«Ведомости» на примере индекса потребительских цен разъясняют, что во время кризисов снижается качество измерения статистических показателей.

Почему это происходит с индексом потребительских цен (ИПЦ)?
Дело в том, что во время нынешнего коронакризиса резко изменилась структура потребительских расходов: та «корзина», на основе которой определяется вклад каждого вида товаров и услуг в общее изменение цен.

Например, в период карантина часть услуг стала вообще недоступна потребителям. Упало потребление многих непродовольственных товаров, а потребление продовольствия, напротив, на этом фоне выросло. Значит, инфляция, которую ощутили на своих расходах потребители, будет уже совсем не такая, как это было бы по «доковидной» корзине товаров и услуг.

Однако утвержденная методология, которой пользуется Росстат для расчета ИПЦ, не предусматривает каких-либо корректировок в середине года. И на 2020 год ведомство, как положено, использует сведения о расходах, которые были актуальны для предыдущих двух лет (а точнее, за период с IV квартала 2017 года по III квартал 2019 года).

В итоге в статье «Ведомостей» делается резонный вывод, что «оценки динамики потребительских цен, доступные нам в ходе кризиса, неизбежно искажены», и в динамике ИПЦ «имеется неустранимая неопределенность».

И тут возникает вопрос: если специалистам настолько очевидно несовершенство ИПЦ, почему Банк России так зациклен на таргетировании этого самого индекса, в том числе в кризисный период, когда насыщение экономики деньгами особенно необходимо? И почему вместо смягчения денежно-кредитной политики с целью активизации экономического роста кое-кто ставит крест на дальнейшем снижении ставки из-за того, что августовский уровень инфляции составил 3,6% в годовом выражении?

Пострадавший наравне с другими странами от пандемии Китай не выходит из кризиса, а выстраивает свой путь из него — причем, в буквальном смысле. До конца октября китайские провинции должны выпустить облигации на общую сумму $550 млрд под масштабное инфраструктурное строительство. Правительство КНР считает, что это станет импульсом для роста частных расходов и инвестиций в стране.

Почти 30% привлеченных таким образом средств в Китае планируется направить на развитие промышленных парков, строительство городов и инфраструктуры. Еще 20% будет потрачено на проекты в области транспорта, логистики и энергетики. Важнейшие инфраструктурные проекты включают строительство железной дороги Сычуань-Тибет, высокоскоростного железнодорожного коридора вдоль реки Янцзы и междугородних соединений в крупных городских кластерах. В других регионах средства от облигаций пойдут на финансирование проектов строительства платных дорог с северо-запада на восток страны.

Примечательно, что Китай при этом очень гибок в инфраструктурной политике. Например, провинциям разрешается использовать инфраструктурные средства для капитализации местных банков, которые в свою очередь могут кредитовать потом различные проекты. Правительство страны стимулирует также провинции направлять средства на новые перспективные и потенциально прибыльные проекты, в частности по развитию инфраструктуры технологии 5G.

Пандемия при этом не стала поводом для сворачивания масштабных программ. Наоборот, стимулируя внутренний спрос, страна увеличивает объемы вложений в строительство, рассчитывая на будущий рост. И за первые полгода кризисного 2020-го инвестиции в развитие новой инфраструктуры уже превысили затраты за весь 2019-й год.

Экономисты отмечают и некоторые сложности — их настораживает увеличение и без того значительной долговой нагрузки Китая. Однако власти страны предпочитают, скорее, искать решения проблем, чем отказываться от планов строительства.

России же до китайских цифр по объемам инвестиций в инфраструктуру пока, как до Луны. У нас вот Комплексный план модернизации и расширения инфраструктуры запланирован на весь период в размере примерно $83 млрд., из которых при этом $43 млрд. планируется привлечь из внебюджетных источников. Но ещё интереснее сравнение долговых рынков. В Китае муниципалитеты дополнительно привлекут $550 млрд., а у нас весь объём региональных облигаций а обращении - всего $9 млрд. Ну правильно, они все время что-то делают, а мы все время пытаемся каких-нибудь рисков избежать.

Коронакризис привел к резкому откату назад и всей экономики, и доходов населения. Но сами по себе данные о падении среднедушевых доходов во втором квартале 2020 года на 4,8% в годовом выражении не воспринимаются как катастрофа. Ведь забывается тот факт, что падение присходит не первый год и с уровня и так уже ниже плинтуса. И вот это уже реальная катастрофа.

