Ну, немногие в курсе того, что я был женат - некоторые до сих пор, кстати, в это не верят. Но дело не в этом. Как-то у нас в классе появилась девочка, родители которой вернулись из далекой заграничной поездки в связи с очередной арабской весной. В девочку тут же умудрились влюбиться почти все мальчишки из нашего класса, я исключением не стал. То, что происходило потом - требует отдельного жизнеописания и своего Гиббона, а вот началось это довольно весело.
Погостив зимой в СССР, девочка плавно отправилась вместе с семьей обратно в арабскую страну, где весна к тому моменту закончилась и началось арабское лето. Надо сказать, что в школах была заведена традиция писать письма классом. Если кто-то уезжал, заболевал или уащще умирал - весь класс садился за парту и начил писать письмо на тему того, как мы тут скучаем, занимаемся уроками, курим герьба... клеим гербарий в дневник наблюдений и кому какую оценку поставили. Особо одаренные письмо еще и разрисовывали. Самые упоротые делали открытки вручную. Ханд так сказать мэйд и полный пэтчворк.
Фейсбуков тогда еще не было, поэтому комменты читателей можно было прождать лет десять.
Собственно не прошло и месяца с момента отъезда, как мы написали первое письмо.
Потом все это дело заворачивалось и ехало почтой СССР до адресата, в далекую арабскую страну.
Йемен, Аден, посольство СССР, папе будущей бывшей жены лично в руки. От одноклассников и одноклассниц.
И вот наступил тот замечательный день, когда письма дошли до адресата.
Среди всех писем на тему: "Здравствуй Алена, как у тебя дела, у нас все хорошо в школе мы проходим физкультуру," - особо выделялось одно.
Это была склеенная из картона открытка на титульном листе которой был нарисован цветок фестиваля молодежи и студентов, а на обороте - олимпийский мишка. Сие художество было выполнено в техние Mad Skillz фломастерами трех цветов - Red Green and Blue
Начиналось письмо так:
Здравствуй Алена!
А ты знаешь что такое СОИ?
Дальше шел развернутый ответ Рональду Рейгану на его заявление о том, что СССР - это империя зла.
Так я выбил страйк еще во втором классе.
Письмо до сих пор у нее хранится.
Погостив зимой в СССР, девочка плавно отправилась вместе с семьей обратно в арабскую страну, где весна к тому моменту закончилась и началось арабское лето. Надо сказать, что в школах была заведена традиция писать письма классом. Если кто-то уезжал, заболевал или уащще умирал - весь класс садился за парту и начил писать письмо на тему того, как мы тут скучаем, занимаемся уроками, курим герьба... клеим гербарий в дневник наблюдений и кому какую оценку поставили. Особо одаренные письмо еще и разрисовывали. Самые упоротые делали открытки вручную. Ханд так сказать мэйд и полный пэтчворк.
Фейсбуков тогда еще не было, поэтому комменты читателей можно было прождать лет десять.
Собственно не прошло и месяца с момента отъезда, как мы написали первое письмо.
Потом все это дело заворачивалось и ехало почтой СССР до адресата, в далекую арабскую страну.
Йемен, Аден, посольство СССР, папе будущей бывшей жены лично в руки. От одноклассников и одноклассниц.
И вот наступил тот замечательный день, когда письма дошли до адресата.
Среди всех писем на тему: "Здравствуй Алена, как у тебя дела, у нас все хорошо в школе мы проходим физкультуру," - особо выделялось одно.
Это была склеенная из картона открытка на титульном листе которой был нарисован цветок фестиваля молодежи и студентов, а на обороте - олимпийский мишка. Сие художество было выполнено в техние Mad Skillz фломастерами трех цветов - Red Green and Blue
Начиналось письмо так:
Здравствуй Алена!
А ты знаешь что такое СОИ?
Дальше шел развернутый ответ Рональду Рейгану на его заявление о том, что СССР - это империя зла.
Так я выбил страйк еще во втором классе.
Письмо до сих пор у нее хранится.
