10 февраля 1613 года - свидетельством о вмешательстве казаков в решения Земского Собора по вопросу избрания Михаила Романова на царство.

В Новгород прибыли два купца, сообщившие, что русские казаки пожелали в великие князья боярина по имени князь Михаил Федорович Романов. Но бояре были совершенно против этого и отклонили это на Соборе, который недавно был созван в Москве. А вот свидетельство крестьянина Фёдора Бобыркина, тоже прибывшего в Новгород, датированное 16 июля 1613 — через пять дней после коронации:
«Московские простые люди и казаки по собственному желанию и без общего согласия других земских чинов выбрали великим князем Фёдорова сына, Михаила Фёдоровича Романова, который теперь в Москве…»
Польский полководец Лев Сапега так сообщил о результатах выборов пленнику Филарету — отцу новоизбранного монарха: «Посадили сына твоего на Московское государство одни казаки донцы».
Вот повесть, написанная еще одним очевидцем событий.

«Бояре тянули время на соборе, стремясь решить вопрос о царе „втаи" от казаков и дожидаясь их выезда из Москвы. Но те не только не уезжали, но вели себя активней. Однажды, посоветовавшись „всем казацким воинством", они послали до пятисот человек к крутицкому митрополиту. …ворвались к нему во двор и … потребовали: „Дай нам, митрополит, царя государя на Россию, кому нам поклонитися и служити и у ково жалования просити, до чево на гладною смертию измирати!"»
(Романовы, Исторические портреты, под ред. Е. В. Леоновой)

Митрополит убежал к боярам. Спешно созвали всех на собор. Казацкие атаманы повторили свое требование. Бояре представили им список из восьми бояр — самых, по их мнению, достойных кандидатов. В списке не значилась фамилия Романова! Тогда выступил один из казацких атаманов:
«Князи и боляра и все московские вельможи! Не по Божии воли, но по самовластию и по своей воле вы избираете самодержавного. Но по Божии воли и по благословению… великого князя Федора Иоанновича всея Руси при блаженной его памяти, кому он, государь, благослови посох свой царской и державствовать на России князю Федору Никитичу Романову. И тот ныне в Литве полонен. И от благодобраго корене и отрасль добрая и честь — сын его князь Михайло Федорович. Да подобает по Божии воли на царствующем граде Москве и всея Русии да будет царь государь и великий князь Михайло Федорович всея Руси…»

21 февраля (3 марта) 1613 года Собор избрал Романова на царство.
#этотденьвисторииказачества

«Изготовление и украшение холодного оружия было развито в нескольких селениях Аварского округа, в частности в Араканах, где производились клинки, шашки, трубки и т.п., украшенные насечкой. Мастер Магома Гитиновас-оглы из селения Араканы выставлял свои изделия на выставке 1889 г. в Тифлисе — три модели шашек по 5 рублей. Из селения Ках на Кавказской выставке 1889 г. в Тифлисе были представлены кинжалы работы мастера Тлебсля Асулова Газиов-оглы ценою по 4—5 pублей.
По сведениям Козубского, в Гоготле жили три мастера-кинжальщика, вырабатывавших в продолжение трех зимних месяцев по 10 кинжалов, ценой от трех до пяти рублей. В селении Куяда Гунибского округа также выделывались ножи и кинжалы».
(Эмма Аствацатурян «Оружие народов Кавказа»)

Вашему вниманию представлено фото Д. Ермакова.
На нем лезгин вытачивает лезвие шашки (сабли).
Город Елисаветполь.

Собор Святой Софии в Царьграде – бывший патриарший православный собор, построенный в VI веке

Цель строительства — храм в Константинополе должен был стать лучше знаменитого храма царя Соломона в Иерусалиме. В течение пяти лет рабочие трудились над возведением нового символа Царьграда. Храм был сделан из кирпича, но на отделку уходил куда более дорогой материал. Использовались поделочный камень, золото, серебро, жемчуг, драгоценные камни, слоновая кость.

Собор Святой Софии – один из монументальных памятников истории, которому удалось выстоять до 21 века и при этом не потерять своего прежнего величия и энергетики, сложно поддающейся какому-либо описанию. Некогда крупнейший храм в Византии, после захвата Османской империей Константинополя в XV веке, преобразован в мечеть Стамбула.

