В Москве резко похолодало, а со вчерашнего дня я стала видеть в соцсетях, что многие мои знакомые начали помогать бездомным, которые заходят в их подъезды погреться.
Дело в том, что город устроен так, чтобы бездомных не было на улицах. Возможно, вы видели на остановках странные металлические разделители на лавках. А на вентиляционных трассах, например, на Арбате, есть специальные конструкции. Вот эти штуки называются «антибомж». Они предназначены для того, чтобы человек, который хочет поспать или погреться, не мог расположиться на теплотрассе или скамейке. Люди мерзнут и идут туда, где есть тепло. Несколько лет назад я смотрела статистику, в ней стояли страшные цифры — большинство бездомных не переживают зиму, потому что умирают от обморожений или болезней, связанных с переохлаждением.
Как помочь?
Если в ваш подъезд пришли бездомные, не гоните их. Можно попросить не сорить и не шуметь, но сделать это вежливо, они сами понимают, что попадая в подъезд, рискуют быть выгнанными. А в подъезд попасть сейчас трудно.
Если у вас есть время — спросите их, чем можно им помочь. Обычно это элементарные для живущих в квартире вещи. Бездомные просят горячую воду, чай или зарядить телефон. Можно вынести напиток или воду в одноразовой посуде.
Если вы видите, что бездомные одеты не по сезону — то можно предложить им теплые вещи, в том случае, если у вас есть запасные пары, которыми вы не пользуетесь.
Важно знать, что в Москве и Петербурге работает организация Ночлежка. У Ночлежки есть автобус, который ходит от Реутова до Площади трех вокзалов. Человек может обратиться на точках маршрута автобуса к сотруднику организации и получить консультацию, еду, горячий чай и одежду. Так же Ночлежка помогает людям вернуться с улицы, получить работу и жилье. У Ночлежки есть прачечная и душ для бездомных. Всю информацию можно посмотреть на сайте организации и передать бездомным.
Если же в вашем подъезде никого нет, но вас волнует судьба людей, оказавшихся на улице, можно помочь Ночлежке. На сайте есть все проекты, поэтому можно помочь адресно проекту, который вам симпатичен.
Еще можно послушать выпуск подкаста Неновая этика, в котором сотрудница Ночлежки рассказывает о том, что такое бездомность и почему слово «бомж» лучше не употреблять. В подкасте звучат голоса бывших бездомных, которым удалось найти дом и работу.
Дело в том, что город устроен так, чтобы бездомных не было на улицах. Возможно, вы видели на остановках странные металлические разделители на лавках. А на вентиляционных трассах, например, на Арбате, есть специальные конструкции. Вот эти штуки называются «антибомж». Они предназначены для того, чтобы человек, который хочет поспать или погреться, не мог расположиться на теплотрассе или скамейке. Люди мерзнут и идут туда, где есть тепло. Несколько лет назад я смотрела статистику, в ней стояли страшные цифры — большинство бездомных не переживают зиму, потому что умирают от обморожений или болезней, связанных с переохлаждением.
Как помочь?
Если в ваш подъезд пришли бездомные, не гоните их. Можно попросить не сорить и не шуметь, но сделать это вежливо, они сами понимают, что попадая в подъезд, рискуют быть выгнанными. А в подъезд попасть сейчас трудно.
Если у вас есть время — спросите их, чем можно им помочь. Обычно это элементарные для живущих в квартире вещи. Бездомные просят горячую воду, чай или зарядить телефон. Можно вынести напиток или воду в одноразовой посуде.
Если вы видите, что бездомные одеты не по сезону — то можно предложить им теплые вещи, в том случае, если у вас есть запасные пары, которыми вы не пользуетесь.
Важно знать, что в Москве и Петербурге работает организация Ночлежка. У Ночлежки есть автобус, который ходит от Реутова до Площади трех вокзалов. Человек может обратиться на точках маршрута автобуса к сотруднику организации и получить консультацию, еду, горячий чай и одежду. Так же Ночлежка помогает людям вернуться с улицы, получить работу и жилье. У Ночлежки есть прачечная и душ для бездомных. Всю информацию можно посмотреть на сайте организации и передать бездомным.
Если же в вашем подъезде никого нет, но вас волнует судьба людей, оказавшихся на улице, можно помочь Ночлежке. На сайте есть все проекты, поэтому можно помочь адресно проекту, который вам симпатичен.
Еще можно послушать выпуск подкаста Неновая этика, в котором сотрудница Ночлежки рассказывает о том, что такое бездомность и почему слово «бомж» лучше не употреблять. В подкасте звучат голоса бывших бездомных, которым удалось найти дом и работу.
Прочла книгу «Экранное зрение» Анны Гринки. Это книга малой прозы, к слову, малой прозы сейчас очень мало, поэтому если вы любите рассказы и странные гибридные тексты — то вам эта книга должна понравиться.