Так, расчёты экспертов НИУ-ВШЭ показали, что во втором квартале 2020 года среднестатистический россиянин на свой доход с учетом сложившегося уровня цен смог купить меньшее количество практически всех основных продуктов питания (за исключением сахара, капусты и моркови), чем 10 лет назад.

При этом для половины позиций в потребительской корзине покупательная способность стала не просто меньше, а опустилась до минимального уровня за последние 10 лет. И в этом наборе нет никаких деликатесов – это банальные молоко, хлеб, черный чай, яблоки и т.д.

Не удивительно, что, по данным Ромир, во втором квартале доля затрат на продукты питания в общей структуре доходов достигала 40%, что по стандартам ООН соответствует уровню жизни «ниже среднего». Эта ситуация показывает, что уровень бедности является уже вопиющим, а задача повышения доходов населения – первоочередной, и отодвигать ее решение на 2030 год, мягко говоря, не стоит.

Наши постоянные подписчики знают, что мы занимаем достаточно скептическую позицию по поводу экономической ситуации и, самое главное, экономической политики в России. Говорить об улучшении возможно только в случае структурных изменений в динамике показателей российской экономики. Но мы пока этого не видим — в том числе и в банковской сфере.

Текущий рост кредитования, который многие принимают за признак восстановления российской экономики, на деле носит весьма ограниченный характер. Большинству потенциальных заемщиков в сегодняшних условиях все так же тяжело получить кредит.

Например, за последние месяцы ускорились темпы роста корпоративного кредитования. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что более половины (54%) роста кредитной задолженности с начала года приходится на долю пяти крупнейших банков. А на долю двадцати крупнейших банков — свыше 90% этого прироста. Получается, что весь прирост кредитования практически полностью обеспечивают только 20 кредитных организаций с наибольшим объемом активов. Остальные банки, судя по всему, просто не способны к кредитной экспансии.

Далее — смотрим на структуру получателей кредитов. По данным за июнь, 59% кредитов были выданы сектору «деятельность по предоставлению финансовых услуг», 11% ушло розничной торговле и 10% — производителям нефтепродуктов. То есть три сектора российской экономики получили 80% от общего объема кредитов. В обзоре банковского сектора за июль Банк России также указывает, что бОльшую часть прироста обеспечило привлечение всего нескольких крупных корпоративных заемщиков — и, по всей видимости, заемщиков из госсектора. Предпосылок для изменения ситуации не видно.

Напрашивается вывод не о восстановлении экономики, а о том, что банковская система все больше напоминает клуб для своих, в котором небольшая группа во главе с госбанками кредитует крупные компании — по большей части связанные с самим же государством и программами, которое оно финансирует.

США и Китай продолжают борьбу за контроль над данными. В ответ на ограничительные меры американских властей против китайских IT-компаний Китай запускает собственную инициативу по установлению глобальных стандартов безопасности данных — об этом на семинаре по глобальному цифровому управлению в Пекине объявил министр иностранных дел КНР Ван И.

Китай призывает другие страны противостоять «массовому слежению за другими государствами» и рекомендует технологическим компаниям не устанавливать на своих продуктах программы для незаконного получения пользовательских данных, а также программы для контроля и манипулирования системами и устройствами пользователей.

Кто бы ни одержал верх в борьбе между двумя крупнейшими IT-державами, нельзя не отметить полную безынициативность России в глобальной технологической сфере. Отсутствие четкой заявленной позиции по вопросам безопасности данных, внедрению криптовалют и прочих инструментов будущей социально-экономической реальности приведёт к тому, что в скором времени нам придётся выбирать, по чьим законам жить — по американским или по китайским. А ведь вместо этого Россия могла бы устанавливать собственные правила.

В начале осени созрел урожай и в Минфине – и не только в связи с подготовкой федерального бюджета, но и в части налоговых новаций. Из последних новостей – предложение о едином налоговом платеже для ИП и организаций. Как сообщается, единый налоговый платеж объединит в себе платежи по всем видам налогов, торговому сбору и страховым взносам. Такую возможность предполагается ввести с 2022 года.

Безусловно, для бизнеса (особенно малого, где не содержат штат бухгалтеров) куда проще сделать один платеж в месяц вместо чуть ли не десятка (а для кого-то – и больше) разных платежей налогов, сборов и взносов, которые к тому же платятся в разные сроки и на разные реквизиты.

Но, как всегда в таких случаях, возникает вопрос: а как это будет реализовано? Вот сейчас такие платежи организованы для физлиц по налогу на имущество, транспортному и земельному налогу. Для населения это действительно удобно: не надо высчитывать налоги самим, не надо сдавать отчетность, достаточно только уплатить общую сумму. Но это самые несложные в исчислении налоги – ведь база по ним (кадастровая стоимость недвижимости и мощность транспортных средств) заранее известна, да и начисляются эти налоги только раз в году.

