Forwarded from Никитин Новгородский
Нацпроект «Новгородское просвещение»
Основу всеобщего народного образования в Великом Новгороде заложил Ярослав Мудрый, открыв здесь еще в начале 11 века первую школу.
Повсеместная грамотность новгородцев поражает. Вне зависимости от возраста, пола и сословия еще в средние века они вели свободную переписку. Об этом свидетельствуют многочисленные берестяные грамоты, граффити, надписи на плинфе, крестах и бытовых предметах. Ярчайший пример – 7-летний мальчик Онфим. Найдено 18! его рисунков и надписей на бересте. Здесь он изображает себя воином, а здесь шлет своему другу «поклон от Онфима ко Даниле». Свои школьные труды беспечный мальчишка, видимо, случайно потерял, а спустя более 700 лет их нашли благодарные потомки. Только представьте, в Великом Новгороде хранятся самые древние в мире детские прописи и рисунки!
Основа российского высшего образования также была заложена именно в Великом Новгороде. Здесь было основано первое высшее учебное заведение в России, где могли учиться не только духовные, но и светские лица - греко-славянская школа братьев Лихудов. Школа была лучшим учебным заведением России и одновременно центром духовной и культурной жизни.
Со времен Ярослава Мудрого и до наших дней грамота и наука для новгородцев – норма жизни, своего рода многовековой национальный проект. Связь времен не прервалась.
#новгородика
Основу всеобщего народного образования в Великом Новгороде заложил Ярослав Мудрый, открыв здесь еще в начале 11 века первую школу.
Повсеместная грамотность новгородцев поражает. Вне зависимости от возраста, пола и сословия еще в средние века они вели свободную переписку. Об этом свидетельствуют многочисленные берестяные грамоты, граффити, надписи на плинфе, крестах и бытовых предметах. Ярчайший пример – 7-летний мальчик Онфим. Найдено 18! его рисунков и надписей на бересте. Здесь он изображает себя воином, а здесь шлет своему другу «поклон от Онфима ко Даниле». Свои школьные труды беспечный мальчишка, видимо, случайно потерял, а спустя более 700 лет их нашли благодарные потомки. Только представьте, в Великом Новгороде хранятся самые древние в мире детские прописи и рисунки!
Основа российского высшего образования также была заложена именно в Великом Новгороде. Здесь было основано первое высшее учебное заведение в России, где могли учиться не только духовные, но и светские лица - греко-славянская школа братьев Лихудов. Школа была лучшим учебным заведением России и одновременно центром духовной и культурной жизни.
Со времен Ярослава Мудрого и до наших дней грамота и наука для новгородцев – норма жизни, своего рода многовековой национальный проект. Связь времен не прервалась.
#новгородика
Forwarded from КЦПН. Координационный Центр Помощи Новороссии.
Завершился Первый Всероссийский Слет операторов боевых квадрокоптеров «Дронница», организованный Координационным Центром Помощи Новороссии.
Вот главные выводы:
1.Де-факто квадрокоптеры от DJI и Autel приняты на вооружение с обоих сторон фронта и с этим фактом надо работать. И КЦПН будет работать.
2.Имеется огромный дефицит квалифицированных операторов БПЛА и еще более значительный дефицит хороших инструкторов. КЦПН имеет планы по подготовке и тех, и других.
3.Огромной проблемой является место малых БПЛА в организационно-штатной структуре и их взаимодействие с другими подразделениями. И мы найдем этому вопросу место в нашей учебной программе.
4.В программе Слета было обучение людей и сразу же учебно-боевая задаче в соревновательной форме. Этот формат показал свою эффективность и будет продвигаться нами дальше.
5.Необходим единый центр компетенций, способный оперативно отвечать на технические и организационные вопросы, связанные с применением, комплектацией и ремонтом квадрокоптеров. И КЦПН намерен стать таковым!
6.Необходима концепция разработки и применения БПЛА. Мы будем думать в этом направлении.
Мы полагаем, что Слет удался! У нас получилось перезнакомить между собой огромное количество людей и услышать множество мнений.
P.S. На шлеме у солдата шеврон, который есть только у обученных нами людей!
КЦПН продолжает работу! Огромная благодарность ОПСБ за поддержку!
Вы можете помочь нашим солдатам через реквизиты КЦПН!
Карта Сбербанка:
Подробные реквизиты здесь.
Вот главные выводы:
1.Де-факто квадрокоптеры от DJI и Autel приняты на вооружение с обоих сторон фронта и с этим фактом надо работать. И КЦПН будет работать.
2.Имеется огромный дефицит квалифицированных операторов БПЛА и еще более значительный дефицит хороших инструкторов. КЦПН имеет планы по подготовке и тех, и других.
3.Огромной проблемой является место малых БПЛА в организационно-штатной структуре и их взаимодействие с другими подразделениями. И мы найдем этому вопросу место в нашей учебной программе.
4.В программе Слета было обучение людей и сразу же учебно-боевая задаче в соревновательной форме. Этот формат показал свою эффективность и будет продвигаться нами дальше.
5.Необходим единый центр компетенций, способный оперативно отвечать на технические и организационные вопросы, связанные с применением, комплектацией и ремонтом квадрокоптеров. И КЦПН намерен стать таковым!
6.Необходима концепция разработки и применения БПЛА. Мы будем думать в этом направлении.
Мы полагаем, что Слет удался! У нас получилось перезнакомить между собой огромное количество людей и услышать множество мнений.
P.S. На шлеме у солдата шеврон, который есть только у обученных нами людей!
КЦПН продолжает работу! Огромная благодарность ОПСБ за поддержку!
Вы можете помочь нашим солдатам через реквизиты КЦПН!
Карта Сбербанка:
4276550055595329
Получатель: Майя Владимировна М.Подробные реквизиты здесь.
Если попытаться в двух словах описать сущностные причины происходящего сейчас на фронтах, то я бы сказал так: расхлёбываем последствия неуважения к противнику. Противник — крут, серьёзен, мотивирован, вооружён, оснащён и обладает великолепным инструментарием разведки, анализа и управления. Мы же, как я неоднократно говорил, вознамерились «победить мировое зло, не вставая с дивана» — сейчас наблюдаем воочию, к чему приводит такая «стратегия».
«Бабушка приехала», как выражался советский писатель Богомолов. И это не про королеву Елизавету. Это про «момент истины». У меня вообще никаких эмоций — всё идёт именно так, как только и могло идти в текущей конфигурации. Кинопродюсеры разделяют low-concept и hi-concept: в первом случае фокус на супергерое и его пути («Бэтмен»), во втором — на чрезвычайных обстоятельствах, в которых оказались обычные люди, ни разу не супергерои («Игра в кальмара»). За явным отсутствием у нас бэтменов, очевидно работает сейчас механика hi-concept: вопрос в том, как проявят себя те, кто героем никогда не был и не собирался.
«Бабушка приехала», как выражался советский писатель Богомолов. И это не про королеву Елизавету. Это про «момент истины». У меня вообще никаких эмоций — всё идёт именно так, как только и могло идти в текущей конфигурации. Кинопродюсеры разделяют low-concept и hi-concept: в первом случае фокус на супергерое и его пути («Бэтмен»), во втором — на чрезвычайных обстоятельствах, в которых оказались обычные люди, ни разу не супергерои («Игра в кальмара»). За явным отсутствием у нас бэтменов, очевидно работает сейчас механика hi-concept: вопрос в том, как проявят себя те, кто героем никогда не был и не собирался.
Относительно «всё пропало», третьи сутки царящего в отечественном телеграм-эфире.
Надо понимать, что оно есть оборотная сторона «диванного патриотизма», основанного на инстинкте присоединения к сильному. Наши крутые, наши побеждают, надо быть за наших. А когда вдруг нет, то таки ой.
Если посмотреть на ситуацию аккуратно и раздумчиво, поймём следующее. Армия уже полгода на передовой, всё это время в наступлении, с каждым месяцем всё более медленном и тугом, при этом существенно уступая противнику в численности и с нарастанием разрыва. Военных гениев, Суворовых-Кутузовых, в руководстве нет. Стратегия кампании перекраивалась за это время несколько раз, по мере исчерпания предыдущих идей. Как обстоят дела со снабжением, я теперь знаю достаточно включённо — очень так себе они обстоят. В тылу у «илит» чуть не с первого дня настрой «когда же это всё уже закончится?» С какой стати путь такой армии должен быть устлан бесконечными победами? Неизбежно где-нибудь что-нибудь рано или поздно сломается.
Повод ли это к тому, чтобы как-то менять отношение к происходящему? Да с какой стати? Да даже если б Хаймарсы по Москве долбили, а наши за Волгу отступали, предавать своих и в такой ситуации — позор, а ныть и паниковать Богородица не велит. Да, мы, возможно, сейчас и не самые крутые пацаны на этом глобусе, но в драке, даже по моему пусть небогатому, но всё же опыту, побеждает не самый крутой, а самый упёртый. Сжали зубы, разобрали ошибки, поправили что надо поправить в консерватории и двинулись дальше: «пока эта толстая леди поёт, опера ещё не закончена», как любил говаривать один видный политик ХХ века.
Чем хороши такие ситуации — «прилив поднимает все лодки, а отлив показывает, кто купался без плавок». Меня спрашивают: вот ты по телевизору выступаешь, слёты проводишь, а сам на фронт — не? Так вот: единственное, о чём я сейчас жалею — что сам сейчас не в Купянске или Изюме, глядишь, и пригодился бы как оператор дрона, например; на полигоне получалось вполне пристойно, по крайней мере. Но я постараюсь сделать всё что могу и на своём нынешнем месте, чтобы причинить врагу максимальный урон, а боеспособность наших сил и их способность вести современную войну увеличить насколько это возможно. И очень надеюсь, что те из моих читателей, которые думают так же, в этом окажутся со мной заодно. А панику пусть разводят те, кому это положено либо по антропотипу, либо по известно чьему темнику.
Надо понимать, что оно есть оборотная сторона «диванного патриотизма», основанного на инстинкте присоединения к сильному. Наши крутые, наши побеждают, надо быть за наших. А когда вдруг нет, то таки ой.
Если посмотреть на ситуацию аккуратно и раздумчиво, поймём следующее. Армия уже полгода на передовой, всё это время в наступлении, с каждым месяцем всё более медленном и тугом, при этом существенно уступая противнику в численности и с нарастанием разрыва. Военных гениев, Суворовых-Кутузовых, в руководстве нет. Стратегия кампании перекраивалась за это время несколько раз, по мере исчерпания предыдущих идей. Как обстоят дела со снабжением, я теперь знаю достаточно включённо — очень так себе они обстоят. В тылу у «илит» чуть не с первого дня настрой «когда же это всё уже закончится?» С какой стати путь такой армии должен быть устлан бесконечными победами? Неизбежно где-нибудь что-нибудь рано или поздно сломается.
Повод ли это к тому, чтобы как-то менять отношение к происходящему? Да с какой стати? Да даже если б Хаймарсы по Москве долбили, а наши за Волгу отступали, предавать своих и в такой ситуации — позор, а ныть и паниковать Богородица не велит. Да, мы, возможно, сейчас и не самые крутые пацаны на этом глобусе, но в драке, даже по моему пусть небогатому, но всё же опыту, побеждает не самый крутой, а самый упёртый. Сжали зубы, разобрали ошибки, поправили что надо поправить в консерватории и двинулись дальше: «пока эта толстая леди поёт, опера ещё не закончена», как любил говаривать один видный политик ХХ века.
