ЗАСВИСТАЛИ БРАВЫ КАЗАЧЕНЬКИ
Засвистали бравы казаченьки
В поход полуночи,
Заплакала моя Марусенька
Свои ясны очи.
Не плачь, не плачь, моя Марусенька,
Не плачь, не журися,
За своёво дружка любезного
Богу помолися.
Светит месяц, месяц над рекою,
А солнца немае.
Матерь сына, сына в дороженьку
Слезно провожала:
Матерь сына, сына в дороженьку
Слезно провожала:
— Ты поедешь, мой да сыночек,
Нас не забывай да.
Через три, да три ли годочка
Назад домой вертайся,
Через три, да три ли да годочка
Назад домой вертайся.
Записана от Васильевой К. М., 1906 г. р., г. #Талгар, в 1976 г. Всего зафиксировано 15 текстов. См.: «Фольклор семиреченских казаков», ч. 1., № 1.
#фольклор @atamana100 #СмКВ
У Овчаровой Е. В. (Каскелен):
— Иди, иди, моё дито,
Иди, не журися,
Через четыре недельки
До дому вернися.
— Чи вернусь я,
Чи я не вернуся,
Может быть, я сгину,
Поприветти мою Марусеньку
Як малу детину.
У Водневой Е. А. (к/з им. Калинина):
Не плачь, не плачь, Марусенька,
Возьмем тебя с собою,
Как поедем, как поедем в чужу сторону,
— Ты иди, мой милай, не забавляйся,
На коне вороным назад возвращайся.
Оригинальный текст, данный Пескуновой Е. П., Рубановой .А. А., Русиной А. М. (г. Каскелен), ниже:
Свите месяц,
Свите ясный,
А солнце немае.
Мате сына в дороженьку
Слезно провожает:
«Иды, иды, мой сыночка,
Иды послужися,
А через четыре недели.
Домой воротися.
«Ой, рад бы, моя матушка
Рад бы я вернуться.
Да мой конь вороненький
В воротах споткнулся.
Багизбаева М. М. Фольклор семиреченских казаков. Часть 2. Алма-Ата: «Мектеп», 1979, № 8
Походная казачья песня, семиреченский вариант. Есть много вариантов в разных казачьих войсках. Восходит песня к запорожцам. Легенда приписывает ее создание Марусе Чурай, сочинительнице песен из войска Богдана Хмельницкого (середина 17 века). Она умерла в 23 года от чахотки.
За свит всталы козаченки,
В похид с полуночи.
Заплакала Марусенька,
Свои ясни очи!
То есть, в оригинале - не "засвистали", а "за свит всталы" (встали засветло).
Засвистали бравы казаченьки
В поход полуночи,
Заплакала моя Марусенька
Свои ясны очи.
Не плачь, не плачь, моя Марусенька,
Не плачь, не журися,
За своёво дружка любезного
Богу помолися.
Светит месяц, месяц над рекою,
А солнца немае.
Матерь сына, сына в дороженьку
Слезно провожала:
Матерь сына, сына в дороженьку
Слезно провожала:
— Ты поедешь, мой да сыночек,
Нас не забывай да.
Через три, да три ли годочка
Назад домой вертайся,
Через три, да три ли да годочка
Назад домой вертайся.
Записана от Васильевой К. М., 1906 г. р., г. #Талгар, в 1976 г. Всего зафиксировано 15 текстов. См.: «Фольклор семиреченских казаков», ч. 1., № 1.
#фольклор @atamana100 #СмКВ
У Овчаровой Е. В. (Каскелен):
— Иди, иди, моё дито,
Иди, не журися,
Через четыре недельки
До дому вернися.
— Чи вернусь я,
Чи я не вернуся,
Может быть, я сгину,
Поприветти мою Марусеньку
Як малу детину.
У Водневой Е. А. (к/з им. Калинина):
Не плачь, не плачь, Марусенька,
Возьмем тебя с собою,
Как поедем, как поедем в чужу сторону,
— Ты иди, мой милай, не забавляйся,
На коне вороным назад возвращайся.
Оригинальный текст, данный Пескуновой Е. П., Рубановой .А. А., Русиной А. М. (г. Каскелен), ниже:
Свите месяц,
Свите ясный,
А солнце немае.
