Свободные демократы (FDP) представили предвыборные плакаты: фирменный жёлтый, строгий шрифт, минималистичная вёрстка и очень много Кристиана Линднера

Хотя плакаты порой слишком напоминают личную фотосессию, ультимативная ставка на лицо партии — Линднера — оправдана общим трендом на персонализацию немецкой политической культуры. А вот слишком абстрактный характер лозунгов вызывает вопросы. Но особенно издевательски выглядит мятежный девиз кампании: «Все можно изменить». Поверить в обещание глобальной «смены курса» от минорной партии, входившей в правительство последние три года, может избиратель только с очень короткой памятью.

1. «Выкладываться на максимум. Ради твоей работы»
2. «Красивые слова — не экономика»
3. «Долги: дети расплачиваются за родителей»
4. «Государство — не твой воспитатель»
5. «Миграция: даже добрые намерения должны иметь границы»

@BundeskanzlerRU

​​Шольц, Мерц и Хабек обещают порядочную предвыборную гонку

Йоко Винтершайдт и Клаас Хойфер-Умлауф, отцы телевизионной сатиры, в очередной раз пожертвовали четверть часа эфирного времени политикам. Этот дуэт регулярно «соревнуется» с частным каналом ProSieben и в случае победы получает пятнадцать минут прайм-тайма на свое усмотрение. Обычно они дают площадку людям, которые могут сказать более серьезные вещи, чем они сами. И в этом году повезло ключевым кандидатам на пост канцлера: Олафу Шольцу, Роберту Хабеку и Фридриху Мерцу. Но вместо декларации принципиальных и отличающихся позиций зрители получили троекратное обещание курса «weiter so» и риторическое провозглашение политического картеля.

В центре внимания оказались «высшие добродетели» политики: честность, уважение и открытость. Но каждое заявление звучало чуть ли не абсурднее, чем прорыночные предвыборные лозунги Свободных демократов (FDP). Роберт Хабек («Зелёные»), в частности, не упустил шанса увернуться от политической ответственности: в худших показателях роста по ОЭСР повинны известные события в геополитическом измерении, но отнюдь не экологический дирижизм правительства. Кроме того, Хабек воспользовался моментов и обвинил оппонентов (очевидно, неприглашённых AfD и FDP) в деструктивных действиях против «нашей либеральной демократии»: «они хотят свести общество с ума».

Фридрих Мерц (CDU) продолжил стремление к центру и подчеркнул необходимость «избегания войн в политике», хотя и выглядел как участник PR-кампании против своей собственной автономии. Удивительная осторожность для представителя партии, лидирующей в опросах. А действующий канцлер Олаф Шольц (SPD), в свою очередь, напомнил о важности прозрачности и честности в политике, будто сам не замешан в скандале с Cum-Ex. Последний гвоздь в крышку гроба убедительности посыла на деэскалацию забил еще вчерашний манипулятивный стиль дискуссий между тремя партиями. Вспомнить хотя бы, как на партийной конференции в мае Роберт Хабек обвинил Фридриха Мерца в гибели людей от наводнения — из-за якобы недостаточной приверженности христианских демократов климатической политике.

И хотя на первый взгляд совместное выступление лидеров может показаться необходимым символом стабильности и преодоления пресловутой поляризации, так потрепавшей, например, Соединенные Штаты, нарочитый ориентир на умеренность и компромисс в политическом процессе скорее подает тревожный сигнал. Особенно — что не очевидно — для антисистемных избирателей и критиков демократии. Своим пятнадцатиминутным «спектаклем» лидеры CDU, SPD и «Зелёные» будто подтверждили относительно популярные в народе теории о слиянии и замкнутости политического истеблишмента в себе.

По иронии судьбы такой солидарный перфоманс первых лиц немецкой политической сцены может возыметь противоположный эффект и подстегнуть популярность тех же «правых популистов». Если вместо конкуренции идей первые лица формируют единый фронт «ответственности», — это ли не попытка монополизации власти и сохранения статуса-кво, о которой так рьяно предостерегает «Альтернатива»? Стремление к хлипкому консенсусу при одновременной маргинализации новых игроков на практике только усиливает недоверие к демократическим институтам — и это универсальный вызов современности.