Минфин же предлагает перевести на такой способ не только ИП, большинство из которых пользуются упрощенными режимами, но и организации без каких-либо ограничений. Но как налоговики будут формировать, например, платеж по налогу на прибыль, видя только операции по счету? А платежи косвенных налогов? С какой периодичностью будет выставляться этот единый платеж? Как будет применяться право компаний на вычеты по налогам? Будет ли нужна отчетность компании, и если да, то в каком объеме? Вопросов пока очень много. И похоже на то, что в ближайшем будущем возможны два варианта развития событий.

Первый – это то, что данная система будет предложена всем «в теории», а по факту доступна лишь для тех, у кого налоговых начислений немного. Например, для тех, кто использует систему УСН-доходы и платит 6% с поступлений на счет (то есть тем, кому и так собирались отменить обязанность сдавать декларацию). В общем-то, такой подход к применению этой системы, наверное, вполне разумен – это упростит жизнь малому бизнесу, а у остальных компаний, по крайней мере, не станет хуже.

Второй же вариант – это то, что данную систему действительно будут вводить для всех компаний. В этом случае для налогоплательщиков, очевидно, потребуется ввести процедуры налогового мониторинга (аналогичные тем, которые используются в эксперименте по налоговому мониторингу для крупных компаний) – этакая «онлайн-налоговая» в дополнение к онлайн-кассе. В таком случае бухгалтерская отчетность для налоговых целей действительно окажется не нужна и налоговый платеж для компании можно будет выставлять автоматически. Но будет ли все это действительно в пользу бизнеса? Учитывая уже сложившиеся тенденции к росту налоговой нагрузки и ограничению налоговых льгот – вряд ли.

ЦБ явно переоценивает значение проинфляционных рисков – согласимся с коллегами из канала MMI. Более того, ЦБ опять всячески пытается нам намекнуть на то, что необходимо ограничивать потребительский спрос. А это уже и вообще за гранью в текущих условиях. Ну да, отскок спроса случился, но на фоне огромного навеса отложенного спроса, да ещё в сочетании с падающими доходами населения.

Другие проинфляционные факторы тоже особого порядка: риски санкций и падения рубля (тоже во многом из-за них). Если ЦБ в ответ на риски санкций и тем более на их введение реагирует ужесточением политики, то он только усиливает их негативный эффект на российскую экономику. Недаром МВФ в прошлом году уже давал оценку, что потери ВВП России от денежно-кредитных факторов в 2014-2018 годах соответствовали ее потерям от санкций.

Похоже, ЦБ в стремлении достигать своих личных целей даже за счёт добивания российской экономики не хочет останавливаться, раз начинает нас потихоньку готовить к тому, что ставку дальше снижать не намерен. Хотя вообще-то при растущих рисках санкционного давления ЦБ здорового человека, как говорится, действовал бы ровно наоборот – стремясь ускорять инвестиционные процессы и обеспечивая максимально благоприятные условия для бизнеса. Но это не про нас.

Пора бы уже цели деятельности ЦБ законодательно изменить. Нацеленность Банка России исключительно на показатель инфляции явно ведёт нас к деградации.

Недавно Минэкономразвития предложило изменить порядок компенсации расходов на инфраструктуру для компаний-инвесторов. Вместо субсидий на сооружение инфраструктуры предлагается ввести налоговый вычет в объеме затрат инвестора – и это касается участников соглашений о защите и поощрении капиталовложений (СЗПК), закон о которых был принят этой весной.

Надо сказать, что такие предложения по введению вычета вместо (или вместе) с субсидией на инфраструктуру высказываются не в первый раз. Например, в августе подобное предложение озвучивалось Минвостокразвития – там речь шла о дополнении этим вычетом региональных дальневосточных программ.

С чем связано появление таких идей? К сожалению, необходимость что-то изменить в механизме компенсации затрат инвесторам возникает по одной простой причине: бюджетные средства, пусть даже запланированные к выдаче, на практике получить весьма непросто. И особенно это проявляется сейчас, на фоне растущего бюджетного дефицита. В этом смысле дополнить или даже заменить субсидию на сокращение налоговой нагрузки было бы выигрышно для многих инвесторов, для которых реализация своих проектов требует создания в том числе и объектов инфраструктуры – транспортной, коммунальной, социальной. Нередки случаи, когда инвесторам проще осуществить расходы самим, компенсировав их из налоговых платежей, чем дожидаться поступления субсидий из бюджета и откладывать запуск своего проекта.

