, научить на ней просто выживать. Поэтому самые первые массовые курсы, которые мы будем делать, в продолжение уже записанных, будут на темы типа "как выжить при артобстреле", "как правильно замаскировать позицию от наблюдения с воздуха" или "как оказать первую медицинскую помощь раненому". Но здесь не обойдёшься видеолекциями — нужны именно тренировочные программы, своего рода КМБ-интенсивы. Примерно как мы уже делаем с дронами, но далеко не только про дроны.

Кстати, о дронах. Становится понятно, что базовый и массовый антидронный курс даже нужнее, чем программы подготовки операторов. Второе всё-таки для относительных спецов, а вот первое нужно каждому, практически как и стрелковая подготовка.

Ну и собственно к специфике. Натовская концепция, используемая противником — "изоляция района боевых действий" — предполагает высокоточные удары на оперативную глубину по логистике, складам, штабам, линиям снабжения и т.д. Соответственно, ей надо противопоставить устойчивую к таким ударам децентрализованную организацию ближнего тыла. То есть тоже убер-войну, где чем меньше связей по вертикали и больше по горизонтали — тем лучше. Весь вопрос в том, хватит ли у наших начальников для этого гибкости мышления. Хотя война — она, как мы знаем, хороший учитель. И ещё, оно нам потом ведь и в мирной жизни пригодится.

Вот ещё какое пришло в голову соображение в процессе осмысления сегодняшних лекций.

Война эта в основном артиллерийская. Из стрелкового оружия стреляют на поражение мало и редко, стрелковый огонь даже при штурмовых действиях чаще как заградительный. Основные людские потери, по словам военных медиков — снаряды, бомбы, мины. Пуля пробивает куда более серьёзную броню, чем может пробить осколок (если, конечно, прилетело не прямо рядом с тобой). Но при попадании в незащищённое бронёй тело — осколок, наоборот, опаснее и причиняет больше повреждений. Соответственно, эффективнее в такой войне броня не «пятого класса защиты» с бронеплитами на пузе и с соответствующим весом, в которой далеко не убежишь, а более лёгкая, но при этом закрывающая больший процент поверхности тела и больше уязвимых его частей.

Просто на заметку пока. Хорошо бы, чтобы кто-то в чате, кто поглубже в теме, скорректировал или развил или дополнил.

«Открыл все буквы, не смог угадать слова»

Наконец-то выкладываю более-менее отредактированную текстовую версию лекции недельной давности о технологическом суверенитете. Расшифровка получилась настолько длинной, что не влезла не то что в телегу, но даже и в telegra.ph, поэтому публикую у себя на сайте. Всем, кто ждал: извините, что так долго. В ближайшее время сделаю более структурированную и «причёсанную» с разделами версию. https://chadayev.ru/blog/2022/10/18/lektsiya-o-tehnologicheskom-suverenitete-moskva-12-10-22/

А тем временем подвожу итоги второго дня своих уроков. Сегодня было много матчасти. Утро началось с важной инструкции по технике безопасности: вот этот колпачок со взрывателя артиллеристы чаще всего используют потом как рюмку, но очень важно его перед тем тщательно вымыть, потому что были случаи отравлений...

Я тем временем думал вот о чём. Высокоточные боеприпасы страшно дорогие, но оно в общем стоит того, потому что, в отличие от обычных, летят куда надо, а не куда попало. Однако их боевая нагрузка даже меньше, чем у стандартных. И в этом смысле правильный путь состоит не в том, чтобы делать и тратить больше высокоточных, а в том, чтобы сделать высокоточными обычные. То есть, насколько это возможно, "уточнять" существующую технику.

Наши "тактические" дроны — это, по сути, просто бинокли, позволяющие делать цели видимыми, а результаты боевой работы наблюдаемыми и корректируемыми. Сама по себе эта видимость мало чего стоит, если не суметь ею должным образом воспользоваться. В этом смысле оператор — не только тот, кто должен уметь хорошо летать и бороться с РЭБ, но и быть единым целым с теми, кто стреляет. Знать и чувствовать, что может и чего не может та техника, чьими глазами он работает.