👍19
Помню я, мы учились летать. Я на сессне на первоначалке, а Полякова пилотажу на яке. Выходим в 8 утра в рестик аэродромный завтракать, а там друг-парашютист с девушкой. Ну мы официантке запеканку сосисочки, йогурт. А девушка — двойной Джеймисон.
Полякова посмотрела на девушку, на меня, снова на девушку, и с затаенной грустью произнесла
— Не тем мы Мустафин с тобой занимаемся. Не тем.
Полякова посмотрела на девушку, на меня, снова на девушку, и с затаенной грустью произнесла
— Не тем мы Мустафин с тобой занимаемся. Не тем.
😁7👍2
И вот все в Ростехе так.
В чью полную опилок голову пришла идея заретушировать орден красного знамени, знак гвардия, медаль Золотая Звезда и имя героя Советского Союза Валентина Сугрина, современной науке неизвестно.
Оригинал фото рядом.
В чью полную опилок голову пришла идея заретушировать орден красного знамени, знак гвардия, медаль Золотая Звезда и имя героя Советского Союза Валентина Сугрина, современной науке неизвестно.
Оригинал фото рядом.
😱7👍1
Во, кстати потихонечку дискуссия пошла в https://t.iss.one/GoshaCatsand
Пока сижу в аэродромной кафешке вспомнил, что если я не ошибаюсь, то Валентин Сугрин — один из двух Героев Советского Союза, летавших на Пе-3. И при этом разведчик. Вторым был Виктор Стрельцов — истребитель из 95 АП, прикрывавший конвой PQ-17.
Пока сижу в аэродромной кафешке вспомнил, что если я не ошибаюсь, то Валентин Сугрин — один из двух Героев Советского Союза, летавших на Пе-3. И при этом разведчик. Вторым был Виктор Стрельцов — истребитель из 95 АП, прикрывавший конвой PQ-17.
👍5
Познакомился в тиндере с девушкой а она внучка летчика испытателя Волынского.
За свою недолгую жизнь летчика-испытателя А.А.Волынский активно участвовал в усовершенствовании конструкций самолетов, в частности в апреле 1928 г. на итальянском самолете Дорнье Валль опробовал в воздухе девять типов английских, французских, германских и отечественных пропеллеров.
В 20-х годах было создано конструкторское бюро под руководством А.Н. Туполева, в котором почти с первых лет его существования также работал и А.А. Волынский в качестве летчика испытателя.
Об истории гибели А.А. Волынского хочу написать подробнее. В 1932 году в Севастополе шли испытания морского самолета МДР-3 конструкции И.В.Четверикова. Самолет оказался аэродинамически неудовлетворительным и был признан для эксплуатации непригодным. Но учитывая острую нужду флота в самолетах этого класса, Наркомвоенмор и Наркомтяжпром приняли совместное решение передать доработку этого самолёта А.Н.Туполеву. Обсудив с конструктором И.И.Погосским, как быстрее всего выпустить этот самолет, они решили усовершенствовать крыло, двигатели и разработать новое хвостовое оперение. И уже в марте 1934 года Туполев начал летные испытания в сущности нового не вполне доработанного самолета.
15 апреля 1934 года был назначен испытательный полет. Это был пятый полет летающей лодки (первый полет — в марте 1934, летчик-испытатель Т.В.Рябенко). Командиром корабля был назначен А.А. Волынский. Хотя он и видел несовершенство этой машины, но отступать и отказываться от полета было не в его правилах. Вместе с ним в летных испытаниях учвствовал и один из конструкторов этой машины И.И. Погосский.
Вспоминает Андрей Николаевич Туполев:
— Хотя полеты шли успешно, но летчикам не нравился взлет самолета. Наутро погода была отличная, назначили полет. И.И. Погосский решил слетать сам, проверить взлет. Мы на катере пошли вперед к месту отрыва, хотелось взглянуть, как машина будет выходить на редан. На МДР запустили двигатели, и лодка начала разгоняться. Когда машина с хорошей скоростью вышла из бухты, ее стало бить о волны. Ударившись о первую, она взмыла, а затем со страшной силой врезалась в следующую. Подкосы среднего мотора не выдержали чудовищного удара, переломились, он рухнул на кабину и убил обоих летчиков.
