Кирилл Серебренников снял Петровых в гриппе и поставил Декамерон прямо накануне глобальной эпидемии. И там, и там отправная точка сюжета — заразная инфекционная болезнь, которая меняет жизнь. Не первый раз художники угадывают то, что пропускают исследователи.
Декамерон, как известно, — это рассказы, которыми развлекают себя представители флорентийского среднего класса, имеющие возможность по приходу чумы самоизолироваться на загородной даче.
В «Маленьких трагедиях» Кирилла Серебренникова пир во время чумы сделан как пушкинский утренник в доме престарелых. Старость и есть глобальная пандемия со стопроцентной летальностью. Чем заканчивались «Трагедии», тем начинается Декамерон: старушки занимаются лечебной гимнастикой в целях долголетия, и звезда с звездою, а спектакль с спектаклем говорит.
Здесь тоже чума — это старость и смерть и в этой новой рамке рассказы Декамерона из сплетен на карантине превращаются в прожитые истории. Ни одна из них не повторяет букву анекдотов Боккаччо, но все воспроизводят их устройство. Герой — не всегда положительный — неожиданной выдумкой преодолевает сопротивление материала и достигает цели, как правило, любовной, а глупость, доверчивость, самоуверенность подняты на смех. Это происходит сейчас, в настоящем и будущем, с соцсетями и новыми технологиями, это Боккаччо отраженный в черном зеркале. Но по духу тот же парадоксальный, эпатажный, безжалостный, но веселый Боккаччо.
Поэтому особенно придавливает самая длинная новелла, где торжествует зло. Где своего добивается не герой, а косный материал, которому он вздумал сопротивляться — тяжелое, гарнизонное сознание настоящего мужика, правильного пацана, который не прощает обид своей казарменной чести. кОсобенно внезапным оказывается история, где торжествует зло. Представьте себе, что Декамерон это сборник комических новелл, одна из которых — и притом самая важная — вдруг оказывается трагической. И зло там тоже терпит поражение, но иначе, не весело. А кто сказал, что безжалостность это всегда смешно.
И это не немецкий спектакль с русскими субтитрами, за которым надо лезть глазами под потолок, как многие. Это двуязычный спектакль — пример образцовой интеграции актеров, играющих на разных языках на сцене, а текста субтитров в сценографии. Автомобили Германия по-прежнему делает лучше, но рядом с прекрасными немецкими актерами из Deutsches Theater Berlin, видно, что здесь у нас абсолютный паритет.
#Гогольцентр #Декамерон
Декамерон, как известно, — это рассказы, которыми развлекают себя представители флорентийского среднего класса, имеющие возможность по приходу чумы самоизолироваться на загородной даче.
В «Маленьких трагедиях» Кирилла Серебренникова пир во время чумы сделан как пушкинский утренник в доме престарелых. Старость и есть глобальная пандемия со стопроцентной летальностью. Чем заканчивались «Трагедии», тем начинается Декамерон: старушки занимаются лечебной гимнастикой в целях долголетия, и звезда с звездою, а спектакль с спектаклем говорит.
Здесь тоже чума — это старость и смерть и в этой новой рамке рассказы Декамерона из сплетен на карантине превращаются в прожитые истории. Ни одна из них не повторяет букву анекдотов Боккаччо, но все воспроизводят их устройство. Герой — не всегда положительный — неожиданной выдумкой преодолевает сопротивление материала и достигает цели, как правило, любовной, а глупость, доверчивость, самоуверенность подняты на смех. Это происходит сейчас, в настоящем и будущем, с соцсетями и новыми технологиями, это Боккаччо отраженный в черном зеркале. Но по духу тот же парадоксальный, эпатажный, безжалостный, но веселый Боккаччо.
Поэтому особенно придавливает самая длинная новелла, где торжествует зло. Где своего добивается не герой, а косный материал, которому он вздумал сопротивляться — тяжелое, гарнизонное сознание настоящего мужика, правильного пацана, который не прощает обид своей казарменной чести. кОсобенно внезапным оказывается история, где торжествует зло. Представьте себе, что Декамерон это сборник комических новелл, одна из которых — и притом самая важная — вдруг оказывается трагической. И зло там тоже терпит поражение, но иначе, не весело. А кто сказал, что безжалостность это всегда смешно.
И это не немецкий спектакль с русскими субтитрами, за которым надо лезть глазами под потолок, как многие. Это двуязычный спектакль — пример образцовой интеграции актеров, играющих на разных языках на сцене, а текста субтитров в сценографии. Автомобили Германия по-прежнему делает лучше, но рядом с прекрасными немецкими актерами из Deutsches Theater Berlin, видно, что здесь у нас абсолютный паритет.
#Гогольцентр #Декамерон