Я неслучайно употребила словосочетание «странные гибридные». Эти тексты можно назвать фантастическими, кто-то скажет, что авторка выращивает свои тексты, опираясь на философии нового материализма и темных онтологий. Я спросила у Анны Гринки, что для нее представляет письмо. И она ответила, что письмо для нее — это непредсказуемое путешествие. Так же она добавила, что всегда имеет ввиду читателя и читательницу, потому что понимает, что прочитывая текст, человек совершает путешествие по тексту. И каждый проходит этот путь по-разному.
Удивительным образом эти тексты сочетают в себе традиционные способы расказывания историй и темный, пластичный язык. И граница между «нашей» реальностью и «не-нашей», той, в которой часто оказываются ее герои и героини, проницаема на уровне микрочастиц. Например, героиня рассказа «Экранное зрение» на проселочной дороге сталкивается с неким Ловцом, который схватывает ее зрение и замыкает его в ее смартфоне. Теперь, чтобы видеть, ей приходится наводить экран своего смартфона на объекты, которые она хочет рассмотреть.
Интересно, что в этой прозе все — и звук, и движение, и внимание — имеют плотное тело. Героиня одного из рассказов разливает свой слух по всему офису, а редактор из другого рассказа — собирает движение в капсулы от медикаментов и принимает их, когда нужно.
Мне эти тексты напомнили рассказы Аллы Горбуновой и короткую прозу Марианны Гейде — во всех случаях на скорость и ритм этих текстов влияет интернет и гигабайты контента. Но если искать различие между текстами Горбуновой и Гринки — то в случае Горбуновой мистическое, пространство инициации и темное представляет собой традиционное место — лес. Ее героиня превращается, переходит из одного возрастного статуса в другой. Темное Гринки — это бесконечное пространство интернета и текста. Оно множится, оно бесконечно и ее герои и героини тоже превращаются. Но это изменение не линеарно, оно происходит в параллельной множественной вселенной, и изменения их происходит на уровне молекул, времени, это и не изменение даже — это копирование.
При этом проза Гринки не лишена психологической точности. Она тонко описывает состояния недосыпа, тревогу, усталость от работы в офисе и межличностное напряжение.
Я спросила у Анны Гринки, кого сейчас она читает, и она назвала Данте Алигьери, Урсулу ле Гуин, Габриэль Виткопп, Марианну Гейде, Эрве Гибера, Ингу Гайлэ и Тура Ульвена.
Я неслучайно употребила словосочетание «странные гибридные». Эти тексты можно назвать фантастическими, кто-то скажет, что авторка выращивает свои тексты, опираясь на философии нового материализма и темных онтологий. Я спросила у Анны Гринки, что для нее представляет письмо. И она ответила, что письмо для нее — это непредсказуемое путешествие. Так же она добавила, что всегда имеет ввиду читателя и читательницу, потому что понимает, что прочитывая текст, человек совершает путешествие по тексту. И каждый проходит этот путь по-разному.
Удивительным образом эти тексты сочетают в себе традиционные способы расказывания историй и темный, пластичный язык. И граница между «нашей» реальностью и «не-нашей», той, в которой часто оказываются ее герои и героини, проницаема на уровне микрочастиц. Например, героиня рассказа «Экранное зрение» на проселочной дороге сталкивается с неким Ловцом, который схватывает ее зрение и замыкает его в ее смартфоне. Теперь, чтобы видеть, ей приходится наводить экран своего смартфона на объекты, которые она хочет рассмотреть.
Интересно, что в этой прозе все — и звук, и движение, и внимание — имеют плотное тело. Героиня одного из рассказов разливает свой слух по всему офису, а редактор из другого рассказа — собирает движение в капсулы от медикаментов и принимает их, когда нужно.
Мне эти тексты напомнили рассказы Аллы Горбуновой и короткую прозу Марианны Гейде — во всех случаях на скорость и ритм этих текстов влияет интернет и гигабайты контента. Но если искать различие между текстами Горбуновой и Гринки — то в случае Горбуновой мистическое, пространство инициации и темное представляет собой традиционное место — лес. Ее героиня превращается, переходит из одного возрастного статуса в другой. Темное Гринки — это бесконечное пространство интернета и текста. Оно множится, оно бесконечно и ее герои и героини тоже превращаются. Но это изменение не линеарно, оно происходит в параллельной множественной вселенной, и изменения их происходит на уровне молекул, времени, это и не изменение даже — это копирование.
При этом проза Гринки не лишена психологической точности. Она тонко описывает состояния недосыпа, тревогу, усталость от работы в офисе и межличностное напряжение.
Я спросила у Анны Гринки, кого сейчас она читает, и она назвала Данте Алигьери, Урсулу ле Гуин, Габриэль Виткопп, Марианну Гейде, Эрве Гибера, Ингу Гайлэ и Тура Ульвена.
Новости такие. Теперь я буду сотрудничать с издательством No Kidding Press в качестве одной из редакторок русскоязычной серии.
Я знаю, что среди моих подписчиц и подписчиков много пишущих. И, если у вас есть рукопись или черновик рукописи, и вы понимаете, что ваш текст может встать в издательский портфель NKP, пришлите мне ваш текст, пожалуйста.