Однако в тех предложениях по введению вычета, которые звучат от министерств, есть небольшая ремарка, которая перечеркивает это преимущество. И Минвостокразвития, и Минэкономразвития заявляют, что вычеты на инфраструктуру нужно делать из «налогов от реализованного проекта». Однако учитывая, что сроки окупаемости у многих проектов, требующих инфраструктурного строительства, исчисляются не месяцами, а годами, дожидаться компенсации своих расходов на инфраструктуру компаниям придется никак не меньше, чем субсидий из бюджета. Кстати говоря, оба ведомства ссылаются на то, что свои предложения они согласовали с Минфином. Еще бы – ведь на инфраструктурные субсидии надо тратиться, а поступления налогов от проектов (которые без поддержки, может быть, и вовсе не будут реализованы) – это деньги небольшие и весьма условные.

Не лучше ли ведомствам вместо попыток «поменять шило на мыло» всерьез заняться вопросом, как обеспечить инвесторов доступными средствами для реализации своих проектов, в том числе и путем компенсации их расходов на инфраструктуру? Сейчас цена этого вопроса особенно высока – ведь в условиях спада от инвестиционных проектов теперь в еще большей степени зависят возможности восстановления экономики.

Банк России в опубликованном вчера проекте основных направлений денежно-кредитной политики недвусмысленно дает понять о том, что повышение ставок не заставит себя долго ждать.

Цитата из документа:
«По мере нормализации экономических условий и стабилизации инфляции вблизи
4% Банк России будет оценивать возможные сроки и скорость перехода от мягкой к нейтральной денежно-кредитной политике, при которой ключевая ставка будет находиться в нейтральном диапазоне 5–6% годовых».

Интересное кино получается. ФРС США специально оговаривает, что будет удерживать ставки на низком уровне даже после улучшения экономической ситуации для того, чтобы компенсировать все предшествующие негативные эффекты для экономики. ЕЦБ буквально вчера же оставил ставку без изменений и заявляет о том, что будет по-прежнему оказывать поддержку экономике в виде покупки активов и долгосрочных операций рефинансирования.

А Банк России же, наоборот, при первых признаках еще даже не начавшегося роста, а только «нормализации ситуации» начинает обсуждать возможности повышения ставки. Или это такой способ стимулирования кредитования? Мол, хватайте кредиты по текущим ставкам, а то завтра дороже будут. А что потом? Так и будем продолжать искать оправдания низкому росту в санкциях, нефти, непогоде и прочем, но только не в собственной политике?

Коллеги вот очень хорошо расписали, что, если нынешнее руководство не только всячески показывает, что проблемы экономики, кроме инфляции, его не волнуют, да к тому же ещё и не в состоянии нормально объяснить свои действия, не стоит удивляться призывам к смене этого руководства. Назрело.

Для органов власти, проводящих экономическую политику, очень полезно почаще спускаться до уровня конкретных предприятий в своей стране. При этом не только Минпромторгу, а всем ключевым министерствам, а также ЦБ.

Вот, например, конкретный кейс Группы «ГАЗ». И некоторые выводы для экономической политики, которые можно выявить между строк:

- Необходимо развитие собственных поставщиков компонентов, иначе невозможно создать конкурентный модельный ряд. Ведь поставщики компонентов должны быть надежными, а сами поставки – стабильными. А в условиях санкций и все большего нарушения производственных цепочек это становится все более острой проблемой.

- Важно развивать в целом малый бизнес, в том числе и для того, чтобы могли жить и развиваться крупные производства. Почему? Да потому что малый бизнес – ещё и ключевой потребитель для многих крупных производств, например, коммерческих автомобилей.

- Нужны доступные кредиты. Если за рубежом производители могут получать займы значительно дешевле, то российским предприятиям крайне сложно будет с ними конкурировать.

- Крайне важна поддержка собственного правительства через организацию госзакупок именно отечественной и максимально локализованной продукции. Закупки должны проводиться с пониманием того, что это и важный элемент поддержки рабочих мест, зарплат и развития технологий.

- Нужна защита собственных рынков, в частности за счёт таможенных пошлин и технических требований.