Чем хороши такие ситуации — «прилив поднимает все лодки, а отлив показывает, кто купался без плавок». Меня спрашивают: вот ты по телевизору выступаешь, слёты проводишь, а сам на фронт — не? Так вот: единственное, о чём я сейчас жалею — что сам сейчас не в Купянске или Изюме, глядишь, и пригодился бы как оператор дрона, например; на полигоне получалось вполне пристойно, по крайней мере. Но я постараюсь сделать всё что могу и на своём нынешнем месте, чтобы причинить врагу максимальный урон, а боеспособность наших сил и их способность вести современную войну увеличить насколько это возможно. И очень надеюсь, что те из моих читателей, которые думают так же, в этом окажутся со мной заодно. А панику пусть разводят те, кому это положено либо по антропотипу, либо по известно чьему темнику.
На закрывающем мероприятии Дронницы я сказал короткую итоговую речь, которую имеет смысл повторить в чуть отредактированном письменном виде.
Полигон, где мы летали — ровно на том самом месте, где 1160 лет назад, в 862-м, была учреждена русская государственность: Рюриково городище. И откуда спустя 20 лет, в 882-м, уже Олег собирал свой первый поход на Киев. Мы всё время слышали, с раннего детства, какая Россия великая и древняя. Она-то и правда великая и древняя, но вот сейчас так вышло, что она — это мы; а мы не великие и не древние, а какие есть. И на то, как мы отыграем свой кон, смотрят и поколения предков, и поколения потомков. И особенность этого нашего кона такова, что воевать теперь приходится не только за русскую землю, но ещё и за русское небо. В котором вместо райских птиц — Сирина, Алконоста и Гамаюна — теперь летают и поют песни смерти совсем другие птицы: Мавики, Аутелы, Орланы и Байрактары.
Президент сказал: «мы ещё толком даже не начинали». Если это так, по-моему, самое время всё-таки начать. Иначе можно попросту не успеть. И даже не заметить, что в этом длинном тысячелетнем ряду мы окажемся последними.
Серьёзность момента состоит в том, что по противоположную сторону от нас не просто люди из плоти и крови, а, если угодно, «дух времени», Zeitgeist по Гегелю. Такое уже бывало — тот же Гегель в какой-то момент увидел воплощение Zeitgeist в Наполеоне, но нашим предкам это не помешало. Они его победили, будучи и вообще, и особенно по сравнению с Императором и его армией — отсталыми, устаревшими, несовременными, архаично-феодальными и к тому же насквозь офранцуженными.
Правда, эта победа, противоречащая всей гегелевской логике неумолимости исторического прогресса, произвела на них столь неизгладимое впечатление, что кто-то отправился на Сенатскую свергать царя и учреждать конституцию, а кто-то, как гвардейский офицер Ахтырского полка и участник конного марша по Парижу Пётр Чаадаев, породил невзначай русскую философию. Со всем тянущимся — начиная с его писем — букетом родовых травм. Главная из которых — невзаимная любовь с Западом. А та, в свою очередь, разродилась меньше чем через век русской революцией, явившейся венцом попыток построить свою собственную Европу из говна и палок, но на прочных основаниях самой передовой на тот момент западной — марксистской — философии.
Попытка не удалась, но от метода мы не отказались. Считается, что у нас нет идеологии, но все последние тридцать лет она таки была. Пусть и не написанная нигде, но интуитивно понятная всем сверху донизу. Её суть была в интеграции в глобальный мир, мир «Конца истории» по Фукуяме — практически любой ценой, на любых условиях, с готовностью сдать и пожертвовать чем угодно, лишь бы взяли в их песочницу играть в куличики. Мы очень далеко продвинулись на этом направлении, но в конце концов что-то сломалось. Выяснилось, что нас не берут ни тушкой, ни чучелом, даже если мы отдадим вообще всё и пожертвуем всем. Как быть в этой ситуации, мы не знаем; мы давно разучились искать другие решения.
Мне проще — я клал с прибором и на цайтгайст, и на их дивный новый мир. Всё, что в нём когда-то было ценного, они сами к нынешнему моменту слили в унитаз. Они больше не ищут ни нового знания, ни новых земель и миров, ни счастья, ни справедливости. Но у них в руках и в умах — труд поколений их предков, которые как раз искали всего этого. И в процессе поисков создали лучшую в мире машину господства и подчинения, основанную на превосходстве технологий и знания. И мы сейчас имеем дело именно с ней.
Предмет спора — не Крым, а Рим. Когда мы говорим «Крым наш», мы имеем в виду «Рим наш» — не город, а синоним цивилизации. Если у нас сейчас получится хотя бы просто выстоять, мы спасём нечто гораздо большее, чем только самих себя. Но надо выстоять.
Полигон, где мы летали — ровно на том самом месте, где 1160 лет назад, в 862-м, была учреждена русская государственность: Рюриково городище. И откуда спустя 20 лет, в 882-м, уже Олег собирал свой первый поход на Киев. Мы всё время слышали, с раннего детства, какая Россия великая и древняя. Она-то и правда великая и древняя, но вот сейчас так вышло, что она — это мы; а мы не великие и не древние, а какие есть. И на то, как мы отыграем свой кон, смотрят и поколения предков, и поколения потомков. И особенность этого нашего кона такова, что воевать теперь приходится не только за русскую землю, но ещё и за русское небо. В котором вместо райских птиц — Сирина, Алконоста и Гамаюна — теперь летают и поют песни смерти совсем другие птицы: Мавики, Аутелы, Орланы и Байрактары.
Президент сказал: «мы ещё толком даже не начинали». Если это так, по-моему, самое время всё-таки начать. Иначе можно попросту не успеть. И даже не заметить, что в этом длинном тысячелетнем ряду мы окажемся последними.
Серьёзность момента состоит в том, что по противоположную сторону от нас не просто люди из плоти и крови, а, если угодно, «дух времени», Zeitgeist по Гегелю. Такое уже бывало — тот же Гегель в какой-то момент увидел воплощение Zeitgeist в Наполеоне, но нашим предкам это не помешало. Они его победили, будучи и вообще, и особенно по сравнению с Императором и его армией — отсталыми, устаревшими, несовременными, архаично-феодальными и к тому же насквозь офранцуженными.
Правда, эта победа, противоречащая всей гегелевской логике неумолимости исторического прогресса, произвела на них столь неизгладимое впечатление, что кто-то отправился на Сенатскую свергать царя и учреждать конституцию, а кто-то, как гвардейский офицер Ахтырского полка и участник конного марша по Парижу Пётр Чаадаев, породил невзначай русскую философию. Со всем тянущимся — начиная с его писем — букетом родовых травм. Главная из которых — невзаимная любовь с Западом. А та, в свою очередь, разродилась меньше чем через век русской революцией, явившейся венцом попыток построить свою собственную Европу из говна и палок, но на прочных основаниях самой передовой на тот момент западной — марксистской — философии.
Попытка не удалась, но от метода мы не отказались. Считается, что у нас нет идеологии, но все последние тридцать лет она таки была. Пусть и не написанная нигде, но интуитивно понятная всем сверху донизу. Её суть была в интеграции в глобальный мир, мир «Конца истории» по Фукуяме — практически любой ценой, на любых условиях, с готовностью сдать и пожертвовать чем угодно, лишь бы взяли в их песочницу играть в куличики. Мы очень далеко продвинулись на этом направлении, но в конце концов что-то сломалось. Выяснилось, что нас не берут ни тушкой, ни чучелом, даже если мы отдадим вообще всё и пожертвуем всем. Как быть в этой ситуации, мы не знаем; мы давно разучились искать другие решения.
Мне проще — я клал с прибором и на цайтгайст, и на их дивный новый мир. Всё, что в нём когда-то было ценного, они сами к нынешнему моменту слили в унитаз. Они больше не ищут ни нового знания, ни новых земель и миров, ни счастья, ни справедливости. Но у них в руках и в умах — труд поколений их предков, которые как раз искали всего этого. И в процессе поисков создали лучшую в мире машину господства и подчинения, основанную на превосходстве технологий и знания. И мы сейчас имеем дело именно с ней.
Предмет спора — не Крым, а Рим. Когда мы говорим «Крым наш», мы имеем в виду «Рим наш» — не город, а синоним цивилизации. Если у нас сейчас получится хотя бы просто выстоять, мы спасём нечто гораздо большее, чем только самих себя. Но надо выстоять.
Если отмести пропагандистский шлак про хитрые планы и принять реальность как она есть — вывод, который должен быть сделан из сентябрьских событий на харьковском фронте, а также и из череды предшествующих жестов доброй воли, должен быть такой. Безотносительно к мужеству, доблести, профессионализму наших солдат и офицеров, ВС РФ как целое, как структура — в нынешнем виде являются, мягко говоря, ограниченно годными к современной войне. И ключевые дефекты кроются не в комплектовании, снабжении, вооружениях, и даже не в управлении как таковом, а в уровне стратегического мышления, качестве понимания ритма и логики противостояния.
Происходящее всё сильнее напоминает Харьковскую катастрофу весны 1942-го, когда, так и не сумев в весеннем наступлении взять Харьков первоначальным мартовским ударом с севера от Салтова и пытаясь уже в мае обойти его с юго-востока через Изюм и Балаклею, войска Тимошенко попали в окружение после одновременного удара противника на Купянск с запада и на Изюм от Славянска с юга. Только в треугольнике Мерефа-Лозовая-Балаклея в мае-июне погибло в окружении несколько армий, и как общий результат — обвалился целый фронт, образовалась дыра в несколько сотен километров, после чего вермахт ударом на северо-восток за несколько недель дошёл до Воронежа, а потом, уже в середине лета, ударом через Донбасс и излучину Дона вышел к Волге севернее Сталинграда. Дефект стратегического планирования один и тот же и тогда и сейчас: наши в обоих случаях наступали на юг и юго-запад вдоль Оскола, оставляя за спиной такой мощный и удобный с тз организации контрудара логистический узел, как Харьков.
Но у меня нет цели отнимать хлеб у военных экспертов вместе с военными историками. Я хочу поднять тему способности нашего государства и общества «обрабатывать» результаты поражений. Поражение отличается от победы тем, что победа ничему не учит; ощущение победителя — я молодец, я всё сделал правильно. А вот поражение, при правильном его употреблении, может очень даже пойти на пользу: именно в 42-м, напомню, были приняты несколько важных решений, в корне изменивших дальнейший ход войны и приведших в итоге к маю 45-го.
Я не случайно так педалирую тему современности в своих лекциях. На поле боя всегда трое: ты, твой противник и время. Каждому из двух кажется, что он борется с врагом, а на самом деле оба борются со временем, и если ты победил время, противник достаётся тебе в качестве трофея. Просто потому, что ты оказался быстрее, точнее, умнее, чем он. Сегодня необходимо констатировать: наш противник ведёт более современную войну, чем мы. И превосходство в артиллерии, авиации и танках ничего не решает при отставании в разведке, анализе, планировании и организации взаимодействия родов войск. И, в пределе, в качестве стратегического мышления.
Разборы полётов оставим разборщикам, а моё резюме такое. Ещё весной я сказал нескольким людям, в том числе из имеющих прямой доступ к главе государства (надеюсь, что никто из них теперь не скажет, что забыл): когда противник ведёт с тобой войну, а ты против него ведёшь СВО, скорее всего, результатом будет военное поражение. Либо мы воюем, либо мы сдаёмся, третьего не дано. Вот и давайте решать. Но если моё мнение, я за то, чтобы воевать.