Присылать рукописи нужно на ящик [email protected]. Обязательно приложите вторым файлом краткое описание вашего текста. И не забывайте указать авторство. По опыту преподавания я знаю, что многие забывают это делать. Так же можно (но необязательно) приложить файл с биографией и списком публикаций, если они были.
Сейчас я не могу точно сказать, как долго буду отвечать на письма. Прогнозировать объем работы сложно. Но очень жду текстов!
Я знаю, что среди моих подписчиц и подписчиков много пишущих. И, если у вас есть рукопись или черновик рукописи, и вы понимаете, что ваш текст может встать в издательский портфель NKP, пришлите мне ваш текст, пожалуйста.
Присылать рукописи нужно на ящик [email protected]. Обязательно приложите вторым файлом краткое описание вашего текста. И не забывайте указать авторство. По опыту преподавания я знаю, что многие забывают это делать. Так же можно (но необязательно) приложить файл с биографией и списком публикаций, если они были.
Сейчас я не могу точно сказать, как долго буду отвечать на письма. Прогнозировать объем работы сложно. Но очень жду текстов!
из сердца тьмы pinned «Новости такие. Теперь я буду сотрудничать с издательством No Kidding Press в качестве одной из редакторок русскоязычной серии. Я знаю, что среди моих подписчиц и подписчиков много пишущих. И, если у вас есть рукопись или черновик рукописи, и вы понимаете…»
Ещё в начале 2021 года мы со Львом Обориным говорили об «Элегии на рентгеновский снимок моего черепа» Елены Шварц для его подкаста Между строк.
Теперь запись расшифровали и она есть в виде текста на Полке. Ее можно прочесть по этой ссылке. Удобно для тех, кто не слушает подкасты.
Теперь запись расшифровали и она есть в виде текста на Полке. Ее можно прочесть по этой ссылке. Удобно для тех, кто не слушает подкасты.
Новости книгоиздания:
За последние два года книги подорожали на 40%.
Но есть и хорошие:
Издательство Ad Marginem Press открыло предзаказ на «Балканскую трилогию» Оливии Мэннинг. Первая из трех книг будет доступна уже в феврале. Цикл Мэннинг — автобиографическое повествование об опыте беженства во время Второй мировой войны. История начинается в 1939 году, когда Германия нападает на Польшу, а главная героиня и ее супруг приезжают в Румынию. Современники Мэннинг посмеивались над ней и называли бурчуньей, потому что ей, в отличие от ее коллег, не досталась прижизненная слава и награды и она вечно обижалась на всех. Вот теперь будем читать ее на русском языке.
Издательство Ивана Лимбаха переиздало «Седьмую щелочь» Полины Барсковой. Сборник эссе о поэтах (подцензурных и неподцензурных), писавших во время Ленинградской Блокады и о ней.
В издательстве Новое Литературное Обозрение вышла книга «Американки в Красной России» исследовательницы Джулии Л. Микенберг. Книга о том, как завороженные коммунистическими идеями американки, ехали СССР, чтобы строить идеальное общество.
Издательство No Kidding Press открыло предзаказ на новую книгу Анни Эрно «Свое место». Эта книга своеобразное отражение книги «Женщина». Она — об отце писательницы.
Так же No Kidding Press открыло предзаказ на дебютную книгу Маши Гавриловой «Ужасы жизни». В описании сказано, что в магическом автофикшне Гавриловой: «фантастический элемент раскалывает повседневность и обживает разлом, как упрямые растения — трещины в асфальте». Буду ждать и читать.
Рипол Классик, наконец, выпустили «Барбизон» Паулины Брен — книгу о легендарном отеле, в котором останавливались и работали Сильвия Плат и Джоан Дидион.
Так же сорока на хвосте принесла, что в издательстве Дело готовят биографию Симоны де Бовуар. Анонса и предзаказа пока нет, но как только появится — поделюсь с вами.
А издательство Jaromir Hladek Press теперь продает электронные версии своих книг. Поэтому, если у вас нет возможности купить и перевозить печатные книги, можно написать в издательство и купить любой файл.
За последние два года книги подорожали на 40%.
Но есть и хорошие:
Издательство Ad Marginem Press открыло предзаказ на «Балканскую трилогию» Оливии Мэннинг. Первая из трех книг будет доступна уже в феврале. Цикл Мэннинг — автобиографическое повествование об опыте беженства во время Второй мировой войны. История начинается в 1939 году, когда Германия нападает на Польшу, а главная героиня и ее супруг приезжают в Румынию. Современники Мэннинг посмеивались над ней и называли бурчуньей, потому что ей, в отличие от ее коллег, не досталась прижизненная слава и награды и она вечно обижалась на всех. Вот теперь будем читать ее на русском языке.
Издательство Ивана Лимбаха переиздало «Седьмую щелочь» Полины Барсковой. Сборник эссе о поэтах (подцензурных и неподцензурных), писавших во время Ленинградской Блокады и о ней.
