С точки зрения противовоздушной обороны самой надежно защищенной от большинства воздушных угроз является Народно-Освободительная Армия Китая.
НОАК в принципах своего строительства исходит из положений прусской школы, и, соответственно, высоко ценит военную теорию, опираясь на традиционные, проверенные временем и практикой концепции и вооружения. Благодаря этому китайская армия имеет крайне развитую ПВО тактического уровня (что большая редкость в последние десятилетия), состоящую как из современных вооружений по типу ПЗРК, так и традиционных в лице ЗПУ и МЗА.
Связано это с тем, что теоретики НОАК крайне детально анализировали опыт «Бури в Пустыне» – это подтолкнуло их тщательной проработке вопроса и последующему резервированию большого запаса прочности для противодействия угрозам с воздуха на всех уровнях.
В нынешних условиях подобный подход выглядит как никогда разумно, не так?
@atomiccherry 💯
НОАК в принципах своего строительства исходит из положений прусской школы, и, соответственно, высоко ценит военную теорию, опираясь на традиционные, проверенные временем и практикой концепции и вооружения. Благодаря этому китайская армия имеет крайне развитую ПВО тактического уровня (что большая редкость в последние десятилетия), состоящую как из современных вооружений по типу ПЗРК, так и традиционных в лице ЗПУ и МЗА.
Связано это с тем, что теоретики НОАК крайне детально анализировали опыт «Бури в Пустыне» – это подтолкнуло их тщательной проработке вопроса и последующему резервированию большого запаса прочности для противодействия угрозам с воздуха на всех уровнях.
В нынешних условиях подобный подход выглядит как никогда разумно, не так?
@atomiccherry 💯
Forwarded from Negoro
Все сведётся к таким вариантам, с поправкой на сегодняшнее развитие электроники. Например, сканировать аккустику могут те же дроны, висящие над защищаемым объектом и в отдалении, связанные в сеть.
Пожалуй, стоит более ясно и прямолинейно выразить основную мысль текста, посвященного «Шахидам».
Главным достижением Ирана стала отнюдь не возможность производить оружие – это, в сущности, совершенно незначительная деталь. Железо – это просто железо, главное в вооружениях – это военная мысль, в рамках которой они создаются. Это концентрация больших объемов информации, анализа, поиска решений, интеллектуального труда.
Иранские теоретики смогли нащупать то самое слабое место современного военного строительства, создав образчик оружия из эпохи массовых вооружений – дешевый и максимально интегрированный с компонетами гражданской промышленности.
«Шахид» – не оружие цифровой эры; это буквально прямой потомок ФАУ-1, но в этом техническом примитивизме и заключается его ключевое достоинство.
Главный урок текущего дня – это урок, который дает любое военное строительство и любой другой военный конфликт.
Интеллектуальный труд и теория определяют все – железо же второстепенно. Качественный анализ может превратить в угрозу набор даже простейших технологий, тогда как его отсутствие сводит к нулю эффективность любых высокотехнологичных вооружений.
@atomiccherry 💯
Главным достижением Ирана стала отнюдь не возможность производить оружие – это, в сущности, совершенно незначительная деталь. Железо – это просто железо, главное в вооружениях – это военная мысль, в рамках которой они создаются. Это концентрация больших объемов информации, анализа, поиска решений, интеллектуального труда.
Иранские теоретики смогли нащупать то самое слабое место современного военного строительства, создав образчик оружия из эпохи массовых вооружений – дешевый и максимально интегрированный с компонетами гражданской промышленности.
«Шахид» – не оружие цифровой эры; это буквально прямой потомок ФАУ-1, но в этом техническом примитивизме и заключается его ключевое достоинство.
Главный урок текущего дня – это урок, который дает любое военное строительство и любой другой военный конфликт.
Интеллектуальный труд и теория определяют все – железо же второстепенно. Качественный анализ может превратить в угрозу набор даже простейших технологий, тогда как его отсутствие сводит к нулю эффективность любых высокотехнологичных вооружений.
@atomiccherry 💯
Организационные моменты
Прежде всего, приношу читателям искренние извинения за длительное молчание и отсутствие материалов. В ближайшие дни я постараюсь в полной мере восполнить упущенное и опубликовать серию текстов, посвященных изменению структуры военно-технической помощи стран НАТО для Украины, а также американским мобилизационным возможностям.
Почему меня интересуют данные вопросы? Потому что именно они в настоящее время определяют ход всей кампании, стратегию противоборствующих стран, их действия и как минимум ближайшие перспективы на будущее.
Но для начала, конечно, следует пролить свет на обстановку в целом.
@atomiccherry 💯
Прежде всего, приношу читателям искренние извинения за длительное молчание и отсутствие материалов. В ближайшие дни я постараюсь в полной мере восполнить упущенное и опубликовать серию текстов, посвященных изменению структуры военно-технической помощи стран НАТО для Украины, а также американским мобилизационным возможностям.
Почему меня интересуют данные вопросы? Потому что именно они в настоящее время определяют ход всей кампании, стратегию противоборствующих стран, их действия и как минимум ближайшие перспективы на будущее.
Но для начала, конечно, следует пролить свет на обстановку в целом.
@atomiccherry 💯
«Эффект Херсона»
Итак, Херсон.
С самого начала боев за контроль над Правобережьем с политической точки зрения Херсон рассматривался странами, поддерживающими Украину, как своеобразный аналог Эль-Аламейна – установление украинской армией контроля над городом могло ознаменовать коренной перелом в боевых действиях на конкретном ТВД.
Если говорить точнее, то речь шла об освобождении более чем 50% занятых РФ после 24 февраля территорий страны, а также о нанесении поражения наиболее боеспособной части российской армии, сосредоточенных там (костяком правобережной группировки ВС РФ были десантные части, и из города их, конечно, никто просто так выпускать не планировал).
Словом, для ВСУ все выглядело максимально благоприятно, и, естественно, такое событие должно было обернуться (и обернулось) значительной интенсификацией и реструктуризацией военной и экономической помощи со стороны Европы и США, предназначенной для Украины.
Изначально я назвал это явление «эффектом Херсона» именно тогда, 10 ноября, когда можно было увидеть первые результаты окончания битвы за город. Только в тот день, когда российские войска были выведены с правого берега Днепра, Соединенные Штаты, Норвегия и Нидерланды заявили о предоставлении Украине военной поддержки в размере 660 млн долларов, Испания и Болгария объявили о начале тренировочных миссий в интересах украинской армии, а Чехия подписала с Киевом соглашение о создании совместного оборонного кластера.
Ситуация, словом, чрезвычайно благоприятствовала Украине, и «эффект Херсона» перешел в иную плоскость – украинское командование, решившее, что долгожданный перелом наконец был достигнут… начало процесс отвода частей с линии боевого соприкосновения.
Какая-то часть подразделений была отведена на ротацию, а еще более значительная масса личного состава была выведена в Европу для участия в программах переподготовки, слаживания и формирования новых бригад, которые организовали страны блока НАТО. Какое именно количество военнослужащих было отведено, мне достоверно неизвестно – я знаю только то, что их количество превышает 10 тысяч солдат. В общей сложности страны Альянса заявили миссии, которые должны в течение зимнего-весеннего периода повысить квалификацию или подготовить ~55 тысяч украинских военнослужащих (отдельно отмечу, что в ходе определенных событий, которые мы рассмотрим ниже, миссии расширяются). С учетом стратегической обстановки, сложившейся на данный момент, можно выдвинуть оценочные цифры в ~15-17 тыс. выведенных в Европу солдат.
Подобные действия, впрочем, оказались преждевременными и опрометчивыми. Украинское военное командование очевидным образом ошиблось в оценках потери боеспособности российских подразделений, способности накапливать резервы и концентрировать их у линии фронта. Эйфория от взятия Херсона застила глаза и на другой ключевой факт: российские части на правом берегу не потерпели разгрома – они отошли из-за проблем с логистикой (логистика, напомню, объемная наука – она включает в себя не только науку снабжения, но и ротации личного состава).
Совокупность множества факторов привела к тому, что зимняя кампания, которая ожидалась как период всеобщего затишья, началась совершенно иным образом – с Бахмута.
@atomiccherry 💯
Итак, Херсон.
С самого начала боев за контроль над Правобережьем с политической точки зрения Херсон рассматривался странами, поддерживающими Украину, как своеобразный аналог Эль-Аламейна – установление украинской армией контроля над городом могло ознаменовать коренной перелом в боевых действиях на конкретном ТВД.
Если говорить точнее, то речь шла об освобождении более чем 50% занятых РФ после 24 февраля территорий страны, а также о нанесении поражения наиболее боеспособной части российской армии, сосредоточенных там (костяком правобережной группировки ВС РФ были десантные части, и из города их, конечно, никто просто так выпускать не планировал).
Словом, для ВСУ все выглядело максимально благоприятно, и, естественно, такое событие должно было обернуться (и обернулось) значительной интенсификацией и реструктуризацией военной и экономической помощи со стороны Европы и США, предназначенной для Украины.
Изначально я назвал это явление «эффектом Херсона» именно тогда, 10 ноября, когда можно было увидеть первые результаты окончания битвы за город. Только в тот день, когда российские войска были выведены с правого берега Днепра, Соединенные Штаты, Норвегия и Нидерланды заявили о предоставлении Украине военной поддержки в размере 660 млн долларов, Испания и Болгария объявили о начале тренировочных миссий в интересах украинской армии, а Чехия подписала с Киевом соглашение о создании совместного оборонного кластера.
Ситуация, словом, чрезвычайно благоприятствовала Украине, и «эффект Херсона» перешел в иную плоскость – украинское командование, решившее, что долгожданный перелом наконец был достигнут… начало процесс отвода частей с линии боевого соприкосновения.