Так трагически закончилась яркая жизнь моего близкого предка, А.А. Волынского. Он похоронен на Новодевичьем кладбище. По иронии судьбы - вплотную с могилой А.Н Туполева.
За свою недолгую жизнь летчика-испытателя А.А.Волынский активно участвовал в усовершенствовании конструкций самолетов, в частности в апреле 1928 г. на итальянском самолете Дорнье Валль опробовал в воздухе девять типов английских, французских, германских и отечественных пропеллеров.
В 20-х годах было создано конструкторское бюро под руководством А.Н. Туполева, в котором почти с первых лет его существования также работал и А.А. Волынский в качестве летчика испытателя.
Об истории гибели А.А. Волынского хочу написать подробнее. В 1932 году в Севастополе шли испытания морского самолета МДР-3 конструкции И.В.Четверикова. Самолет оказался аэродинамически неудовлетворительным и был признан для эксплуатации непригодным. Но учитывая острую нужду флота в самолетах этого класса, Наркомвоенмор и Наркомтяжпром приняли совместное решение передать доработку этого самолёта А.Н.Туполеву. Обсудив с конструктором И.И.Погосским, как быстрее всего выпустить этот самолет, они решили усовершенствовать крыло, двигатели и разработать новое хвостовое оперение. И уже в марте 1934 года Туполев начал летные испытания в сущности нового не вполне доработанного самолета.
15 апреля 1934 года был назначен испытательный полет. Это был пятый полет летающей лодки (первый полет — в марте 1934, летчик-испытатель Т.В.Рябенко). Командиром корабля был назначен А.А. Волынский. Хотя он и видел несовершенство этой машины, но отступать и отказываться от полета было не в его правилах. Вместе с ним в летных испытаниях учвствовал и один из конструкторов этой машины И.И. Погосский.
Вспоминает Андрей Николаевич Туполев:
— Хотя полеты шли успешно, но летчикам не нравился взлет самолета. Наутро погода была отличная, назначили полет. И.И. Погосский решил слетать сам, проверить взлет. Мы на катере пошли вперед к месту отрыва, хотелось взглянуть, как машина будет выходить на редан. На МДР запустили двигатели, и лодка начала разгоняться. Когда машина с хорошей скоростью вышла из бухты, ее стало бить о волны. Ударившись о первую, она взмыла, а затем со страшной силой врезалась в следующую. Подкосы среднего мотора не выдержали чудовищного удара, переломились, он рухнул на кабину и убил обоих летчиков.
Так трагически закончилась яркая жизнь моего близкого предка, А.А. Волынского. Он похоронен на Новодевичьем кладбище. По иронии судьбы - вплотную с могилой А.Н Туполева.
👍4
#днилетные
Про любовь.
Кароч однажды я влюбился в Полякову.
Как и положено, влюбился как в последний раз. Совершенно естественно, что при таких вводных отношения через какое-то время зашли в тупик и я, как взрослый человек вечно юный душой (в переводе с русского — великовозрастный долбоеб), решил эти отношения поправить, и для этого я придумал план. Собственно план родился еще в самом начале наших встреч, его пришлось немного подправить с помощью костылей и подпорок. Ну а хуле, я ж программист.
Дело в том, что Елена Полякова к моменту нашего знакомства уже летала на самолете, и каждую пятницу мы выдвигались из дома на аэродром, сначала в БГ (парашютисты знают его как Пущино), а оттуда я уже двигал в Коломну, где прыгал оператором в Аэрограде. Ну видео-фото-свадьбы-юбилеи. Сниму вашу четверку за медаль и прочее, от чего исходит ядовитой слюной один там инженер первой категории. Собственно я инженеру эту историю как-то рассказал и он теперь ее постоянно припоминает в комментах. Как и душераздирающий хоррор про как #ялизалсифон.
В общем в какой-то момент увлекательные экскурсии по ночному Подмосковью стали меня задалбывать, плюс я еще чудом не налетел на банду ГТА, потому что не заметил как пробил колесо в 500 метрах от Воскресенского поста (или это на первой бетонке было) и останавливаться не стал, — а вот те кто после меня ехали и остановились, — им не повезло. Да и с прыжками я решил завязывать по причине падающего к ним интереса. И я решил научиться летать, сдать парашютную книжку и перебазироваться в БГ.