В издательстве Новое Литературное Обозрение вышла книга «Американки в Красной России» исследовательницы Джулии Л. Микенберг. Книга о том, как завороженные коммунистическими идеями американки, ехали СССР, чтобы строить идеальное общество.
Издательство No Kidding Press открыло предзаказ на новую книгу Анни Эрно «Свое место». Эта книга своеобразное отражение книги «Женщина». Она — об отце писательницы.
Так же No Kidding Press открыло предзаказ на дебютную книгу Маши Гавриловой «Ужасы жизни». В описании сказано, что в магическом автофикшне Гавриловой: «фантастический элемент раскалывает повседневность и обживает разлом, как упрямые растения — трещины в асфальте». Буду ждать и читать.
Рипол Классик, наконец, выпустили «Барбизон» Паулины Брен — книгу о легендарном отеле, в котором останавливались и работали Сильвия Плат и Джоан Дидион.
Так же сорока на хвосте принесла, что в издательстве Дело готовят биографию Симоны де Бовуар. Анонса и предзаказа пока нет, но как только появится — поделюсь с вами.
А издательство Jaromir Hladek Press теперь продает электронные версии своих книг. Поэтому, если у вас нет возможности купить и перевозить печатные книги, можно написать в издательство и купить любой файл.
В прошлом полугодии на базе Шанинки мы запустили годовую программу профессиональной переподготовки, которая называется Современные литературные практики. Перед запуском многие спрашивали меня, можно ли попасть не на всю программу, а на отдельный модуль. Коллеги по программе все устроили, и теперь можно.
30 января мы запускаем трехмесячный модуль, который называется «Современная поэзия». Как часто бывает, поэзией все не ограничивается, поэтому в модуле будут курсы о Философии письма и Теория и практика разбора поэтического текста. Я буду вести два направления — Современная поэзия и Теория и практика феминистского письма.
Лично мне кажется, что этот курс совсем не для тех, кто пишет стихи (хотя для них тоже). Он направлен на то, чтобы научиться внимательно читать и анализировать маленький текст, интенсивность которого раз в сто выше, чем прозаический абзац. Этот навык, как я вижу, может быть очень полезен тем, кто пишет прозу и эссеистику. Ко всему прочему, мы, конечно по верхам, но пробежимся по истории русскоязычной поэзии двадцатого века. На филфаке и в школе текстов, которые я буду давать, не изучают.
Курс — возможность за три месяца научиться ориентироваться в тексте, истории и векторах развития современной словесности.
Но тут, конечно, нужно иметь в виду, что этот модуль рассчитан на тех, кто готовы учиться в зуме по три дня в неделю, много читать и выполнять домашки. Я, как взрослая, даже буду ставить зачет по итоговому эссе. Но бояться все равно не стоит.
Когда меня спрашивают, зачем прозаикам поэзия, я напоминаю, что Алексей Сальников, Мария Степанова, Дмитрий Данилов, Ксения Букша, Мегги Нельсон, Тове Дитлевсен, Лидия Гинзбург, Владимир Набоков и Иван Бунин изначально писали стихи.
30 января мы запускаем трехмесячный модуль, который называется «Современная поэзия». Как часто бывает, поэзией все не ограничивается, поэтому в модуле будут курсы о Философии письма и Теория и практика разбора поэтического текста. Я буду вести два направления — Современная поэзия и Теория и практика феминистского письма.
Лично мне кажется, что этот курс совсем не для тех, кто пишет стихи (хотя для них тоже). Он направлен на то, чтобы научиться внимательно читать и анализировать маленький текст, интенсивность которого раз в сто выше, чем прозаический абзац. Этот навык, как я вижу, может быть очень полезен тем, кто пишет прозу и эссеистику. Ко всему прочему, мы, конечно по верхам, но пробежимся по истории русскоязычной поэзии двадцатого века. На филфаке и в школе текстов, которые я буду давать, не изучают.
Курс — возможность за три месяца научиться ориентироваться в тексте, истории и векторах развития современной словесности.
Но тут, конечно, нужно иметь в виду, что этот модуль рассчитан на тех, кто готовы учиться в зуме по три дня в неделю, много читать и выполнять домашки. Я, как взрослая, даже буду ставить зачет по итоговому эссе. Но бояться все равно не стоит.
Когда меня спрашивают, зачем прозаикам поэзия, я напоминаю, что Алексей Сальников, Мария Степанова, Дмитрий Данилов, Ксения Букша, Мегги Нельсон, Тове Дитлевсен, Лидия Гинзбург, Владимир Набоков и Иван Бунин изначально писали стихи.
Анаит Григорян «Осьминог»:
Вот уж что неизменно в этом мире, так это сезон тайфунов и женская печаль.
Вот уж что неизменно в этом мире, так это сезон тайфунов и женская печаль.