Какая-то часть подразделений была отведена на ротацию, а еще более значительная масса личного состава была выведена в Европу для участия в программах переподготовки, слаживания и формирования новых бригад, которые организовали страны блока НАТО. Какое именно количество военнослужащих было отведено, мне достоверно неизвестно – я знаю только то, что их количество превышает 10 тысяч солдат. В общей сложности страны Альянса заявили миссии, которые должны в течение зимнего-весеннего периода повысить квалификацию или подготовить ~55 тысяч украинских военнослужащих (отдельно отмечу, что в ходе определенных событий, которые мы рассмотрим ниже, миссии расширяются). С учетом стратегической обстановки, сложившейся на данный момент, можно выдвинуть оценочные цифры в ~15-17 тыс. выведенных в Европу солдат.
Подобные действия, впрочем, оказались преждевременными и опрометчивыми. Украинское военное командование очевидным образом ошиблось в оценках потери боеспособности российских подразделений, способности накапливать резервы и концентрировать их у линии фронта. Эйфория от взятия Херсона застила глаза и на другой ключевой факт: российские части на правом берегу не потерпели разгрома – они отошли из-за проблем с логистикой (логистика, напомню, объемная наука – она включает в себя не только науку снабжения, но и ротации личного состава).
Совокупность множества факторов привела к тому, что зимняя кампания, которая ожидалась как период всеобщего затишья, началась совершенно иным образом – с Бахмута.
@atomiccherry 💯
«Бахмутский психологический символизм»
На протяжении последних месяцев Бахмут стал ничем не примечательной точкой на карте боевых действий – никаких существенных подвижек на данном участке фронта не наблюдалось, а сам по себе город потерял как оперативное, так и стратегическое значение в связи с общей остановкой российского наступления в Донбассе.
Тем не менее, российские силы продолжали вести на данном направлении низкоинтенсивные наступательные действия, продолжая постепенно накапливать резервы и концентрировать значительные массы личного состава.
Возможно, бои за населенный пункт так бы и продолжали носить сугубо локальный характер, но в дело вступил фактор, выше обозначенный как «эффект Херсона»; на фоне успехов украинское военное командование лишило себя значительной части резервов, полностью проигнорировав нарастающее давление на Бахмут (игнорировало настолько, что с лета вокруг города не была выстроена сеть укреплений, которая в обычных обстоятельствах является стандартной практикой для ВСУ).
В предыдущие месяцы боевых действий украинская армия достаточно эффективно избегала боев на истощение, используя систему эшелонированной обороны и преимущество в живой силе – в случае нарастания давления на том или ином участке фронта подразделения отступали на следующую линию обороны, тогда как внимание российского генералитета отвлекалось на иные оперативные направления (например, когда в ходе боев за Лисичанско-Северодонецкую агломерацию ВСУ одновременно предпринимали попытки атаковать на Херсонском и Харьковском направлениях – это эффективно оттягивало как внимание, так и силы ВС РФ).
Но с Бахмутом все сложилось иначе: с одной стороны, в текущий момент ВСУ не располагают силами для отвлекающего удара, с другой, после ряда успехов, одержанных в ходе осенней кампании, они не решаются и оставить населенный пункт. Говоря проще, город превратился в средоточие т.н. «психологического символизма» – он не имеет существенного значения с точки зрения военного искусства, но и прекратить бои за него невозможно вследствие завышенных общественных ожиданий (до этого мы могли наблюдать аналогичную картину в ходе боев за о. Змеиный).
Российское командование, напротив, с весеннего периода стремилось создать именно такую ситуацию, в которой украинские войска были бы вынуждены расходовать большое количество ресурсов и живой силы, стремясь удержать некий участок фронта – словом, концептуально речь идет об операции, по духу более соответствующей Первой Мировой войне: о втягивании противника в длительные бои на истощение.
Для понимания вопроса – за последние недели к городу в срочном порядке были переброшены силы 57-й, 65-й механизированных бригад, 95-й ОДШБр, 40-й артиллерийской бригады, 5-й отдельный штурмовой полк ВСУ, 80-я ДШБ, а также части ТрО Днепра. Как несложно догадаться, такая активность связана с тяжелым положением обороняющихся, и именно с боями за данный населенный пункт связаны и последние скандальные высказывания европейских политиков, СМИ и представителей военных ведомств – оборона Бахмута чрезвычайно дорого обходится ВСУ с точки зрения боевых потерь (речь, конечно, не идет о «десятках тысячах убитых», которых так любят смаковать пропагандисты с обеих сторон, но о нескольких тысячах – вполне, и этого достаточно, чтобы вызвать серьезный ажиотаж в Европе).
В условиях наступившего позиционного тупика Бахмут является отправной точкой, которая определит ход ближайших событий. Задуманные командованием ВСУ планы о формировании обновленных и переподготовленных ударных частях определенно будут отложены – ими придется стабилизировать линию фронта сразу по прибытию из тренировочных лагерей стран НАТО, и, соответственно, сам процесс будет отложен как минимум до середины весны.
Бахмут не является (по крайней мере, на данный момент) некой переломной точкой, но он в значительной степени характеризует текущий формат боевых действий.
Мы же тем временем начнем рассматривать, как и почему изменилась структура военно-технической помощи для Украины.
@atomiccherry 💯
На протяжении последних месяцев Бахмут стал ничем не примечательной точкой на карте боевых действий – никаких существенных подвижек на данном участке фронта не наблюдалось, а сам по себе город потерял как оперативное, так и стратегическое значение в связи с общей остановкой российского наступления в Донбассе.
Тем не менее, российские силы продолжали вести на данном направлении низкоинтенсивные наступательные действия, продолжая постепенно накапливать резервы и концентрировать значительные массы личного состава.
Возможно, бои за населенный пункт так бы и продолжали носить сугубо локальный характер, но в дело вступил фактор, выше обозначенный как «эффект Херсона»; на фоне успехов украинское военное командование лишило себя значительной части резервов, полностью проигнорировав нарастающее давление на Бахмут (игнорировало настолько, что с лета вокруг города не была выстроена сеть укреплений, которая в обычных обстоятельствах является стандартной практикой для ВСУ).
В предыдущие месяцы боевых действий украинская армия достаточно эффективно избегала боев на истощение, используя систему эшелонированной обороны и преимущество в живой силе – в случае нарастания давления на том или ином участке фронта подразделения отступали на следующую линию обороны, тогда как внимание российского генералитета отвлекалось на иные оперативные направления (например, когда в ходе боев за Лисичанско-Северодонецкую агломерацию ВСУ одновременно предпринимали попытки атаковать на Херсонском и Харьковском направлениях – это эффективно оттягивало как внимание, так и силы ВС РФ).
Но с Бахмутом все сложилось иначе: с одной стороны, в текущий момент ВСУ не располагают силами для отвлекающего удара, с другой, после ряда успехов, одержанных в ходе осенней кампании, они не решаются и оставить населенный пункт. Говоря проще, город превратился в средоточие т.н. «психологического символизма» – он не имеет существенного значения с точки зрения военного искусства, но и прекратить бои за него невозможно вследствие завышенных общественных ожиданий (до этого мы могли наблюдать аналогичную картину в ходе боев за о. Змеиный).
Российское командование, напротив, с весеннего периода стремилось создать именно такую ситуацию, в которой украинские войска были бы вынуждены расходовать большое количество ресурсов и живой силы, стремясь удержать некий участок фронта – словом, концептуально речь идет об операции, по духу более соответствующей Первой Мировой войне: о втягивании противника в длительные бои на истощение.
Для понимания вопроса – за последние недели к городу в срочном порядке были переброшены силы 57-й, 65-й механизированных бригад, 95-й ОДШБр, 40-й артиллерийской бригады, 5-й отдельный штурмовой полк ВСУ, 80-я ДШБ, а также части ТрО Днепра. Как несложно догадаться, такая активность связана с тяжелым положением обороняющихся, и именно с боями за данный населенный пункт связаны и последние скандальные высказывания европейских политиков, СМИ и представителей военных ведомств – оборона Бахмута чрезвычайно дорого обходится ВСУ с точки зрения боевых потерь (речь, конечно, не идет о «десятках тысячах убитых», которых так любят смаковать пропагандисты с обеих сторон, но о нескольких тысячах – вполне, и этого достаточно, чтобы вызвать серьезный ажиотаж в Европе).
В условиях наступившего позиционного тупика Бахмут является отправной точкой, которая определит ход ближайших событий. Задуманные командованием ВСУ планы о формировании обновленных и переподготовленных ударных частях определенно будут отложены – ими придется стабилизировать линию фронта сразу по прибытию из тренировочных лагерей стран НАТО, и, соответственно, сам процесс будет отложен как минимум до середины весны.
Бахмут не является (по крайней мере, на данный момент) некой переломной точкой, но он в значительной степени характеризует текущий формат боевых действий.
Мы же тем временем начнем рассматривать, как и почему изменилась структура военно-технической помощи для Украины.
@atomiccherry 💯
Весьма забавно наблюдать, как после резонансных происшествий возникает неожиданно много экспертов по всем возможным вопросам – от ведения контрразведки до проработки вопросов базирования стратегической авиации.
Проблема этих людей не в том, что они задают вопросы, которые могут быть более чем резонными – например, почему все российские тяжелые бомбардировщики сосредоточены буквально на паре аэродромов, – проблема заключается в абсолютном отсутствии у них каких-то базовых знаний и простейшего фактажа о собственной же стране и ее вооружённых силах.
Итак, почему же с авиабазой Энгельс все произошло именно так, как произошло? Ответ прост и прозаичен – в Российской Федерации больше нет аэродромов, инфраструктура которых подходила бы для обслуживания самолетов такого класса на регулярной основе. Есть ряд аэродромов, способных принимать стратегические бомбардировщики на дозаправку, но не обеспечивать их функционирование в течение длительного времени – поэтому рассредоточить самолеты физически невозможно.
Предполетное обслуживание, например, Ту-160 занимает в общей сложности несколько суток, требует большого количества квалифицированного персонала и специализированного оборудования. В советское время это не доставляло больших сложностей, но оно давно и безвозвратно ушло, а для современной России массовая организация подобных процессов слишком сложна и дорогостояща.