Переоценивать влияние эфира, впрочем, не стоит. Вот-вот стартуют телевизионные дебаты, а в условиях сжатого формата предвыборной гонки из-за досрочных выборов риторика партий привычно обострится по форме и упростится в содержании. И об обещанной «политической порядочности» забудут как ключевые лица, так и наблюдатели.

@BundeskanzlerRU

​​Выборы 2025: что обещает будущий канцлер Германии?

Олаф Шольц ожидаемо проиграл вотум доверия, чем расчистил путь формальным процедурам закономерного конца правящей коалиции «Светофор» и, соответственно, досрочным выборам. Вместе с этим официально стартовала и предвыборная гонка: ключевые кандидаты, позабыв об обещанной «порядочности», риторически атакуют друг друга, а их партии публикуют программы. Сегодня в центре внимания документ христианских демократов (CDU/CSU) — самых вероятных претендентов на лидерство в будущем правительстве Федеративной республики.

На фоне непривычно ускоренного модуса политического процесса и структурных проблем страны, которые больше невозможно игнорировать, партиям проще обращаться к самым злободневным темам и смелым решениям. Так, в своей предвыборной программе Союз фокусируется на экономической и миграционной повестке.

Во-первых, обещания снизить подоходный налог, повысить нижнюю границу для максимальной ставки и вернуть НДС для ресторанов к 7% выглядят как прямой и понятный реверанс в сторону бизнеса и среднего класса. В условиях существующего дефицита бюджета, вызванного чрезмерной раздутостью немецкого социального государства и политикой «Светофора», такие реформы, однако, означают еще более глубокую дыру в государственном бюджете, потому что не сопровождются сокращением расходов.

Учитывая, что программа исключает сокращение пенсионных выплат, повышение пенсионного возраста и смягчение долгового тормоза, ключевой вопрос «Где найти средства?» остаётся без ответа. Покрыть дефицит за счёт отмены одной лишь итерации пособия по безработице — «Денег граждан» (Bürgergeld) — не получится. Таким образом, христианские демократы предлагают «сладкий пирог» налоговых послаблений, но избегают неприятного разговора о последствиях: либо сокращение социальных программ, либо долговая спираль, против которой сама же партия всегда выступала.

Во-вторых, в попытке перехватить голоса разочарованных и переметнувшихся к AfD избирателей Союз представил жёсткий план борьбы с нелегальной миграцией, который включает возвращение к практике депортаций в Сирию и Афганистан, полную ставку на материальные выплаты беженцам вместо денежных («кровать, хлеб и мыло»), а также отмену воссоединения семей и фактическое восстановление Дублинского регламента — то есть отказ в убежище лицам, которые прибыли в Германию через безопасную страну ЕС.

Очевидно, что христианские демократы сознательно заимствуют элементы риторики AfD, но в более «институциональном» формате. Впрочем, этот подход является откликом на настроения общества, где усталость от миграционного кризиса перерастает в запрос на решительные действия. Бич декларированной «смены парадигмы», однако, в поверхности программы и неискренности обещаний: Союз пытается занять позицию, более жесткую, чем у «светофорной» коалиции, но менее радикальную, чем у AfD, одновременно подавая сигналы о готовности править вместе, например, с «Зелёными».

С одной стороны, яркие лозунги с известной долей вероятности помогут привлечь недовольных и неопределившихся избирателей. С другой, у консервативного ядра электората несоответствие риторики и общего мейнстримного генезиса христианско-демократического политического стиля вызовут закономерный диссонанс. Важнее, что у идеологов CDU/CSU не хватило смелости, политической воли и/или долгосрочной ориентации для дискурсивной революции, остро необходимой в контексте экономической турбулентности и политической поляризации. Например, не стесняясь провозгласить последовательный демонтаж распухшей социальной системы, можно было бы сместить фокус общественного восприятия государственных финансов, потому что сейчас налоговые послабления часто видятся исключительно как «потеря государства», а не выигрыш для граждан. А это отравляет общественную дискуссию о так необходимом Германии Staatsabbau.