Я сегодня отсматривал "новыми глазами" украинские ролики про то, как их артиллеристы бьют по нашим колоннам. Они заранее пристреливают несколько последовательных точек на маршрутах, благо дорожная сеть развита так себе и потенциальных вариантов движения немного. Над наиболее вероятными местами остановок и задержек практически в режиме 24/7 висят их дроны, и когда колонна выходит на такую точку, они делают сосредоточенный артналёт по всей длине колонны. Странно, конечно, что наши офицеры до сих пор не в курсе, что в зоне 20+ км до передовой колоннами вообще нельзя передвигаться, а уж тем более останавливаться в походном строю. Но это, видимо, вновь прибывшие; те, кто там давно, уже научились.

Та сторона, несмотря на все западные поставки, живёт с начала лета в режиме снарядного голода, и потому сильно продвинулась в точности стрельбы, а значит и в корректировке. Они не перепахивают чернозём, выколупывая какой-нибудь один несчастный опорник. Не расставляют орудия в линию, вкапываются на отдельно расположенных защищённых позициях, возят боеприпасы к орудиям по чуть-чуть гражданскими машинами, и даже всякими самопальными багги (чего бы и у нас такие не клепать тысячами, не понимаю). Но у них всё же тоже мало дронов, особенно с нормальной дальностью полёта, и ещё меньше пряморуких операторов — это до некоторой степени спасает.

Пока что я пришёл к такому выводу: «хочешь сделать как следует — делай сам». Это больше даже не про себя, а про то, кто должен быть корректировщиком. В том смысле, что учить корректировке с дронов надо не всех подряд, а в первую очередь уже обученных боевых артиллеристов. Просто интегрировать беспилотники в их повседневную практику, как все эти их дальномеры, буссоли и квадранты. Особенно миномётчиков, учитывая, что они-то совсем "передний край", и для их рабочих дистанций вполне достаточно даже обычных мавиков. Вопрос в том, как сделать это относительно быстро и массово. Дромократия, как учит нас один известный автор.

Ученики вот пишут. За аппарат — это и вам всем спасибо тоже.

Мой третий день «экспресс-курсов». Самоходки и РСЗО. На фото я на месте мехвода в «Акации», и на водительском «Града».

Но моя сегодняшняя заметка — чуть про другое.

В 1994 году, такой же, как сейчас, осенью, юным студентом я приехал на первую в своей жизни международную студенческую конференцию — в Киев, в Киево-Могилянскую Академию, будущий главный рассадник всех тех идей, которые наша пропаганда сейчас называет укронацизмом. Могилянка тогда только что открылась, ещё и года не прошло. А открылась она на Подоле, в корпусах только что закрывшегося, в свою очередь, военного училища. И антураж в учебных корпусах был тогда примерно таким же, как и в том заведении, где я сидел за партой последние три дня. Включая и плакаты, и макеты, и ещё не убранные со стен советские лозунги. И я тогда поймал себя на смутной мысли, тогда ещё очень-очень смутной, что, в сущности, профиль заведения не сильно-то изменился. Просто изменился набор технологий войны.

Мой папа, потомственный москвич, ИТР и идейный пацифист, с детства внушал мне, что война — это всегда зло, а армия — это убийство людей, превращённое в профессию, и это есть самая худшая из профессий. Но моя деревенская мама, никогда с ним по таким вопросам не спорившая, контрабандой подсунула мне ещё в пятилетнем возрасте «Книгу будущих командиров», и я, так уж получилось, вырос совсем с другой картиной мира. В которой мужчина всегда означает ещё и воин, и в мире есть и всегда будут вещи, за которые можно и нужно воевать. Я люблю их обоих, и та часть во мне, которая от отца, не позволяет мне превратиться в берсерка, поющего гимны войне ради войны. Но именно благодаря матери я усвоил, что да, «есть такая профессия — родину защищать», и это, возможно, самая лучшая из профессий.

То, что сейчас дело дошло до большой войны — это ведь прямой результат того, что за прошедшие 28 лет была вчистую проиграна другая, неармейская война: та самая, для которой военно-политическое училище в Киеве было перепрофилировано в Могилянку. Не хочу петь мантры о «мягкой силе», это было бы слишком банально. Скажу по-другому. В самом словосочетании «вооружённые силы» содержится ключ к теме — вопрос ведь в том, _чем_ именно вооружённые. И здесь идеи и образы, а также создаваемые в их контексте смысловые и организационные структуры — тоже оружие.