Более того, вкладывать ресурсы в расширение инфраструктуры стратегической авиации никогда не планировалось по причине полного отсутствия целесообразности. Российская стратегическая авиация это в первую очередь элемент престижа – она давно не является полноценным военным инструментом. Это набор глубоко устаревших самолетов и не менее устаревших авиационных вооружений, созданных под доктрины и задачи, реализация которых невозможна вот уже более 30 лет как по ряду объективных причин (дам намек – тенденция на малозаметность в авиации данного класса появилась не просто так).
Ровно по той же причине задачи нанесения ударов по украинской инфраструктуре были делегированы именно стратегическим бомбардировщикам (хотя изначально наносились преимущественно ВМФ): их ресурс в ближайшие годы все равно будет исчерпан, запасы авиационных крылатых ракет старых типов огромны и невостребованны, а для обожаемых патриотической публикой «ядерных ударов по оплотам западного империализма» они совершенно непригодны.
Так что поиски некой глубокой морали в этой истории абсолютно бессмысленны.
@atomiccherry 💯
Проблема этих людей не в том, что они задают вопросы, которые могут быть более чем резонными – например, почему все российские тяжелые бомбардировщики сосредоточены буквально на паре аэродромов, – проблема заключается в абсолютном отсутствии у них каких-то базовых знаний и простейшего фактажа о собственной же стране и ее вооружённых силах.
Итак, почему же с авиабазой Энгельс все произошло именно так, как произошло? Ответ прост и прозаичен – в Российской Федерации больше нет аэродромов, инфраструктура которых подходила бы для обслуживания самолетов такого класса на регулярной основе. Есть ряд аэродромов, способных принимать стратегические бомбардировщики на дозаправку, но не обеспечивать их функционирование в течение длительного времени – поэтому рассредоточить самолеты физически невозможно.
Предполетное обслуживание, например, Ту-160 занимает в общей сложности несколько суток, требует большого количества квалифицированного персонала и специализированного оборудования. В советское время это не доставляло больших сложностей, но оно давно и безвозвратно ушло, а для современной России массовая организация подобных процессов слишком сложна и дорогостояща.
Более того, вкладывать ресурсы в расширение инфраструктуры стратегической авиации никогда не планировалось по причине полного отсутствия целесообразности. Российская стратегическая авиация это в первую очередь элемент престижа – она давно не является полноценным военным инструментом. Это набор глубоко устаревших самолетов и не менее устаревших авиационных вооружений, созданных под доктрины и задачи, реализация которых невозможна вот уже более 30 лет как по ряду объективных причин (дам намек – тенденция на малозаметность в авиации данного класса появилась не просто так).
Ровно по той же причине задачи нанесения ударов по украинской инфраструктуре были делегированы именно стратегическим бомбардировщикам (хотя изначально наносились преимущественно ВМФ): их ресурс в ближайшие годы все равно будет исчерпан, запасы авиационных крылатых ракет старых типов огромны и невостребованны, а для обожаемых патриотической публикой «ядерных ударов по оплотам западного империализма» они совершенно непригодны.
Так что поиски некой глубокой морали в этой истории абсолютно бессмысленны.
@atomiccherry 💯
ТЕКСТ 1: Der Totale Krieg в XXI веке?
На протяжении месяцев боевых действий западная военная помощь для Украины претерпевает значительные структурные изменения, суть которых часто ускользает от невнимательного наблюдателя.
По умолчанию принято считать, что с каждым новым этапом конфликта объемы поставок лишь увеличиваются с целью усиления ВСУ, но это утверждение правдиво лишь отчасти – определенное нарастание объемов помощи связано прежде всего с восполнением потерь украинской армии в военной технике, боеприпасах и военном имуществе, но не наращиванием ее возможностей.
Европа и США с первых дней боевых действий исходили из весьма специфической логики, суть которой заключалась в том, что по нанесению Российской Федерации определенного процента потерь в живой силе и технике, как считалось, Москва должна была отказаться от своих планов и согласиться на мирные переговоры. По этой причине поставки происходили точечно, их целью было купирование тех или иных преимуществ российской армии: превосходстве в танках, артиллерии, военно-морских силах.
Проблема такого подхода крылась в самой логике того, что пресловутый «процент потерь» вообще может оказывать хоть какое-то влияние на Кремль или внутреннюю обстановку в РФ. Западные планировщики выкинули из своих расчетов факт, который следовало учесть хотя бы с точки зрения военной истории – Россия является страной с крайне низкой чувствительностью к потерям. Можно смеяться над этим, можно это оспаривать, можно считать несущественным, но строить стратегию, отталкиваясь от игнорирования таких базовых принципов национальной психологии и восприятия, оказалось не только абсурдом, но и фатальной ошибкой.
С точки зрения военного искусства, Россия всегда была страной, которая плохо адаптируется к быстрому изменению обстановки и слабо ориентируется в условиях войн, характер которых заключен в высокой скорости принятия решений. Здесь вполне уместны примеры русско-японской или советско-финской войн – столкнувшись с сильным соперником, страна слишком медленно реагировала на нанесенные поражения, а получив более-менее приемлемые условия для заключения мира, предпочитала отступить. Но подчас события развивались по иному сценарию: так или иначе Россия перестраивалась и приходила к наиболее комфортному для нее формату ведения боевых действий – войны на истощение.
После событий первого полугодия российско-украинского конфликта Москва, не понесшая серьезных (это для вас они могут казаться катастрофическими, но задайте себе простой резонный вопрос – а в Кремле, как единственном акторе всех процессов в РФ, их считают такими же?) экономических или ресурсных потерь, прибегла к этой исторически выработанной модели.
Этот факт оказал и прямое влияние на структуру военной помощи для Украины со стороны стран блока НАТО, которые были вынуждены перестраиваться под реалии масштабных боевых действий на истощение в условиях ограниченных возможностей собственной военной промышленности.
@atomiccherry 💯
На протяжении месяцев боевых действий западная военная помощь для Украины претерпевает значительные структурные изменения, суть которых часто ускользает от невнимательного наблюдателя.
По умолчанию принято считать, что с каждым новым этапом конфликта объемы поставок лишь увеличиваются с целью усиления ВСУ, но это утверждение правдиво лишь отчасти – определенное нарастание объемов помощи связано прежде всего с восполнением потерь украинской армии в военной технике, боеприпасах и военном имуществе, но не наращиванием ее возможностей.
Европа и США с первых дней боевых действий исходили из весьма специфической логики, суть которой заключалась в том, что по нанесению Российской Федерации определенного процента потерь в живой силе и технике, как считалось, Москва должна была отказаться от своих планов и согласиться на мирные переговоры. По этой причине поставки происходили точечно, их целью было купирование тех или иных преимуществ российской армии: превосходстве в танках, артиллерии, военно-морских силах.
Проблема такого подхода крылась в самой логике того, что пресловутый «процент потерь» вообще может оказывать хоть какое-то влияние на Кремль или внутреннюю обстановку в РФ. Западные планировщики выкинули из своих расчетов факт, который следовало учесть хотя бы с точки зрения военной истории – Россия является страной с крайне низкой чувствительностью к потерям. Можно смеяться над этим, можно это оспаривать, можно считать несущественным, но строить стратегию, отталкиваясь от игнорирования таких базовых принципов национальной психологии и восприятия, оказалось не только абсурдом, но и фатальной ошибкой.
С точки зрения военного искусства, Россия всегда была страной, которая плохо адаптируется к быстрому изменению обстановки и слабо ориентируется в условиях войн, характер которых заключен в высокой скорости принятия решений. Здесь вполне уместны примеры русско-японской или советско-финской войн – столкнувшись с сильным соперником, страна слишком медленно реагировала на нанесенные поражения, а получив более-менее приемлемые условия для заключения мира, предпочитала отступить. Но подчас события развивались по иному сценарию: так или иначе Россия перестраивалась и приходила к наиболее комфортному для нее формату ведения боевых действий – войны на истощение.
После событий первого полугодия российско-украинского конфликта Москва, не понесшая серьезных (это для вас они могут казаться катастрофическими, но задайте себе простой резонный вопрос – а в Кремле, как единственном акторе всех процессов в РФ, их считают такими же?) экономических или ресурсных потерь, прибегла к этой исторически выработанной модели.
Этот факт оказал и прямое влияние на структуру военной помощи для Украины со стороны стран блока НАТО, которые были вынуждены перестраиваться под реалии масштабных боевых действий на истощение в условиях ограниченных возможностей собственной военной промышленности.
@atomiccherry 💯
ТЕКСТ 2: Кампания на истощение
В ходе летне-осеннего периода НАТО активно предоставляло в интересах украинской армии значительное количество артиллерийских боеприпасов и тактических ракет, обеспечивших кратковременное превосходство ВСУ над силами ВС РФ: накопленный банк данных о целях тыловой инфраструктуры российских войск вкупе со значительно расширившимся арсеналом высокоточных вооружений позволил украинской армии провести ряд успешных наступательных операций под Харьковом, Изюмом и Лиманом. Точечное поражение российских складов боеприпасов, сочетаемое с наращиванием поставок традиционных артсистем, дало Украине необходимое преимущество в огневой мощи.
В ходе реализации наступательных операций, вероятно, ожидалось, что по завершению таковых Москва запросит переговоры, а дальнейших боевых действий высокой интенсивности не планировалось. По этой причине Европа и США свободно предоставляли Киеву боеприпасы из собственных войсковых резервов: так, только 155-мм снарядов с июля по октябрь было поставлено более 1 млн штук. К ноябрю западные арсеналы существенно истощились без возможности быстрого восполнения – в ходе последовавших ревизий выяснилось, что для восстановления резервов Альянса необходимо от 3 до 5 лет в силу не только отсутствия достаточного количества промышленных мощностей, но и в каких-то случаях полной ликвидации таковых (такая история произошла, например, с германскими ВТС SMArt 155).