Не сложилось. В смысле перебазироваться не сложилось — отношения развалились раньше — но поезд было не остановить, теория захватила меня вовсю, да и на аэродроме меня поймал Харитоша и сдал ПЮ на Северку, где я и начал осваивать Цессну Успенского.
Впрочем про полеты я писал (#днилетные, если кому интересно)
К этому моменту Лена загорелась пилотажем, а на Северке как раз был свободный Як-52 и Камиль Аминович. В общем задача состояла в том чтобы продать Поляковой Северку. А для этого на Северку надо было хотя бы попасть.
Короче в один прекрасный сентябрьский день я решил, что более менее нормально управляюсь с самолетом и можно упросить ПЮ слетать по маршруту до БГ и обратно. Перед этим я позвонил Поляковой и такой — Полякова, ты там чо как? Летаешь? А в Москву когда? Есть план, кароч у меня полет по маршруту до БГ и обратно. Давай я тебя подхвачу, мы прилетим на Северку, а оттуда в Москву, ужин, цветы, все дела? Полякова такая нууу окей. И я на на крыльях тксть любви поспешил обрадовать ПЮ.
Но как известно — в авиации свои правила.
Все что может пойти не так обязательно пойдет не так. Все что не так пойти не может, тоже пойдет этим путем.
ПЮ сказал, что Цессну забрали родственники по своим делам и есть Як-18. На 18-м справа я летал, поэтому не насторожился когда план начал меняться прям на ходу. Я согласился. Ну а фигли, слетаю справа. Главное увижу Полякову. Посчитал маршрут через Озеры и Каширу. ПЮ подал план. Казалось бы все на мази, садись и вези. Первым делом я забыл карту, пока бегал, искал и не нашел ПЮ сел внутрь. Справа. Ладно. Не ну а чо, лети как большой. И как большой я полез в самолет.
Тут надо понимать что Як-18 это такой самолет, сконструированный товарищем Яковлевым для курсантов. Товарищ Яковлев делал самолеты для курсантов руководствуясь тремя принципами:
- любой курсант, стремится убить инструктора, а если инструктора по непонятной причине рядом не оказалось — разъебать самолет в хлам, даже хороший, особенно хороший;
- хороший курсант, это вусмерть заебанный курсант;
- и советский самолет как советская власть — построен на века, на этом самолете летал твой дедушка, твой папа летал и еще после тебя твои дети и их внуки летать будут.
Поэтому самолеты Яковлева были легки с виду, тяжелы не только с виду, приятны в пилотировании и здорово летали с брошенной ручкой, а курсант в это время открывал и закрывал жалюзи, щелкал переключателями, крутил высотный корректор, шаг винта и занимался другими очень важными в полете делами. Пока запустишь спина мокрая, как вагоны разгружал.
Про любовь.
Кароч однажды я влюбился в Полякову.
Как и положено, влюбился как в последний раз. Совершенно естественно, что при таких вводных отношения через какое-то время зашли в тупик и я, как взрослый человек вечно юный душой (в переводе с русского — великовозрастный долбоеб), решил эти отношения поправить, и для этого я придумал план. Собственно план родился еще в самом начале наших встреч, его пришлось немного подправить с помощью костылей и подпорок. Ну а хуле, я ж программист.
Дело в том, что Елена Полякова к моменту нашего знакомства уже летала на самолете, и каждую пятницу мы выдвигались из дома на аэродром, сначала в БГ (парашютисты знают его как Пущино), а оттуда я уже двигал в Коломну, где прыгал оператором в Аэрограде. Ну видео-фото-свадьбы-юбилеи. Сниму вашу четверку за медаль и прочее, от чего исходит ядовитой слюной один там инженер первой категории. Собственно я инженеру эту историю как-то рассказал и он теперь ее постоянно припоминает в комментах. Как и душераздирающий хоррор про как #ялизалсифон.