Происходящее всё сильнее напоминает Харьковскую катастрофу весны 1942-го, когда, так и не сумев в весеннем наступлении взять Харьков первоначальным мартовским ударом с севера от Салтова и пытаясь уже в мае обойти его с юго-востока через Изюм и Балаклею, войска Тимошенко попали в окружение после одновременного удара противника на Купянск с запада и на Изюм от Славянска с юга. Только в треугольнике Мерефа-Лозовая-Балаклея в мае-июне погибло в окружении несколько армий, и как общий результат — обвалился целый фронт, образовалась дыра в несколько сотен километров, после чего вермахт ударом на северо-восток за несколько недель дошёл до Воронежа, а потом, уже в середине лета, ударом через Донбасс и излучину Дона вышел к Волге севернее Сталинграда. Дефект стратегического планирования один и тот же и тогда и сейчас: наши в обоих случаях наступали на юг и юго-запад вдоль Оскола, оставляя за спиной такой мощный и удобный с тз организации контрудара логистический узел, как Харьков.
Но у меня нет цели отнимать хлеб у военных экспертов вместе с военными историками. Я хочу поднять тему способности нашего государства и общества «обрабатывать» результаты поражений. Поражение отличается от победы тем, что победа ничему не учит; ощущение победителя — я молодец, я всё сделал правильно. А вот поражение, при правильном его употреблении, может очень даже пойти на пользу: именно в 42-м, напомню, были приняты несколько важных решений, в корне изменивших дальнейший ход войны и приведших в итоге к маю 45-го.
Я не случайно так педалирую тему современности в своих лекциях. На поле боя всегда трое: ты, твой противник и время. Каждому из двух кажется, что он борется с врагом, а на самом деле оба борются со временем, и если ты победил время, противник достаётся тебе в качестве трофея. Просто потому, что ты оказался быстрее, точнее, умнее, чем он. Сегодня необходимо констатировать: наш противник ведёт более современную войну, чем мы. И превосходство в артиллерии, авиации и танках ничего не решает при отставании в разведке, анализе, планировании и организации взаимодействия родов войск. И, в пределе, в качестве стратегического мышления.
Разборы полётов оставим разборщикам, а моё резюме такое. Ещё весной я сказал нескольким людям, в том числе из имеющих прямой доступ к главе государства (надеюсь, что никто из них теперь не скажет, что забыл): когда противник ведёт с тобой войну, а ты против него ведёшь СВО, скорее всего, результатом будет военное поражение. Либо мы воюем, либо мы сдаёмся, третьего не дано. Вот и давайте решать. Но если моё мнение, я за то, чтобы воевать.
Ну и мои несколько копеек в тему «разбора полётов». Про неуспехи на фронтах, но на самом деле — про тылы.
1. Ключевой организационный дефект на уровне системы — с самого начала, с первых дней, должен был появиться гражданский штаб с максимальными полномочиями, координирующий работу государственных и негосударственных структур по СВО. Что-то вроде ГКО времён Великой Отечественной. И тогда не было бы ни салютов на день города, ни этих никому не нужных сейчас выборов в ЕДГ, ни позора с брошенными на известных территориях учителями, только вернувшимися с учёбы в «Сириусе» и так далее. Военные управляют боевыми действиями, но участие страны в войне — это предмет куда более широкий, чем боевые действия. Это всё от перевода экономики на военные рельсы до работы государственной медиамашины, от строек в освобождённых городах до пресловутой «идеологии», которую полстраны ищут днём с огнём и не могут нигде обнаружить. Сейчас вопрос создания такого гражданского штаба — это уже не идея из серии «как улучшить и углубить», а вопрос без всякого преувеличения жизни и смерти.
2. В стране гигантское количество ресурса, который мог бы быть мобилизован на задачи победы, но он лежит бесхозным и живёт своей жизнью, пока воюющие части задыхаются от отсутствия самого необходимого. Много говорят про мобилизацию, но любая мобилизация — это прежде всего оргсистема, в которую такой ресурс может быть помещён и эффективно использован. Наш сегодняшний «чёрный день» — это результат именно организационной неполноценности официальных структур и систем, так сказать «штатных» механизмов. Я обещал закрыть рот на замок для критики, но вы бы знали, сколько матерных слов оставалось за этим замком. Особенно в случаях, когда, скажем, Володин с Турчаком публично пикировались, стоит ли депутатам ГД ездить на Донбасс или нет. Да это вообще не их вопрос, ни того, ни другого! Штаб, решение, список лиц, график поездок, набор задач для каждого; приказ, время на сборы, сел-поехал-вернулся-отчитался. И так везде.
3. Вот я ходил все эти месяцы на разные ток-шоу на центральных каналах. Как вы думаете, мне, или той же светлой памяти Даше Дугиной, или ещё кому-то из участников хоть раз кто-то ставил задачу — что там должно быть сказано и как? Я вас удивлю: ни разу. Я весьма ценю столь высокое доверие к моей и других спикеров способности вылавливать некий вектор из общей атмосферы, но разве это похоже на осмысленную информработу в условиях военного времени? Каждый сам себе генерал, кто во что горазд. Как надо? — да вот хоть на супостата гляньте: там буквально из каждого «выхода» видно, какую штабную задачу решает в моменте та или иная говорящая голова. И уж точно таким центром планирования и реализации информационной политики не может и не должно быть ведомство Конашенкова. Хотя, конечно, и тамошний фильтр тоже важен, но в нашем случае не было и его.
4. Есть хрестоматийная история про то, как частный флот вывозил из Дюнкерка остатки экспедиционного корпуса англичан. Допустим, мы оставляем территории по сугубо военным причинам, как это произошло сейчас — так бывает, война есть война. Но в таких случаях — комендатуры, списки эвакуируемых, инструкции для волонтёров и водителей, мобилизованный на эти задачи пассажирский и грузовой автопарк под парами в ближнем тылу, пропуска, базы данных. И все более-менее знают, кто что делает в такой ситуации.
Список можно продолжать, но я не буду — легко сами достроите. Если отбросить эмоции и вывести в конструктив — нужен единый гражданский штаб. И его руководитель, ответственный лично перед верховным главнокомандующим, и не занимающий никаких других должностей во власти, кроме этой. Так, как сейчас — это путь к гарантированному поражению, и мы сделали на этом пути уже достаточно шагов, но ещё есть время с него свернуть.
1. Ключевой организационный дефект на уровне системы — с самого начала, с первых дней, должен был появиться гражданский штаб с максимальными полномочиями, координирующий работу государственных и негосударственных структур по СВО. Что-то вроде ГКО времён Великой Отечественной. И тогда не было бы ни салютов на день города, ни этих никому не нужных сейчас выборов в ЕДГ, ни позора с брошенными на известных территориях учителями, только вернувшимися с учёбы в «Сириусе» и так далее. Военные управляют боевыми действиями, но участие страны в войне — это предмет куда более широкий, чем боевые действия. Это всё от перевода экономики на военные рельсы до работы государственной медиамашины, от строек в освобождённых городах до пресловутой «идеологии», которую полстраны ищут днём с огнём и не могут нигде обнаружить. Сейчас вопрос создания такого гражданского штаба — это уже не идея из серии «как улучшить и углубить», а вопрос без всякого преувеличения жизни и смерти.
2. В стране гигантское количество ресурса, который мог бы быть мобилизован на задачи победы, но он лежит бесхозным и живёт своей жизнью, пока воюющие части задыхаются от отсутствия самого необходимого. Много говорят про мобилизацию, но любая мобилизация — это прежде всего оргсистема, в которую такой ресурс может быть помещён и эффективно использован. Наш сегодняшний «чёрный день» — это результат именно организационной неполноценности официальных структур и систем, так сказать «штатных» механизмов. Я обещал закрыть рот на замок для критики, но вы бы знали, сколько матерных слов оставалось за этим замком. Особенно в случаях, когда, скажем, Володин с Турчаком публично пикировались, стоит ли депутатам ГД ездить на Донбасс или нет. Да это вообще не их вопрос, ни того, ни другого! Штаб, решение, список лиц, график поездок, набор задач для каждого; приказ, время на сборы, сел-поехал-вернулся-отчитался. И так везде.
3. Вот я ходил все эти месяцы на разные ток-шоу на центральных каналах. Как вы думаете, мне, или той же светлой памяти Даше Дугиной, или ещё кому-то из участников хоть раз кто-то ставил задачу — что там должно быть сказано и как? Я вас удивлю: ни разу. Я весьма ценю столь высокое доверие к моей и других спикеров способности вылавливать некий вектор из общей атмосферы, но разве это похоже на осмысленную информработу в условиях военного времени? Каждый сам себе генерал, кто во что горазд. Как надо? — да вот хоть на супостата гляньте: там буквально из каждого «выхода» видно, какую штабную задачу решает в моменте та или иная говорящая голова. И уж точно таким центром планирования и реализации информационной политики не может и не должно быть ведомство Конашенкова. Хотя, конечно, и тамошний фильтр тоже важен, но в нашем случае не было и его.
4. Есть хрестоматийная история про то, как частный флот вывозил из Дюнкерка остатки экспедиционного корпуса англичан. Допустим, мы оставляем территории по сугубо военным причинам, как это произошло сейчас — так бывает, война есть война. Но в таких случаях — комендатуры, списки эвакуируемых, инструкции для волонтёров и водителей, мобилизованный на эти задачи пассажирский и грузовой автопарк под парами в ближнем тылу, пропуска, базы данных. И все более-менее знают, кто что делает в такой ситуации.
Список можно продолжать, но я не буду — легко сами достроите. Если отбросить эмоции и вывести в конструктив — нужен единый гражданский штаб. И его руководитель, ответственный лично перед верховным главнокомандующим, и не занимающий никаких других должностей во власти, кроме этой. Так, как сейчас — это путь к гарантированному поражению, и мы сделали на этом пути уже достаточно шагов, но ещё есть время с него свернуть.
Я тут провёл мысленный эксперимент. Попытался реконструировать картину мира благонамеренного просвещённого либерала, где отправная точка — что и Крым был ошибкой, и тем более СВО было чудовищной ошибкой, и вообще своей страной надо было заниматься, а не на чужие земли зариться. И что причина всех наших бед — «имперские комплексы», а все империи разваливаются, ибо их век прошёл и бла-бла-бла.
И в ходе своей реконструкции натолкнулся на любопытную вещь. У Ясперса было понятие «осевого времени», Achsenzeit — это период в истории человечества, когда сформировались основные мировые религии, и когда на смену человеку «мифологического» сознания пришёл условно «современный» тип рационального философского мышления. То есть произошло нечто максимально важное, задавшее вектор, по сравнению с чем вся история последующих столетий в принципе вторична: никто с тех пор не сказал ничего более значимого, чем Будда, Конфуций, Иисус или Мухаммед (хотя ислам в ОВ по Ясперсу и не попадает).
Так вот. Очевидно, «осевым временем» такого либерального сознания является период конца 1980-х — начала 1990-х, когда рухнул СССР и сформировались контуры нынешнего мира с известно чьей гегемонией. И любое посягательство на тогдашние решения по мироустройству суть святотатство, с почти религиозной точки зрения. Мир образца 1945-го был отменён и упразднён в 1989-91, и именно с этой точки ведёт свой отсчёт Современность как она есть. Соответственно, весь путинский нарратив начиная с Мюнхенской речи — это нелегитимное восстание ушедшего «мира 1945-го» против действующего «мира 1991-го», «прошлого» против «современного». Бабка с флагом; Геннадий Андреевич Зюганов образца 1996-го.
И вот в связи с этим. Путин назвал 91-й «крупнейшей геополитической катастрофой», но проблема-то в том, что государство, президентом которого он является, по такой логике, ровно в процессе этой катастрофы и возникло и своим возникновением ей обязано. В этом смысле именно для РФ оспаривать 91-й это означает оспаривать точку отсчёта собственного существования («День России»), и константы, на которых она стоит — ну, типа там, демократия, рыночная экономика, частная собственность и всякое прочее такое, чего не было до 91.