@BundeskanzlerRU

В Германии разразился скандал из-за теледебатов между кандидатами в канцлеры

9 февраля, незадолго до выборов, немецкие телеканалы ARD и ZDF запланировали провести теледебаты между основными претендентами на пост канцлера Германии – Фридрихом Мерцем и Олафом Шольцем. Других кандидатов – Роберта Хабека и Алис Вайдель – на эту дуэль телеканалы не позвали, им предложили провести отдельную встречу.    

«Зеленые» и АдГ раскритиковали ARD и ZDF за то, что их кандидаты на дебаты с Мерцем и Шольцем приглашены не были – это явное нарушение равных возможностей в избирательной кампании.

▪️В АдГ заявили, что собираются рассмотреть этот факт с юридической точки зрения, так как АдГ в настоящее время всем опросам занимает второе место, и ей вместо основных дебатов предлагают «муравьиные бега» с «Зелеными». 

▪️Предложением провести отдельные дебаты были оскорблены и Зеленые. Лидер парламентской фракции Катарина Дрёге в социальных сетях обвинила телеканалы в желании восстановить Большую коалицию. И напомнила, что на предыдущих выборах по опросам у Зеленых была поддержка 26%, а социал-демократы не дотягивали и до 15%. 

Представитель партии «Зеленых» уже заявил, что Роберт Хабек не примет участия в дебатах с главой АдГ Алис Вайдель, такая дуэль исключена. Дебаты возможны только с участием всех кандидатов.

Илон Маск открыто поддержал AfD на своей странице в X и закономерно получил полярные реакции: восторг симпатизантов и панику оппонентов.

Астрологи тем временем объявили неделю призывов сильнее регулировать социальные сети в ЕС.

@BundeskanzlerRU

Непривычный для «рождественских терактов» (скорее антиисламистский, чем исламистский) мотив преступника из Магдебурга значительно осложнил общественную дискуссию в Германии. Старая объяснительная модель о тлетворной роли идеологии «политического ислама» или вербовке со стороны известных террористических организаций оказалась нежизнеспособной в силу противоречивой биографии преступника:

1) 50-летний психиатр, прибывший в Германию в 2006 году из Саудовской Аравии, где преследовался со стороны органов безопасности, хотя по какой причине — неизвестно;
2) Мусульманин в прошлом и активный критик ислама сегодня;
3) В соцсетях обвинял правительство ФРГ в «исламизации Германии» и называл себя сторонником AfD.

Разумеется, трагедия сыграет свою в роль в контексте приближающихся выборов, поэтому ряд игроков уже начал работу в сторону медийного damage control, ведь потрясения такого рода негативно сказываются на рейтинге партий-инкумбентов: Олаф Шольц (SPD) и несколько министров посетили место происшествия, а в соцсетях форсируется именно третий пункт биографии Талеба Абдулмохсена с целью классифицировать теракт как «просто» антисистемный и антиправительственный. С другой стороны, справедлив и основанный на common sense вопрос: если мотив теракта был антиисламистским, почему его целью избрана рождественская ярмарка, а не, например, митинг «Muslim Interaktiv»?

Впрочем, даже если расследование докажет отсутствие религиозного генезиса трагедии, не исчезнет как «импортированный» характер насилия, так и вопросы об ухудшающемся качестве общественной безопасности и, соответственно, провалах работы ответственных органов. Почему, например, городские власти Магдебурга не успели установить цементные блоки, печально ассоциированные с эпохой Меркель? Или почему полиция процедурно проигнорировала заявления о намерениях Абдулмохсена, поданные еще в 2023 году?

@BundeskanzlerRU

Алис Вайдель — в канцлеры?

В свежем опросе INSA для Bild, проведенном до магдебургской трагедии, лидирует кандидат от «Альтернативы для Германии» (AfD) — Алис Вайдель. Политик обгоняет даже главного претендента на пост будущего канцлера Фридриха Мерца (CDU).

Еще поразительнее результат на Востоке: 16% за Мерца и 36% за Вайдель. И среди молодежи (18-29 лет): 12% за Мерца против 23% за Вайдель.

«Канцлерский вопрос», впрочем, мало прагматичен: в Германии нет прямых выборов канцлера. Кроме того, в других опросных констелляциях кандидатов (без Вайдель) лидирует Мерц.