Штука в том, что для любых «вооружённых сил» убийство — не цель, а средство. А цель — силовое доминирование, из которого проистекает основанное на нём устройство власти, права и прочего «порядка вещей». Зачем убивать, если можно обратить в свою веру — и «вероятный противник» сложит оружие, а то и перейдёт вместе с ним на твою сторону? Вот там и тогда, где и когда сделать этого почему-то не получается — тут вступает в действие оружие уже в буквальном, физическом смысле.

Я бы с удовольствием поучаствовал при случае в детальном разборе того, как именно Украина превращалась сначала в «не-Россию», а потом и в «анти-Россию». И почему настолько беспомощными перед этим процессом оказались наши отечественные инструменты влияния, включая сюда всё — от философии до гражданской самоорганизации. Мне много что есть сказать про это, но если совсем вкратце и на пальцах — у нас, когда закрывали военные училища, из них обычно делали офисные или торговые центры, а не аналоги Могилянки. В этом смысле да — мы, известные на весь мир «агрессивные агрессоры», опоздали в подготовке к этой войне даже не на восемь, а на двадцать восемь лет. По всем компонентам — от идей до снарядов. И ведь нельзя сказать, что разведка не предупреждала. Я готов рассказать в деталях — и не я один — о том, как и кого она предупреждала, но её предупреждения, как и восемьдесят лет назад, пропали втуне.

Но прямо сейчас, уж извините, не до того. Сейчас куда более насущный вопрос — в том, как сделать наши орудия более точными. Без всяких метафор, в самом буквальном смысле. Но только ВСЕ орудия — а не одни лишь те, которые из стали.

Моё сегодняшнее на «Большой игре» по поводу отставки Лиз Трасс (на тот момент самой новости я ещё не знал, но она была прогнозируема).

Выступление на круглом столе «Горизонт-2040» в Манеже — https://chadayev.ru/blog/2022/10/21/gorizont-2040/

Последний русский конунг

В летописях говорится, что в детстве князь Святослав Игоревич не расставался с матерью и постоянно проживал в Киеве. Однако ученые нашли доказательства неверности этого суждения. При жизни отца Святослав княжит в Великом Новгороде.

Возможно, именно здесь дружинники по традиции положили маленькому князю на грудь меч со словами «Нет у тебя ничего другого, кроме того, что приобретешь своим мечом» и посадили на коня, тем самым посвятив его в воины. Святослав стал настоящим «сыном полка», а дружина – для него отцом и воспитателем.

Дружина его состояла из представителей абсолютно разных славянских племен, всех их объединяла единая цель – «собрать русские земли». Плечом к плечу князь переживал с ними все лишения походной жизни. Уверенный в преданности своих воинов, он стремительно и легко переносился с одних земель в другие, без боязни предупреждая врага о своем наступлении письмом: «Иду на Вы». Это был первый в истории случай ведения психолого-информационной войны.

Святослава называют князем киевским, хотя в Киеве он толком не сидел, не нравился ему город, как чувствовал, что оттуда и стоит ждать предательства. Именно киевская знать известила печенегов о возвращении Святослава по Днепру с «малой дружиной».

Своими многочисленными завоеваниями Святослав отстоял территориальный суверенитет и идеологическую независимость Руси. При нем русскими городами стали Тмутаракань и Саркел. Кто знает, может именно он, взяв Керчь, первым произнес: «Крым наш!»

#новгородика

Настойчиво просят друзья прокомментировать на канале историю с Красовским. Неохота, но ок. За последние дни переобщавшись с военными, поотвык выражаться кучеряво и буду говорить просто.

Есть у «противоположной стороны» штатные медиа-людоеды? Да, есть в количестве. Их используют осознанно в рамках информационно-психологической войны, там и тогда, где и когда надо оказать точечное воздействие на психику противника, то есть нас. Ну, чтобы, например, люди, идущие работать в российские органы власти в Запорожской и Херсонской областях, до дрожи боялись, что их в любой момент взорвут, их семьи выкрадут и убьют с особым садизмом. И когда такие людоеды это обещают, они выглядят не как Красовский, а так, что как-то сразу веришь, что не только сказали, но и сделают не парясь.