Мате сына в дороженьку
Слезно провожает:
«Иды, иды, мой сыночка,
Иды послужися,
А через четыре недели.
Домой воротися.
«Ой, рад бы, моя матушка
Рад бы я вернуться.
Да мой конь вороненький
В воротах споткнулся.
Багизбаева М. М. Фольклор семиреченских казаков. Часть 2. Алма-Ата: «Мектеп», 1979, № 8
Походная казачья песня, семиреченский вариант. Есть много вариантов в разных казачьих войсках. Восходит песня к запорожцам. Легенда приписывает ее создание Марусе Чурай, сочинительнице песен из войска Богдана Хмельницкого (середина 17 века). Она умерла в 23 года от чахотки.
За свит всталы козаченки,
В похид с полуночи.
Заплакала Марусенька,
Свои ясни очи!
То есть, в оригинале - не "засвистали", а "за свит всталы" (встали засветло).
Свои воспоминания о Верном того времени оставили многие известные путешественники и ученые, чья деятельность так или иначе была связана с укреплением, а впоследствии и с городом Верным. Все они оставили описание Верненского укрепления.
Семенов Тян-Шанский в своих мемуарах "Путешествие в Тянь-Шань в 1856-1857 годах", опубликованных в "Вестнике Императорского Русского Географического Общества" пишет:
"…Когда мы стали подъезжать к Верному, наступила темная ночь. Тем эффектнее представились мне совершенно неожиданно на всем широком пространстве только что основанного укрепления веселые разноцветные огни зажженной в этот день иллюминации, которая представила мне Верное в совершенно феерическом виде. Я знал, что домов в Верном, кроме наскоро выстроенного домика пристава Большой орды, еще не существует, а между тем блестящие разноцветные шкалики обозначали красивые фасады множества этих несуществующих домов.
Когда же я проснулся на другой день в приготовленной мне просторной юрте и вышел из нее, то никаких домов и домовых фасадов не оказалось. Обнаружилось, что вечером от хитроумно придуманной иллюминации произошла полная иллюзия. Только немногие из наиболее зажиточных переселенцев успели соорудить фундаменты своих домов и заготовить для них лесной материал. Материал этот состоял из великолепных, прямых, как стрела, строевых деревьев тяньшанской ели, привезенных сюда из Алматинской долины. Переселенцы жаловались только на непрочность этого леса, который сильно трескался; но это происходило потому, что, вместо того, чтобы просушить предварительно деревья после их рубки еще в сырой зоне лесной растительности, переселенцы прямо перевозили деревья в зону необыкновенно сухого подгорья, где в то время не росло еще ни одного дерева, а роскошные сады, в которых утопает ныне этот цветущий город, начали разводиться только гораздо позже…
Приставом Большой орды, а следовательно, и начальником всего Заилийского края был при моем прибытии образованный полковник Хоментовский. Воспитывался он с успехом в Пажеском корпусе и при своих дарованиях был бы выдающимся человеком, если бы не имел того недостатка, который парализовал столь многих из наших лучших в то время окраинных деятелей, - алкоголизма...
Экспедиция моя (1856 г.) на озеро Иссык-Куль была снаряжена в два дня. Выехали мы 2 сентября к вечеру; при выезде из Верного встретили веселый хоровод первых русских переселенцев из крестьян, только что прибывших в Верное..."
Следующая запись о посещении Верного относится к 1857 году:
"14 мая, при благоприятной погоде, мы приехали в Верное, где мне пришлось пробыть две недели для окончательной и основательной организации своей экспедиции в глубь до сих пор ни для кого недоступного Тянь-Шаня.
Верное, к моему крайнему удовольствию, представилось мне уже в более приглядном виде, чем в 1856 году.
Все домики юного укрепления были более или менее отстроены, и около домика пристава Большой орды был уже посажен молодой садик; это были первые деревья, посаженные на подгорье, на котором ныне цветущий город #Верный утопает в зелени садов.
Переселенцы воспользовались моим советом не перевозить леса в Верное немедленно после рубки, а дать ему предварительно просохнуть в лесной зоне, и жалобы на недоброкачественность местного строевого материала прекратились.