И, сущностно, именно здесь коренятся причины того, что РФ, как, если угодно, «социально-институциональный организм», молчаливо саботирует всё это «собирание земель» начиная прямо с весны 2014. Нет, прямо с Верховным никто не спорит, на словах типа все за и какие надо слова говорят. Но ведь именно поэтому «русскую весну» почти сразу запретили и заменили «крымской», Стрелкова с его «самодеятельностью» объявили городским сумасшедшим, при первой же возможности пошли на Минск-1 и Минск-2, на отстрел донбасских лидеров смотрели сквозь пальцы, факт существования ЛДНР в формате «серой зоны» с весьма специфическим правовым режимом старались просто не замечать, а когда дошло до СВО, выяснилось, что некому воевать — все в Москве на торжественном салюте по случаю Дня Города и на концерте Шнура в Лужниках.
А «турбопатриоты» с флагами раздражают, достали, их бы заткнуть уже как-нибудь. Вон Катя Винокурова в простоте своей прямо написала как есть со ссылками на кого надо. Верните всё взад, с тёплым ламповым Навальным на Болотной в роли официального врага на зарплате, мы лучше будем с ним тут типа бороться, нежели в этой вашей Лугандонии умирать под «хаймарсами».
Нет, ребята, это никакая не шестая колонна и вообще не колонна. Это базовая онтология системы, которую _эти_сумасшедшие_ пытаются заставить воевать, по сути, против самоё себя. «Чем скорее их изолируют от общества, тем легче будет всему человечеству. Ну и Первый, того, засиделся уже, мы, конечно, так не скажем, но уже и третий срок был лишним, а сейчас вообще безумие какое-то» — вот так должен думать т.н. «нормальный человек». И тут точечным отловом «иноагентов» не отделаешься, по сути, вся система — один большой «иноагент».
Выводов, опять же, не будет. Сами сделаете.
И в ходе своей реконструкции натолкнулся на любопытную вещь. У Ясперса было понятие «осевого времени», Achsenzeit — это период в истории человечества, когда сформировались основные мировые религии, и когда на смену человеку «мифологического» сознания пришёл условно «современный» тип рационального философского мышления. То есть произошло нечто максимально важное, задавшее вектор, по сравнению с чем вся история последующих столетий в принципе вторична: никто с тех пор не сказал ничего более значимого, чем Будда, Конфуций, Иисус или Мухаммед (хотя ислам в ОВ по Ясперсу и не попадает).
Так вот. Очевидно, «осевым временем» такого либерального сознания является период конца 1980-х — начала 1990-х, когда рухнул СССР и сформировались контуры нынешнего мира с известно чьей гегемонией. И любое посягательство на тогдашние решения по мироустройству суть святотатство, с почти религиозной точки зрения. Мир образца 1945-го был отменён и упразднён в 1989-91, и именно с этой точки ведёт свой отсчёт Современность как она есть. Соответственно, весь путинский нарратив начиная с Мюнхенской речи — это нелегитимное восстание ушедшего «мира 1945-го» против действующего «мира 1991-го», «прошлого» против «современного». Бабка с флагом; Геннадий Андреевич Зюганов образца 1996-го.
И вот в связи с этим. Путин назвал 91-й «крупнейшей геополитической катастрофой», но проблема-то в том, что государство, президентом которого он является, по такой логике, ровно в процессе этой катастрофы и возникло и своим возникновением ей обязано. В этом смысле именно для РФ оспаривать 91-й это означает оспаривать точку отсчёта собственного существования («День России»), и константы, на которых она стоит — ну, типа там, демократия, рыночная экономика, частная собственность и всякое прочее такое, чего не было до 91.
И, сущностно, именно здесь коренятся причины того, что РФ, как, если угодно, «социально-институциональный организм», молчаливо саботирует всё это «собирание земель» начиная прямо с весны 2014. Нет, прямо с Верховным никто не спорит, на словах типа все за и какие надо слова говорят. Но ведь именно поэтому «русскую весну» почти сразу запретили и заменили «крымской», Стрелкова с его «самодеятельностью» объявили городским сумасшедшим, при первой же возможности пошли на Минск-1 и Минск-2, на отстрел донбасских лидеров смотрели сквозь пальцы, факт существования ЛДНР в формате «серой зоны» с весьма специфическим правовым режимом старались просто не замечать, а когда дошло до СВО, выяснилось, что некому воевать — все в Москве на торжественном салюте по случаю Дня Города и на концерте Шнура в Лужниках.
А «турбопатриоты» с флагами раздражают, достали, их бы заткнуть уже как-нибудь. Вон Катя Винокурова в простоте своей прямо написала как есть со ссылками на кого надо. Верните всё взад, с тёплым ламповым Навальным на Болотной в роли официального врага на зарплате, мы лучше будем с ним тут типа бороться, нежели в этой вашей Лугандонии умирать под «хаймарсами».
Нет, ребята, это никакая не шестая колонна и вообще не колонна. Это базовая онтология системы, которую _эти_сумасшедшие_ пытаются заставить воевать, по сути, против самоё себя. «Чем скорее их изолируют от общества, тем легче будет всему человечеству. Ну и Первый, того, засиделся уже, мы, конечно, так не скажем, но уже и третий срок был лишним, а сейчас вообще безумие какое-то» — вот так должен думать т.н. «нормальный человек». И тут точечным отловом «иноагентов» не отделаешься, по сути, вся система — один большой «иноагент».
Выводов, опять же, не будет. Сами сделаете.
Кстати, про салют.
У меня всё время вчера в голове крутилась мысль — где-то это я уже видел недавно. И вспомнил: ну да, 2018, чемпионат мира по футболу, в который и упаковали ненавистную пенсионную реформу.
То есть, похоже, действительно заранее было принято политическое решение об отходе из ХО, заранее понятно что тяжёлое и неприятное, и никто никаких «данных разведки» не игнорировал, а наоборот — в отличие от Херсонского фронта, где упёрлись и выстояли, тут изначально решили отдать наступанцам территорию, лишь для порядку покошмарив их с воздуха авиацией на марше. Отсюда ни тебе минных полей, ни оборудованных позиций, ни попыток нарушить вражескую логистику, ничего. А дабы купировать неизбежный негатив уже чисто политического характера, «ливанули позитивчика» с днями города, салютами-концертами, выборами и прочим.
Именно поэтому не было никаких упорных боёв и оборон, нет ни окружений, ни разгромленных частей, ни колонн пленных, ни разрушенных городов, ничего такого. Только бравые хлопцы в камуфляже с жовто-блакитными флагами на фоне плакатов «навсегда с Россией» и административных зданий с целёхонькими новыми стеклопакетами.
Собственно, поэтому вся телега и обсуждает не военное поражение (его не было, ибо не было сражения как такового), а сугубо политический ущерб — оставленные территории, наши люди там, вселенская перемога из иерихонских труб вражеской медийки и прочее.
В такой логике можно вот что сказать. Действительно, есть что-то общее с войной 1812 года — напоминаю, армия Наполеона по численности была в ТРИ раза больше российской, плюс превосходство в артиллерии. Но тогда, в целях сохранения армии, не то что Изюм с Купянском — Москву пришлось сдавать. «Москва сгорела целиком» — это ведь цитата не только из песни Шнура, но и из учебника истории про Первую Отечественную.
Но главное общее — и тогда, и сейчас — в том, что позволить себе бОльшую армию страна не могла — экономически, кадрово, даже, если угодно, внутриполитически. Тотальная мобилизация по Наполеону в условиях РИ была невозможна — как невозможна она и в условиях РФ. А когда армия маленькая и жизнь каждого рядового и офицера на счету — то и дело приходится делать «жесты доброй воли», невзирая на весь сопутствующий ущерб невоенного характера.
Одно неприятно — вся эта схема с «ливануть позитивчика» про то, что инфантилам и лохам никогда не надо ничего объяснять, всё равно не поймут. Надо просто дать конфетку, чтоб перестали ныть и орать. Но то такое.
У меня всё время вчера в голове крутилась мысль — где-то это я уже видел недавно. И вспомнил: ну да, 2018, чемпионат мира по футболу, в который и упаковали ненавистную пенсионную реформу.
То есть, похоже, действительно заранее было принято политическое решение об отходе из ХО, заранее понятно что тяжёлое и неприятное, и никто никаких «данных разведки» не игнорировал, а наоборот — в отличие от Херсонского фронта, где упёрлись и выстояли, тут изначально решили отдать наступанцам территорию, лишь для порядку покошмарив их с воздуха авиацией на марше. Отсюда ни тебе минных полей, ни оборудованных позиций, ни попыток нарушить вражескую логистику, ничего. А дабы купировать неизбежный негатив уже чисто политического характера, «ливанули позитивчика» с днями города, салютами-концертами, выборами и прочим.
Именно поэтому не было никаких упорных боёв и оборон, нет ни окружений, ни разгромленных частей, ни колонн пленных, ни разрушенных городов, ничего такого. Только бравые хлопцы в камуфляже с жовто-блакитными флагами на фоне плакатов «навсегда с Россией» и административных зданий с целёхонькими новыми стеклопакетами.
Собственно, поэтому вся телега и обсуждает не военное поражение (его не было, ибо не было сражения как такового), а сугубо политический ущерб — оставленные территории, наши люди там, вселенская перемога из иерихонских труб вражеской медийки и прочее.
В такой логике можно вот что сказать. Действительно, есть что-то общее с войной 1812 года — напоминаю, армия Наполеона по численности была в ТРИ раза больше российской, плюс превосходство в артиллерии. Но тогда, в целях сохранения армии, не то что Изюм с Купянском — Москву пришлось сдавать. «Москва сгорела целиком» — это ведь цитата не только из песни Шнура, но и из учебника истории про Первую Отечественную.
Но главное общее — и тогда, и сейчас — в том, что позволить себе бОльшую армию страна не могла — экономически, кадрово, даже, если угодно, внутриполитически. Тотальная мобилизация по Наполеону в условиях РИ была невозможна — как невозможна она и в условиях РФ. А когда армия маленькая и жизнь каждого рядового и офицера на счету — то и дело приходится делать «жесты доброй воли», невзирая на весь сопутствующий ущерб невоенного характера.
Одно неприятно — вся эта схема с «ливануть позитивчика» про то, что инфантилам и лохам никогда не надо ничего объяснять, всё равно не поймут. Надо просто дать конфетку, чтоб перестали ныть и орать. Но то такое.
Меня уже давно спрашивают — мол, ты вот занимаешься оснащением армии современной техникой, дронами, и в то же время в лекциях постоянно ругаешься на современность, а противопоставить тебе ей нечего, кроме какой-то совсем дремучей замшелой архаики, рюриков-алконостов. Как одно с другим-то склеивается?
Тут придётся объясниться. Я вообще ни разу не консерватор и не традиционалист. И на дурацкие гипотезы — мол, тянешь нас куда-то в Саудовскую Аравию, где женщины в мешках ходят, зато шейхи во дворцах живут со всем технофаршем — только посмеиваюсь. А вот от того, в какое убожество сейчас у нас в стране пришла наука как отрасль, когда-то составлявшая предмет законной гордости — откровенно грущу. Спроси меня, кем бы я хотел видеть своих детей, я бы сказал — учёными, неважно даже в какой сфере знания. Но точно не шейхами, попами или чиновниками. Впрочем, их выбор.