На днях Денис прислал мне первую редактуру и корректуру новой книги. Она закроет мою трилогию и будет называться «Роза». Если все сложится, выйдет «Роза» в апреле, я обязательно поделюсь ссылкой на предзаказ и обещаю подписать все предзаказанные экземпляры, чтобы те, у кого нет возможности прийти в Москве на встречу, могли получить книгу с автографом.
Получила редактуру, смотрю в нее и вижу фигу, потому что вся голова занята собакой. Собака своим появлением просто уничтожила мою повседневность. За последний год я выстроила свою жизнь так, чтобы больше работать и меньше думать о том, что находится за пределами текстов и преподавания. Но тут эта маленькая шерстяная задница просто за секунду отучила меня работать. Возможно, дело в том, что у меня вырабатывается окситоцин и мы уже шутим, что скоро у меня начнется лактация. Я ношусь вокруг Фелисити как угорелая — пеленочки, лакомства, куртка, сон, игрушки и все мои мысли только об одном: КАК ТАМ ФИЛЮША.
Возможно, через пару недель я оклемаюсь, и вернусь в свою прежнюю жизнь. Но и работа не ждет, редактуру надо вычитать в ближайшее время, чтобы успеть книгу сдать в типографию. Специально ушла из дома, села в кафе с компьютером, чтобы не смотреть постоянно на щенка и не думать о том, что я еще не сделала для ее комфорта.
Раньше я думала что все собачники сошли с ума и в собаке нет ничего особенного — ну живет, ест, сикает. Растет и дышит как травка. Теперь я сама стала собачницей, и мой колпак съехал.
Получила редактуру, смотрю в нее и вижу фигу, потому что вся голова занята собакой. Собака своим появлением просто уничтожила мою повседневность. За последний год я выстроила свою жизнь так, чтобы больше работать и меньше думать о том, что находится за пределами текстов и преподавания. Но тут эта маленькая шерстяная задница просто за секунду отучила меня работать. Возможно, дело в том, что у меня вырабатывается окситоцин и мы уже шутим, что скоро у меня начнется лактация. Я ношусь вокруг Фелисити как угорелая — пеленочки, лакомства, куртка, сон, игрушки и все мои мысли только об одном: КАК ТАМ ФИЛЮША.
Возможно, через пару недель я оклемаюсь, и вернусь в свою прежнюю жизнь. Но и работа не ждет, редактуру надо вычитать в ближайшее время, чтобы успеть книгу сдать в типографию. Специально ушла из дома, села в кафе с компьютером, чтобы не смотреть постоянно на щенка и не думать о том, что я еще не сделала для ее комфорта.
Раньше я думала что все собачники сошли с ума и в собаке нет ничего особенного — ну живет, ест, сикает. Растет и дышит как травка. Теперь я сама стала собачницей, и мой колпак съехал.
Всегда отсматриваю новые поставки в канале Фаланстера, чтобы следить, что издают. Сегодня за завтраком просто кричала как бешеная касатка, когда увидела новинку одного из моих любимых гуманитарных издательств Алетейя. Книга называется «Эпох скрещенье... Русская проза 1960-х — 2020-х годов», увидела название и подумала: ой какая полезная книга, попрошу, чтобы мне отложили.
Читаю аннотацию и там вот такое: «Статьи, опубликованные на протяжении нескольких лет в России и за рубежом, стали основанием для оформления оригинальной концепции литературного развития последних десятилетий, которые, с точки зрения авторов, представляют собой пересечение разных литературных эпох: традиционализма, постмодернизма, неореализма (Федор Абрамов, Валентин Распутин, Василий Шукшин, Виль Липатов, Виктор Астафьев, Евгений Носов, Юрий Трифонов, Вячеслав Пьецух, Александр Солженицын, Варлам Шаламов, Георгий Владимов, Михаил Кураев, Сергей Довлатов, Виктор Пелевин, Дмитрий Балашов, Леонид Бородин, Андрей Синявский, Венедикт Ерофеев, Захар Прилепин, Роман Сенчин).
Материалы, представленные в издании, используются в преподавании русской литературы в Санкт-Петербургском государственном университете. Издание адресовано студентам бакалавриата и магистратуры для углубленного изучения истории русской литературы и всем, кому интересна русская словесность»
То есть ни одна писательница, работавшая в период с 60-х до 20-х, не удостоилась внимания авторок сборника. При этом издание рекомендуют использовать для тех, кто углубленно изучает русскую литературу. Лидия Гинзбург, Евгения Гинзбург, Юлия Нарбикова, Светлана Василенко, Наталия Медведева, Белла Улановская, Людмила Улицкая, Людмила Петрушевская, Татьяна Толстая, Мария Степанова, Ольга Славникова (и это только те, кого я вспомнила сразу) в представлении историков литературы не несут никакой художественной и исторической ценности.