Причина того проста – Европа и США еще в годы Холодной войны активно искали возможности сокращения собственных военных расходов. Если СССР на протяжении практически всего своего существования активно следовал принципу «пушки вместо масла», то население западных стран категорически отказывалось идти на подобные жертвы. Поддержание боеготовности вооруженных сил само по себе является крайне затратным и даже убыточным предприятием, а обеспечение стратегического и мобилизационного резерва с точки зрения экономики и вовсе выглядит настоящей «черной дырой». После 50-ых годов США пошли на кардинальные меры, полностью отказавшись от самого понятия «мобилизационный резерв» – все военные запасы страны рассчитывались на период сверхинтенсивных боевых действий в Европе сроком не более полугода. По истечению этого периода, как считалось, НАТО и ОВД должны были прийти к некому мирному соглашению – в противном случае Америка начинала процесс развертывания новых военных производств, рассчитанный на срок от 5 до 8 лет (речь идет, естественно, о сценариях конвенционной войны)…
В данный же момент события стали развиваться совершенно иным образом – Россия начала процесс мобилизации. Насыщение армии живой силой поспособствовало изменению структуры логистики (практика формирования крупных складов военного имущества исчезла), а также позволило восстановить возможности ракетно-артиллерийских подразделений за счет расконсервации вооружений из стратегического резерва. Кроме того, нельзя отметать и фактор расширения возможностей российской военной промышленности – известен целый ряд любопытных историй, связанных с поставками больших партий промышленного оборудования европейского производства в Россию уже после 24 февраля текущего года, т.е. в условиях действия санкционного режима. К настоящему времени российская артиллерия восстановила темпы огневой работы и вновь выпускает более 20 000 снарядов в сутки.
Одним словом, конфликт не просто не пошел на убыль – он перешел в формат войны на истощение, который по ряду причин никак нельзя счесть желанным даже для мощных западных экономик.
@atomiccherry 💯
В ходе летне-осеннего периода НАТО активно предоставляло в интересах украинской армии значительное количество артиллерийских боеприпасов и тактических ракет, обеспечивших кратковременное превосходство ВСУ над силами ВС РФ: накопленный банк данных о целях тыловой инфраструктуры российских войск вкупе со значительно расширившимся арсеналом высокоточных вооружений позволил украинской армии провести ряд успешных наступательных операций под Харьковом, Изюмом и Лиманом. Точечное поражение российских складов боеприпасов, сочетаемое с наращиванием поставок традиционных артсистем, дало Украине необходимое преимущество в огневой мощи.
В ходе реализации наступательных операций, вероятно, ожидалось, что по завершению таковых Москва запросит переговоры, а дальнейших боевых действий высокой интенсивности не планировалось. По этой причине Европа и США свободно предоставляли Киеву боеприпасы из собственных войсковых резервов: так, только 155-мм снарядов с июля по октябрь было поставлено более 1 млн штук. К ноябрю западные арсеналы существенно истощились без возможности быстрого восполнения – в ходе последовавших ревизий выяснилось, что для восстановления резервов Альянса необходимо от 3 до 5 лет в силу не только отсутствия достаточного количества промышленных мощностей, но и в каких-то случаях полной ликвидации таковых (такая история произошла, например, с германскими ВТС SMArt 155).
Причина того проста – Европа и США еще в годы Холодной войны активно искали возможности сокращения собственных военных расходов. Если СССР на протяжении практически всего своего существования активно следовал принципу «пушки вместо масла», то население западных стран категорически отказывалось идти на подобные жертвы. Поддержание боеготовности вооруженных сил само по себе является крайне затратным и даже убыточным предприятием, а обеспечение стратегического и мобилизационного резерва с точки зрения экономики и вовсе выглядит настоящей «черной дырой». После 50-ых годов США пошли на кардинальные меры, полностью отказавшись от самого понятия «мобилизационный резерв» – все военные запасы страны рассчитывались на период сверхинтенсивных боевых действий в Европе сроком не более полугода. По истечению этого периода, как считалось, НАТО и ОВД должны были прийти к некому мирному соглашению – в противном случае Америка начинала процесс развертывания новых военных производств, рассчитанный на срок от 5 до 8 лет (речь идет, естественно, о сценариях конвенционной войны)…
В данный же момент события стали развиваться совершенно иным образом – Россия начала процесс мобилизации. Насыщение армии живой силой поспособствовало изменению структуры логистики (практика формирования крупных складов военного имущества исчезла), а также позволило восстановить возможности ракетно-артиллерийских подразделений за счет расконсервации вооружений из стратегического резерва. Кроме того, нельзя отметать и фактор расширения возможностей российской военной промышленности – известен целый ряд любопытных историй, связанных с поставками больших партий промышленного оборудования европейского производства в Россию уже после 24 февраля текущего года, т.е. в условиях действия санкционного режима. К настоящему времени российская артиллерия восстановила темпы огневой работы и вновь выпускает более 20 000 снарядов в сутки.
Одним словом, конфликт не просто не пошел на убыль – он перешел в формат войны на истощение, который по ряду причин никак нельзя счесть желанным даже для мощных западных экономик.
@atomiccherry 💯
ТЕКСТ 3: Ленд-лиз и почему его не было?
С началом осени многие справедливо ожидали интенсификации поставок западных вооружений для ВСУ. Подобный шаг выглядел логичным и закономерным – украинская армия к тому моменту продемонстрировала способность как обороняться, так и наступать, страны НАТО же имели полгода на подготовку и организацию процессов, связанных с увеличением объемов военной помощи.
Но этого не произошло.
Как было сказано выше, Североатлантический Альянс исторически стремился урезать расходы на оборону, и с окончанием Холодной войны данная тенденция обозначилась еще сильнее – НАТО де-факто стало военно-техническим гегемоном, и вообще не нуждалось ни в каких военных запасах. Объемы таковых были сокращены из расчета на 1 месяц интенсивных боевых действий, военные заводы – сокращены или перепрофилированы, а финансирование оборонных ведомств урезано.
К примеру, поговорим о тяжелой бронетехнике.
В настоящее время Германия может произвести 100 танков «Леопард-2» за… 65 месяцев. При этом ФРГ не имеет возможности одновременно производить и танки, и САУ – в PzH 2000 используются компоненты танкового шасси «Лео» (к слову говоря, несколько месяцев назад Киев заключил контракт с Берлином на поставку 100 САУ – и производить их будут, согласно его условиям, более 5 лет).
В США ситуация несколько иная, но отсутствует производство новых танковых корпусов (текущие запасы танков необходимы Соединенным Штатам для обеспечения собственных нужд, ведь на их основе производятся машины новых модификаций). Восстанавливать и модернизировать старые «Абрамсы» Америка может с темпами 30 машин в месяц на настоящий момент, 60 машин при увеличении объемов финансирования производственной линии, 88 – при кардинальном увеличении и расширении мощностей единственного танкового завода в стране (это открытые данные, предоставленные в бюджетных документах ВС США).
С большинством прочих позиций (за исключением военного автотранспорта и авиации разных типов) западные мобилизационные возможности обстоят ровным делом также, как и с танками – они функционируют исключительно для обеспечения потребностей НАТО в условиях мирного времени. Никаких колоссальных запасников в Альянсе нет уже несколько десятилетий, в силу чего снабжать миллионную украинскую армию европейскими и американскими вооружениями решительно невозможно (с учетом того, что по самым скромным расчетам за сутки текущих боевых действий армии теряют по 1% техники!). Кардинально менять данное положение никто не планирует – сам по себе процесс расширения военных производств крайне дорогостоящ и занимает не менее пяти лет – а в 2027 году, быть может, актуальность данного вопроса будет утеряна. Самим странам НАТО не нужны избыточные военные мощности или же стратегические запасы – напротив, крайне непростая мировая экономическая обстановка диктует необходимость сокращения оборонных расходов (Британия, урезавшая свои и без того скромные активы, тому пример). Как итог, Европа и США с трудом изыскивают необходимое оборудование для Украины, и именно по этой причине Киев получает или технику советского производства, или старые БТР М113 и полицейские бронетранспортеры.
Тем не менее, страны НАТО вынуждены не просто обеспечивать функционирование украинской армии, но и наращивать объемы поставок – и в этом вопросе серьезным подспорьем оказалось тяжкое наследие социализма…
@atomiccherry 💯
С началом осени многие справедливо ожидали интенсификации поставок западных вооружений для ВСУ. Подобный шаг выглядел логичным и закономерным – украинская армия к тому моменту продемонстрировала способность как обороняться, так и наступать, страны НАТО же имели полгода на подготовку и организацию процессов, связанных с увеличением объемов военной помощи.
Но этого не произошло.
Как было сказано выше, Североатлантический Альянс исторически стремился урезать расходы на оборону, и с окончанием Холодной войны данная тенденция обозначилась еще сильнее – НАТО де-факто стало военно-техническим гегемоном, и вообще не нуждалось ни в каких военных запасах. Объемы таковых были сокращены из расчета на 1 месяц интенсивных боевых действий, военные заводы – сокращены или перепрофилированы, а финансирование оборонных ведомств урезано.
К примеру, поговорим о тяжелой бронетехнике.
В настоящее время Германия может произвести 100 танков «Леопард-2» за… 65 месяцев. При этом ФРГ не имеет возможности одновременно производить и танки, и САУ – в PzH 2000 используются компоненты танкового шасси «Лео» (к слову говоря, несколько месяцев назад Киев заключил контракт с Берлином на поставку 100 САУ – и производить их будут, согласно его условиям, более 5 лет).
В США ситуация несколько иная, но отсутствует производство новых танковых корпусов (текущие запасы танков необходимы Соединенным Штатам для обеспечения собственных нужд, ведь на их основе производятся машины новых модификаций). Восстанавливать и модернизировать старые «Абрамсы» Америка может с темпами 30 машин в месяц на настоящий момент, 60 машин при увеличении объемов финансирования производственной линии, 88 – при кардинальном увеличении и расширении мощностей единственного танкового завода в стране (это открытые данные, предоставленные в бюджетных документах ВС США).
