С началом нового учебного года, друзья!
Мы в музее. Чуть дыша,
К папе жмусь я тесно.
Здесь не только малышам -
Взрослым интересно…
Вячеслав Харитонов
Чем же интересным можно заняться в музее?
Мы в музее. Чуть дыша,
К папе жмусь я тесно.
Здесь не только малышам -
Взрослым интересно…
Вячеслав Харитонов
Чем же интересным можно заняться в музее?
🔥3🥰1
Сегодня – День шахмат.
Владимир Набоков
Три шахматных сонета
1
В ходах ладьи – ямбический размер,
в ходах слона – анапест. Полутанец,
полурасчет – вот шахматы. От пьяниц
в кофейне шум, от дыма воздух сер.
Там Филидор сражался и Дюсер.
Теперь сидят – бровастый, злой испанец
и гном в очках. Ложится странный глянец
на жилы рук, а взгляд - как у химер.
Вперед ладья прошла стопами ямба.
Потом опять – раздумие. "Карамба,
сдавайтесь же!" Но медлит тихий гном.
И вот толкнул ногтями цвета йода
фигуру. Так! Он жертвует слоном:
волшебный шах и мат в четыре хода.
2
Движенья рифм и танцовщиц крылатых
есть в шахматной задаче. Посмотри:
тут белых семь, а черных только три
на световых и сумрачных квадратах.
Чернеет ферзь между коней горбатых,
и пешки в ночь впились, как янтари.
Решенья ждут и слуги, и цари
в резных венцах и высеченных латах.
Звездообразны каверзы ферзя.
Дразнящая, узорная стезя
уводит мысль,- и снова мысль во мраке.
Но фея рифм – на шахматной доске
является, отблескивая в лаке,
и – легкая – взлетает на носке.
3
Я не писал законного сонета,
хоть в тополях не спали соловьи, –
но, трогая то пешки, то ладьи,
придумывал задачу до рассвета.
И заключил в узор ее ответа
всю нашу ночь, все возгласы твои,
и тень ветвей, и яркие струи
текучих звезд, и мастерство поэта.
Я думаю, испанец мой, и гном,
и Филидор – в порядке кружевном
скупых фигур, играющих согласно, –
увидят все, – что льется лунный свет,
что я люблю восторженно и ясно,
что на доске составил я сонет.
1924
Владимир Набоков
Три шахматных сонета
1
В ходах ладьи – ямбический размер,
в ходах слона – анапест. Полутанец,
полурасчет – вот шахматы. От пьяниц
в кофейне шум, от дыма воздух сер.
Там Филидор сражался и Дюсер.
Теперь сидят – бровастый, злой испанец
и гном в очках. Ложится странный глянец
на жилы рук, а взгляд - как у химер.
Вперед ладья прошла стопами ямба.
Потом опять – раздумие. "Карамба,
сдавайтесь же!" Но медлит тихий гном.
И вот толкнул ногтями цвета йода
фигуру. Так! Он жертвует слоном:
волшебный шах и мат в четыре хода.
2
Движенья рифм и танцовщиц крылатых
есть в шахматной задаче. Посмотри:
тут белых семь, а черных только три
на световых и сумрачных квадратах.
Чернеет ферзь между коней горбатых,
и пешки в ночь впились, как янтари.
Решенья ждут и слуги, и цари
в резных венцах и высеченных латах.
Звездообразны каверзы ферзя.
Дразнящая, узорная стезя
уводит мысль,- и снова мысль во мраке.
Но фея рифм – на шахматной доске
является, отблескивая в лаке,
и – легкая – взлетает на носке.
3
Я не писал законного сонета,
хоть в тополях не спали соловьи, –
но, трогая то пешки, то ладьи,
придумывал задачу до рассвета.
И заключил в узор ее ответа
всю нашу ночь, все возгласы твои,
и тень ветвей, и яркие струи
текучих звезд, и мастерство поэта.
Я думаю, испанец мой, и гном,
и Филидор – в порядке кружевном
скупых фигур, играющих согласно, –
увидят все, – что льется лунный свет,
что я люблю восторженно и ясно,
что на доске составил я сонет.