У Урсулы ле Гуин есть эссе «Исчезающие бабушки», в нем она приводит четыре техники, которые использует патриархатная литература для того, чтобы женщины не попадали в историю: клевету, упущение, исключение и исчезновение. А Ирина Савкина, называла писательниц 19-го века «провинциалками русской литературы», указывая на то, что литературный процесс и история литературы вытесняли женщин на периферию. Позже в одной из статей Савкина с горечью заметила, что и в начале 21-го века мало что изменилось. И с ней невозможно не согласиться, вот хоть садись и пиши учебник по истории женской русскоязычной литературы.
Читаю аннотацию и там вот такое: «Статьи, опубликованные на протяжении нескольких лет в России и за рубежом, стали основанием для оформления оригинальной концепции литературного развития последних десятилетий, которые, с точки зрения авторов, представляют собой пересечение разных литературных эпох: традиционализма, постмодернизма, неореализма (Федор Абрамов, Валентин Распутин, Василий Шукшин, Виль Липатов, Виктор Астафьев, Евгений Носов, Юрий Трифонов, Вячеслав Пьецух, Александр Солженицын, Варлам Шаламов, Георгий Владимов, Михаил Кураев, Сергей Довлатов, Виктор Пелевин, Дмитрий Балашов, Леонид Бородин, Андрей Синявский, Венедикт Ерофеев, Захар Прилепин, Роман Сенчин).
Материалы, представленные в издании, используются в преподавании русской литературы в Санкт-Петербургском государственном университете. Издание адресовано студентам бакалавриата и магистратуры для углубленного изучения истории русской литературы и всем, кому интересна русская словесность»
То есть ни одна писательница, работавшая в период с 60-х до 20-х, не удостоилась внимания авторок сборника. При этом издание рекомендуют использовать для тех, кто углубленно изучает русскую литературу. Лидия Гинзбург, Евгения Гинзбург, Юлия Нарбикова, Светлана Василенко, Наталия Медведева, Белла Улановская, Людмила Улицкая, Людмила Петрушевская, Татьяна Толстая, Мария Степанова, Ольга Славникова (и это только те, кого я вспомнила сразу) в представлении историков литературы не несут никакой художественной и исторической ценности.
У Урсулы ле Гуин есть эссе «Исчезающие бабушки», в нем она приводит четыре техники, которые использует патриархатная литература для того, чтобы женщины не попадали в историю: клевету, упущение, исключение и исчезновение. А Ирина Савкина, называла писательниц 19-го века «провинциалками русской литературы», указывая на то, что литературный процесс и история литературы вытесняли женщин на периферию. Позже в одной из статей Савкина с горечью заметила, что и в начале 21-го века мало что изменилось. И с ней невозможно не согласиться, вот хоть садись и пиши учебник по истории женской русскоязычной литературы.
Новости книгоиздания (и вокруг)
Культурный проект «Флаги» запустил свою поэтическую серию. Первыми выйдут книги поэта Шамшада Абдуллаева и Софьи Сурковой. Я очень люблю стихи Абдуллаева, правда, с прозой его пока не очень разобралась. А вот к книге Сурковой я писала предисловие, потому что Суркова — очень крутая поэтесса. У нее в стихах и жабы, и слизь. Книги можно предсказать через гуглформу, заодно полюбоваться обложками.
Ad Marginem Press переиздали «Бодлера» Вальтера Беньямина, помню, как в поисках этой книги скакала по магазинам и в итоге купила последний экземпляр в казанской Смене.
Так же Ad Marginem Press анонсировали книгу «Феминистский город. Полевое руководство для горожан» Лесли Керн. Эта книга о том, как строить город, чтобы он стал доступен и безопасен для всех.
В Альпина. Дети вышла книга Яны Летт «Пустая», пишу про нее специально для тех, у кого дети или друзья подростки. Кураторка серии, Маша Нестеренко, говорит, что в книге классный женский сеттинг.
А Центр Вознесенского запустил канал, в который выкладывает оцифрованые материалы своих выставок. В нем множество сканов иллюстрированных книг периода Оттепели. Я сегодня час сидела и их рассматривала. Особенно, конечно, мне понравилась книга про то, как медведь пошел мыться в бане художницы и поэтессы Галины Лебедевой и иллюстрации с волками к книге «Злое утро». На канал можно подписаться и любоваться.
Студия Либо Либо теперь выпускает подкаст «Краткая история всего», в котором Саша Баженова-Сорокина и Лиза Каменская обсуждают нонфикшн. И это не разговор в духе «ой, мне не понравилось/ой, мне понравилось». Саша и Лиза рассказывают, про то, как устроен текст и как его читать. Особенно классный был выпуск про дневники Анны Франк. Есть выпуски про комиксы, философию и биографию.
Культурный проект «Флаги» запустил свою поэтическую серию. Первыми выйдут книги поэта Шамшада Абдуллаева и Софьи Сурковой. Я очень люблю стихи Абдуллаева, правда, с прозой его пока не очень разобралась. А вот к книге Сурковой я писала предисловие, потому что Суркова — очень крутая поэтесса. У нее в стихах и жабы, и слизь. Книги можно предсказать через гуглформу, заодно полюбоваться обложками.