Результаты опроса, таким образом, стоит воспринимать скорее как замер настроений. И лидерство кандидата от AfD свидетельствует о сильном антисистемном запросе электората.

@BundeskanzlerRU

Пока текущие переговоры по коалиционному соглашению в Австрии продолжаются, представляется интересным посмотреть на статистику формирования правительства в истории Второй республики. Der Standard публикует парламентскую аналитику с 1979 г.

Средний срок от предоставления мандата на формирование правительства до заключения коалиционного договора (назначения) составляет 61 день. Наиболее трудным стал 2003 г., когда крайне правые также находились на пике своей популярности во главе с Й. Хайдером и 2019 г. после политического кризиса, который получил наименование "Ибица-гейт" и был связан с АПС.

В 2024 г. переговоры АНП, СДПА и НЕОС, которые претендуют на формирование первой в политической истории Австрии трехпартийной коалиции, уже находятся в рамках среднего срока – 61 день. По прогнозам, до Рождества объявить об урегулировании всех вопросов не удастся и к 2025 г. Австрия останется с временным кабинетом министров.

​​Почему случился Магдебург?

Очередной теракт на рождественском рынке, унёсший жизни пяти человек, включая ребенка, обнажил не только организационные пробелы, но и более глубокие системные проблемы в обеспечении внутренней безопасности Германии. Выходец из Саудовской Аравии, с 2006 года проживавший в стране и получивший в 2016 году политическое убежище, смог беспрепятственно въехать на рынок через т.н. «спасательные пути», которые, как выяснилось, не были должным образом заблокированы. Это событие стало трагическим свидетельством провалов на всех уровнях – от муниципальных структур до федеральных ведомств. Но с каких вообще пор массовые мероприятия необходимо защищать бетонными блоками?

Организационные изъяны выявились моментально. Въезды на рынок, которые должны были быть перекрыты, оставались доступными: полицейская машина была просто припаркована рядом. Ответственность за это, как утверждают власти Магдебурга, лежала именно на полиции, однако представители полицейских профсоюзов возразили, заявив, что подобные меры являются зоной ответственности муниципалитета. Обострил ситуацию и отказ городской администрации публиковать план безопасности, сославшись на его «внутренний характер». Чиновник стали поочередно перекладывать вину за случившиеся с ведомства на ведомство, пытаясь избежать ответственности.

Однако организационные недочёты меркнут на фоне глубоких системных проблем. Талеб Абдулмохсен не был для правоохранительных органов «сюрпризом». С 2015 года он неоднократно привлекал внимание из-за угроз, включая обвинения в адрес муниципальных органов. В 2013 году он угрожал «действиями, которые привлекут международное внимание», а в 2015 году против него проводились разбирательства, завершившиеся лишь предупреждением и штрафом.

Эти факты вызывают серьёзные вопросы о функциональности всей системы предоставления убежища в Германии и интеграции в частности. Как человек, заявляющий о своей враждебности к исламу и критикующий исламистские идеи, мог одновременно транслировать экстремистские взгляды и угрожать своему новому обществу? Его аккаунты в социальных сетях, наполненные противоречивыми заявлениями, давно должны были вызвать подозрения, учитывая, как в Германии развит контроль социальных сетей. Но в этот — самый нужный момент — мониторинг дал сбой.

Политическая реакция на теракт была ожидаемо бурной. В модусе предвыборной гонки христианские демократы (CDU) поспешили призвать к усилению полномочий правоохранительных органов. AfD обвинила действующую власть в неспособности провести реформы, а Министерство внутренних дел (SPD) указало на блокировку предложений со стороны оппозиции и вообще вменило часть ответственности за теракт Илону Маску и его платформе X. Но помимо справедливых претензий к компетентности кадров и функционированию системы, открытым остался вопрос: почему вообще теракт стал возможным?

И этот вопрос напрямую адресован миграционной политике Германии в итерации эпохи Меркель. Система, построенная на принципах гуманности, стала заложницей собственной уязвимости. Без «поворота к реализму», то есть пересмотра и ужесточения правил приёма беженцев, подобные трагедии будут повторяться, а масштаб «импортированного насилия» рискует увеличиваться пропорционально цифрам подданных заявлений на убежище.