С большинством прочих позиций (за исключением военного автотранспорта и авиации разных типов) западные мобилизационные возможности обстоят ровным делом также, как и с танками – они функционируют исключительно для обеспечения потребностей НАТО в условиях мирного времени. Никаких колоссальных запасников в Альянсе нет уже несколько десятилетий, в силу чего снабжать миллионную украинскую армию европейскими и американскими вооружениями решительно невозможно (с учетом того, что по самым скромным расчетам за сутки текущих боевых действий армии теряют по 1% техники!). Кардинально менять данное положение никто не планирует – сам по себе процесс расширения военных производств крайне дорогостоящ и занимает не менее пяти лет – а в 2027 году, быть может, актуальность данного вопроса будет утеряна. Самим странам НАТО не нужны избыточные военные мощности или же стратегические запасы – напротив, крайне непростая мировая экономическая обстановка диктует необходимость сокращения оборонных расходов (Британия, урезавшая свои и без того скромные активы, тому пример). Как итог, Европа и США с трудом изыскивают необходимое оборудование для Украины, и именно по этой причине Киев получает или технику советского производства, или старые БТР М113 и полицейские бронетранспортеры.
Тем не менее, страны НАТО вынуждены не просто обеспечивать функционирование украинской армии, но и наращивать объемы поставок – и в этом вопросе серьезным подспорьем оказалось тяжкое наследие социализма…
@atomiccherry 💯
ТЕКСТ 4: Арсенал демократии с коммунистическими корнями
Чехию исторически можно назвать одной из ключевых оружейных кузниц Европы. Так было и в эпоху существования Австро-Венгрии, и Советского Союза. Значительная часть советских экспортных систем вооружений, поставляемых, например, в Африку и на Ближний Восток, производились именно в Чехословакии, которая благодаря колоссальным объемам военных заказов имела возможность содержать мощную и развитую оружейную промышленность.
Но после распада ОВД, а затем и СССР, чешские и словацкие военные заводы остались не у дел. Можно было бы решить, что на этом моменте их история обрывается, но чехи оказались куда умнее и прозорливее как своих новых партнеров из Западной Европы, так и бывших союзников из советских республик. Производства были законсервированы до лучших времен, и несколько десятилетий ждали своего часа.
Конечно, в данном вопросе бессмысленно обсуждать исключительно производства Чехии и Словакии – речь идет также о Польше, Болгарии, Албании, Румынии. Военные заводы обозначенных стран обеспечивали поставки вооружений и боеприпасов для Украины с самого начала конфликта, и продолжают неуклонно расширять свои мощности (к примеру, польский государственный концерн PGZ увеличивает производство ракет для переносных зенитных комплексов с 300 до 1000 единиц в год). Чехия, как ни иронично, оказалась единственной страной НАТО, способной восстанавливать и модернизировать больше 100 единиц тяжелой бронетехники в месяц: еще весной темп работ на чешских оборонных заводах позволял отгружать в Украину по 150 танков и 150 БМП/БТР в течение 30 дней.
В течение летнего периода заводы Восточной Европы расконсервировали и расширили производство ЗИП для артиллерии советского типа (в частности, новых орудийных стволов), а также снарядов 73-мм, 122-мм, 125-мм и 152-мм. Это позволило в существенной степени улучшить снабжение украинской артиллерии, хотя ситуация все еще далека от того, чтобы покрыть хотя бы 50% потребностей артбригад ВСУ.
Впрочем, следует отметить, что в бывших странах ОВД было практически уничтожено производство вооружений полного цикла – т.е. они могут успешно ремонтировать и восстанавливать большое количество техники советского типа, но не выпускать её с нуля. Производство новых вооружений, как показывает пример польской САУ «Краб» и словацкой САУ «Зузана», занимает значительное время и возможно только ограниченными партиями. В остальном же объем работ, производимых оборонными заводами Восточной Европы, колоссален: они ремонтируют подбитые машины, выводят их с консервации, восстанавливают технику из могильников, расположенных в Украине, модернизируют советское оборудование, выпускают минометы, безоткатные орудия, снаряды, патроны, минно-взрывную технику, зенитные ракеты (не будь их, украинская ПВО давно бы исчерпала запасы).
Тенденция, словом, очевидна – отказа от советских систем вооружений в Украине не предвидится не только в ближайшие месяцы, но и годы. При этом стоит признать, что в текущий момент Восточная Европа не может обеспечить полное закрытие потребностей ВСУ: украинская армия испытывает хронический «снарядный голод», нехватку пехотных огневых средств, легкой бронетехники (это отдельная тема для разговора, т.к. основной единицей транспорта в ВСУ давно стали пикапы и внедорожники, что соответствующим образом сказывается на количестве потерь среди личного состава), а также армейской авиации. Учитывая объемы финансирования чешского и польского военпрома ситуация, возможно, изменится в следующем году – в любом случае, снабжать Украину будут преимущественно страны бывшего Соцблока оборудованием советского же образца.
@atomiccherry 💯
Чехию исторически можно назвать одной из ключевых оружейных кузниц Европы. Так было и в эпоху существования Австро-Венгрии, и Советского Союза. Значительная часть советских экспортных систем вооружений, поставляемых, например, в Африку и на Ближний Восток, производились именно в Чехословакии, которая благодаря колоссальным объемам военных заказов имела возможность содержать мощную и развитую оружейную промышленность.
Но после распада ОВД, а затем и СССР, чешские и словацкие военные заводы остались не у дел. Можно было бы решить, что на этом моменте их история обрывается, но чехи оказались куда умнее и прозорливее как своих новых партнеров из Западной Европы, так и бывших союзников из советских республик. Производства были законсервированы до лучших времен, и несколько десятилетий ждали своего часа.
Конечно, в данном вопросе бессмысленно обсуждать исключительно производства Чехии и Словакии – речь идет также о Польше, Болгарии, Албании, Румынии. Военные заводы обозначенных стран обеспечивали поставки вооружений и боеприпасов для Украины с самого начала конфликта, и продолжают неуклонно расширять свои мощности (к примеру, польский государственный концерн PGZ увеличивает производство ракет для переносных зенитных комплексов с 300 до 1000 единиц в год). Чехия, как ни иронично, оказалась единственной страной НАТО, способной восстанавливать и модернизировать больше 100 единиц тяжелой бронетехники в месяц: еще весной темп работ на чешских оборонных заводах позволял отгружать в Украину по 150 танков и 150 БМП/БТР в течение 30 дней.
В течение летнего периода заводы Восточной Европы расконсервировали и расширили производство ЗИП для артиллерии советского типа (в частности, новых орудийных стволов), а также снарядов 73-мм, 122-мм, 125-мм и 152-мм. Это позволило в существенной степени улучшить снабжение украинской артиллерии, хотя ситуация все еще далека от того, чтобы покрыть хотя бы 50% потребностей артбригад ВСУ.
Впрочем, следует отметить, что в бывших странах ОВД было практически уничтожено производство вооружений полного цикла – т.е. они могут успешно ремонтировать и восстанавливать большое количество техники советского типа, но не выпускать её с нуля. Производство новых вооружений, как показывает пример польской САУ «Краб» и словацкой САУ «Зузана», занимает значительное время и возможно только ограниченными партиями. В остальном же объем работ, производимых оборонными заводами Восточной Европы, колоссален: они ремонтируют подбитые машины, выводят их с консервации, восстанавливают технику из могильников, расположенных в Украине, модернизируют советское оборудование, выпускают минометы, безоткатные орудия, снаряды, патроны, минно-взрывную технику, зенитные ракеты (не будь их, украинская ПВО давно бы исчерпала запасы).
Тенденция, словом, очевидна – отказа от советских систем вооружений в Украине не предвидится не только в ближайшие месяцы, но и годы. При этом стоит признать, что в текущий момент Восточная Европа не может обеспечить полное закрытие потребностей ВСУ: украинская армия испытывает хронический «снарядный голод», нехватку пехотных огневых средств, легкой бронетехники (это отдельная тема для разговора, т.к. основной единицей транспорта в ВСУ давно стали пикапы и внедорожники, что соответствующим образом сказывается на количестве потерь среди личного состава), а также армейской авиации. Учитывая объемы финансирования чешского и польского военпрома ситуация, возможно, изменится в следующем году – в любом случае, снабжать Украину будут преимущественно страны бывшего Соцблока оборудованием советского же образца.
@atomiccherry 💯
ТЕКСТ 5: Ставка на подготовку
Кроме мобилизации военной промышленности Восточной Европы блок НАТО приступил к реализации и другой важной программы по оказанию помощи украинской армии. Связана она с подготовкой и переподготовкой солдат и офицеров вооруженных сил Украины, а также с обучением мобилизованного личного состава.
Начать, пожалуй, стоит с последнего. Вопросы подготовки рекрутов в ходе полномасштабных боевых действий в целом являются крайне сложной и болезненной темой, дискуссии вокруг которой ведутся в мировом военном сообществе десятилетиями. ВСУ в данном вопросе не стали исключением – украинский Генштаб не смог выработать некого единого стандарта и программы подготовки мобилизованных. Сам по себе процесс в масштабах армии более похож на лоскутное одеяло – где-то подготовка ведется непосредственно в подразделениях опытными сержантами, где-то ее ведут солдаты-сверхсрочники, где-то – полицейские, а где-то ее нет и вовсе. Все это, естественно, крайне негативно отражается на боеспособности подразделений, их управляемости, боевой устойчивости. В таких условиях помощь извне была необходимостью, в связи с чем страны Британского Содружества организовали миссию по обучению и тренировкам украинских новобранцев.
Параллельно с этим Британия еще весной начала реализацию программы переподготовки украинских кадровых подразделений, вокруг которых формировался ударный кулак, задействованный впоследствии при Харьков-Изюмской наступательной операции.