И так далее... И если такие кейсы разных заводов по всей стране будут разбираться чаще, возможно, в стране что-то и изменится в лучшую сторону. Вот на заводах Группы ГАЗ висят плакаты с надписью «Зарплату нам платят покупатели наших машин!». Хорошо бы аналогичные плакаты повесить и в госведомствах: «Зарплату нам платят наши налогоплательщики – бизнес и граждане». Пусть в реальности увязать зарплату тех, кто проводит экономическую политику, с результатами такой политики сложнее, чем в бизнесе. Но, может, хоть вспоминать об этом почаще будут.

Национальная ассоциация участников фондового рынка намедни огласила весьма своевременные предложения по развитию рынка облигаций.

Суть предложенных поправок в Налоговый кодекс заключается прежде всего в том, чтобы вложения в долговые бумаги (как государственные, так и корпоративные) стали более привлекательными для населения. Для этого предлагается ввести налоговый вычет для физлиц, получающих доходы по облигациям, аналогичный введенному по банковским вкладам, а также освободить от НДФЛ доходы от валютной переоценки по облигациям, номинированным в иностранной валюте.

По сути, многие из предложений НАУФОР — это меры по устранению существующих «перекосов» в нашем налоговом законодательстве, из-за которых долговой рынок является малопривлекательным для населения. Например, из-за налогообложения валютной переоценки операции с бумагами в иностранной валюте выгоднее проводить через иностранных посредников, чем через лицензированных профучастников российского рынка. Еще один перекос сложился совсем недавно: предполагается, что при взимании НДФЛ на доходы по вкладам с 2021 г. население будет получать налоговый вычет (установлен как доход с суммы 1 млн. руб., размещенный по ставке, равной ключевой ставке ЦБ на начало года), однако при налогообложении дохода по облигациям такой вычет не предусмотрен.

Развитие же рынка облигаций (прежде всего, корпоративных) сейчас имеет важнейшее значение для бизнеса. Ведь надеяться на рост доступности банковского кредитования не приходится. Жесткая политика Банка России, засилие госбанков, завышенные требования к обеспечению кредитов и общая неразвитость банковской системы, особенно в регионах — все это привело к тому, что банковские кредиты не являются доступным источником средств для инвестиций.

Надо сказать, что и рынок облигаций сейчас тоже развит довольно слабо. Объем внутренних заимствований по облигациям в России составляет всего 6,9% ВВП, в то время как в Китае — 24,7% ВВП, США — 27,2% ВВП, Южной Корее — 33,4% ВВП. К тому же половина облигаций нефинансовых компаний у нас по обьему выпущена компаниями нефтегазового сектора (из которых, к слову, около 80% — облигации всего одной компании). Однако, у рынка облигаций есть потенциал к росту, необходим лишь приток новых инвесторов.

Привлечение инвесторов-физлиц на долговой рынок — это как раз то, что сейчас жизненно необходимо. В сложившейся ситуации, когда для населения привлекательность банковских вкладов снижается (и не только из-за снижения депозитных ставок, но и из-за вводимого с 2021 г. налогообложения доходов по ним, а также вероятного усиления контроля ФНС за счетами физлиц), развитие рынка облигаций может стать хорошей альтернативой для вложений. И средства населения будут работать на экономику страны.

Забавно наблюдать, как тема потери долларом своего статуса ведущей мировой резервной валюты, которая еще несколько лет назад была территорией узкой группы экономистов-алармистов, все чаще всплывает в обсуждениях людей, реально связанных с финансовыми рынками. Пускай пока осторожно и в виде гипотетических сценариев, но сам факт такого обсуждения уже является показательным.

Вот, например, в одном из недавних подкастов Macro Voices прозвучала интересная мысль о том, что успех Bitcoin, который по своей сути прямо противоположен существующей финансовой системе и вызывает стойкое неприятие у финансовых органов во всем мире, в конечном итоге натолкнет представителей технологического сектора (из Силиконовой долины) на мысль о том, чтобы попытаться разработать технологию цифровой валюты для продажи ее ведущим мировым центральным банкам. При этом в текущих условиях на фоне конфронтации США с другими странами спрос на такую технологию является как никогда высоким.

Очень может быть, что вводя запреты на создание и использование криптовалют в угоду собственным представлениям о финансовой стабильности, финансовые власти России своими руками закрывают нашему IT-сектору возможность принять участие в проекте переформатирования будущей мировой финнасовой системы.

Очень доходчивое объяснение, почему ЦБ важно начать, наконец, применять более решительные меры в своей политике, на примере необходимости расширения ломбардного списка для развития рынка облигационных займов.

Сегодня ломбардный список включает в себя преимущественно государственные ценные бумаги, облигации крупных госкорпораций и финансового сектора. Большая же часть предприятий реального сектора страны получить доступные кредиты с помощью данного инструмента не может.