Я сам, так уж получилось, программировать на Бейсике и Фортране научился раньше, чем первую в жизни философскую книжку прочёл. К тому же рос в семье инженеров, помогая родителям в их работе со школьных лет, и для меня «проект» до сих пор это набор чертежей насосной станции, а не то, что этим словом обзывает нынешняя хипстота. А деньги всю юность зарабатывал, протягивая локалки в офисах и обучая тёток из бухгалтерий местонахождению кнопки Эни Кей. Поэтому и говорю, что философ ненастоящий, да и гуманитарий, пожалуй, тоже. Это, скорее, хобби, переросшее в основной род деятельности.
Более того. Я всегда был против того, чтобы «закрываться от мира» — наоборот, в него надо смотреть в оба глаза, и особенно — на своих врагов в состоянии войны. Считал и считаю, что невозможно побеждать, если не знаешь и не понимаешь своего врага лучше и точнее, чем он тебя.
После всего этого должен бы последовать предлог «но», но… он и то, что после, будет в следующем посте.
Тут придётся объясниться. Я вообще ни разу не консерватор и не традиционалист. И на дурацкие гипотезы — мол, тянешь нас куда-то в Саудовскую Аравию, где женщины в мешках ходят, зато шейхи во дворцах живут со всем технофаршем — только посмеиваюсь. А вот от того, в какое убожество сейчас у нас в стране пришла наука как отрасль, когда-то составлявшая предмет законной гордости — откровенно грущу. Спроси меня, кем бы я хотел видеть своих детей, я бы сказал — учёными, неважно даже в какой сфере знания. Но точно не шейхами, попами или чиновниками. Впрочем, их выбор.
Я сам, так уж получилось, программировать на Бейсике и Фортране научился раньше, чем первую в жизни философскую книжку прочёл. К тому же рос в семье инженеров, помогая родителям в их работе со школьных лет, и для меня «проект» до сих пор это набор чертежей насосной станции, а не то, что этим словом обзывает нынешняя хипстота. А деньги всю юность зарабатывал, протягивая локалки в офисах и обучая тёток из бухгалтерий местонахождению кнопки Эни Кей. Поэтому и говорю, что философ ненастоящий, да и гуманитарий, пожалуй, тоже. Это, скорее, хобби, переросшее в основной род деятельности.
Более того. Я всегда был против того, чтобы «закрываться от мира» — наоборот, в него надо смотреть в оба глаза, и особенно — на своих врагов в состоянии войны. Считал и считаю, что невозможно побеждать, если не знаешь и не понимаешь своего врага лучше и точнее, чем он тебя.
После всего этого должен бы последовать предлог «но», но… он и то, что после, будет в следующем посте.
Обещанное «но».
Замысел цикла лекций о современности, из которых пока состоялись две — Севастопольская и Новгородская — состоял в том, что современность сама по себе является оружием и нередко используется в этом качестве, причём прямо сейчас — против нас. И я её изучаю и описываю ровно так, как инженеры в каком-нибудь КБ изучают и описывают трофейный «хаймарс» или «байрактар». И в тех частях цикла, которые уже опубличены, я попытался насколько возможно объяснить, как это работает.
Когда на поле боя стоят две армии, безусловно, важную роль играет то, какая из них чем вооружена и как будет использовать это оружие в бою. Но всё это верно только при условии, если сами сражающиеся имеют твёрдую веру в то, что «дело правое, враг будет разбит». Причём тут важны обе составляющие — и вера в правду, и вера в победу; но первое даже важнее, поскольку иногда бывают ситуации, когда приходится идти до конца даже в заведомо безнадёжной ситуации. Когда есть только второе, хорошо наступать при превосходстве в силах, но если нет первого, любые ситуативные неудачи легко перерастают в катастрофы.
Говоря в категориях физики, идущая от ощущения превосходства в силе вера в победу даёт твёрдость, но без веры в свою правду эта твёрдость оборачивается хрупкостью, крушится как даже очень твёрдое стекло. Когда за тобой правда, ты даже если гнёшься под напором чужой силы — не ломаешься.
Две наших самых главных уязвимости здесь — «Россия напала, она агрессор, Украина ведёт освободительную войну» и вторая — «против вас весь мир (т.е.весь Запад), со всей его неограниченной мощью современных технологий, у вас нет шансов». Первое как будто бы больше относится к «правде», вторая — к «силе». Но мне, как ни странно, более всего интересен именно тот аспект тезиса номер два, который имеет отношение не столько к «силе», сколько опять же к «правде». То, что предельно лаконично формулируют наши противники: «быть на правильной стороне истории».
Ощущение беспокойства по поводу содержательной слабости и рыхлости той «картины мира», от которой мы отталкиваемся в нынешнем противостоянии, присутствовало с самых первых дней СВО, что своеобразно выразилось в резком росте желающих срочно учредить или разработать хоть какую-нибудь «идеологию». Мало кого удовлетворили объяснения Путина, данные им в исторической лекции, анонсировавшей спецоперацию. Тут беда в том, что история вообще не очень надёжная опора: прошлое в сознании нынешних людей такой же мультиверс, как и будущее. А в философию мы давно не умеем, разучились ещё при Суслове, задолго до смерти СССР. Если вообще когда-либо умели толком: напоминаю, марксизм всё-таки изначально тоже импортный сеттинг, кое-как адаптированный у нас даже на уровне языка.
В этом смысле тому же Дугину много легче, чем мне: у него-то как раз всё ровно, Генон и Эвола ещё когдым-когда всё объяснили. Модерн — зло, все его ништяки от либерте-эгалите до рационализма и атеизма суть порождения антихристовы, а мы, вместе с «правым интернационалом» — последнее супротив них на земле Божье войско. И всё логично, не учитывает только одного: ещё когда и я, и он были детьми, мы жили в стране-цивилизации, которая до последнего боролась за статус флагмана этого самого Модерна. И можно сколько угодно панковать, как это делают реконструкторы, но пытаться разглядеть в сегодняшней России «традиционный социум» — кто угодно в лицо рассмеётся. А особенно — жители тех мест, докуда никакой Модерн действительно ещё и не добирался.
Замысел цикла лекций о современности, из которых пока состоялись две — Севастопольская и Новгородская — состоял в том, что современность сама по себе является оружием и нередко используется в этом качестве, причём прямо сейчас — против нас. И я её изучаю и описываю ровно так, как инженеры в каком-нибудь КБ изучают и описывают трофейный «хаймарс» или «байрактар». И в тех частях цикла, которые уже опубличены, я попытался насколько возможно объяснить, как это работает.
Когда на поле боя стоят две армии, безусловно, важную роль играет то, какая из них чем вооружена и как будет использовать это оружие в бою. Но всё это верно только при условии, если сами сражающиеся имеют твёрдую веру в то, что «дело правое, враг будет разбит». Причём тут важны обе составляющие — и вера в правду, и вера в победу; но первое даже важнее, поскольку иногда бывают ситуации, когда приходится идти до конца даже в заведомо безнадёжной ситуации. Когда есть только второе, хорошо наступать при превосходстве в силах, но если нет первого, любые ситуативные неудачи легко перерастают в катастрофы.
Говоря в категориях физики, идущая от ощущения превосходства в силе вера в победу даёт твёрдость, но без веры в свою правду эта твёрдость оборачивается хрупкостью, крушится как даже очень твёрдое стекло. Когда за тобой правда, ты даже если гнёшься под напором чужой силы — не ломаешься.
Две наших самых главных уязвимости здесь — «Россия напала, она агрессор, Украина ведёт освободительную войну» и вторая — «против вас весь мир (т.е.весь Запад), со всей его неограниченной мощью современных технологий, у вас нет шансов». Первое как будто бы больше относится к «правде», вторая — к «силе». Но мне, как ни странно, более всего интересен именно тот аспект тезиса номер два, который имеет отношение не столько к «силе», сколько опять же к «правде». То, что предельно лаконично формулируют наши противники: «быть на правильной стороне истории».
Ощущение беспокойства по поводу содержательной слабости и рыхлости той «картины мира», от которой мы отталкиваемся в нынешнем противостоянии, присутствовало с самых первых дней СВО, что своеобразно выразилось в резком росте желающих срочно учредить или разработать хоть какую-нибудь «идеологию». Мало кого удовлетворили объяснения Путина, данные им в исторической лекции, анонсировавшей спецоперацию. Тут беда в том, что история вообще не очень надёжная опора: прошлое в сознании нынешних людей такой же мультиверс, как и будущее. А в философию мы давно не умеем, разучились ещё при Суслове, задолго до смерти СССР. Если вообще когда-либо умели толком: напоминаю, марксизм всё-таки изначально тоже импортный сеттинг, кое-как адаптированный у нас даже на уровне языка.
В этом смысле тому же Дугину много легче, чем мне: у него-то как раз всё ровно, Генон и Эвола ещё когдым-когда всё объяснили. Модерн — зло, все его ништяки от либерте-эгалите до рационализма и атеизма суть порождения антихристовы, а мы, вместе с «правым интернационалом» — последнее супротив них на земле Божье войско. И всё логично, не учитывает только одного: ещё когда и я, и он были детьми, мы жили в стране-цивилизации, которая до последнего боролась за статус флагмана этого самого Модерна. И можно сколько угодно панковать, как это делают реконструкторы, но пытаться разглядеть в сегодняшней России «традиционный социум» — кто угодно в лицо рассмеётся. А особенно — жители тех мест, докуда никакой Модерн действительно ещё и не добирался.
Продолжая предыдущий пост. Я поставил другую цель: не отрицание Модерна и всех прилагающихся к нему «пост-» и «мета-», а реверсивный инжиниринг, или, по-русски, переизобретение современности. Сейчас она кажется, наверное, невозможной и невыполнимой — но ведь не более, чем полёты в космос во времена Циолковского. Но для того, чтобы хотя бы начать двигаться в эту сторону, нужно сделать две вещи. Во-первых, сделать приемлемую «рабочую модель» того, как она устроена, а во-вторых, разобраться с тем, как именно происходит «приватизация времени», позволяющая использовать её как оружие.
В Новгородской лекции я довольно много внимания уделил теме суггестии и контрсуггестии. Вроде бы казалось, что вопрос совсем теоретический, да ещё и про какой-то далёкий ранний палеолит. Однако последние события на фронтах служат весьма яркой иллюстрацией к тому, как это работает на практике. Если почитать ленты за ближайшие несколько дней, можно увидеть, как условные «мы» пропустили мощнейший суггестивный удар, и налицо весь спектр реакций на него — паника, озлобление, страх, апатия, резкое ослабление того, что называется «волей к победе». Сразу становится видно, что (см.выше) в структуре сознания с нашей стороны фактор «веры в силу» (=присоединения к сильному) был прокачан намного лучше, чем фактор «веры в правду»; и вот оно то самое: хрупкое и крошится. А контрсуггестия, в свою очередь, у нас работает не очень, потому что она относится не столько к аспекту «воли», сколько к аспекту «мышления», то есть способности тормозить инстинкты и реорганизовывать сознание для выработки рационального противоядия от давления чужой воли. Если бы работала штатно, мы бы сейчас, сорганизовавшись должным образом, спокойно планировали уже ответку — сперва в головах, потом на бумаге/экране, а потом и в реальности: единственная годная и достойная homo sapiens реакция.
Ставя вопрос жёстче, процесс превращения из троглодита в человека всё ещё идёт и далёк от завершения, причём с регулярными явлениями регресса. Суть этого превращения — в нарастании способности подчинять волю сознанию, но не за счёт деградации воли, а за счёт усиления способности сознания её контролировать и направлять максимально точно на задачу. И вот это, по большому счёту, и есть базовый движок так называемого «прогресса», только в этом смысле он действительно существует; всё остальное — лишь ситуативные прикладные применения. И только применительно к этой плоскости «прогресса» можно говорить о том, кто продвинулся дальше и получил превосходство.