У нас же подобные «непроизносимые речи» выглядят как отдельный всхлип истеричного московского журналиста, которому хочется посоветовать для начала хотя бы курицу убить на камеру, а потом сварить из неё суп и съесть. Мне вот в моём деревенском детстве как-то приходилось крола резать на жаркое, а он такой, знаете ли, пушистенький милый заяц с большими глазами и ушками, мимими, как бы сейчас сказали, то ещё удовольствие. Ну и сам всхлип, и реакция на него тусовки — показывает, что это никакая не часть инфовойны, а просто лебедь-рак-щука-менеджмент, кто в лес, кто по дрова, в огороде бузина, а в Киеве, как известно, дядька. На месте противника я б с этого всего разве что поржал в кулак — хотя публично, конечно, реагировал бы штатным гуманитарным ором по методичке.

Короче, делом бы лучше занимались. Даже и своим прямым, я имею в виду «информационный фронт» пресловутый. Которого нет, потому что если бы это был действительно фронт, то были бы и штабы, и связь, и координация, и стратегия какая-никакая. А так это выглядит как спонтанные сентиментальные охи и ахи кумушек на лавочке, разве что за зарплату.

Вот тот же Холмогоров сетует, что у нас зачем-то боятся «плохо выглядеть в глазах противника». Скажу за себя: мне вот уже очень давно вообще пофигу, как мои слова и действия смотрятся чьими-либо глазами вообще, за единственным исключением — я о глазах Судьи на Страшном Суде. А враг… ну, это просто тренер, причём довольно качественный, за что ему искреннее спасибо. В том числе и за то, что учит думать холодно и стрелять точно. И если есть на что сетовать, так это на себя, что мы пока не очень-то способные ученики.

К теме дня. Если вспоминать, где я в жизни больше всего сталкивался с садизмом именно как психическим проявлением, то ответ будет странным — в детском саду и в младшей школе. Потом как-то если и доводилось, то на дистанции, скажем так. Причём я не про жестокость как таковую — ею-то как раз жизнь накормила позже, а вот именно про наслаждение от причинения боли и/или страданий другому. Мне было и тогда ещё непонятно «умом», как можно испытывать от этого удовольствие, но глаза видели то, что видели.

Много позже, уже совсем во взрослом моём возрасте, один знакомец излагал мне как-то целое теоретико-философское обоснование того, почему он собирался попробовать при случае т.н. «БДСМ-отношения». Там была такая диалектика боли и наслаждения: мол, оно тем круче, чем сильнее боль накануне: в одном случае ты начинаешь восхождение к вершинам «с нуля», а в другом — «с минуса», поэтому, дескать, подъём в целом круче получается. От него же узнал, что обычный секс, не сопровождаемый насилием, адепты называют «ванилькой». Послушав всё это, сделал для себя вывод такой: столичные люди настолько, видимо, черствеют от пресыщенности, что простые человеческие радости им уже вообще никак не заходят, нужна максимальная доза эмоций, максимальная стимуляция, чтобы хоть как-то пробивало. Ну и сам себе сказал: не будь как столичные люди. Хоть я изначально по происхождению тоже из них. Кстати, примерно по этой же логике и наркотики никакие не пробовал никогда.

Из людей, действительно умеющих воевать, я лично не встречал ни одного, кого можно было бы заподозрить в таких склонностях. А я воинов навидался немало, в том числе и в прошлые годы — даже самого дедушку Старинова живым застал в своё время. Скорее это свойственно как раз тем, кого, что называется, в детсаду много обижали. Ну или как результат чрезвычайных жизненных обстоятельств.

Родной брат моей бабушки Иван рассказывал эпизод из своей зимы 44/45. Танкист, Померания. Колонна танков шла на запад по дороге, а по обочинам тянулись тоже на запад немецкие беженцы. И мехвод одного из танков, у которого в 43-м семью сожгли заживо зондеркоманды в какой-то из украинских деревень, съехал с дороги на обочину и пошёл наматывать этих немцев на гусеницы. Комбат остановил колонну, выстроил батальон и расстрелял этого мехвода перед строем.

Мораль тут, думаю, не нужна.

Комментирую назначение Риши Сунака на «Большой игре»