Этого, однако, оказалось мало – в осенний период стало очевидно, что украинская армия может успешно продвигаться в направлениях с крайне ослабленными и редкими оборонительными порядками, но не производить операции со взломом эшелонированной обороны, какую ВСУ встретили на Херсонском направлении. Причиной тому в немалой степени было очень нестабильное качество подготовки и слаженности подразделений, в связи с чем страны НАТО объявили о старте целого ряда различных тренировочных миссий для украинских военнослужащих.
Большинство заявленных программ ориентированы именно на переподготовку действующих подразделений, часть – на обучение специалистов (медицинского персонала, саперов, снайперов), также отдельно предусмотрены курсы для офицеров. В общей сложности через военные полигоны Европы с осени по весну должны пройти не менее 50 000 украинских солдат – весьма внушительное число, которое можно рассматривать как костяк для формирования целого ряда ударных бригад. Цели тому очевидны – западные страны в текущий момент времени не могут обеспечить Украине численное или же техническое превосходство над российскими силами, но в силах создать таковое за счет повышения качества личного состава ВСУ.
Впрочем, насколько данные планы реализуемы в связи с ситуацией вокруг Бахмута станет ясно ближе к концу зимнего периода.
@atomiccherry 💯
Кроме мобилизации военной промышленности Восточной Европы блок НАТО приступил к реализации и другой важной программы по оказанию помощи украинской армии. Связана она с подготовкой и переподготовкой солдат и офицеров вооруженных сил Украины, а также с обучением мобилизованного личного состава.
Начать, пожалуй, стоит с последнего. Вопросы подготовки рекрутов в ходе полномасштабных боевых действий в целом являются крайне сложной и болезненной темой, дискуссии вокруг которой ведутся в мировом военном сообществе десятилетиями. ВСУ в данном вопросе не стали исключением – украинский Генштаб не смог выработать некого единого стандарта и программы подготовки мобилизованных. Сам по себе процесс в масштабах армии более похож на лоскутное одеяло – где-то подготовка ведется непосредственно в подразделениях опытными сержантами, где-то ее ведут солдаты-сверхсрочники, где-то – полицейские, а где-то ее нет и вовсе. Все это, естественно, крайне негативно отражается на боеспособности подразделений, их управляемости, боевой устойчивости. В таких условиях помощь извне была необходимостью, в связи с чем страны Британского Содружества организовали миссию по обучению и тренировкам украинских новобранцев.
Параллельно с этим Британия еще весной начала реализацию программы переподготовки украинских кадровых подразделений, вокруг которых формировался ударный кулак, задействованный впоследствии при Харьков-Изюмской наступательной операции.
Этого, однако, оказалось мало – в осенний период стало очевидно, что украинская армия может успешно продвигаться в направлениях с крайне ослабленными и редкими оборонительными порядками, но не производить операции со взломом эшелонированной обороны, какую ВСУ встретили на Херсонском направлении. Причиной тому в немалой степени было очень нестабильное качество подготовки и слаженности подразделений, в связи с чем страны НАТО объявили о старте целого ряда различных тренировочных миссий для украинских военнослужащих.
Большинство заявленных программ ориентированы именно на переподготовку действующих подразделений, часть – на обучение специалистов (медицинского персонала, саперов, снайперов), также отдельно предусмотрены курсы для офицеров. В общей сложности через военные полигоны Европы с осени по весну должны пройти не менее 50 000 украинских солдат – весьма внушительное число, которое можно рассматривать как костяк для формирования целого ряда ударных бригад. Цели тому очевидны – западные страны в текущий момент времени не могут обеспечить Украине численное или же техническое превосходство над российскими силами, но в силах создать таковое за счет повышения качества личного состава ВСУ.
Впрочем, насколько данные планы реализуемы в связи с ситуацией вокруг Бахмута станет ясно ближе к концу зимнего периода.
@atomiccherry 💯
ТЕКСТ 6: Западная военная помощь – итоги и выводы
➖ ТЕКСТ 1
➖ ТЕКСТ 2
➖ ТЕКСТ 3
➖ ТЕКСТ 4
➖ ТЕКСТ 5
Как было сказано в текстах выше, страны Североатлантического Альянса сконцентрировали свои усилия вокруг двух ключевых программ по военно-технической помощи Украине: первая связана с расширением военных производств Восточной Европы, вторая – с подготовкой существенного количества военнослужащих ВСУ.
По всей видимости, Европа и США предполагают, что конфликт закончится не позднее осени 2023 года, в связи с чем не планируют неких кардинальных мер, связанных с перевооружением украинской армии и мобилизацией собственных военно-промышленных комплексов. В рамках такой логики их действия становятся более чем понятными: для еще одного года боевых действий достаточно наладить выпуск расходников, боеприпасов и ремонта советского военного оборудования, а также сконцентрироваться на индивидуальном оснащении и выучке личного состава ВСУ. В остальном нехватка технических средств, по всей видимости, будет восполняться за счет гражданских образчиков (украинская армия в ходе поставок получила свыше 13000 единиц пикапов, внедорожников, грузовиков).
Заявленные же, например, США программы по расширению производства 155-мм боеприпасов связаны не с желанием увеличить объем поставок снарядов в Украину, а пополнить собственные резервы и резервы союзников по НАТО, а также обеспечить возможность бесперебойных продаж вооружений. Из-за обеспечения украинской армии Соединенные Штаты еще летом были вынуждены перенести срок выполнения военных заказов Тайваня, а также лишились некоторых клиентов, как было, например, в случае Польши. Военные чиновники Варшавы серьезно пересмотрели контракты на закупки американских вооружений (танков, тактических ракетных комплексов и САУ) в пользу Южной Кореи, которая может с производить технику и боеприпасы с куда большей скоростью, чем Америка.
Также следует добавить, что Украина получает значительные средства на развитие собственных военных производств, которые размещаются как на территории страны, так и в Восточной Европе (известно, что часть украинских оборонных предприятий организовали работу в Польше и Чехии). Как минимум за счет этого украинские вооруженные силы получили возможность восстанавливать и обслуживать летательные аппараты с консервации, обеспечили собственное производство дронов, средств радиоэлектронной борьбы и определенной номенклатуры боеприпасов. Также за счет финансирования отечественного оборонпрома Киев ведет работы над созданием ряда перспективных вооружений оперативно-тактического звена, часть которых мы, вероятно, увидим уже в первой половине 2023 года.
В завершении отмечу, что в том случае, если боевые действия не окончатся в 2023 году, союзные Украине государства будут вынуждены пойти на разработку и серийное производство неких вооружений «мобилизационного» типа для восполнения потерь и общего дефицита техники в украинской армии. Темпы выбывания легкой бронетехники и небронированного автотранспорта на данный момент близки к уровню Второй Мировой войны – при этом широко распространенные в НАТО взрывозащищенные колесные бронетранспортеры типа MRAP плохо подходят для эксплуатации в тех типах почв, что представлены в Украине, и закрывать ими потребности ВСУ на постоянной основе нецелесообразно.
@atomiccherry 💯
➖ ТЕКСТ 1
➖ ТЕКСТ 2
➖ ТЕКСТ 3
➖ ТЕКСТ 4
➖ ТЕКСТ 5
Как было сказано в текстах выше, страны Североатлантического Альянса сконцентрировали свои усилия вокруг двух ключевых программ по военно-технической помощи Украине: первая связана с расширением военных производств Восточной Европы, вторая – с подготовкой существенного количества военнослужащих ВСУ.
По всей видимости, Европа и США предполагают, что конфликт закончится не позднее осени 2023 года, в связи с чем не планируют неких кардинальных мер, связанных с перевооружением украинской армии и мобилизацией собственных военно-промышленных комплексов. В рамках такой логики их действия становятся более чем понятными: для еще одного года боевых действий достаточно наладить выпуск расходников, боеприпасов и ремонта советского военного оборудования, а также сконцентрироваться на индивидуальном оснащении и выучке личного состава ВСУ. В остальном нехватка технических средств, по всей видимости, будет восполняться за счет гражданских образчиков (украинская армия в ходе поставок получила свыше 13000 единиц пикапов, внедорожников, грузовиков).
Заявленные же, например, США программы по расширению производства 155-мм боеприпасов связаны не с желанием увеличить объем поставок снарядов в Украину, а пополнить собственные резервы и резервы союзников по НАТО, а также обеспечить возможность бесперебойных продаж вооружений. Из-за обеспечения украинской армии Соединенные Штаты еще летом были вынуждены перенести срок выполнения военных заказов Тайваня, а также лишились некоторых клиентов, как было, например, в случае Польши. Военные чиновники Варшавы серьезно пересмотрели контракты на закупки американских вооружений (танков, тактических ракетных комплексов и САУ) в пользу Южной Кореи, которая может с производить технику и боеприпасы с куда большей скоростью, чем Америка.
Также следует добавить, что Украина получает значительные средства на развитие собственных военных производств, которые размещаются как на территории страны, так и в Восточной Европе (известно, что часть украинских оборонных предприятий организовали работу в Польше и Чехии). Как минимум за счет этого украинские вооруженные силы получили возможность восстанавливать и обслуживать летательные аппараты с консервации, обеспечили собственное производство дронов, средств радиоэлектронной борьбы и определенной номенклатуры боеприпасов. Также за счет финансирования отечественного оборонпрома Киев ведет работы над созданием ряда перспективных вооружений оперативно-тактического звена, часть которых мы, вероятно, увидим уже в первой половине 2023 года.
В завершении отмечу, что в том случае, если боевые действия не окончатся в 2023 году, союзные Украине государства будут вынуждены пойти на разработку и серийное производство неких вооружений «мобилизационного» типа для восполнения потерь и общего дефицита техники в украинской армии. Темпы выбывания легкой бронетехники и небронированного автотранспорта на данный момент близки к уровню Второй Мировой войны – при этом широко распространенные в НАТО взрывозащищенные колесные бронетранспортеры типа MRAP плохо подходят для эксплуатации в тех типах почв, что представлены в Украине, и закрывать ими потребности ВСУ на постоянной основе нецелесообразно.