И если в 2009 году в ломбардный список включали, например, ценные бумаги системообразующих компаний, то сейчас и этого нет. В результате, и ценных бумаг из компаний наиболее пострадавших от пандемии отраслей в ломбардном списке тоже нет. То есть на поддержку экономики данный инструмент просто не работает.

Абсолютно согласны с @bitkogan, что сегодня крайне необходимо расширить ломбардный список в пользу нефинасового сектора. И аргументы о том, что это создаст риски для финансовой системы, совсем неуместны. Гораздо больше рисков создает кризисная ситуация в экономике.

ЦБ же должен, наконец, принять участие в решении проблем экономики страны, в том числе взяв на себя при необходимости и часть рисков. Ведь это и есть работа регулятора — прежде всего, в сложные времена.

Финансирование нацпроектов из федерального бюджета все больше тормозится, а ведь эти самые нацпроекты задумывались как способ вывести темпы нашего экономического роста на уровень выше мировых.

Как сообщает Счетная палата, за август на реализацию нацпроектов было выделено 111 млрд. рублей — на 42% меньше, чем в июле. В целом по итогам 8 месяцев 2020 года расходы федерального бюджета на нацпроекты исполнены на 48,4%, тогда как при равномерном финансировании в течение года они должны были бы составить на 1 сентября 67% от запланированного объема средств. Видимо, финансирование замерло в ожидании пересмотра целей, мероприятий и показателей нацпроектов.

Только по 6 нацпроектам из 13 финансирование за 8 месяцев превысило 50%. В лидерах — «Здравоохранение» (62,5%), «Малое и среднее предпринимательство» (60,9%), «Жилье и городская среда» (55,5%). Аутсайдеры по объемам финансового исполнения — «Цифровая экономика» (17,8%), «Безопасные и качественные автодороги» (35%) и «Международная кооперация и экспорт» (41,7%). А между тем, конец года уже не за горами, и шансы на полное исполнение соответствующих расходов тают на глазах.

Стоит отметить, что федеральный бюджет обеспечивает только половину всех расходов на нацпроекты. Но какова сейчас ситуация с исполнением расходов из других источников (20% средств должны выделять бюджеты регионов и государственные внебюджетные фонды, а еще 30% — это частные инвестиции) – дело темное. Например, в системе «Электронный бюджет» есть информация лишь по планируемому финансированию из всех источников, а данные по исполнению не представлены, т.к. «страница находится в разработке».

Не радует и то, что фактически недоступна и другая, более показательная и содержательная информация о выполнении планов и мероприятий в рамках нацпроектов. Официальный сайт нацпроектов предлагает вместо сухих отчетов и цифр милые зарисовки из жизни страны с позитивными и красивыми образами. Однако когда есть позитивные репортажи, но нет полной отчётности и серьезной аналитики о проделанной работе, возникает большое опасение, что за красивой ширмой может скрываться довольно неприглядная картина.

На этой неделе грядет очередное заседание Банка России по ставке и регулятор по традиции напустил тумана перед ним. Председатель ЦБ Эльвира Набиуллина, например, сказала о том, что пространство для снижения ключевой ставки существует, но надо ещё думать о том, использовать ли его вообще, и когда.

Похоже, Банк России в своих стараниях копировать стиль и манеру поведения ведущих мировых центральных банкиров немного заигрался. Осторожные выступления в духе Алана Гринспена («если вам показалось, что я выразился достаточно ясно, вы неверно меня поняли») нынче не в моде. Времена изменились. В текущих условиях от центральных банков ждут быстрых и эффективных решений, которые сопровождаются твердыми и ясными формулировками. Если какой серьёзный центральный банк переходит к мягкой политике для поддержки экономики, то он четко фиксирует мягкие условия на довольно длительный горизонт планирования. Примеры ФРС и ЕЦБ прям на виду.

Наш же ЦБ пока предпочитает посылать обществу некие сигналы, веруя в то, что таким образом он якобы на что-то влияет (инфляционные ожидания, потребительские настроения и пр.). Но когда эти сигналы страдают неопределённостью — «может ставку скоро снизим, а может и нет, а может и повысим», эффект от них один — усиление волнений и ухудшение ожиданий. То есть когда сам ЦБ не может высказаться определённо о своей политике, он вряд ли ли способствует повышению доверия к своей политике, а только провоцирует рост неопределенности в экономике, а значит и (о, ужос!😱) тех самых инфляционных ожиданий, с которыми сам же и борется.