В общем в какой-то момент увлекательные экскурсии по ночному Подмосковью стали меня задалбывать, плюс я еще чудом не налетел на банду ГТА, потому что не заметил как пробил колесо в 500 метрах от Воскресенского поста (или это на первой бетонке было) и останавливаться не стал, — а вот те кто после меня ехали и остановились, — им не повезло. Да и с прыжками я решил завязывать по причине падающего к ним интереса. И я решил научиться летать, сдать парашютную книжку и перебазироваться в БГ.
Не сложилось. В смысле перебазироваться не сложилось — отношения развалились раньше — но поезд было не остановить, теория захватила меня вовсю, да и на аэродроме меня поймал Харитоша и сдал ПЮ на Северку, где я и начал осваивать Цессну Успенского.
Впрочем про полеты я писал (#днилетные, если кому интересно)
К этому моменту Лена загорелась пилотажем, а на Северке как раз был свободный Як-52 и Камиль Аминович. В общем задача состояла в том чтобы продать Поляковой Северку. А для этого на Северку надо было хотя бы попасть.
Короче в один прекрасный сентябрьский день я решил, что более менее нормально управляюсь с самолетом и можно упросить ПЮ слетать по маршруту до БГ и обратно. Перед этим я позвонил Поляковой и такой — Полякова, ты там чо как? Летаешь? А в Москву когда? Есть план, кароч у меня полет по маршруту до БГ и обратно. Давай я тебя подхвачу, мы прилетим на Северку, а оттуда в Москву, ужин, цветы, все дела? Полякова такая нууу окей. И я на на крыльях тксть любви поспешил обрадовать ПЮ.
Но как известно — в авиации свои правила.
Все что может пойти не так обязательно пойдет не так. Все что не так пойти не может, тоже пойдет этим путем.
ПЮ сказал, что Цессну забрали родственники по своим делам и есть Як-18. На 18-м справа я летал, поэтому не насторожился когда план начал меняться прям на ходу. Я согласился. Ну а фигли, слетаю справа. Главное увижу Полякову. Посчитал маршрут через Озеры и Каширу. ПЮ подал план. Казалось бы все на мази, садись и вези. Первым делом я забыл карту, пока бегал, искал и не нашел ПЮ сел внутрь. Справа. Ладно. Не ну а чо, лети как большой. И как большой я полез в самолет.
Тут надо понимать что Як-18 это такой самолет, сконструированный товарищем Яковлевым для курсантов. Товарищ Яковлев делал самолеты для курсантов руководствуясь тремя принципами:
- любой курсант, стремится убить инструктора, а если инструктора по непонятной причине рядом не оказалось — разъебать самолет в хлам, даже хороший, особенно хороший;
- хороший курсант, это вусмерть заебанный курсант;
- и советский самолет как советская власть — построен на века, на этом самолете летал твой дедушка, твой папа летал и еще после тебя твои дети и их внуки летать будут.
Поэтому самолеты Яковлева были легки с виду, тяжелы не только с виду, приятны в пилотировании и здорово летали с брошенной ручкой, а курсант в это время открывал и закрывал жалюзи, щелкал переключателями, крутил высотный корректор, шаг винта и занимался другими очень важными в полете делами. Пока запустишь спина мокрая, как вагоны разгружал.
👍10😁1
Радиообмен опять же.
Запуск это отдельная песня. Открути кран, подай воздух, включи потребители, накачай в магистраль, в цилиндры, магнето, кнопка, ой а пальчики коротенькие, щас второй рукой, бля штурвал чем держать, выдох замученный коровы.. ииииыыыы (звук раненного в жопу бизона-хипстера словами не передать) чих-пых, пых, бдвыщщщ, бой в Крыму все в дыму, дыр-дыр-дыр, запустились.
Зато кто на Яке сам вылетел Хейнкель угонит, не то что там Цессну всратую.
Но это было потом. Перед запуском в самолет надо было попасть. В нормальных самолетах, начиная с аэрокобры, летчики заходят через дверь. Тут она тоже была. Но как и в аэрокобре сначала надо было залезть на крыло. Но в нормальных самолетах подножка есть. А в Яке подножки не было, точнее она была съемная и обычно проебывалась, так как с ней кто-то улетал. В результате подножка — одна на три самолета — хранилась у техника, который обычно был прикован к самолету и громким ла.. матом отгонял желающих посягнуть на подотчетное имущество. Шутка. То ли мне было лениво бежать к Максу, то ли я просто решил мастерски запрыгнуть сам, я поднял ногу и -— хрясь! — на мне порвались джинсы. Прям на жопе. Прям по шву. Беда.