По моему же прошлогоднему настоянию казаки успели перевезти в Верное пчелиные улья из Алтая, и #пчеловодство начало понемногу развиваться в Заилийском крае…
Ранней весной 1857 года прибыли в Верное и новые переселенцы из русских крестьян, которые образовали впоследствии цветущий поселок на реке #Талгар в двадцати пяти верстах от Верного…"
Атаманская Сотня
Семенов Тян-Шанский в своих мемуарах "Путешествие в Тянь-Шань в 1856-1857 годах", опубликованных в "Вестнике Императорского Русского Географического Общества" пишет:
"…Когда мы стали подъезжать к Верному, наступила темная ночь. Тем эффектнее представились мне совершенно неожиданно на всем широком пространстве только что основанного укрепления веселые разноцветные огни зажженной в этот день иллюминации, которая представила мне Верное в совершенно феерическом виде. Я знал, что домов в Верном, кроме наскоро выстроенного домика пристава Большой орды, еще не существует, а между тем блестящие разноцветные шкалики обозначали красивые фасады множества этих несуществующих домов.
Когда же я проснулся на другой день в приготовленной мне просторной юрте и вышел из нее, то никаких домов и домовых фасадов не оказалось. Обнаружилось, что вечером от хитроумно придуманной иллюминации произошла полная иллюзия. Только немногие из наиболее зажиточных переселенцев успели соорудить фундаменты своих домов и заготовить для них лесной материал. Материал этот состоял из великолепных, прямых, как стрела, строевых деревьев тяньшанской ели, привезенных сюда из Алматинской долины. Переселенцы жаловались только на непрочность этого леса, который сильно трескался; но это происходило потому, что, вместо того, чтобы просушить предварительно деревья после их рубки еще в сырой зоне лесной растительности, переселенцы прямо перевозили деревья в зону необыкновенно сухого подгорья, где в то время не росло еще ни одного дерева, а роскошные сады, в которых утопает ныне этот цветущий город, начали разводиться только гораздо позже…
Приставом Большой орды, а следовательно, и начальником всего Заилийского края был при моем прибытии образованный полковник Хоментовский. Воспитывался он с успехом в Пажеском корпусе и при своих дарованиях был бы выдающимся человеком, если бы не имел того недостатка, который парализовал столь многих из наших лучших в то время окраинных деятелей, - алкоголизма...
Экспедиция моя (1856 г.) на озеро Иссык-Куль была снаряжена в два дня. Выехали мы 2 сентября к вечеру; при выезде из Верного встретили веселый хоровод первых русских переселенцев из крестьян, только что прибывших в Верное..."
Следующая запись о посещении Верного относится к 1857 году:
"14 мая, при благоприятной погоде, мы приехали в Верное, где мне пришлось пробыть две недели для окончательной и основательной организации своей экспедиции в глубь до сих пор ни для кого недоступного Тянь-Шаня.
Верное, к моему крайнему удовольствию, представилось мне уже в более приглядном виде, чем в 1856 году.
Все домики юного укрепления были более или менее отстроены, и около домика пристава Большой орды был уже посажен молодой садик; это были первые деревья, посаженные на подгорье, на котором ныне цветущий город #Верный утопает в зелени садов.
Переселенцы воспользовались моим советом не перевозить леса в Верное немедленно после рубки, а дать ему предварительно просохнуть в лесной зоне, и жалобы на недоброкачественность местного строевого материала прекратились.
По моему же прошлогоднему настоянию казаки успели перевезти в Верное пчелиные улья из Алтая, и #пчеловодство начало понемногу развиваться в Заилийском крае…
Ранней весной 1857 года прибыли в Верное и новые переселенцы из русских крестьян, которые образовали впоследствии цветущий поселок на реке #Талгар в двадцати пяти верстах от Верного…"
Атаманская Сотня
Telegram
ЗАМЕТКИ СЕМИРЕКА // АТАМАНСКАЯ СОТНЯ
В город #Верный пчел завез казак Осип Мамеев.
Из Алтая он доставил в Семиречье пять ульев и основал пасеку в Большом Алматинском ущелье. Пчелы хорошо прижились и дали большой приплод. Примеру Мамеева последовали и другие казаки, знакомые с эти делом еще…
Из Алтая он доставил в Семиречье пять ульев и основал пасеку в Большом Алматинском ущелье. Пчелы хорошо прижились и дали большой приплод. Примеру Мамеева последовали и другие казаки, знакомые с эти делом еще…
Семиреченские казаки
#ФотоАрхив // #СмКВ
ЗАМЕСТО ЖЕН ПОДРУГИ-ШАШКИ
Заместо жен подруги-шашки,
Они вернее их речей,
Клинки, готовые в замашку,
Нас стерегут среди ночей.