Именно так работает «закон Эрна», о котором я говорил в лекции: прямая связь между способностью той или иной культуры создавать свою большую философию и её же способностью создавать наиболее совершенное оружие (в эрновском примере — «от Канта к Круппу»). Здесь важно ещё раз повторить сказанное в Новгороде: те, кто взыскует сейчас «идеологии», но не понимают нужности философии, хотят молоко без коровы. Идеология — это «продукт», философия — «фабрика», на которой он только и может быть произведён в нужном количестве и качестве. Наш противник, не заморачиваясь, вообще штампует сейчас «идеологии» как пирожки, под задачу, причём буквально из говна и палок, как то же «политическое украинство» или ЛГБТ, но ведь работает же! И это — важный ключ к теме превосходства, о которой в следующем посте.
В Новгородской лекции я довольно много внимания уделил теме суггестии и контрсуггестии. Вроде бы казалось, что вопрос совсем теоретический, да ещё и про какой-то далёкий ранний палеолит. Однако последние события на фронтах служат весьма яркой иллюстрацией к тому, как это работает на практике. Если почитать ленты за ближайшие несколько дней, можно увидеть, как условные «мы» пропустили мощнейший суггестивный удар, и налицо весь спектр реакций на него — паника, озлобление, страх, апатия, резкое ослабление того, что называется «волей к победе». Сразу становится видно, что (см.выше) в структуре сознания с нашей стороны фактор «веры в силу» (=присоединения к сильному) был прокачан намного лучше, чем фактор «веры в правду»; и вот оно то самое: хрупкое и крошится. А контрсуггестия, в свою очередь, у нас работает не очень, потому что она относится не столько к аспекту «воли», сколько к аспекту «мышления», то есть способности тормозить инстинкты и реорганизовывать сознание для выработки рационального противоядия от давления чужой воли. Если бы работала штатно, мы бы сейчас, сорганизовавшись должным образом, спокойно планировали уже ответку — сперва в головах, потом на бумаге/экране, а потом и в реальности: единственная годная и достойная homo sapiens реакция.
Ставя вопрос жёстче, процесс превращения из троглодита в человека всё ещё идёт и далёк от завершения, причём с регулярными явлениями регресса. Суть этого превращения — в нарастании способности подчинять волю сознанию, но не за счёт деградации воли, а за счёт усиления способности сознания её контролировать и направлять максимально точно на задачу. И вот это, по большому счёту, и есть базовый движок так называемого «прогресса», только в этом смысле он действительно существует; всё остальное — лишь ситуативные прикладные применения. И только применительно к этой плоскости «прогресса» можно говорить о том, кто продвинулся дальше и получил превосходство.
Именно так работает «закон Эрна», о котором я говорил в лекции: прямая связь между способностью той или иной культуры создавать свою большую философию и её же способностью создавать наиболее совершенное оружие (в эрновском примере — «от Канта к Круппу»). Здесь важно ещё раз повторить сказанное в Новгороде: те, кто взыскует сейчас «идеологии», но не понимают нужности философии, хотят молоко без коровы. Идеология — это «продукт», философия — «фабрика», на которой он только и может быть произведён в нужном количестве и качестве. Наш противник, не заморачиваясь, вообще штампует сейчас «идеологии» как пирожки, под задачу, причём буквально из говна и палок, как то же «политическое украинство» или ЛГБТ, но ведь работает же! И это — важный ключ к теме превосходства, о которой в следующем посте.
Для тех, кому текст про суггестию показался сложноват, сейчас будет такой же сложный ))
Как я уже объяснял, контрсуггестия — это способность преодолевать давление воли — чужой или даже своей собственной, своего «внутреннего животного». Мышление, то есть то, что и делает животное вида homo собственно сапиенсом, берёт начало именно в этой способности. Но у этой парочки — «воля и разум», они же «суггестия и контрсуггестия» — есть ещё одна интересная надстройка, появившаяся в эволюционном отношении несколько позже.
Моя любимая история, рассказанная бывшими коллегами С.П.Королёва, в то время ещё живыми и работавшими на королёвской фирме. Несколько раз в космос отправляли шимпанзе — максимально близкий к нам вид. Брали этих шимпанзе из Сухумского обезьянника, и потом успешно приземлившихся возвращали обратно туда же. При этом перед полётом в голову им вживляли какие-то электроды для съёмки показателей работы мозга, а вот извлекать их потом не умели; они так и оставались. И вот сотрудники обезьянника заметили, что после возвращения с самыми обычными по поведению самцами произошла разительная трансформация: они превратились в каких-то супер-альфачей, постоянно пытаясь трахнуть буквально любую самку, включая и человеческих. При этом процесс происходил так: обезьян подбегал к «объекту», одной лапой хватал её за что-нибудь, а пальцем другой показывал на торчащий изо лба проводок — как на признак того, что она должна обязательно дать, как будто ему положено. Учёные выдвинули такую гипотезу: обезьян, конечно, ничего не мог понять в процессе космического полёта, но как-то почему-то решил, что с ним произошло нечто архиважное, и теперь он первый парень на деревне. К слову, мои собеседники добавляли, что первые космонавты из людей, в общем, вели себя по возвращении примерно так же.
Меня же во всём этом гораздо больше заинтересовал электрод, как носимый артефакт превосходства. Ведь это же, в сущности, идеальная метафора любого атрибута статуса — хоть королевской короны, хоть папской тиары, хоть кольца на пальце у законной супруги, хоть ксивы с любыми авторитетными буквами на обложке, хоть даже просто надписи на визитке. Аз есмь не просто туловище, а вот такой-то VIP, смирись и подчиняйся. По этой же модели работают все ранговые иерархии типа чинов и званий, тут всё просто: у кого больше звёзд на погонах, тот и главнее. Риск конфликта двух воль сведён к минимуму, опосредован внешним механизмом, определяющим за обоих, кто должен командовать, а кто — подчиняться.
Но все ранговые системы у людей имеют одну важную черту: ранги всегда существуют относительно некой точки отсчёта, которая должна быть безусловно признана всеми участниками группы. То есть находиться принципиально за пределами усомнения: табу, святыня, ценность, нечто сакральное и необсуждаемое. Если оба признают ценность денег, можно мериться, кто богаче. Если оба признают ценность службы государевой, можно мериться, у кого выше чин, и так далее. Короче, важнейший механизм упорядочивания отношений между людьми и купирования конфликтов. Но — если.
Система сбоит в двух случаях: если чей-то ранг оспаривается, или, куда радикальнее, если оспаривается сам институт, относительно которого выставлены ранги. Второе — это всегда резкое повышение ставок. Вот ты самый красивый, а в морду хошь? Вот ты самый сильный, а интеграл взять сможешь? «Если ты такой умный, покажи свои деньги» и так далее. Высший пилотаж — это создать свою собственную систему раздачи рангов, и добиться того, чтобы её приняло как можно больше участников.
Так вот. Я утверждаю, что так называемая «современность» сегодня приобрела все признаки такой же ранговой системы. Скажем, Россию после 24.02 на наших глазах разжаловали из «недостаточно современных, но на пути» в позорный статус «злобная тень прошлого». Что повергло в глубокое уныние примерно всех у нас, для кого эта ценность неоспорима, а место в иерархии относительно неё значимо. Взяли и спилили электрод во лбу. Но если ты не шимпанзе, тогда вопрос — а кто это вообще и какого хрена?
Как я уже объяснял, контрсуггестия — это способность преодолевать давление воли — чужой или даже своей собственной, своего «внутреннего животного». Мышление, то есть то, что и делает животное вида homo собственно сапиенсом, берёт начало именно в этой способности. Но у этой парочки — «воля и разум», они же «суггестия и контрсуггестия» — есть ещё одна интересная надстройка, появившаяся в эволюционном отношении несколько позже.
Моя любимая история, рассказанная бывшими коллегами С.П.Королёва, в то время ещё живыми и работавшими на королёвской фирме. Несколько раз в космос отправляли шимпанзе — максимально близкий к нам вид. Брали этих шимпанзе из Сухумского обезьянника, и потом успешно приземлившихся возвращали обратно туда же. При этом перед полётом в голову им вживляли какие-то электроды для съёмки показателей работы мозга, а вот извлекать их потом не умели; они так и оставались. И вот сотрудники обезьянника заметили, что после возвращения с самыми обычными по поведению самцами произошла разительная трансформация: они превратились в каких-то супер-альфачей, постоянно пытаясь трахнуть буквально любую самку, включая и человеческих. При этом процесс происходил так: обезьян подбегал к «объекту», одной лапой хватал её за что-нибудь, а пальцем другой показывал на торчащий изо лба проводок — как на признак того, что она должна обязательно дать, как будто ему положено. Учёные выдвинули такую гипотезу: обезьян, конечно, ничего не мог понять в процессе космического полёта, но как-то почему-то решил, что с ним произошло нечто архиважное, и теперь он первый парень на деревне. К слову, мои собеседники добавляли, что первые космонавты из людей, в общем, вели себя по возвращении примерно так же.
Меня же во всём этом гораздо больше заинтересовал электрод, как носимый артефакт превосходства. Ведь это же, в сущности, идеальная метафора любого атрибута статуса — хоть королевской короны, хоть папской тиары, хоть кольца на пальце у законной супруги, хоть ксивы с любыми авторитетными буквами на обложке, хоть даже просто надписи на визитке. Аз есмь не просто туловище, а вот такой-то VIP, смирись и подчиняйся. По этой же модели работают все ранговые иерархии типа чинов и званий, тут всё просто: у кого больше звёзд на погонах, тот и главнее. Риск конфликта двух воль сведён к минимуму, опосредован внешним механизмом, определяющим за обоих, кто должен командовать, а кто — подчиняться.
Но все ранговые системы у людей имеют одну важную черту: ранги всегда существуют относительно некой точки отсчёта, которая должна быть безусловно признана всеми участниками группы. То есть находиться принципиально за пределами усомнения: табу, святыня, ценность, нечто сакральное и необсуждаемое. Если оба признают ценность денег, можно мериться, кто богаче. Если оба признают ценность службы государевой, можно мериться, у кого выше чин, и так далее. Короче, важнейший механизм упорядочивания отношений между людьми и купирования конфликтов. Но — если.
Система сбоит в двух случаях: если чей-то ранг оспаривается, или, куда радикальнее, если оспаривается сам институт, относительно которого выставлены ранги. Второе — это всегда резкое повышение ставок. Вот ты самый красивый, а в морду хошь? Вот ты самый сильный, а интеграл взять сможешь? «Если ты такой умный, покажи свои деньги» и так далее. Высший пилотаж — это создать свою собственную систему раздачи рангов, и добиться того, чтобы её приняло как можно больше участников.
Так вот. Я утверждаю, что так называемая «современность» сегодня приобрела все признаки такой же ранговой системы. Скажем, Россию после 24.02 на наших глазах разжаловали из «недостаточно современных, но на пути» в позорный статус «злобная тень прошлого». Что повергло в глубокое уныние примерно всех у нас, для кого эта ценность неоспорима, а место в иерархии относительно неё значимо. Взяли и спилили электрод во лбу. Но если ты не шимпанзе, тогда вопрос — а кто это вообще и какого хрена?
Ну и ещё одно пояснение к предыдущим «портянкам» (как выразился один из комментаторов) специально для тех, кто читал (именно читал, а не смотрел в кино) Властелина Колец. Профессор Толкиен очень круто там пояснил за суггестию.