Но влюбленному сердцу рваные джинсы не помеха. Ощупал и ладно, в самолете не видно, а там просто пропущу Полякову вперед. А! Трусы же синие! Под цвет джинсов нормуль. Можно не пропускать.
Харе трындеть, попистофали.
От винта! Запуск! Весело пыхтя и подпрыгивая Як покатился на исполнительный. Что? Тормозная система такая! Открытая. И полоса, ну так себе полоса. Была. Щас уже норм.
Короче полет туда был вполне нормальным. Прилетели, сели, оплатили и я пошёл за Поляковой, сверкая синими трусами в разрезе джинсов.
Первое что я услышал от Поляковой когда мы подошли к Яку было: Мустафин, это блядь, что?
— Лена, — переминаясь с ноги на ногу ответил я (лишь бы джинсы не попалила) — это.. ну, это самолет.
— Я вижу что не беременная корова, вот это что? — и указала в проем двери.
Там весело лоснились, прямо таки переливались лоском, леопардовые чехлы на сидушках.
— Нуу, сиденья.
— Я не полечу на этом! Ооо, у нее еще и дверь на крючочке. Мустафин ты мог прилететь, за мной на чем-то что по виду отличается от холодильника Днепр с крыльями? С леопардовыми сидушками!
— Лена, на чем ты прилетела? — Меня привез Мустафин на леопардовом холодильнике с надписью Pussy Wagon!
Вздохнул как бизон-хипстер и подал Поляковой руку.
Сзади оказалось навалено всего разного, включая проебаную мной карту. Не было только наушников. И привязных ремней.
Полякова ничего не сказала, но изгиб бровей красноречиво передал ее мысли.
Я захлопнул дверь. Со второго раза. И накинул крючок.
Запуск, разбег, отрыв. Мы в воздухе. Полетели по прямой через Ступино.
Закат в левое окно. Красота. Тишина. В моих наушниках, у Поляковой все 33 децибела.
И тут меня похлопали по плечу, Я аж подпрыгнул.
Обернулся, сзади сидела Полякова (внезапно) и показывала на дверь.
Я улыбнулся и громко прокричал
— Да, офигенно! Очень красиво! Клевый закат! — ну а фигли, она ж без наушников.
— Мустафин, ты идиот? Дверь открыта, дует! — жестами показала Полякова.
Бля. Видимо проблема с дверью была известна всем кроме меня. И дверь не зря контровалась на крючочек.
В общем дверь держалась на этом крючке и прижималась потоком.
— Особая ситуация в полете! — быстро сообразил я, — Что по этому поводу нам говорит РЛЭ?
РЛЭ нам не говорило ничего.
Ну то есть может и говорило, но я его не знал. Я на Цессну учился. Поэтому я поступил как математик. Если ты не знаешь как решить задачу — надо сначала преобразованиями свести ее к известной, которую ты знаешь как решать, а потом вывести обобщение.
Обобщение я вывел сразу — надо закрыть дверь. Со сведением к известной задаче тоже все прошло на ура. Поскольку единственным известным для меня РЛЭ на самолет с дверью на тот момент было РЛЭ Цессны. Оно же было единственным известным вообще. А там говорилось, что на скорости до 110 узлов дверь можно открыть и захлопнуть снова. Если получится (про получится там не было написано).
Запуск это отдельная песня. Открути кран, подай воздух, включи потребители, накачай в магистраль, в цилиндры, магнето, кнопка, ой а пальчики коротенькие, щас второй рукой, бля штурвал чем держать, выдох замученный коровы.. ииииыыыы (звук раненного в жопу бизона-хипстера словами не передать) чих-пых, пых, бдвыщщщ, бой в Крыму все в дыму, дыр-дыр-дыр, запустились.