Но горько нам без вас, подруги,
Казаковать в чужом краю,
Ой, далеки дороги наши,
Пути неисповедомы:
Где птицы крыльями не машут,
Где зверю даже не пройти -
Там без крестов и без погостов,
Без песнопений и молитв
В степях казачьи тлеют кости
На поле подвигов и битв.
Записана от Технерядневой В. С., 1910 г. р., г. #Талгар, в 1976 г.
Багизбаева М. М. #Фольклор семиреченских казаков. Часть 2. Алма-Ата: «Мектеп», 1979, № 24.
А т а м а н с к а я С о т н я
#ФотоАрхив // #СмКВ
ЗАМЕСТО ЖЕН ПОДРУГИ-ШАШКИ
Заместо жен подруги-шашки,
Они вернее их речей,
Клинки, готовые в замашку,
Нас стерегут среди ночей.
Но горько нам без вас, подруги,
Казаковать в чужом краю,
Ой, далеки дороги наши,
Пути неисповедомы:
Где птицы крыльями не машут,
Где зверю даже не пройти -
Там без крестов и без погостов,
Без песнопений и молитв
В степях казачьи тлеют кости
На поле подвигов и битв.
Записана от Технерядневой В. С., 1910 г. р., г. #Талгар, в 1976 г.
Багизбаева М. М. #Фольклор семиреченских казаков. Часть 2. Алма-Ата: «Мектеп», 1979, № 24.
А т а м а н с к а я С о т н я
ОТКРОЙ, КАЗАК, ЧАСЫ СТАЛЬНЫЕ
#Фольклор // #СмКВ
Открой, казак, часы стальные,
Пришла пора седлать коня,
А за минуты остальные
Благословить в поход меня.
Гнедой мой конь почуял сразу
Дорожку дальнюю свою,
По генеральскому приказу
Пойдем в развернутом строю.
Пойдем за дальние курганы,
Через сыпучие пески,
Заноют в сердце наши раны
Походной воинской тоски.
Ни в маршах и ни на привалах
Не позабыть нам отчий дом,
Как грянут песни запевалы,
Подступит к горлу горький ком.
Записана от Технерядневой В. С., 1910 г. р., г. #Талгар, в 1976 г.
Багизбаева М. М. Фольклор семиреченских казаков. Часть 2. Алма-Ата: «Мектеп», 1979, № 17
Походная казачья песня
А т а м а н с к а я С о т н я
#Фольклор // #СмКВ
Открой, казак, часы стальные,
Пришла пора седлать коня,
А за минуты остальные
Благословить в поход меня.
Гнедой мой конь почуял сразу
Дорожку дальнюю свою,
По генеральскому приказу
Пойдем в развернутом строю.
Пойдем за дальние курганы,
Через сыпучие пески,
Заноют в сердце наши раны
Походной воинской тоски.
Ни в маршах и ни на привалах
Не позабыть нам отчий дом,
Как грянут песни запевалы,
Подступит к горлу горький ком.
Записана от Технерядневой В. С., 1910 г. р., г. #Талгар, в 1976 г.
Багизбаева М. М. Фольклор семиреченских казаков. Часть 2. Алма-Ата: «Мектеп», 1979, № 17
Походная казачья песня
А т а м а н с к а я С о т н я
Семиреченские казаки на побережье озера Иссык-Куль в районе ныне существующего селения Каджисай
ЗАСВИСТАЛИ БРАВЫ КАЗАЧЕНЬКИ
#ФотоАрхив / #СмКВ / #фольклор
Засвистали бравы казаченьки
В поход полуночи,
Заплакала моя Марусенька
Свои ясны очи.
Не плачь, не плачь, моя Марусенька,
Не плачь, не журися,
За своёво дружка любезного
Богу помолися.
Светит месяц, месяц над рекою,
А солнца немае.
Матерь сына, сына в дороженьку
Слезно провожала:
Матерь сына, сына в дороженьку
Слезно провожала:
— Ты поедешь, мой да сыночек,
Нас не забывай да.
Через три, да три ли годочка
Назад домой вертайся,
Через три, да три ли да годочка
Назад домой вертайся.