Там есть два таких сюжета: Саруман (маг, глава Белого совета) и Денетор (правитель Гондора). У обоих были палантиры, такие магические предметы, позволяющие их владельцам общаться друг с другом на расстоянии. А ещё один палантир был у Саурона, он же Главный Враг и Властелин Колец. И вот каждый — и Саруман, и Денетор — с помощью палантиров пытались, согласно книге, один изучать Врага, а другой — с ним «мысленно бороться». В итоге, поскольку Враг был, естественно, круче и того, и другого, он поломал обоих: Сарумана соблазнил властью, а Денетора сделал пораженцем, уверенным в том, что его дело обречено. Гэндальф, рассказывая об этом хоббиту Перегрину, заметил походя следующее: «Perilous to us all are the devices of an art deeper than we possess ourselves».
К слову, одна из самых крутых околопентагоновских частных компаний, специализирующихся на превращении всякой разной цифры, бигдаты и искусственного интеллекта в военные технологии, как раз и называется Palantir technologies. Её СЕО, кстати, весной был с визитом в Киеве, встречался с Зеленским и с их генштабом, и, я так понимаю, немало приложил руку к их инструментарию «сетецентрической войны». Ну, работают небратья.
Так вот, сюжет Денетора. Разумеется, даже Саурон не мог поработить правителя враждебной ему державы и превратить в своего агента. Но он сделал круче: так «отформатировал» ему картину мира, что у того не осталось никакой надежды на победу — «наше дело обречено». И это стало до такой степени доминантой его сознания, что когда Гэндальф прибыл к нему в Гондор, у них по этому поводу сразу возник конфликт — Денетор просто отказался верить, что шанс-таки есть. Ну и Гэндальф, видя такое дело, в лучших традициях расового англосакса попросту выжег ему мозг, а потом сжёг его самого заживо, взяв управление на себя, чтобы потом передать уже Арагорну. Отработанный материал, чо; силы света — они такие.
Причём, что важно, этот факап произошёл с Денетором ещё ДО того, как начались активные боевые действия собственно Войны Кольца. Так, всего лишь несколько пограничных конфликтов, завершившихся не в пользу Гондора. Понятное дело, за кадром осталось то, какими именно «нарративами» ломали неслабого, в общем-то, правителя. Но, кстати, легко предположить. Ну, примерно так: «за Мордором будущее. Эльфы — вымирающая раса, магия Белого Совета — пиздёж, старый хлам и дешёвые фокусы, наступает эра Человеческого Разума. А ты и твои люди верите их басням; и пусть вы сколь угодно крутые воины, но у меня уже есть и порох, боевые слоны, и осадная техника, и назгульская авиация, а скоро будет и Кольцо — кранты тебе, старый дурак. И, кстати, твои «друзья» тебе уже замену нашли, пока ты тут со мной воюешь — Арагорн, наследник Исилдура». Что тут ответишь, особенно если ты уже потерял и Итилиен, и Осгилиатскую переправу, и положил наиболее боеспособных в тщетных попытках это всё удержать? Тут любой бы сломался.
Вот так оно и работает. Здесь, впрочем, самое интересное — фигура Гэндальфа, он же Дамблдор уже у Роулинг. Оба с одним и тем же скриптом: найти каких-нибудь малолеток, надуть им в уши и отправить махаться с Властелином Тьмы, который только потому и проиграет, что до последнего будет недооценивать угрозу, потому что не сможет врубиться, кто, собственно, за ними стоит. Против такого не спасают ни палантиры, ни крестражи. Вот, собственно, с кем имеем дело, есличо.
Там есть два таких сюжета: Саруман (маг, глава Белого совета) и Денетор (правитель Гондора). У обоих были палантиры, такие магические предметы, позволяющие их владельцам общаться друг с другом на расстоянии. А ещё один палантир был у Саурона, он же Главный Враг и Властелин Колец. И вот каждый — и Саруман, и Денетор — с помощью палантиров пытались, согласно книге, один изучать Врага, а другой — с ним «мысленно бороться». В итоге, поскольку Враг был, естественно, круче и того, и другого, он поломал обоих: Сарумана соблазнил властью, а Денетора сделал пораженцем, уверенным в том, что его дело обречено. Гэндальф, рассказывая об этом хоббиту Перегрину, заметил походя следующее: «Perilous to us all are the devices of an art deeper than we possess ourselves».
К слову, одна из самых крутых околопентагоновских частных компаний, специализирующихся на превращении всякой разной цифры, бигдаты и искусственного интеллекта в военные технологии, как раз и называется Palantir technologies. Её СЕО, кстати, весной был с визитом в Киеве, встречался с Зеленским и с их генштабом, и, я так понимаю, немало приложил руку к их инструментарию «сетецентрической войны». Ну, работают небратья.
Так вот, сюжет Денетора. Разумеется, даже Саурон не мог поработить правителя враждебной ему державы и превратить в своего агента. Но он сделал круче: так «отформатировал» ему картину мира, что у того не осталось никакой надежды на победу — «наше дело обречено». И это стало до такой степени доминантой его сознания, что когда Гэндальф прибыл к нему в Гондор, у них по этому поводу сразу возник конфликт — Денетор просто отказался верить, что шанс-таки есть. Ну и Гэндальф, видя такое дело, в лучших традициях расового англосакса попросту выжег ему мозг, а потом сжёг его самого заживо, взяв управление на себя, чтобы потом передать уже Арагорну. Отработанный материал, чо; силы света — они такие.
Причём, что важно, этот факап произошёл с Денетором ещё ДО того, как начались активные боевые действия собственно Войны Кольца. Так, всего лишь несколько пограничных конфликтов, завершившихся не в пользу Гондора. Понятное дело, за кадром осталось то, какими именно «нарративами» ломали неслабого, в общем-то, правителя. Но, кстати, легко предположить. Ну, примерно так: «за Мордором будущее. Эльфы — вымирающая раса, магия Белого Совета — пиздёж, старый хлам и дешёвые фокусы, наступает эра Человеческого Разума. А ты и твои люди верите их басням; и пусть вы сколь угодно крутые воины, но у меня уже есть и порох, боевые слоны, и осадная техника, и назгульская авиация, а скоро будет и Кольцо — кранты тебе, старый дурак. И, кстати, твои «друзья» тебе уже замену нашли, пока ты тут со мной воюешь — Арагорн, наследник Исилдура». Что тут ответишь, особенно если ты уже потерял и Итилиен, и Осгилиатскую переправу, и положил наиболее боеспособных в тщетных попытках это всё удержать? Тут любой бы сломался.
Вот так оно и работает. Здесь, впрочем, самое интересное — фигура Гэндальфа, он же Дамблдор уже у Роулинг. Оба с одним и тем же скриптом: найти каких-нибудь малолеток, надуть им в уши и отправить махаться с Властелином Тьмы, который только потому и проиграет, что до последнего будет недооценивать угрозу, потому что не сможет врубиться, кто, собственно, за ними стоит. Против такого не спасают ни палантиры, ни крестражи. Вот, собственно, с кем имеем дело, есличо.
Перечитал несколько постов разных людей с разных позиций за последние дни в ленте. Вот что. Обвинять наших сограждан в том, что они хотят оставаться мирными и продолжать жить своей мирной жизнью — дело довольно бесполезное. Та среда, в которой они сформировались и существовали последние пару десятилетий, это вот ни разу не Спарта. Люди жили в реальности, где война — в лучшем случае что-то такое, чем занимаются какие-то специальные спецназы где-то очень далеко отсюда, но точно не про здесь и не про них. А в общем случае — просто какая-то гадость и насилие, чего не должно больше никогда быть в нашем современном цивилизованном открытом мире. Фу, фу, мэйк лав, нот уор.
У них нет ощущения или понимания, что их жизнь, их миропорядок сейчас хоть в какой-то опасности. Дискомфорт — да, такое немного есть, и это, конечно, неприятно, начальники явно где-то там недорабатывают и переворовывают. Но зато территорией опять прирастаем, вот какие мы крутые, да и пиндосам опять фак показали, Шойгу молодец, Лавров красавчик. Правда, в целом вся эта война надоела уже, одно да потому, скорей бы оно всё кончилось.
Так же, впрочем, не было понимания и у жителей Одессы, что их посреди города будут жечь заживо. И у жителей Донецка, что по их домам будет в ежедневном режиме бить артиллерия. Откуда всему этому взяться, если немцев ещё деды победили, и с тех пор мир на вечные времена? Кто-то там должен разобраться, чтобы не было всего этого вот всего. Гращенкова, например, почитайте.
Ну и эти, понятное дело, если их придут убивать, поначалу будут пытаться улыбаться и говорить, что им так-то Путин всегда был не очень-то. Когда поймут, что это бесполезно, поздновато уже будет что-то делать.
А пока — ну, отдыхают люди, что.
У них нет ощущения или понимания, что их жизнь, их миропорядок сейчас хоть в какой-то опасности. Дискомфорт — да, такое немного есть, и это, конечно, неприятно, начальники явно где-то там недорабатывают и переворовывают. Но зато территорией опять прирастаем, вот какие мы крутые, да и пиндосам опять фак показали, Шойгу молодец, Лавров красавчик. Правда, в целом вся эта война надоела уже, одно да потому, скорей бы оно всё кончилось.
Так же, впрочем, не было понимания и у жителей Одессы, что их посреди города будут жечь заживо. И у жителей Донецка, что по их домам будет в ежедневном режиме бить артиллерия. Откуда всему этому взяться, если немцев ещё деды победили, и с тех пор мир на вечные времена? Кто-то там должен разобраться, чтобы не было всего этого вот всего. Гращенкова, например, почитайте.
Ну и эти, понятное дело, если их придут убивать, поначалу будут пытаться улыбаться и говорить, что им так-то Путин всегда был не очень-то. Когда поймут, что это бесполезно, поздновато уже будет что-то делать.
А пока — ну, отдыхают люди, что.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Был в эфире только с дороги, опухший и неспавший. Но пытаюсь насколько возможно делать то, о чём писал вчера в цикле постов о суггестии.
Друзья. С осени у меня появляется ещё одно направление работы, связанное с предыдущими, но по смыслу чуть иное. Про экономику.
Будет неправильно, если, увязнув в текучке бурных событий нынешнего противостояния, мы утратим способность параллельно думать в прикладном ключе о долгосрочных стратегиях и задачах. Необходимость осмыслить новую экономическую реальность, в которой оказалась страна, и хотя бы на уровне предложений обсудить в неформальном кругу сценарии и стратегии — как краткосрочные, так и сравнительно долгосрочные — считаю вполне насущной.
Единственное, не хотел и не хочу превращать это в разговор теоретиков и мыслителей. Это как если бы вместо «Дронницы» мы делали какую-нибудь высоконаучную конференцию о роли БПЛА в строительстве вооружённых сил. Нет, экономику надо обсуждать и с практиками бизнеса, и тоже закладывать в ней прикладную часть.
Есть и ещё одна важная вещь. Если брать социологический срез, то значительная часть людей сейчас фрустрирована потому, что просто не видит себя — как они есть, с их текущими навыками и знаниями — в новой наступившей реальности. И это при том, что пространств и возможностей для применения себя — как никогда много. Один только уход с нашего рынка сотен и сотен западных компаний означает появление множества новых ниш, где нужны молодые и зубастые предпринимательские и инженерные команды. С амбициями, конструктивным мышлением и _здоровой_пиратской_этикой_: соплежуев и нытиков — за борт.
Здесь важно сказать про пресловутую «идеологию». Любая большая идея, будь то с приставкой «национальная» или без, имеет право на жизнь только в случае наличия потенциала проектной развёртки — то есть способности быть проявленной в направлениях организованной деятельности, втягивающей в себя множество самых разных людей. Суверенная Россия как один из полюсов многополярного мира? Окей, а если я умею шить одежду или писать софт — что это значит для меня? Куда идти и что делать? Это и есть та самая «мобилизация», только без пафоса и нытья.