В 1930 году её закрыли для публики на реконструкцию, в 1935-м мечеть получила статус музея. Это один из немногих комплексов в мире, где до июля 2020 года переплетались сразу две религии — ислам и христианство.

Фотография проникла в Россию сразу после ее изобретения. По поручению Академии наук, академик И.Х. Гамель в 1839 – 1841 гг. знакомится и Ф. Талботом, И. Ньепсом и Л. Дагером и доставляет в Россию описания известных в то время фотографических процессов, необходимую аппаратуру и химикаты, образцы снимков.

Первые десятилетия истории фотографии в России – это энергичное совершенствование ее технических средств, освоение новых творческих возможностей, а также изучение и освоение новыми техническими средствами окружающего мира.

В XIX – начале XX века серьезно эволюционировала техника и технология фотографии. Основной технологией, которая использовалась в середине XIX в., был дагеротип. В середине 1850-х гг. дагеротип уступает место мокроколлоидному процессу, на смену которому, в свою очередь, в 1870-х гг. приходят сухие бромжелатиновые пластинки и, затем, целлулоидная пленка, господство которой тянулось на протяжении всего XX века. Совершенствуется фотоаппаратура. Основные направления, по которым это происходит, - совершенствование оптики, изобретение и совершенствование затвора, тенденция к миниатюризации. Общей тенденцией стало упрощение всех фотографических процессов, что привело к массовому распространению фотографии.

#Фотография стала частью повседневности, вошла в быт большинства людей.

В истории отечественной светописи имя Ивана Васильевича Болдырева стоит особняком. Человек незаурядного дарования, талантливый художник, фотограф, изобретатель не смог найти своего места в суровой действительности, а дарованию его так и не удалось до конца раскрыться то ли в силу того, что его, простого донского казака, не очень-то принимали столичные фотографические знаменитости, то ли из-за сложностей его характера – ведь любая неординарная личность всегда отличается обостренной реакцией, болезненно реагируя на любую житейскую несправедливость.

Иван Васильевич Болдырев родился в 1850 году на Дону, в станице Терновской, где испокон века селилось казачество. Отец его долгие годы был на царской службе, и до пятнадцати лет будущий фотограф считался чуть ли не сиротой, зарабатывая на хлеб тем, что помогал деду пасти скот. Вернувшись домой, отец отдал его в услужение офицеру, в надежде на то, что из сына со временем получится исправный писарь. Но Болдырева с раннего детства больше всего на свете привлекала техника. Он, завороженный, присматривался к тому, как работают всевозможные механизмы. Вершиной техники тогда для него были простые часы. Овладев ремеслом часовщика, начал чинить нехитрые механизмы для односельчан, что стало приносить некоторый доход.

Скопив небольшую сумму денег, 19-летний юноша покинул родную станицу и уехал в Новочеркасск. Именно там Иван нашел свое истинное призвание – фотографию. Юноша, освоив азы редкой в те годы профессии, довольно скоро вполне профессионально начал выполнять основные виды фоторабот.

Интерес к светописи привел его в Петербург, где в 1872 году он поступил на службу в фотоателье Лоренца, а затем стал посещать вольнослушателем занятия в Академии художеств, окончить которую из-за материальных трудностей ему не удалось. Жизнь в столице не баловала его. Работая ретушером и помощником фотографа, Иван Болдырев почти весь свой заработок тратил на дорогостоящие фотоматериалы и эксперименты по усовершенствованию фотосъемки и фототехники. Поэтому его постоянными спутниками были нужда и бедность.

Но ничто не могло погасить тягу к знаниям. Потребность в самообразовании привела его в Императорскую публичную библиотеку. В 1873 году он познакомился с Владимиром Васильевичем Стасовым, который в то время был заведующим художественным отделом библиотеки, куда поступали произведения графики, российские и зарубежные фотографические издания. Стасов в ту пору занимался составлением каталога фотографий, хранящихся в библиотеке. Маститый искусствовед и художественный критик принял активное участие в судьбе молодого талантливого фотографа, чье дарование он сразу отметил. Стасов помог с заказами, неоднократно рекомендуя его состоятельным, а подчас и знаменитым заказчикам. Так, например, сохранилось письмо, в котором Стасов писал П.М. Третьякову: «…очень прошу Вас допустить к снятию фотографий нашего отличного фотографа Ив. Вас. Болдырева, известного по превосходным его снимкам...»