Нам бы хотелось, чтобы в том числе и об этом задумались господа из ЦБ на ближайшем заседании в пятницу.

Новость №1:

Арбитраж ВТО признал незаконным повышение США пошлин на китайские товары

Новость №2, ответ США:

США негодуют в ответ на решение ВТО, называя эту организацию «совершенно непригодной» для того, чтобы привлечь Пекин к ответственности

***

Вот примерно и все, что нужно знать о десятилетиями выстраиваемой системе международных институтов.

Так становится окончательно ясно, что они нужны и функционируют только тогда, когда их работа полностью отвечает интересам определённой группы стран, даже можно сказать — одной страны. Если же отвечать перестают — вся система становится ненужной.

Проблема только, что когда старые системы взаимодействия, и даже можно сказать миропорядка, рушатся, а не спокойно эволюционируют, смена их на новые редко проходит безболезненно. Так что, хоть это и не новость уже по сути, но похоже мир вступает в очень тяжелый период, где каждый — сам за себя.

Банковские аналитики: под колпаком или под молотком у ЦБ?

Банковские аналитики, опрошенные что РБК, что Bloomberg, чуть ни в один голос заявляют о том, что ЦБ в пятницу ставку не снизит, есть лишь редкие исключения. Но самое интересное — это то, какие причины этого предполагаемого решения при этом называются.

Во-первых, это сплошь внешние факторы — не только цены на нефть, но и риски усиления санкций, решения иностранных центральных банков и даже президентские выборы в США.

Во-вторых, это ускорение годовой инфляции в августе с, о Боже, 3,4% до 3,6%, и это при том, что за месяц цены выросли на целых 0 (ноль) процентов.

Что тут можно сказать... Ни один процитированный аналитик не сослался на ситуацию в российской экономике, в промышленности, в сфере услуг, ни один не упомянул ситуацию с кредитованием в стране. Это точно нормально? Именно так должны обсуждаться решения в области денежно-кредитной политики? Никто, конечно, не спорит, что новые санкции повлияют на ситуацию у нас, но почему обсуждается не противодействие им в виде улучшения условий для отечественного бизнеса, а скорее сами пути усиления внешнего давления? Или почему ЦБ, который постоянно трындит о долгосрочном воздействии мер своей политики, должен реагировать на краткосрочные и очень нечёткие колебания показателя инфляции?

Вообще сдаётся, что этот уровень и содержание аналитики по решению о ключевой ставке — «заслуга» самого ЦБ. Он к этому долго шёл и стремился. Как удобно, когда аналитики обсуждают твои решения, рассуждая только в тех рамках, которые ты сам установил. Конечно, а что им ещё делать: не забываем, что аналитики — банковские, а регулятор у этих банков, как ни странно, тоже Банк России. И вряд ли им их руководство даст возможность рассуждать сильно против позиции ЦБ.

Но, к сожалению, в результате существования такой модели происходит попытка формирования общественного мнения, угодного лишь руководству Банка России.

Уже хотя бы поэтому надо разделять наш мегарегулятор. Денежно-кредитной политикой и банковским надзором в наших условиях явно должны заниматься разные институты. И ничего необычного для мировой практики в этом нет.

На днях стало известно о новой версии прогноза социально-экономического развития России до 2023 года, подготовленной Минэкономразвития. В новом прогнозе оценки основных параметров экономического развития пересмотрены в сторону улучшения. Так, ВВП упадет в 2020 году только на 3,9%, а не на 4,8%, как предполагалось в предыдущей версии прогноза. Реальные располагаемые доходы сократятся только на 3%, а не на 3,5%. То есть МЭР перешёл на сторону оптимизма.

А вот последние опросы населения показывают, что отношение общества к ситуации в экономике складывается неоднозначное. К примеру, ВЦИОМ и ФОМ на основе своих мониторингов социального настроения дают противоречащие друг другу оценки состояния экономики и социальных ожиданий.

Судите сами:
— ВЦИОМ, как и МЭР, настроен позитивно и пишет, что «вместе с ростом положительной оценки экономического состояния увеличивается и оптимизм по отношению к будущему. Ожидания от будущего для себя и своей семьи у россиян стали более стабильными».
— а вот ФОМ дает негативную оценку ситуации: «… и краткосрочные, и долгосрочные прогнозы относительно жизни в нашей стране значительно ухудшились. То же самое касается прогнозов людей относительно жизни их собственной семьи. Во всех случаях тревожных оценок («жизнь станет хуже») стало больше на 8-11 пунктов».