Записана от Васильевой К. М., 1906 г. р., г. #Талгар, в 1976 г. Всего зафиксировано 15 текстов. См.: «Фольклор семиреченских казаков», ч. 1., № 1.
А т а м а н с к а я С о т н я
ЗАСВИСТАЛИ БРАВЫ КАЗАЧЕНЬКИ
#ФотоАрхив / #СмКВ / #фольклор
Засвистали бравы казаченьки
В поход полуночи,
Заплакала моя Марусенька
Свои ясны очи.
Не плачь, не плачь, моя Марусенька,
Не плачь, не журися,
За своёво дружка любезного
Богу помолися.
Светит месяц, месяц над рекою,
А солнца немае.
Матерь сына, сына в дороженьку
Слезно провожала:
Матерь сына, сына в дороженьку
Слезно провожала:
— Ты поедешь, мой да сыночек,
Нас не забывай да.
Через три, да три ли годочка
Назад домой вертайся,
Через три, да три ли да годочка
Назад домой вертайся.
Записана от Васильевой К. М., 1906 г. р., г. #Талгар, в 1976 г. Всего зафиксировано 15 текстов. См.: «Фольклор семиреченских казаков», ч. 1., № 1.
А т а м а н с к а я С о т н я
Семиреченские казаки из станицы #Софийская (ныне г. #Талгар), потомки сибирских казаков...
Сбор, приуроченный к большим скачкам на призы атамана.
#Скачки с препятствиями, в которых условием для получения войсковых призов был не скаковой круг, а местное пространство на котором находились овраги, барьеры и другие препятствия.
В скачках на Войсковые призы участвовали только войсковые жители, казаки и при том в полном вооружении…
Народно-казачьи скачки учреждались для поддержания и поощрения в самих казаках врожденного духа наездничества и удальства.
Призы: Седло со всем прибором, окованное в 50 руб. и деньгами 100 руб. для второй – ружье в 30 руб. и деньги 70 руб. для третьей шашка в 50 руб. и на каждой из сих вещей надпись "Уряднику или казаку такому-то за удальство на войсковой скачке с препятствием".
А т а м а н с к а я С о т н я
Сбор, приуроченный к большим скачкам на призы атамана.
#Скачки с препятствиями, в которых условием для получения войсковых призов был не скаковой круг, а местное пространство на котором находились овраги, барьеры и другие препятствия.
В скачках на Войсковые призы участвовали только войсковые жители, казаки и при том в полном вооружении…
Народно-казачьи скачки учреждались для поддержания и поощрения в самих казаках врожденного духа наездничества и удальства.
Призы: Седло со всем прибором, окованное в 50 руб. и деньгами 100 руб. для второй – ружье в 30 руб. и деньги 70 руб. для третьей шашка в 50 руб. и на каждой из сих вещей надпись "Уряднику или казаку такому-то за удальство на войсковой скачке с препятствием".
А т а м а н с к а я С о т н я
Семиреченские казаки Софийской станицы. Карточка из атласа "Азиатская Россия". СпБ, 1914
#ФотоАрхив // #СмКВ
Первые сведения о закладке станицы #Софийская относятся к февралю-марту 1858 года, когда хорунжий Жеребятьев с 24 семьями сибирских казаков на правом берегу реки #Талгар основал первые постройки поселения. Для этого поселения "было выделено 38090 десятин земли под пашню и постройки и 2636 десятин земли-неудобицы".
В 1859 году в станицу прибыла новая партия переселенцев - сто семей. Через три года в станице насчитывалось 303 дома с числом жителей 1253 человека, из них 682 женского и 571 мужского пола.
З а м е т к и С е м и р е к а
#ФотоАрхив // #СмКВ
Первые сведения о закладке станицы #Софийская относятся к февралю-марту 1858 года, когда хорунжий Жеребятьев с 24 семьями сибирских казаков на правом берегу реки #Талгар основал первые постройки поселения. Для этого поселения "было выделено 38090 десятин земли под пашню и постройки и 2636 десятин земли-неудобицы".
В 1859 году в станицу прибыла новая партия переселенцев - сто семей. Через три года в станице насчитывалось 303 дома с числом жителей 1253 человека, из них 682 женского и 571 мужского пола.
З а м е т к и С е м и р е к а