Сам Болдырев, впрочем, считал себя в первую очередь изобретателем. Не имея возможности приобретать и заказывать дорогостоящую оптику, он был вынужден пользоваться самодельными объективами. Сутками напролет с завидным упорством бился над созданием универсального короткофокусного объектива. Изучая законы оптики и испытывая различные комбинации стекол, #Болдырев достиг заметного успеха. Из нескольких линз, помещенных в самодельную картонную оправу, он получил простой, но весьма удачный объектив, который позволял получать вполне приличное изображение.

Более того, по некоторым параметрам собранная им оптическая система превосходила существовавшие в те годы фабричные объективы. Угол изображения и светосила болдыревской конструкции превосходили фирменные, лишь несколько уступая им в качестве изображения. По рекомендации V (фотографического отдела) Императорского Русского технического общества (ИРТО) фотообъектив Болдырева в 1878 году был испытан в фотоателье А. Деньера (Невский пр., 19) и показал удивительный результат, «позволяющий при портретной групповой съемке передавать не только линейную, но и воздушную перспективу».
#фотография

Однако эксперты отдела отказали изобретателю в отправке его «двухдюймового фотообъектива» на Всемирную выставку в Париж.

 В 1878 году И.В. #Болдырев предложил новый тип фотоматериала – мягкую пленку. Она обладала замечательными свойствами: «эластична настолько, что ни свертывание в трубочку, ни сжимание в комок не могут заставить ее искривиться», – так писали тогда газеты об изобретении Болдырева.

Долгие годы потратил он на отстаивание приоритета предложенного им прототипа современной фотопленки, которую не смог не только внедрить в практику, но даже получить на нее патент или, как тогда говорили, привилегию. Русскому умельцу не удалось наскрести 15О рублей, которые требовались для регистрации его изобретения. А в это же время, точнее, спустя два года, за океаном удачливый предприниматель Джордж Истмен основал свое ставшее вскоре знаменитым на весь мир предприятие «Eastman Kodak», использовавшее в фотоаппаратах материал, предложенный русским изобретателем.

Помимо всего вышесказанного, Болдырев в 1889 году сконструировал точнодействующий моментальный фотозатвор для объектива, который на заседании Императорского Русского технического общества в 1889 году был признан «лучшим из всех имеющихся в продаже».

С помощью своего короткофокусного фотообъектива и моментального фотозатвора И.В. #Болдырев достиг «заметных успехов при фотосъемке пейзажа из окна вагона поезда и портретов».Обо всех этих изобретениях и усовершенствованиях Болдырева помнят немногие, но зато до нас дошли его фотографии, которые производили сильное впечатление на современников.

Многие из работ Болдырева Стасов называл «бытовыми картинами..., точно созданными талантливым художником». Наибольший интерес, несомненно, представляет коллекция снимков, сделанных им у себя на родине.

Речь идет о так называемом «Донском альбоме» – собрании снимков, озаглавленном им «Виды и типы 2-го драгунского округа, снятые в 1875-76 годах». Это несколько десятков великолепных изображений, сделанных фотографом в станицах Цимлянской, Кумшанской, Ееауловской и других казацких поселениях, куда он регулярно приезжал на лето.

Эти снимки являются подлинным документом, повествующим о жизни донского казачества, о его нравах и обычаях. Сделаны они человеком, отлично знающим все тонкости жизни местного населения. Надо сказать, что его фотографии не прямой репортаж, а тонкие, неназойливые аранжировки, выполненные умелым режиссером. Таковы «Смотр казачьих частей атаманом», «Проводы казаков на службу», «Казачье семейство в праздники» и другие сценки из повседневной жизни его земляков.

Перед нами встает галерея представителей донского казачества – верных служак, часто крутого нрава, верных своим обычаям и привычкам, обостренно ценящих свободу.

Ведь недаром в народе их так и называли – «вольными казаками».
#фотография #цимлянская