@atomiccherry 💯
Позволю себе внести коррективы в Ваш текст, уважаемый @russ_orientalist
Я не писал ни о каком переломе в ходе боевых действий – ни о мягком, ни о жестком. Напротив, речь идет исключительно о том, что конфликт вновь пришел к состоянию позиционного тупика, в каком он пребывал уже дважды на протяжении 2022 года.
Такой вялотекущий и лишенный динамизма формат боевых действий действительно в большей степени благоприятствует Российской Федерации, чем Украине как в силу большего количества военных ресурсов, так и нечувствительности к общественному мнению и, соответственно, потерям (как экономическим, так и человеческим). Может ли перечисленное стать предпосылками к тому, что Москва склонит чашу весов в свою сторону? Возможно, но не точно – дабы говорить об этом, необходимо дождаться результатов весенней кампании, как я и отмечал в текстах выше.
Следует отдавать себе отчет о том, что текущие боевые действия лишены той зубодробительной однозначности, какую ей пытается приписать пропаганда обеих сторон конфликта. Мы имеем дело с рядом крайне непростых военных, экономических и политических процессов, которые на данный момент можно лишь фиксировать (чем я и занимаюсь), но едва ли на основе этого Nebel des Krieges можно рисовать сценарии будущего даже на столь близкую перспективу, как следующий год.
Что в США, что в Западной Европе это, очевидно, понимают куда лучше, чем здесь – для них происходящее не представляется неким «экзистенциальным конфликтом и битвой не на жизнь, а на смерть», а потому они не прибегают к неким кардинальным мерам (да, кратное расширение военной промышленности – это кардинальная мера), которые могли бы обеспечить Украине однозначное военно-техническое преимущество над противником и вообще воздерживаются от крайностей. Очевидно, что Альянс также ожидает результатов зимне-весеннего периода боевых действий, дабы наконец вывести РФ и Украину на переговорные позиции.
Что касается Бахмута, я раскрою тему отдельно. Ситуация там сложилась определенно интересная и достойная внимания с точки зрения фиксации фактов и действий. В остальном вынужден повториться – делать некие далекоидущие выводы на данный момент опрометчиво.
https://t.iss.one/russ_orientalist/12862
@atomiccherry 💯
Я не писал ни о каком переломе в ходе боевых действий – ни о мягком, ни о жестком. Напротив, речь идет исключительно о том, что конфликт вновь пришел к состоянию позиционного тупика, в каком он пребывал уже дважды на протяжении 2022 года.
Такой вялотекущий и лишенный динамизма формат боевых действий действительно в большей степени благоприятствует Российской Федерации, чем Украине как в силу большего количества военных ресурсов, так и нечувствительности к общественному мнению и, соответственно, потерям (как экономическим, так и человеческим). Может ли перечисленное стать предпосылками к тому, что Москва склонит чашу весов в свою сторону? Возможно, но не точно – дабы говорить об этом, необходимо дождаться результатов весенней кампании, как я и отмечал в текстах выше.
Следует отдавать себе отчет о том, что текущие боевые действия лишены той зубодробительной однозначности, какую ей пытается приписать пропаганда обеих сторон конфликта. Мы имеем дело с рядом крайне непростых военных, экономических и политических процессов, которые на данный момент можно лишь фиксировать (чем я и занимаюсь), но едва ли на основе этого Nebel des Krieges можно рисовать сценарии будущего даже на столь близкую перспективу, как следующий год.
Что в США, что в Западной Европе это, очевидно, понимают куда лучше, чем здесь – для них происходящее не представляется неким «экзистенциальным конфликтом и битвой не на жизнь, а на смерть», а потому они не прибегают к неким кардинальным мерам (да, кратное расширение военной промышленности – это кардинальная мера), которые могли бы обеспечить Украине однозначное военно-техническое преимущество над противником и вообще воздерживаются от крайностей. Очевидно, что Альянс также ожидает результатов зимне-весеннего периода боевых действий, дабы наконец вывести РФ и Украину на переговорные позиции.
Что касается Бахмута, я раскрою тему отдельно. Ситуация там сложилась определенно интересная и достойная внимания с точки зрения фиксации фактов и действий. В остальном вынужден повториться – делать некие далекоидущие выводы на данный момент опрометчиво.
https://t.iss.one/russ_orientalist/12862
@atomiccherry 💯
Telegram
Димитриев
Atomic Cherry написал целую серию текстов, которые расскажут о мягком переломе в войне, в основе которого снижение поставок оружия Украине и изменение стратегии СВО. Идея Суровикина не только в ударах по инфраструктуре и мобилизации, но и привлечении в армию…
Беспилотники и обработка данных (часть I)
На протяжении текущего года читатель наверняка встречал огромное количество обсуждений, касающихся вопросов ведения беспилотной аэроразведки (да и разведки в целом). Но большая часть дискуссий на данную тему лишена смысла; в них затрагиваются исключительно вопросы тактической аэрофотосъемки, суть которых можно свести к одной лишь фразе – «дайте командирам нижнего звена посмотреть, что находится вон за тем холмом».
Аэроразведка – сложная наука, которая не ограничивается одним лишь процессом получения фото или видеоматериалов в ходе воздушной съемки. Ниже вы можете ознакомиться с кадрами железнодорожной станции Молодечно, снятыми в октябре 1944 года германским самолетом-разведчиком. Как можно видеть, снимки были тщательно проанализированы сотрудниками военной разведки, детально изучившими изображение, что, в свою очередь, и является ключевым этапом ведения системной разведывательной деятельности.
Для понимания: в ходе Второй Мировой войны Великобритания организовала специальное управление МИ-4, отвечавшей за сбор и интерпретацию данных воздушной разведки. Специалисты МИ-4 собрали с 1940 по 1945 годы свыше 5 млн фотоснимков и выпустили более 40 000 аналитических отчетов. В свое время и Советский Союз имел колоссальные центры, которые специализировались исключительно на вопросах изучения как кадров авиационной, так и космической разведки.
Западная военная наука выделяет обработку данных, полученных средствами аэро- и спутниковой съемки в отдельную дисциплину – Imagery intelligence, или IMINT. Это абсолютно верный подход – в конечном итоге, без тщательной обработки сами по разведданные не несут ровным счетом никакой ценности.
И это утверждение имеет самое непосредственное отношение к текущему дню, о чем мы и поговорим ниже.
Продолжение...
@atomiccherry 💯
На протяжении текущего года читатель наверняка встречал огромное количество обсуждений, касающихся вопросов ведения беспилотной аэроразведки (да и разведки в целом). Но большая часть дискуссий на данную тему лишена смысла; в них затрагиваются исключительно вопросы тактической аэрофотосъемки, суть которых можно свести к одной лишь фразе – «дайте командирам нижнего звена посмотреть, что находится вон за тем холмом».
Аэроразведка – сложная наука, которая не ограничивается одним лишь процессом получения фото или видеоматериалов в ходе воздушной съемки. Ниже вы можете ознакомиться с кадрами железнодорожной станции Молодечно, снятыми в октябре 1944 года германским самолетом-разведчиком. Как можно видеть, снимки были тщательно проанализированы сотрудниками военной разведки, детально изучившими изображение, что, в свою очередь, и является ключевым этапом ведения системной разведывательной деятельности.
Для понимания: в ходе Второй Мировой войны Великобритания организовала специальное управление МИ-4, отвечавшей за сбор и интерпретацию данных воздушной разведки. Специалисты МИ-4 собрали с 1940 по 1945 годы свыше 5 млн фотоснимков и выпустили более 40 000 аналитических отчетов. В свое время и Советский Союз имел колоссальные центры, которые специализировались исключительно на вопросах изучения как кадров авиационной, так и космической разведки.
Западная военная наука выделяет обработку данных, полученных средствами аэро- и спутниковой съемки в отдельную дисциплину – Imagery intelligence, или IMINT. Это абсолютно верный подход – в конечном итоге, без тщательной обработки сами по разведданные не несут ровным счетом никакой ценности.
И это утверждение имеет самое непосредственное отношение к текущему дню, о чем мы и поговорим ниже.
Продолжение...
@atomiccherry 💯
Telegram
Беларускі піонэр
У працяг тэмы нямецкіх аэрафотаздымкаў Беларусі часоў вайны.
Трапіўся цікавы прыклад: чысты здымак і той жа здымак, толькі апрацаваны нямецкай выведкай - нанесены графічныя пазнакі, падпісаны ключавыя кропкі. На здымку наваколлі чыгуначнай станцыі Маладзечна…
Трапіўся цікавы прыклад: чысты здымак і той жа здымак, толькі апрацаваны нямецкай выведкай - нанесены графічныя пазнакі, падпісаны ключавыя кропкі. На здымку наваколлі чыгуначнай станцыі Маладзечна…
Беспилотники и обработка данных (часть II)
В чем заключается феномен высокой эффективности аэроразведки украинских вооруженных сил?
На первый взгляд, с точки зрения технического оснащения она не производит впечатление силы, могущей изменять ход боевых действий: большая часть разведывательных дронов ВСУ представляют собой аппараты тактического и оперативно-тактического звена, а пехотные подразделения и вовсе преимущественно эксплуатируют вездесущие гражданские квадрокоптеры.
Но, повторюсь, лишь на первый взгляд.
Ключевым элементом эффективности украинской беспилотной разведки является организованный процесс сбора и анализа полученных данных, которые суммируются, обрабатываются, а затем становятся доступными даже командирам тактического звена, имеющим доступ к автоматизированным системам управления войсками. В общей сложности в Украине функционирует не менее 5 аналитических центров, занимающихся обработкой разведывательной информации и последующем ее отображением в АСУВ.
Конечно же, подобная модель работы с данными требует хорошего технического оснащения – ВСУ активно внедряли системы спутниковой связи еще до начала конфликта (делалось это, кстати, на основе гражданских решений и полностью себя оправдало), а на данный момент, как известно, украинская армия широко эксплуатирует систему Starlink, терминалы которой доступны на уровне рот и даже взводов. В совокупности все перечисленное позволяет в кратчайшие сроки суммировать огромные объемы видеоинформации в разведывательных центрах, обеспечивая полнотой разведданных командиров всех уровней.