Зато кто на Яке сам вылетел Хейнкель угонит, не то что там Цессну всратую.
Но это было потом. Перед запуском в самолет надо было попасть. В нормальных самолетах, начиная с аэрокобры, летчики заходят через дверь. Тут она тоже была. Но как и в аэрокобре сначала надо было залезть на крыло. Но в нормальных самолетах подножка есть. А в Яке подножки не было, точнее она была съемная и обычно проебывалась, так как с ней кто-то улетал. В результате подножка — одна на три самолета — хранилась у техника, который обычно был прикован к самолету и громким ла.. матом отгонял желающих посягнуть на подотчетное имущество. Шутка. То ли мне было лениво бежать к Максу, то ли я просто решил мастерски запрыгнуть сам, я поднял ногу и -— хрясь! — на мне порвались джинсы. Прям на жопе. Прям по шву. Беда.
Но влюбленному сердцу рваные джинсы не помеха. Ощупал и ладно, в самолете не видно, а там просто пропущу Полякову вперед. А! Трусы же синие! Под цвет джинсов нормуль. Можно не пропускать.
Харе трындеть, попистофали.
От винта! Запуск! Весело пыхтя и подпрыгивая Як покатился на исполнительный. Что? Тормозная система такая! Открытая. И полоса, ну так себе полоса. Была. Щас уже норм.
Короче полет туда был вполне нормальным. Прилетели, сели, оплатили и я пошёл за Поляковой, сверкая синими трусами в разрезе джинсов.
Первое что я услышал от Поляковой когда мы подошли к Яку было: Мустафин, это блядь, что?
— Лена, — переминаясь с ноги на ногу ответил я (лишь бы джинсы не попалила) — это.. ну, это самолет.
— Я вижу что не беременная корова, вот это что? — и указала в проем двери.
Там весело лоснились, прямо таки переливались лоском, леопардовые чехлы на сидушках.
— Нуу, сиденья.
— Я не полечу на этом! Ооо, у нее еще и дверь на крючочке. Мустафин ты мог прилететь, за мной на чем-то что по виду отличается от холодильника Днепр с крыльями? С леопардовыми сидушками!
— Лена, на чем ты прилетела? — Меня привез Мустафин на леопардовом холодильнике с надписью Pussy Wagon!
Вздохнул как бизон-хипстер и подал Поляковой руку.
Сзади оказалось навалено всего разного, включая проебаную мной карту. Не было только наушников. И привязных ремней.
Полякова ничего не сказала, но изгиб бровей красноречиво передал ее мысли.
Я захлопнул дверь. Со второго раза. И накинул крючок.
Запуск, разбег, отрыв. Мы в воздухе. Полетели по прямой через Ступино.
Закат в левое окно. Красота. Тишина. В моих наушниках, у Поляковой все 33 децибела.
И тут меня похлопали по плечу, Я аж подпрыгнул.
Обернулся, сзади сидела Полякова (внезапно) и показывала на дверь.
Я улыбнулся и громко прокричал
— Да, офигенно! Очень красиво! Клевый закат! — ну а фигли, она ж без наушников.
— Мустафин, ты идиот? Дверь открыта, дует! — жестами показала Полякова.
Бля. Видимо проблема с дверью была известна всем кроме меня. И дверь не зря контровалась на крючочек.
В общем дверь держалась на этом крючке и прижималась потоком.
— Особая ситуация в полете! — быстро сообразил я, — Что по этому поводу нам говорит РЛЭ?
РЛЭ нам не говорило ничего.
Ну то есть может и говорило, но я его не знал. Я на Цессну учился. Поэтому я поступил как математик. Если ты не знаешь как решить задачу — надо сначала преобразованиями свести ее к известной, которую ты знаешь как решать, а потом вывести обобщение.
Обобщение я вывел сразу — надо закрыть дверь. Со сведением к известной задаче тоже все прошло на ура. Поскольку единственным известным для меня РЛЭ на самолет с дверью на тот момент было РЛЭ Цессны. Оно же было единственным известным вообще. А там говорилось, что на скорости до 110 узлов дверь можно открыть и захлопнуть снова. Если получится (про получится там не было написано).
👍14