В планах — провести серию достаточно камерных мероприятий, по итогам которых выйти на набор версий по стратегиям бизнес-экспансии в новой экономической реальности. Первое сделаю прямо в свой ДР, 30 сентября сего года. В комментариях к предыдущим постам мне уже писало несколько желающих пообсуждать эти темы — пишите в комменты, обсудим.
Фокус первого мероприятия — привлечение инвестиций, вновь открывающиеся возможности развития для существующих бизнесов. Для тех, кто прямо сейчас ищет инвестиций или планирует продать долю в бизнесе, будет прикладной инвестиционный трек, которым управляет мой партнёр в этом проекте (и не только) Мария Марьясова. Пишите ей, она, в отличие от меня, теоретика, человек практический и коммерческий, с многолетним опытом в этой сфере. Единственное, именно по сей причине писать ей имеет смысл не про то, как обустроить Россию, а по делу. Суть бизнеса, его объёмы сейчас, ссылку на сайт, и размер инвестпроекта. @MariaMaryasova, её тг — https://t.iss.one/mmaryasova.
Будет неправильно, если, увязнув в текучке бурных событий нынешнего противостояния, мы утратим способность параллельно думать в прикладном ключе о долгосрочных стратегиях и задачах. Необходимость осмыслить новую экономическую реальность, в которой оказалась страна, и хотя бы на уровне предложений обсудить в неформальном кругу сценарии и стратегии — как краткосрочные, так и сравнительно долгосрочные — считаю вполне насущной.
Единственное, не хотел и не хочу превращать это в разговор теоретиков и мыслителей. Это как если бы вместо «Дронницы» мы делали какую-нибудь высоконаучную конференцию о роли БПЛА в строительстве вооружённых сил. Нет, экономику надо обсуждать и с практиками бизнеса, и тоже закладывать в ней прикладную часть.
Есть и ещё одна важная вещь. Если брать социологический срез, то значительная часть людей сейчас фрустрирована потому, что просто не видит себя — как они есть, с их текущими навыками и знаниями — в новой наступившей реальности. И это при том, что пространств и возможностей для применения себя — как никогда много. Один только уход с нашего рынка сотен и сотен западных компаний означает появление множества новых ниш, где нужны молодые и зубастые предпринимательские и инженерные команды. С амбициями, конструктивным мышлением и _здоровой_пиратской_этикой_: соплежуев и нытиков — за борт.
Здесь важно сказать про пресловутую «идеологию». Любая большая идея, будь то с приставкой «национальная» или без, имеет право на жизнь только в случае наличия потенциала проектной развёртки — то есть способности быть проявленной в направлениях организованной деятельности, втягивающей в себя множество самых разных людей. Суверенная Россия как один из полюсов многополярного мира? Окей, а если я умею шить одежду или писать софт — что это значит для меня? Куда идти и что делать? Это и есть та самая «мобилизация», только без пафоса и нытья.
В планах — провести серию достаточно камерных мероприятий, по итогам которых выйти на набор версий по стратегиям бизнес-экспансии в новой экономической реальности. Первое сделаю прямо в свой ДР, 30 сентября сего года. В комментариях к предыдущим постам мне уже писало несколько желающих пообсуждать эти темы — пишите в комменты, обсудим.
Фокус первого мероприятия — привлечение инвестиций, вновь открывающиеся возможности развития для существующих бизнесов. Для тех, кто прямо сейчас ищет инвестиций или планирует продать долю в бизнесе, будет прикладной инвестиционный трек, которым управляет мой партнёр в этом проекте (и не только) Мария Марьясова. Пишите ей, она, в отличие от меня, теоретика, человек практический и коммерческий, с многолетним опытом в этой сфере. Единственное, именно по сей причине писать ей имеет смысл не про то, как обустроить Россию, а по делу. Суть бизнеса, его объёмы сейчас, ссылку на сайт, и размер инвестпроекта. @MariaMaryasova, её тг — https://t.iss.one/mmaryasova.
Так вот, размышляя про экономику.
Сейчас, в ходе СВО, на суде истории, среди всего прочего, слушается дело под названием «Модернизация», она же «Инновационная экономика» и «Высокотехнологичные отрасли» — курс, объявленный в 2008-м и реализовывавшийся с тех пор уже около пятнадцати лет. «Институты развития», технополисы и технопарки, стартапы и венчур, цифровизация, искусственный интеллект, квантовые компьютеры, новые материалы и так далее. 15 лет — довольно большой срок, это два «жюгляровских» инвестиционных цикла, или даже один полноценный инфраструктурный, по С.Кузнецу. Ну и, в общем и в целом, результаты неутешительные: как минимум в самой ключевой и чувствительной части, то есть в части суверенитета и обороноспособности, все эти проекты и программы не дали практически ничего. Армия воюет в целом практически так же и тем же, чем воевала в Чечне или в той же Грузии; если вынести за скобки «калибры», отличия будут вообще косметическими.
Для сравнения можно понаблюдать, как противник использует по максимуму новейшие достижения «цифры» в первую очередь для создания качественно новой системы организации и управления боем. Мы наблюдаем феномены Uber-войны, Starlink-войны, даже AlphaGo-войны. Целая система обратной конверсии, активного применения новейших достижений гражданских цифровых индустрий для военных задач. Даже с теми же беспилотниками — основным трендом стала адаптация обычных гражданских машин для задач разведки, корректировки артогня и даже ударов по целям.
Враг и иноагент сказал бы в этом месте, что, получается, «украинский» вариант модернизации, из позиции «примерного ученика», который не изобретает велосипед, а просто делает как сказали старшие товарищи, под их чутким руководством, приводит к результату лучшему, чем как у нас — госкорпорации, фонды, программы-проекты, форумы-выставки, трезвон во все колокола и пшик на выходе. «Аналоговнет».
Но я ж не враг и иноагент, а весь из себя насквозь такой патриот-государственник. Поэтому мой диагноз будет ещё более неприятным. У М.Кожаринова есть такая формула «сдвиг мотива на цель». Так вот: базовым целеполаганием всей нашей модернизации-инновации было, что если вот сейчас бум молодцами, то через какое-то время чуть ли не всей страной будем жить как на Западе. Но «умный человек» в этой логике задаст резонный вопрос: а зачем ждать, когда всей страной и потом? Лучше просто своей семьёй и сейчас. И необязательно даже «как», можно просто сразу на Западе. И вовсе не таксистом, как какие-нибудь арабы-мигранты. Я ж не лох какой, я эффективный менеджер.
Всё это напоминает мне мой любимый анекдот, как папа подарил сыну пистолет, а тот его продал и купил себе дорогие красивые часы. Папа его вызвал и спросил: когда у тебя в подворотне закурить попросят, ты им что ответишь — «полшестого»? Сама парадигма нашей «модернизации» исходила из того, что воевать больше не придётся, что войны будут лишь торговыми — за рынки, технологии, инвестиции и так далее. ВПК стоял в стороне от цифровой революции и жил своей жизнью, создавая оружие для вчерашних и позавчерашних войн. А военная доктрина исходила из того, что войны если и будут, то исключительно локальные и где-то далеко, где справится небольшой экспедиционный корпус из супер-пупер-спецназа плюс авиация с ракетами.
У противника надо учиться тому, что любая технология, даже самая «мирная» — это инструмент превосходства. И почти всегда несложным движением руки превращается в технологию превосходства напрямую военного. И когда дело доходит до того, что твоё превосходство кто-то пытается оспаривать, надо уметь быстро выдвинуть когти из пушистых лапок, сразу задвинув любые царившие в атмосфере бла-бла про мир-прогресс-любовь-а-не-война. Пусть на них ведутся другие. Подлинная цель настоящих инноваций никогда не «to make the world a better place». Кстати, ничто не мешало осознать это ещё в августе 2008-го, когда у наших внезапно перестали работать все девайсы с GPS в Грузии. Но.
Сейчас, в ходе СВО, на суде истории, среди всего прочего, слушается дело под названием «Модернизация», она же «Инновационная экономика» и «Высокотехнологичные отрасли» — курс, объявленный в 2008-м и реализовывавшийся с тех пор уже около пятнадцати лет. «Институты развития», технополисы и технопарки, стартапы и венчур, цифровизация, искусственный интеллект, квантовые компьютеры, новые материалы и так далее. 15 лет — довольно большой срок, это два «жюгляровских» инвестиционных цикла, или даже один полноценный инфраструктурный, по С.Кузнецу. Ну и, в общем и в целом, результаты неутешительные: как минимум в самой ключевой и чувствительной части, то есть в части суверенитета и обороноспособности, все эти проекты и программы не дали практически ничего. Армия воюет в целом практически так же и тем же, чем воевала в Чечне или в той же Грузии; если вынести за скобки «калибры», отличия будут вообще косметическими.
Для сравнения можно понаблюдать, как противник использует по максимуму новейшие достижения «цифры» в первую очередь для создания качественно новой системы организации и управления боем. Мы наблюдаем феномены Uber-войны, Starlink-войны, даже AlphaGo-войны. Целая система обратной конверсии, активного применения новейших достижений гражданских цифровых индустрий для военных задач. Даже с теми же беспилотниками — основным трендом стала адаптация обычных гражданских машин для задач разведки, корректировки артогня и даже ударов по целям.
Враг и иноагент сказал бы в этом месте, что, получается, «украинский» вариант модернизации, из позиции «примерного ученика», который не изобретает велосипед, а просто делает как сказали старшие товарищи, под их чутким руководством, приводит к результату лучшему, чем как у нас — госкорпорации, фонды, программы-проекты, форумы-выставки, трезвон во все колокола и пшик на выходе. «Аналоговнет».
Но я ж не враг и иноагент, а весь из себя насквозь такой патриот-государственник. Поэтому мой диагноз будет ещё более неприятным. У М.Кожаринова есть такая формула «сдвиг мотива на цель». Так вот: базовым целеполаганием всей нашей модернизации-инновации было, что если вот сейчас бум молодцами, то через какое-то время чуть ли не всей страной будем жить как на Западе. Но «умный человек» в этой логике задаст резонный вопрос: а зачем ждать, когда всей страной и потом? Лучше просто своей семьёй и сейчас. И необязательно даже «как», можно просто сразу на Западе. И вовсе не таксистом, как какие-нибудь арабы-мигранты. Я ж не лох какой, я эффективный менеджер.
Всё это напоминает мне мой любимый анекдот, как папа подарил сыну пистолет, а тот его продал и купил себе дорогие красивые часы. Папа его вызвал и спросил: когда у тебя в подворотне закурить попросят, ты им что ответишь — «полшестого»? Сама парадигма нашей «модернизации» исходила из того, что воевать больше не придётся, что войны будут лишь торговыми — за рынки, технологии, инвестиции и так далее. ВПК стоял в стороне от цифровой революции и жил своей жизнью, создавая оружие для вчерашних и позавчерашних войн. А военная доктрина исходила из того, что войны если и будут, то исключительно локальные и где-то далеко, где справится небольшой экспедиционный корпус из супер-пупер-спецназа плюс авиация с ракетами.
У противника надо учиться тому, что любая технология, даже самая «мирная» — это инструмент превосходства. И почти всегда несложным движением руки превращается в технологию превосходства напрямую военного. И когда дело доходит до того, что твоё превосходство кто-то пытается оспаривать, надо уметь быстро выдвинуть когти из пушистых лапок, сразу задвинув любые царившие в атмосфере бла-бла про мир-прогресс-любовь-а-не-война. Пусть на них ведутся другие. Подлинная цель настоящих инноваций никогда не «to make the world a better place». Кстати, ничто не мешало осознать это ещё в августе 2008-го, когда у наших внезапно перестали работать все девайсы с GPS в Грузии. Но.