Ad Marginem Press переиздали «Бодлера» Вальтера Беньямина, помню, как в поисках этой книги скакала по магазинам и в итоге купила последний экземпляр в казанской Смене.
Так же Ad Marginem Press анонсировали книгу «Феминистский город. Полевое руководство для горожан» Лесли Керн. Эта книга о том, как строить город, чтобы он стал доступен и безопасен для всех.
В Альпина. Дети вышла книга Яны Летт «Пустая», пишу про нее специально для тех, у кого дети или друзья подростки. Кураторка серии, Маша Нестеренко, говорит, что в книге классный женский сеттинг.
А Центр Вознесенского запустил канал, в который выкладывает оцифрованые материалы своих выставок. В нем множество сканов иллюстрированных книг периода Оттепели. Я сегодня час сидела и их рассматривала. Особенно, конечно, мне понравилась книга про то, как медведь пошел мыться в бане художницы и поэтессы Галины Лебедевой и иллюстрации с волками к книге «Злое утро». На канал можно подписаться и любоваться.
Студия Либо Либо теперь выпускает подкаст «Краткая история всего», в котором Саша Баженова-Сорокина и Лиза Каменская обсуждают нонфикшн. И это не разговор в духе «ой, мне не понравилось/ой, мне понравилось». Саша и Лиза рассказывают, про то, как устроен текст и как его читать. Особенно классный был выпуск про дневники Анны Франк. Есть выпуски про комиксы, философию и биографию.
Недавно писала здесь, что буду читать для Строк книги Анни Эрно, которые выходили в No Kidding Press.
Сегодня дописали «Женщину», вчера записали правки к «Событию». Насколько мне известно, книги будут выпускать по мере их готовности и я обязательно поделюсь ссылкой на проект.
Еду сейчас в метро уставшая. Сложно работать голосом, когда записываешь аудио-книгу, в процесс включено все тело. «Событие» до этого я читала раз пять, теперь перечитывала по-новому, потому что аудио — это чтение для других. Ко всему, когда читаешь для себя, в голове проигрываешь текст. А когда читаешь вслух, нужно, чтобы этот внутренний спектакль стал слышимым. «Событие» писать было сложно технически: в этой книге три голоса и три героини, рассказывающих о том, что произошло, с разных дистанций. Поэтому я даже придумала специальные позы для каждой из них. И меняя положение, как бы переходила из одного сознания в другое.
«Женщину» читать было морально сложно. Мне многие говорили, что «Рана» и «Женщина» похожи. Но дело даже не в том, что я имею близкий опыт. На самом деле, даже слишком далекий, не бывает на свете двух одинаковых матерей, не бывает двух одинаковых книг о матерях.
Дело в том, что, в отличие от «События», нужно было, наоборот, держать себя в одном характере. А ещё — «Событие» — это книга о небольшом временном отрезке. «Женщина» о целой жизни. Жизни, как пишет Эрно, единственной значимой для неё женщины. «Событие» — это книга о личном опыте. «Женщина» — это письмо о другой. К себе мы часто не испытываем сострадания и, наверное, это нормально. Но к другим мы более чутки, мне кажется, именно эта чуткость и пристальное внимание героини Эрно к ее матери меня так раскатали.
Сегодня дописали «Женщину», вчера записали правки к «Событию». Насколько мне известно, книги будут выпускать по мере их готовности и я обязательно поделюсь ссылкой на проект.
Еду сейчас в метро уставшая. Сложно работать голосом, когда записываешь аудио-книгу, в процесс включено все тело. «Событие» до этого я читала раз пять, теперь перечитывала по-новому, потому что аудио — это чтение для других. Ко всему, когда читаешь для себя, в голове проигрываешь текст. А когда читаешь вслух, нужно, чтобы этот внутренний спектакль стал слышимым. «Событие» писать было сложно технически: в этой книге три голоса и три героини, рассказывающих о том, что произошло, с разных дистанций. Поэтому я даже придумала специальные позы для каждой из них. И меняя положение, как бы переходила из одного сознания в другое.
«Женщину» читать было морально сложно. Мне многие говорили, что «Рана» и «Женщина» похожи. Но дело даже не в том, что я имею близкий опыт. На самом деле, даже слишком далекий, не бывает на свете двух одинаковых матерей, не бывает двух одинаковых книг о матерях.
Дело в том, что, в отличие от «События», нужно было, наоборот, держать себя в одном характере. А ещё — «Событие» — это книга о небольшом временном отрезке. «Женщина» о целой жизни. Жизни, как пишет Эрно, единственной значимой для неё женщины. «Событие» — это книга о личном опыте. «Женщина» — это письмо о другой. К себе мы часто не испытываем сострадания и, наверное, это нормально. Но к другим мы более чутки, мне кажется, именно эта чуткость и пристальное внимание героини Эрно к ее матери меня так раскатали.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Прогресс дрессировки
Мегги Нельсон «Аргонавты»:
Теперь я знаю, что у выученной уклончивости есть свои ограничения, что она по-своему препятствует определенным формам счастья и удовольствия <…> Удовольствию от признания, что можно переживать одни и те же озарения, делать те же заметки на полях, возвращаться к прежним темам в своих текстах, заново познавать уже известные эмоциональные истины, переписывать одну и ту же книгу — не из-за собственной тупости, упрямства или неспособности меняться, а потому что из этих итераций и состоит жизнь.