1924
🥰1
Друзья!
7 сентября завершаем Остафьевские четверги(
В программе встречи – лекция Ирины Завьяловой, заведующей музеем Боратынского, – «Русская усадьба: «приют спокойствия, трудов и вдохновенья».
Мы часто ассоциируем писателей, поэтов, музыкантов с их родовыми имениями, в которых они творили. Имя Пушкина неразрывно связано с Михайловским и Болдино, Вяземского – с Остафьево, Боратынского – с Мураново, Лермонтова – с Тарханами, Льва Толстого – с Ясной Поляной. Но эти имения – не просто места отдыха и творчества. Это дома, где выросло не одно поколение представителей рода, это хозяйство, требующее постоянной заботы, это крестьяне и дворовые.
О типичных чертах, многогранности, культурной значимости русской усадьбы, о красоте и поэзии усадебного мира пойдет речь на заключительном Остафьевском четверге.
Начало в 18.30.
Стоимость билета – 200 рублей.
Стоимость льготного билета для студентов и пенсионеров – 100 руб.
Для школьников – бесплатно.
Справки по тел.: +7(843) 236-13-22
7 сентября завершаем Остафьевские четверги(
В программе встречи – лекция Ирины Завьяловой, заведующей музеем Боратынского, – «Русская усадьба: «приют спокойствия, трудов и вдохновенья».
Мы часто ассоциируем писателей, поэтов, музыкантов с их родовыми имениями, в которых они творили. Имя Пушкина неразрывно связано с Михайловским и Болдино, Вяземского – с Остафьево, Боратынского – с Мураново, Лермонтова – с Тарханами, Льва Толстого – с Ясной Поляной. Но эти имения – не просто места отдыха и творчества. Это дома, где выросло не одно поколение представителей рода, это хозяйство, требующее постоянной заботы, это крестьяне и дворовые.
О типичных чертах, многогранности, культурной значимости русской усадьбы, о красоте и поэзии усадебного мира пойдет речь на заключительном Остафьевском четверге.
Начало в 18.30.
Стоимость билета – 200 рублей.
Стоимость льготного билета для студентов и пенсионеров – 100 руб.
Для школьников – бесплатно.
Справки по тел.: +7(843) 236-13-22
🔥5🥰1
Осень мягко вступает в сад Боратынки, смягчая предчувствие увядания ярким вспышками цветущих георгин.
Я говорю сейчас словами теми,
Что только раз рождаются в душе.
Жужжит пчела на белой хризантеме,
Так душно пахнет старое саше.
И комната, где окна слишком узки,
Хранит любовь и помнит старину,
А над кроватью надпись по-французски
Гласит: "Seigneur, ayez pitie de nous".
Ты сказки давней горестных заметок,
Душа моя, не тронь и не ищи...
Смотрю, блестящих севрских статуэток
Померкли глянцевитые плащи.
Последний луч, и желтый и тяжелый,
Застыл в букете ярких георгин,
И как во сне я слышу звук виолы
И редкие аккорды клавесин.
Анна Ахматова
Я говорю сейчас словами теми,
Что только раз рождаются в душе.
Жужжит пчела на белой хризантеме,
Так душно пахнет старое саше.
И комната, где окна слишком узки,
Хранит любовь и помнит старину,
А над кроватью надпись по-французски
Гласит: "Seigneur, ayez pitie de nous".
Ты сказки давней горестных заметок,
Душа моя, не тронь и не ищи...
Смотрю, блестящих севрских статуэток
Померкли глянцевитые плащи.
Последний луч, и желтый и тяжелый,
Застыл в букете ярких георгин,
И как во сне я слышу звук виолы
И редкие аккорды клавесин.
Анна Ахматова
❤7🥰4👍1👏1
Сегодня – День незнакомых дорог. И сегодня же – День оттяга.
Подумайте, какая связь!
Действительно, оттягиваться на знакомых дорогах – всё равно, что продавать корову в своей деревне: кто ж её здесь купит – её здесь все знают...