Конечно, в этих опросах различается и выборка, и методика, и формулировка вопросов, и подход к анализу данных. Но поражают противоположные выводы об одном и том же — о векторе изменения экономической ситуации в целом в стране, так и на уровне конкретной российской семьи. Как минимум, это должно наводить на не очень приятные размышления, как о качестве самих опросов, так и об увеличении разнородности в обществе.

В любом случае стоит иметь в виду, что пока продолжается фактическое падение реальных доходов, даже если какие опросы и покажут умеренный оптимизм, он будет очень хрупким. Разрушить его непродуманными действиями будет очень легко.

«Мы прошли этот сложный период лучше многих других стран»... «Кризис не приобрёл системного характера»... «Удалось сохранить макроэкономическую стабильность»...

Все эти радостные известия — из сегодняшнего доклада министра экономического развития на заседании Правительства с презентацией нового среднесрочного прогноза социально-экономического развития страны. Сами прогнозные показатели также были улучшены — так, ВВП страны упадёт в этом году на 3,9%, по мнению Минэка, а не на 4,8%, как считалось ранее.

Тем временем, сегодня же новый «улучшенный» прогноз опубликовала ОЭСР. В нем мировой ВВП упадёт на 4,5% в этом году, а не на 6,0%, как считали раньше. Прогноз по России тоже улучшен, но не так оптимистично, как у Минэка. По мнению ОЭСР, ВВП России упадёт на 7,3% в 2020 году (предыдущий прогноз предполагал падение на 8,0%).

Но примечательно другое — принципиально иная тональность прогноза ОЭСР по сравнению с Минэком. «Прогноз остаётся крайне неопределённым»... «Перспективы развития зависят от множества факторов»... И главное: «поскольку восстановление экономик является крайне нестабильным», «должна сохраняться поддержка с помощью фискальной и монетарной политики», чтобы «снизить неопределенность».

А у нас что? Минэк предупреждает об «оптимизации расходов федерального бюджета и бюджетов регионов» в следующем году. Минфин повышение налогов продвигает. Банк России повышением ставок кошмарит. О создании же хоть какой-то стабильности за счёт сигнала о долгосрочном характере господдержки речи нет. Бизнес же тем временем, как канатоходец в условиях сезона ураганов, балансирует. Но надолго ли его хватит...

«Выдача ипотеки в августе установила новый исторический рекорд», — сообщает нам сайт ДОМ.РФ. За месяц было выдано 148 тыс. кредитов на сумму около 375 млрд руб. И это действительно примерно на 59% больше, чем в августе год назад. «Мы видим, что ипотечный рынок полностью восстановился от негативных последствий пандемии коронавируса», — радостно сообщил руководитель Аналитического центра ДОМ.РФ.

Ипотечные рекорды в пандемию в целом — не уникальная ситуация. В США, например, тоже сообщили о рекордных с 2000 года объёмах выданной ипотеки во II квартале этого года. Всего за этот период было выдано $1,1 трлн ипотечных займов, или 5,1% ВВП прошлого года.

Но вот теперь сравним эти цифры с нашими. В России во II квартале было выдано ипотеки на 678,1 млрд руб. — это около $9,4 млрд или около 0,6% ВВП 2019 года. Почувствуйте разницу, что называется...

При этом весь объём задолженности по ипотечным кредитам в США составлял около 45% ВВП, а у нас 6,8% на конец 2019 года. И уровень обеспеченности жильём на душу населения в США примерно в 2,7 раз выше, чем в России.

Все это к чему? Перспективы по развитию ипотечного рынка у нас ещё широкие. И радоваться тому, что рынок восстановился до уровня до пандемии, особого смысла нет. Объёмы выдачи ипотеки должны быть существенно выше. Это во-первых.

А во-вторых, восстановлению рынка ипотеки во многом способствовала программа субсидирования правительством ставок по ипотеке на новостройки под 6,5%. И ДОМ.РФ это тоже признаёт. Без неё такого эффекта не было бы. А в США рекордному росту ипотеки способствовала адекватная политика ФРС. Для сравнения, в США ставки по ипотеке в сентябре составляли уже около 2,4-3,1% по сравнению с 3,1-3,6% год назад.

В общем, гордиться рекордным ростом от плинтуса нам особо не стоит. А вот ставить перед ЦБ вопросы о том, в чем именно его роль в поддержке экономики в целом и ипотечного рынка со всем перечнем завязанных на него отраслей в частности — ещё как стоит! Хорошо бы, чтобы хоть что-то наконец начало развиваться благодаря ему, а не вопреки.