Теперь я знаю, что у выученной уклончивости есть свои ограничения, что она по-своему препятствует определенным формам счастья и удовольствия <…> Удовольствию от признания, что можно переживать одни и те же озарения, делать те же заметки на полях, возвращаться к прежним темам в своих текстах, заново познавать уже известные эмоциональные истины, переписывать одну и ту же книгу — не из-за собственной тупости, упрямства или неспособности меняться, а потому что из этих итераций и состоит жизнь.
Сегодня Подписные открыли предзаказ на сборник, который называется «24 слова». Я писала для него текст, когда была в Переделкино, меня попросили написать маленькое эссе о земле.
Каждая глава этого сборника посвящена слову, выражающему чувство, объект или явление. А все деньги с продажи сборника пойдут фонду AdVita, который помогает детям и взрослым с онкологическими, гематологическими и иммунологическими заболеваниями.
Каждая глава этого сборника посвящена слову, выражающему чувство, объект или явление. А все деньги с продажи сборника пойдут фонду AdVita, который помогает детям и взрослым с онкологическими, гематологическими и иммунологическими заболеваниями.
Читаю сейчас подборку рукописей, в которой есть и автофикшн, и семейная сага, и антиутопия, и фэнтези. Под конец подборки почувствовала, что стала получать удовольствие от вымышленного мира с всякими чудовищами и утопленницами. Наверное, это усталость от постоянной работы с документальным письмом, мозг просит попуститься и почитать про сказочные миры.
Но вот что важно, даже читая сказки, я все равно ищу в них укорененность в реальности и социальный конфликт. Мистические существа, сбой во времени и пространстве — для меня, в первую очередь, связаны с тем, что с людьми что-то не так. И чертовщина, которая происходит, совсем не закономерная часть этого мира наравне с поленом и ревностью. Она — отражение и следствие сломов отношениях людей и мира, в котором они живут.
Недавно читала «Как звери» французской писательницы Виолен Беро. Беро — фермерша, она разводит крупный рогатый скот в горах Франции и ее ферма участвует в программе помощи детям со сложной социальной адаптацией и другими ментальными проблемами. Как-то раз к ней привезли группу детей и она начала наблюдать за тем, как те, кому тяжело с другими людьми, с легкостью общаются с коровами, козами и баранами. Дети приезжали на ее ферму тревожные, а через пару дней общения и работы с животными успокаивались, начинали чувствовать себя лучше, животным тоже было хорошо.
В итоге Беро написала свой маленький полифонический роман о том, как в пещере фей нашли маленькую девочку, живущую с ослом. Полиция и органы опеки всполошились, местные жители каждый по-своему прокомментировал ситуацию. По мере разворачивания истории, Беро дала голос феям, которые со старых времен, как считалось в деревне, воровали младенцев у матерей.
Эта книга о том, что утопия Донны Харуэй вполне возможна. Осел, ребенок и феи живут, оберегаемые парнем по кличке Медведь, пока их жизнь незаметна для государственных институций и социального контроля. Счастливого конца у этой истории не будет.
Но вот что важно, даже читая сказки, я все равно ищу в них укорененность в реальности и социальный конфликт. Мистические существа, сбой во времени и пространстве — для меня, в первую очередь, связаны с тем, что с людьми что-то не так. И чертовщина, которая происходит, совсем не закономерная часть этого мира наравне с поленом и ревностью. Она — отражение и следствие сломов отношениях людей и мира, в котором они живут.
Недавно читала «Как звери» французской писательницы Виолен Беро. Беро — фермерша, она разводит крупный рогатый скот в горах Франции и ее ферма участвует в программе помощи детям со сложной социальной адаптацией и другими ментальными проблемами. Как-то раз к ней привезли группу детей и она начала наблюдать за тем, как те, кому тяжело с другими людьми, с легкостью общаются с коровами, козами и баранами. Дети приезжали на ее ферму тревожные, а через пару дней общения и работы с животными успокаивались, начинали чувствовать себя лучше, животным тоже было хорошо.
В итоге Беро написала свой маленький полифонический роман о том, как в пещере фей нашли маленькую девочку, живущую с ослом. Полиция и органы опеки всполошились, местные жители каждый по-своему прокомментировал ситуацию. По мере разворачивания истории, Беро дала голос феям, которые со старых времен, как считалось в деревне, воровали младенцев у матерей.
Эта книга о том, что утопия Донны Харуэй вполне возможна. Осел, ребенок и феи живут, оберегаемые парнем по кличке Медведь, пока их жизнь незаметна для государственных институций и социального контроля. Счастливого конца у этой истории не будет.