Евгений Боратынский
Дорога жизни
В дорогу жизни снаряжая
Своих сынов, безумцев нас,
Снов золотых судьба благая
Дает известный нам запас.
Нас быстро годы почтовые
С корчмы довозят до корчмы,
И снами теми роковые
Прогоны жизни платим мы.
1825
Подумайте, какая связь!
Действительно, оттягиваться на знакомых дорогах – всё равно, что продавать корову в своей деревне: кто ж её здесь купит – её здесь все знают...
Евгений Боратынский
Дорога жизни
В дорогу жизни снаряжая
Своих сынов, безумцев нас,
Снов золотых судьба благая
Дает известный нам запас.
Нас быстро годы почтовые
С корчмы довозят до корчмы,
И снами теми роковые
Прогоны жизни платим мы.
1825
🔥3🥰1
Не первый раз в день рождения Франсуа Рене Шатобриана (1768 – 1848) подступаемся к Франсуа Рене Шатобриану.
Но как охватить его блистательное многоплановое творческое наследие - от «Аталы, или Любви двух дикарей в пустыне» и трактата «Гений христианства» до «Замогильных записок»! Или уложить в три абзаца поста бурные восемь десятков лет его биографии, наполненных взлетами и сокрушительными падениями на политическом горизонте, противостоянием сильным мира сего, дальними путешествиями, скандальными романтическими связями? Поэтому сузим аспект до близкого нашим героям.
Евгений Боратынский в юности попал под обаяние творческого гения Шатобриана. Неразрешимые вопросы бытия: конфликт между сердцем, которое «любило бога» и разумом, который «не хотел его знать», стремление к деятельности и жажда покоя, полнота жизни и неизбежность смерти, существование «между верой и неверием» составляли суть и его творчества.
Боратынскому было чуть за двадцать, когда он взялся за перевод на родной язык фрагментов популярного у его соотечественников философского трактата «Гений христианства, или Красоты христианской религии», опубликованного в Париже в 1802 году и ставшего одним из первых манифестов французского романтизма.
В это время вопрос о качестве переводной литературы стояло остро, переводческая отечественная школа только начинала складываться. «Мне приходилось видеть напечатанные русские переводы, которые были выполнены столь плохо, что я не мог постичь, как автор решился вынести на суд публики такие глупости, да еще, торжествуя свое бесстыдство, выставил под ними свое имя. Без тщеславия уверяю вас, что я сумел бы перевести лучше». Это Евгений Абрамович написал в 14 лет)
Но как охватить его блистательное многоплановое творческое наследие - от «Аталы, или Любви двух дикарей в пустыне» и трактата «Гений христианства» до «Замогильных записок»! Или уложить в три абзаца поста бурные восемь десятков лет его биографии, наполненных взлетами и сокрушительными падениями на политическом горизонте, противостоянием сильным мира сего, дальними путешествиями, скандальными романтическими связями? Поэтому сузим аспект до близкого нашим героям.
Евгений Боратынский в юности попал под обаяние творческого гения Шатобриана. Неразрешимые вопросы бытия: конфликт между сердцем, которое «любило бога» и разумом, который «не хотел его знать», стремление к деятельности и жажда покоя, полнота жизни и неизбежность смерти, существование «между верой и неверием» составляли суть и его творчества.
Боратынскому было чуть за двадцать, когда он взялся за перевод на родной язык фрагментов популярного у его соотечественников философского трактата «Гений христианства, или Красоты христианской религии», опубликованного в Париже в 1802 году и ставшего одним из первых манифестов французского романтизма.
В это время вопрос о качестве переводной литературы стояло остро, переводческая отечественная школа только начинала складываться. «Мне приходилось видеть напечатанные русские переводы, которые были выполнены столь плохо, что я не мог постичь, как автор решился вынести на суд публики такие глупости, да еще, торжествуя свое бесстыдство, выставил под ними свое имя. Без тщеславия уверяю вас, что я сумел бы перевести лучше». Это Евгений Абрамович написал в 14 лет)
🔥4🥰1