Разумеется, blame game бюрократии вряд ли положительно скажется на и так тающем доверии общества к институтам, ведь государство, так откровенно не справляясь со своими обязанностями, собственноручно разрывает пресловутый «общественный договор» — основу немецкой консенсусной демократии. Поэтому стоит ожидать, что следующие два месяца предвыборной кампании отметятся доминированием повестки безопасности и миграции, а политический дискурс будет поляризован общественным гневом. А это, в свою очередь, благоприятные условия для нескольких дополнительных процентов популярности протестной «Альтернативы для Германии» (AfD). И именно из этого опасения вытекают те нечеловеческие усилия мейнстрима риторически «связать» теракт с правым экстремизмом и призывы к «честной демократической конкуренции».

@BundeskanzlerRU

​​⚡️Илон Маск призвал немцев голосовать за AfD
и назвал несколько причин

После целой серии провокативных постов с декларированной симпатией AfD и закономерной бурной реакции на них — например, обвинений миллиардера во вмешательстве в выборы — персона Илона Маска не покидает вершины немецкого медийного внимания. Конечно, логичным продолжением стала гостевая статья в газете «Welt am Sonntag», где американец только подтвердил приверженность своему выбору. Показательнее, впрочем, оказались реакции: газете пришлось помещать на соседнюю страницу статью с контраргументами, а редактору отдела — уволиться.

«Германия находится в критической точке – ее будущее балансирует на грани экономического и культурного коллапса. Как человек, сделавший значительные инвестиции в промышленный и технологический ландшафт Германии, я считаю, что имею право открыто говорить об её политической ориентации. «Альтернатива для Германии» (AfD) — это последняя искра надежды для этой страны», — отвечает Илон Маск, называя пять основных причин своей поддержки AfD.

1. Оживление экономики: «Немецкая экономика, некогда бывшая локомотивом Европы, сегодня утопает в бюрократии и деспотичных правилах. AfD поняла, что экономическая свобода не только желательна, но и необходима. Её подход к сокращению чрезмерного государственного регулирования, снижению налогов и дерегулированию рынка отражает принципы, обеспечившие успех Tesla и SpaceX. Если Германия хочет восстановить свою промышленную мощь, ей нужна партия, которая не только говорит о росте, но и предпринимает политические действия для создания условий, в которых компании смогут процветать без жесткого вмешательства государства».

2. Иммиграция и идентичность: Германия открыла свои границы для «очень большого количества мигрантов». Хотя намерения были исключительно гуманитарными, последствиями этого стали «значительные культурные и социальные противоречия», — продолжает Маск. «AfD выступает за иммиграционную политику, которая ставит во главу угла интеграцию и сохранение немецкой культуры и безопасности. Речь идет не о ксенофобии, а о том, чтобы Германия не потеряла свою самобытность в стремлении к глобализации. Нация должна сохранять свои основные ценности и культурное наследие, чтобы оставаться сильной и единой».

3. Энергетическая независимость: «Энергетическая политика, проводимая нынешней коалицией, не только экономически затратная, но и геополитически наивная. Решение Германии постепенно отказаться от атомной энергии и вместо этого в значительной степени полагаться на уголь и импортный газ, а также на неустойчивую ветряную и солнечную энергию без аккумуляторных батарей, необходимых для стабилизации энергоснабжения, сделало страну уязвимой, особенно с точки зрения перебоев в подаче электроэнергии». По его мнению, AfD придерживается здесь «прагматичного подхода», поскольку выступает за сочетание источников.

4. Политический реализм: «Традиционные партии потерпели крах в Германии. Их политика привела к экономическому застою, социальным беспорядкам и эрозии национальной идентичности», — подчеркивает Маск. Даже если AfD называют ультраправой, миллиардер считает, что она представляет собой политический реализм и не прячется за политкорректностью, которая часто заслоняет правду: «Изображение AfD как ультраправой партии явно не соответствует действительности, если учесть, что у Алисы Вайдель, лидера партии, есть однополый партнер из Шри-Ланки! По-вашему, это похоже на Гитлера? Увольте!». В конце американский политик поставил своеобразный диагноз: только AfD может «спасти Германию от превращения в тень себя прежней».