Важно отметить и то, что личный состав подразделений аэроразведки ВСУ проходит централизованное обучение по единому стандарту (это касается даже операторов квадрокоптеров), которое в т.ч. способствует и внедрению налаженного системного сбора разведданных.
Мораль всего этого чрезвычайно проста: информация бесценна, но лишь в том случае, если она идет рука об руку с качественной интеллектуальной деятельность. Это неизменный принцип, который не зависит от уровня развития технических средств ведения разведки – будь то столетней давности поршневой самолет, несущий пленочный фотоаппарат весом в несколько десятков килограммов, или же компактный композитный дрон с цифровой оптикой.
@atomiccherry 💯
В чем заключается феномен высокой эффективности аэроразведки украинских вооруженных сил?
На первый взгляд, с точки зрения технического оснащения она не производит впечатление силы, могущей изменять ход боевых действий: большая часть разведывательных дронов ВСУ представляют собой аппараты тактического и оперативно-тактического звена, а пехотные подразделения и вовсе преимущественно эксплуатируют вездесущие гражданские квадрокоптеры.
Но, повторюсь, лишь на первый взгляд.
Ключевым элементом эффективности украинской беспилотной разведки является организованный процесс сбора и анализа полученных данных, которые суммируются, обрабатываются, а затем становятся доступными даже командирам тактического звена, имеющим доступ к автоматизированным системам управления войсками. В общей сложности в Украине функционирует не менее 5 аналитических центров, занимающихся обработкой разведывательной информации и последующем ее отображением в АСУВ.
Конечно же, подобная модель работы с данными требует хорошего технического оснащения – ВСУ активно внедряли системы спутниковой связи еще до начала конфликта (делалось это, кстати, на основе гражданских решений и полностью себя оправдало), а на данный момент, как известно, украинская армия широко эксплуатирует систему Starlink, терминалы которой доступны на уровне рот и даже взводов. В совокупности все перечисленное позволяет в кратчайшие сроки суммировать огромные объемы видеоинформации в разведывательных центрах, обеспечивая полнотой разведданных командиров всех уровней.
Важно отметить и то, что личный состав подразделений аэроразведки ВСУ проходит централизованное обучение по единому стандарту (это касается даже операторов квадрокоптеров), которое в т.ч. способствует и внедрению налаженного системного сбора разведданных.
Мораль всего этого чрезвычайно проста: информация бесценна, но лишь в том случае, если она идет рука об руку с качественной интеллектуальной деятельность. Это неизменный принцип, который не зависит от уровня развития технических средств ведения разведки – будь то столетней давности поршневой самолет, несущий пленочный фотоаппарат весом в несколько десятков килограммов, или же компактный композитный дрон с цифровой оптикой.
@atomiccherry 💯
Telegram
𝐀𝐓𝐎𝐌𝐈𝐂 𝐂𝐇𝐄𝐑𝐑𝐘
Беспилотники и обработка данных (часть I)
На протяжении текущего года читатель наверняка встречал огромное количество обсуждений, касающихся вопросов ведения беспилотной аэроразведки (да и разведки в целом). Но большая часть дискуссий на данную тему лишена…
На протяжении текущего года читатель наверняка встречал огромное количество обсуждений, касающихся вопросов ведения беспилотной аэроразведки (да и разведки в целом). Но большая часть дискуссий на данную тему лишена…
Думаю, стоило бы немного дополнить серию текстов о западной военно-технической помощи для Украины, отдельно рассмотрев перспективы поставок тяжелой бронетехники.
Практически с самого начала конфликта среди стран-членов НАТО идет бурная дискуссия, посвященная предоставлению танков западного производства для ВСУ: в качестве ключевых претендентов на данную роль предлагаются машины германского производства – «Леопард-1» и «Леопард-2». Впрочем, все инициативы касательно данного вопроса не получают хода – под теми или иными предлогами что ФРГ, что США (если мы говорим про «Абрамс») отказывают Киеву в предоставлении своей тяжелой бронетехники.
Обосновано это целым комплексом факторов: для передачи танков необходимо будет кардинально перестраивать украинскую военную логистику, переучивать большое количество военного персонала; большинство же доступных для отправки танков пребывает в неудовлетворительном техническом состоянии (например, согласно данным «Отчета о материальной готовности основных систем вооружений Бундесвера» от 2021 года, немецкая армия располагает 137 боеготовыми «Леопард-2» из 289 стоящих на вооружении) и требуют капитального ремонта, выполнение которого на текущий момент невозможно в силу ограниченных возможностей германской военной промышленности.
При этом европейские запасы советских Т-72 уже находятся на грани исчерпания, тогда как Украина нуждается в регулярном пополнении своих танковых резервов.
Разрешение данной дилеммы, вероятно, лежит на поверхности – в начале осени ВСУ получили партию словенских танков М-55S. Это модернизация советского Т-55, а их в Европе осталось весьма существенное количество – например, Румыния, имеющая более 800 машин данного типа, недавно заявила о намерении снять их с вооружения. Кроме того, большие запасы Т-55 югославского производства находятся на Балканах – по разным данным, до 1000 единиц, пребывающих на хранении. Данный ОБТ сложно назвать соответствующим современным реалиям, однако военно-промышленные комплексы Чехии, Болгарии и Румынии смогут производить восстановительные работы, ремонты и модернизацию Т-55 в больших количествах – от 200 до 250 машин в месяц, что само по себе является серьезным аргументом в пользу их поставок для ВСУ.
Нужно отметить, что украинская армия в своих действиях сильно завязана именно на танки, и испытывает в них большую потребность – они помогают компенсировать хроническую нехватку артиллерии, оказывая огневую поддержку пехоте с закрытых позиций. Для реализации подобной тактики поколение ОБТ не имеет решающего значения – выживаемость машины обеспечивается дистанцией, скоростью маневра и маскировкой.
Впрочем, замечу, это лишь предполагаемый вариант развития событий – возможно, что страны Альянса пойдут по иному пути и начнут централизованно выкупать более современные вооружения советского типа в Африке и на Ближнем Востоке, или все же приступят к возвращению в строй техники немецкого производства (что, безусловно, потребует кооперации оборонно-промышленных комплексов целого ряда стран Европы).
@atomiccherry 💯
Практически с самого начала конфликта среди стран-членов НАТО идет бурная дискуссия, посвященная предоставлению танков западного производства для ВСУ: в качестве ключевых претендентов на данную роль предлагаются машины германского производства – «Леопард-1» и «Леопард-2». Впрочем, все инициативы касательно данного вопроса не получают хода – под теми или иными предлогами что ФРГ, что США (если мы говорим про «Абрамс») отказывают Киеву в предоставлении своей тяжелой бронетехники.
Обосновано это целым комплексом факторов: для передачи танков необходимо будет кардинально перестраивать украинскую военную логистику, переучивать большое количество военного персонала; большинство же доступных для отправки танков пребывает в неудовлетворительном техническом состоянии (например, согласно данным «Отчета о материальной готовности основных систем вооружений Бундесвера» от 2021 года, немецкая армия располагает 137 боеготовыми «Леопард-2» из 289 стоящих на вооружении) и требуют капитального ремонта, выполнение которого на текущий момент невозможно в силу ограниченных возможностей германской военной промышленности.
При этом европейские запасы советских Т-72 уже находятся на грани исчерпания, тогда как Украина нуждается в регулярном пополнении своих танковых резервов.
Разрешение данной дилеммы, вероятно, лежит на поверхности – в начале осени ВСУ получили партию словенских танков М-55S. Это модернизация советского Т-55, а их в Европе осталось весьма существенное количество – например, Румыния, имеющая более 800 машин данного типа, недавно заявила о намерении снять их с вооружения. Кроме того, большие запасы Т-55 югославского производства находятся на Балканах – по разным данным, до 1000 единиц, пребывающих на хранении. Данный ОБТ сложно назвать соответствующим современным реалиям, однако военно-промышленные комплексы Чехии, Болгарии и Румынии смогут производить восстановительные работы, ремонты и модернизацию Т-55 в больших количествах – от 200 до 250 машин в месяц, что само по себе является серьезным аргументом в пользу их поставок для ВСУ.
Нужно отметить, что украинская армия в своих действиях сильно завязана именно на танки, и испытывает в них большую потребность – они помогают компенсировать хроническую нехватку артиллерии, оказывая огневую поддержку пехоте с закрытых позиций. Для реализации подобной тактики поколение ОБТ не имеет решающего значения – выживаемость машины обеспечивается дистанцией, скоростью маневра и маскировкой.
Впрочем, замечу, это лишь предполагаемый вариант развития событий – возможно, что страны Альянса пойдут по иному пути и начнут централизованно выкупать более современные вооружения советского типа в Африке и на Ближнем Востоке, или все же приступят к возвращению в строй техники немецкого производства (что, безусловно, потребует кооперации оборонно-промышленных комплексов целого ряда стран Европы).
@atomiccherry 💯
Telegram
𝐀𝐓𝐎𝐌𝐈𝐂 𝐂𝐇𝐄𝐑𝐑𝐘
ТЕКСТ 6: Западная военная помощь – итоги и выводы
➖ ТЕКСТ 1
➖ ТЕКСТ 2
➖ ТЕКСТ 3
➖ ТЕКСТ 4
➖ ТЕКСТ 5
Как было сказано в текстах выше, страны Североатлантического Альянса сконцентрировали свои усилия вокруг двух ключевых программ по военно-технической…
➖ ТЕКСТ 1
➖ ТЕКСТ 2
➖ ТЕКСТ 3
➖ ТЕКСТ 4
➖ ТЕКСТ 5
Как было сказано в текстах выше, страны Североатлантического Альянса сконцентрировали свои усилия вокруг двух ключевых программ по военно-технической…