Гостевая статья Маска вышла в газете Welt издательства Axel Springer, которое традиционно в Германии считается праволиберальным. Однако с целью минимизации ущерба газете пришлось следом печатать статью с критикой и разоблачением позиции Маска. Кроме того, в знак протеста редакцию покинула руководитель отдела «Мнения» Ева Когель, что лишний раз стало подспорьем тезису о нормативной искривленности немецкого политического дискурса.

@BundeskanzlerRU

​​Почему немцы хотят запретить фейерверки?

Новый год в крупных городах Германии становится ежегодной угрозой безопасности граждан и, соответственно, испытанием для сил правопорядка. Символическим началом этой тенденции стали массовые беспорядки в Кёльне в новогоднюю ночь 2015/16 годов, а теперь эскалацией насилия отмечается каждый Сильвестров день (31 декабря). Так, в Берлине, несмотря на «относительно спокойную ночь», по словам властей, были зафиксированы более 400 задержаний, десятки нападений на сотрудников полиции и медиков, а также ряд серьёзных преступлений. Яркие кадры взрывов петард на улицах Берлина закономерно торпедируют давнюю дискуссию о необходимости запрета частной пиротехники. Однако среди аргументов «за» и «против» теряются истинные причины этого хаоса.

Ночь 2024/25 годов отметилась не только «традиционными» для Берлина столкновениями с полицией и поджогами машин, но и смертями от пиротехники по всей Германии: в Саксонии погиб мужчина, использовавший профессиональный фейерверк категории F4 без соответствующего разрешения, а 20-летний житель Гамбурга стал жертвой самодельного взрывного устройства. Сообщения об этих инцидентах аутентично укрепляют аргумент в пользу более строгого регулирования продажи пиротехники. Проблема, однако, в том, что запреты уже существуют!

Во-первых, малая пиротехника (категория F1), например, бенгальские огни, доступны к покупке круглый год. А вот фейерверки побольше (F2) — только три дня в году: с 28 по 31 декабря. Суженное поле свободы вместе с праздничным поводом просто не может не разогревать покупательский спрос. Травмы и несчастные случаи, впрочем, часто связаны с фейерверками 3 и 4 категории, которые можно приобрести только при наличии специального разрешения. Правда, эти регуляции обходятся благодаря свободному перемещению внутри ЕС: немцы просто покупают серьезную пиротехнику в Чехии в обход национального законодательства.

Во-вторых, нарушение техники безопасности при частном использовании петард и фейерверков будет существовать всегда, покуда существует человеческая глупость, поэтому сообщения, например, об ожогах, не являются сенсацией per se. Сенсацией является превращение берлинских улиц в пиротехническое побоище с горящими машинами, пожарами в квартирах и нападениями на полицию. Происходит это, однако, в районах компактного проживания людей с миграционной историей — Нойкельне и Шёнеберге. А значит, у проблемы есть человеческий фактор.

И действительно, «социальные пустыни», возникшие в крупных городах после миграционного кризиса 2015, ответственны за 90% актуальности проблемы. Поведение, когда пиротехника используется как оружие против органов правопорядка и частной собственности, нельзя рассматривать исключительно как девиантное. Напротив, оно отражает культурное отчуждение, а насилие против структур государства часто является выражением «протестной идентичности» недостаточного интегрированных в ткань немецкого общества этнических групп.

Акцент на регулировании фейерверков, таким образом, отводит взгляд общества от реальных причин беспорядков. Доступ к пиротехнике — лишь инструмент, тогда как корень проблемы в первую очередь кроется в системных провалах миграционной и интеграционной политики немецкого государства.

Слишком просто списывать произошедшее на пиротехнику. Слишком наивно надеяться, что дополнительные полицейские патрули или запрет на использование определённых видов фейерверков предотвратят повторение беспорядков. И слишком подло игнорировать миграционный генезис «пиротехнической анархии»: ведь убивает не оружие, ножи, автомобили или фейерверки, а использующие их люди.

@BundeskanzlerRU